-  и
я ткнул Донована дробовиком в зубы, -есть у меня тузы или нет?
   - Я бы  ничуть  не  удивился,  окажись  это  правдой,-  ответил  Донован,
смертельно побледнев.
   - А раз так, - говорю,- выходит, все удовлетворены и нет нужды  открывать
карты, - и смешал колоду. - Скидывай свои лохмотья!
   Не говоря ни слова, Донован стал раздеваться, а я разрешил  им  подобрать
Реда, который отделался сломанной  ногой,  вывихнутой  рукой  и  полудюжиной
сломанных р„бер. Потом его привязали к седлу, и, так и не попрощавшись, даже
не оглядываясь, компания стала удаляться. Настроение у них,  надо  полагать,
было  ни  к  черту.  Сам  Донован,  закутанный  в  одеяло,  смотрелся  очень
живописно. Перед тем как расстаться я заметил ему, что с пером в волосах  он
вообще выглядел бы как заправский индеец, но он не понял шутки. У  некоторых
начисто отсутствует чувство юмора. Они  поехали  на  восток,  и  как  только
скрылись из глаз, я набросил на Капитана седло и уздечку, которые выиграл  у
Донована, и попробовал дать мундштук. Ему это очень  не  понравилось,  но  я
настаивал, и ему ничего не оставалось, кроме как  подчиниться  Потом  скинул
свое тряпье и облачился в  обнову.  Сапоги  немного  жали,  а  рубашка  была
узковата в плечах, но все равно  я  гордо  прошелся  несколько  раз  взад  и
вперед, чувствуя себя настоящим джентльменом и сожалея лишь о том, что  меня
в ту минуту не видит Глория Макгроу. Я спрятал свое старое седло  и  пояс  с
кобурой в дупле дерева, думая послать  потом  за  ними  своего  младшенького
братца Билла верхом на Александре.  Черт  побери!  Отнынe  я  просто  обязан
держать марку! Помню, с какой радостью я повернул Капитана Кидда на запад  и
тронул шпорами его бока!
   Позже несколько трапперов с пеной у  рта  уверяли,  что  видели  в  горах
огромное облако, которое пронеслось на запад с такой скоростью, что  они  не
успели рта раскрыть. Их подняли на смех и обозвали пустобрехами,  смертельно
обидев этих честных охотников. Никому и в голову не пришло, что это я верхом
на Капитане спешил к берегам Медвежьей речки. О том, сколько  времени  занял
обратный путь, я лучше умолчу - вы все равно не поверите. И  вот,  когда  до
родного  порога  оставалось  всего  несколько  миль,   внезапно   послышался
лошадиный топот и на тропу из-за поворота верхом на своей  лошадке  вылетела
Глория Макгроу - без прежнего румянца на лице, в глазах  тревога.  При  виде
меня она от неожиданности тихо вскрикнула и так круто осадила лошадь, что та
даже присела на задние ноги.
   - Брекенридж! - воскликнула она. - А твои мне  только  что  сказали,  что
Александр вернулся один, без тебя! Вот я и отправилась на поиски. О-о! - Это
она заметила коня и мою элегантную  обнову.  У  девушки  аж  язык  прилип  к
гортани. Глория мигом вс подобралась, словно изготовилась к прыжку, а  когда
снова заговорила, голос зазвучал  жестко  и  отчужденно:  -  Что  ж,  мистер
Элкинс, наконец-то соизволили вернуться?
   - Как обещал, заметьте, - в тон ей ответил я, - в магазинной одежде и  на
коне, которому нет равных в горах Гумбольдта. Извините, мисс  Глория,  но  у
меня  совершенно  нет  времени  -  покажусь  дома  и  сразу  поспешу  делать
предложение Эллен Рейнольдс.
   - Не смею вас задерживать! - вспыхнула она, а отъехав немного,  крикнула:
- Брекенридж Элкинс! Я тебя ненавижу!
   - Я знаю, - грустно ответил я. - Можно было бы  и  не  напоминать  лишний
раз!
   Но она уже стрелой, не разбира дороги, мчалась к своему дому. А я  поехал
к своему,  размышляя,  по  пути,  какие  все-таки  непонятные  создания  эти
девчонки!
   Глава 4. Выстрелы в горах
   Весь следующий месяц после возвращения на Медвежью речку  моя  жизнь  шла
довольно гладко. Люди приезжали за много миль, чтобы  только  посмотреть  на
Капитана Кидда и послушать историю о том, как я отделал  Билла  Донована  по
кличке Дикий Билл. Шикарная одежда благотворно повлияла на  расположение  ко
мне Эллен  Рейнольдс.  Единственными  облачками,  на  ясном  небе  всеобщего
восхищения плавали брат Джоэла Брэкстона Джим, папаша Эллен, да мой  дядюшка
Гарфильд Элкинс. Но, как говорят французы, о дяде разговор особый.
   Старик Рейнольдс меня не жаловал,  но  я  успел  пройти  урок  этикета  с
папашей Глории Макгроу и на этот раз вел себя гораздо сдержаннее. В  отличие
от Глории, Эллен не имела ко мне серьезных претензий, чего никак нельзя было
сказать о Джиме Брэкстоне. Мне стоило некоторых усилий уломать его  оставить
мысль о дальнейшем ухаживании за  моей  девушкой,  только,  боюсь,  упрямец,
потирая ушибы, все равно вертелся где-нибудь поблизости. К  тому  же,  я  не
имел понятия, как к нему относится сама  Эллен.  Но  с  появлением  на  небе
третьего облачка горизонт стали быстро заволакивать тучи.
   Дядюшка Гарфильд приехал к нам погостить из Техаса.
   Это бы еще ничего, да, к несчастью, между поселками Ручей Гризли и Рваное
Ухо объявились какие-то люди в масках,  промышлявшие  разбоем.  А  поскольку
дядюшка Гарфильд крепко помнил, что лет сорок назад служил в артиллерии, он,
вместо того чтобы искать заступничества у  Боженьки,  как  ему  настоятельно
советовали попутчики, вытащил свою старенькую пушку. Очевидно,  по  кротости
своей, эти бандиты не стали отправлять его на  тот  свет  и  лишь  милостиво
ограничились ударом по голове прикладом винчестера.  Прид  в  себя,  дядюшка
обнаружил, что продолжает путь к Рваному Уху в какой-то тряской колымаге без
прежних попутчиков, без часов и без денег.
   Именно из-за его часов и заварилась  вся  каша.  В  незапамятные  времена
вещица принадлежала его дедушке - выходцу  из  Кентукки,  и  дядюшка  скорее
согласился бы  расстаться  со  своей  лавкой,  чем  с  драгоценной  семейной
реликвией. Сразу по прибытии на Медвежью речку он обратил взор к  небесам  и
завыл волком, страдающим несварением. И с тех пор мы уже ни о чем больше  не
слышали, кроме как о пропавших часах. Я их до этого разок  видел  и  они  не
произвели на меня особого впечатления, хотя размером были  с  добрый  кулак.
Часы заводились особым ключиком, который дядюшка, охотно терял  и  постоянно
всюду разыскивал. Правда, часы были из чистого золота, и потому старый  хрыч
называл их не иначе как хронометр. Короче говоря, он так убивался о пропаже,
что чуть было не свел с ума всю нашу семью.
   - Подумать только, - с утра заводил он свою песню, -  вместо  того  чтобы
защищать священное право собственности,  современная  молодежь  предпочитает
тараканами отл„живаться по щелям. Да будь бы я в вашем возрасте и будь бы  у
меня несчастный дядюшка, которого бы обидели бандиты, да бы  позабыл  еду  и
сон и не успокоился бы до тex пор, пока бы не возвратил бы ему часы вместе с
ушами отнявшего их наглеца... бы. Но в наши дни... -  и  так  далее  и  тому
подобное, так что я уже начал подумывать, а не окунуть  ли  бы...-  тьфу!  -
старого брюзгу пару раз в бочонок с кукурузной водкой.
   В конце концов, запустив пятерню в бороду, мой старик молвил свое слово.
   - Брекенридж, - сказал он, - я больше не в силах сносить этот вой. Давай,
сходи за его чертовыми часиками, да смотри-без них домой не возвращайся!
   - Да где их искать? - говорю.- Эти парни, должно быть, давно в Калифорнии
или в Мексике!
   А папаша отвечает:
   - Я понимаю - задача не из легких.  Однако,  помнится,  ты  сам  изъявлял
желание завоевать себе репутацию джентльмена?
   - Всему свое время,- говорю я. ему. Сейчас  одна  девушка  занимает  меня
больше, чем: дюжина бродяг с большой дороги.
   - Ну, хватит,-оборвал папаша.- Поговорили и  будет.  Я.  уже  все  решил.
Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать,. что кто-то хлопочет  с  его
проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных.  Ты  отправиться  на
розыски, а если часы не найдутся,  просто  подождешь,  пока  он  не  отчалит
обратно в свой Техас.
   - И сколько он намерен у нас проторчать?
   - Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по  меньшей  мере  год.  При
этом известии я выругался, как последний богохульник.
   - Да чтобы, я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться
по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь  от
нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши  охоту  выставить
меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на
кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к  сердцу  моей
девчонки!  Не  ожидал   я,   от   тебя   такого   свинства!   Тогда   папаша
многозначительно так заявляет:
   - Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и
собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то
очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не  выполнишь
этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь  получать  от  отца  под
шкуру добрый заряд дроби. В конце концов он меня убедил. На следующее  утро,
полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен  Рейнольдс  и
от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно  решил  проехать  мимо  дома
Брэкстонов,  чтобы  перед  отъездом  лишний  раз   отвесить   Джиму   веских
наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а  значит,  и  его
хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке гуртом, пустив
пулю в растворенное окно и отстрелив  этим  самым  кончик  трубки  у  папаши
Брэкстона.  Это  меня  несколько  утешило.  Но  я   не   обольщался   насчет
порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост
во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен.  Я  прямо-таки  видел,
как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной  с  медом,  врет
напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у  Эллен  хватит
ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня,
который,  даже  будучи  самым  сильным  и  самым  метким  стрелком  в  горах
Гумбольдта, никогда не унизится до пустого  бахвальства.  Я  лелеял  надежду
встретить Джима где-нибудь  в  лесу  по  дороге  и  как-то  убедить  его  не
встречаться с Эллен в мое отсутствие - ну, скажем, сломать ему ногу или  там
еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.
   Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным  достоинством  во
взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей  я  толку
так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша  всегда
говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я,  например,
никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу - во мне тут же  просыпалось
желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью?  Вот  и  в  то
утро - только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на  шум.
Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями  кустарниками.
Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на  прогалину,  и
тут же - бац! - пуля,  выпущенная  из  ближних  кустов,  едва  не  разорвала
поводья надвое. Я не  стал  медлить  с  ответом,  и  из  зарослей  с  воплем
выпрыгнул, размахивая  руками,  человек.  Моя  пуля  угодила  в  затвор  его
винчестера и чуть было не задела пальцы.
   - Хватит пугать криками бедных  зверюшек,-  сурово  сказал  я,  целя  ему
промеж глаз.-Лучше объясните, с какой  стати,  вы  кидаетесь  на  безобидных
путников? Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:
   - Я принял тебя за Джоэла  Керна,  местного  бандита.  Фигурой  вы  очень
схожи.
   - Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я
случайно проезжал  неподалеку,  и  мне  захотелось  узнать,  кто  это  здесь
постреливает.
   За спиной у человека из-за  деревьев  раздалось  несколько  выстрелов,  и
чей-то голос спросил, не случилось ли чего.
   - Все в порядке! - крикнул в ответ незнакомец.- Опять недоразумение! -  А
затем обратился ко мне: - Рад встрече с тобой, Элкинс.  Нам  как  раз  такой
парень и нужен. Я - шериф Дик Хопкинс из Ручья Гризли.
   - Если вы шериф, то где ваша звезда? - спрашиваю я у этого типа.
   А тот и отвечает:
   - Потерялась в кустах. Мы, с парнями целые  сутки  не  слезали  с  коней,
гоняясь за бандой Тарантула Биксби, и  наконец  зажали  их  в  лощину  между
скалами. Они сейчас отстреливаются из заброшенной хижины. Я услышал  поступь
твоего коня и на всякий случай решил  проверить,  не  Керн  ли  это  шныряет
вокруг. Поторопимся, ты должен нам помочь!
   - Не обязан, - резко ответил я. - Мне нечего делить с каким-то Тарантулом
Биксби.
   - Ты что же - не хочешь в моем лице уважить закон?
   - Не хочу, - говорю.
   - Дьявольщина! - взорвался он.  -  И  это  оговорит  гражданин  свободной
страны! До чего мы докатились - просто подумать страшно! Если все так  будут
рассуждать, что останется делать честным патриотам?!
   - Ладно, - говорю, - так и быть. Пойду гляну, что там у вас творится.
   Шериф подобрал с земли винчестер, и привязал  к  дереву  Капитана,  и  мы
пошли на звуки выстрелов. Миновав узкий перелесок, вышли к  группе  валунов,
укрывшись за которыми, четверо мужчин деловито  обстреливали  лощину.  Уклон
был довольно крутой и заканчивался почти идеально круглой площадкой, со всех
сторон окруженной высокими скалами. Посреди лощины стояла хижина, и  в  щели
между ее бревнами пробивался пороховой дымок.
   На меня посмотрели с недоумением, а один из стрелков заметил:
   - Какого черта?
   Тут Шериф прикрикнул на него и сказал:
   - Парни, это Брек Элкинс. Я только что объяснил ему, что мы  представляем
закон в Ручье Гризли и что мы наконец загнали в  ловушку  Тарантула  Биксби,
вместе с двумя его головорезами.
   Один из помощников вдруг оглушительно загоготал, а шериф, метнув  в  него
яростный взгляд, внушительно произнес:
   - Над чем это ты ржешь, пятнистая гиена?
   - Я по нечаянности проглотил лесного, клопа, - ответил тот, отводя  глаза
в сторону,- а такая оплошность всегда вызывает у меня истерику.
   Шериф приказал мне поднять правую руку. Я поднял, и тот заговорил:
   - Клянешьс ли ты говорить правду и только правду и ничего, кроме правды?
   - Argumentum baculinum. Arrestari et imprisonary. Particeps criminis*.
   - Что за ахинею вы порете?! - возмутился я.
   - ... и что соединили  Небеса,  то  не  раздушить  смертному,-  продолжал
завывать Хопкинс.- Все, что вы скажете, может быть использовано против  вас,
да хранит вас Господь! Все. Я только  что  официально  принял  тебя  в  свою
команду.
   - Да подите вы к чертовой матери! - прорвало  меня.-  Сами  ловите  своих
воришек! Чего. глаза вылупили? Вот как дам промеж ушей, будете знать!
   - Ну, Элкинс, - взмолился Хопкинс. - С твоей помощью мы вмиг  разделаемся
с этими подонками. Тебе и делать-то ничего не придется: лежи себе за  скалой
да постреливай почаще. Ты будешь отвлекать их внимание, а  мы  тем  временем
проберемся за скалами и зайдем с тыла. Видишь,  заросли  кустарника  доходят
почти до подножия холма - лучшего прикрытия и не сыскать! Ну что тебе стоит!
А отдам тебе часть награды.
   - Не нужны мне ваши паршивые деньги, -  сказал  я,  поворачиваясь,  чтобы
уйти.- кроме того... о-о-о!
   Дело в том, что, потеряв осторожность, я высунулся из-за скалы и  тут  же
пуля, чиркнув по коже  чуть  ниже  спины,  прожгла  широкую  полосу  в  моих
элегантных штанах.
   - Черт бы побрал этих убийц! - завопил я вне себя от ярости.-  Дайте  мне
ружье! Я покажу им, как стрелять ниже пояса! Делайте, как задумано,  пока  я
буду кормить их свинцовым горохом!
   - Хороший мальчик! - сказал Хопкинс. - Ему еще воздастся  по  делам  его.
Сказано это было с легкой усмешкой, но я, не обратив на нее внимания,  занял
удобную позицию за огромным валуном и открыл  по  хибаре  бешеную  стрельбу.
Приходилось ориентироваться по клубам дыма которые пробивались сквозь щели в
стене, но по тому, как из лощины вскоре стали доноситься проклятия и  вопли,
можно  было  судить,  что  мой   свинец   причиняет   осажденным   некоторое
беспокойство.
   Негодяи в долгу не оставались. Их пули то расплющивались о камни, обдавая
мне лицо мелкой крошкой, то свистели над ушами. Я уже  с  нетерпением  начал
поглядывая  на  противоположный  склон,  пытаясь  обнаружить  хоть  какие-то
признаки шерифа и его людей, но услышал лишь конский  галоп,  удаляющийся  в
западном направлении! Помню, я еще удивился, кто бы  это  миг  быть,  однако
стрельбу не бросил и все ждал, что  вот-вот  по  склону  скатится  шериф  со
своими парнями и похватает бандитов с тыла. И  тут,  пока  примеривался  для
очередного выстрела, - бам! -в нескольких дюймах от лица  в  камень  угодила
пуля, и острый осколок больно царапнул меня по уху.
   Я до того разозлился, что даже не стал отвечать. Жалкое ружьишко  в  моих
руках уже не могло дать выход переполнявшим меня чувствам.  Чуть  поодаль  я
заметил большой обломок скалы, нависший над склоном. Отбросив ружье, я встал
перед ним на  колени  и  крепко  обхватил  руками.  Затем  помотал  головой,
вытряхивая из глаз каменную крошку, и крикнул так, чтобы те - внизу -  могли
слышать каждое мое слово:
   - В последний раз предупреждаю! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь!
В ответ получил только издевательский  смех  и  мерзкие  оскорбления  в  мой
адрес, а также в адрес моих родителей.
   - Ну ладно же! - Я был вне себя от злости.- Погодите,  безмозглые  твари!
Если вас расплющит в лепешку, так вам и надо Потом не жалуйтесь!
   Я что было сил начал толкать камень. Жилы  на  висках  вздулись  буграми,
ноги на фут ушли в землю, из-под ногтей выступила кровь. И  вот  скала  чуть
шевельнулась. Я радостно поднапрягся, огромная глыба накренилась и  поначалу
как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее устремилась вниз по склону.
   В воздухе повис вопль  ужаса.  Я  отпрыгнул  в  кусты,  но  бандиты  были
настолько поражены увиденным зрелищем, что. уже и думать забыли о  стрельбе.
Целая скала круша все на своем пути, катилась прямой хижине.
   Дверь распахнулась, и  в  проеме  показалась  голова.  Не  успел  человек
сделать шага, как я выстрелил, и, громко вскрикнув, он отпрянул  вовнутрь  -
любой на его месте поступил бы точно так же,  угоди  ему  в  шляпу  пуля  из
винчестера. В следующий миг скала достигла хижины. Удар  пришелся  по  углу.
Послышался жуткий треск, и ветхое сооружение  рухнуло,  подняв  столб  пыли,
коры и щепок.
   Я сбежал по склону. Судя  по  слабым  стонам  и  неуверенным  проклятиям,
исходившим из-под обломков, кое-кто еще оставался жив. Я заорал  в  какую-то
щель:
   - Теперь сдаетесь?
   - Сдаемся, будь ты проклят! - глухо донеслось, будто из могилы. А  потом:
- Помоги нам выбратьс отсюда!
   - Сначала бросьте оружие,- приказал я.
   - Идиот! Ты что, издеваешься? - заорали они.- Да над нами тонны камней  и
бревен, мы и пальцем не можем шевельнуть - того гляди, раздавит  в  лепешку!
Помоги нам!.. слышишь ты, душегуб!
   - 3аткнитесь лучше, говорю я им.- Для чего ругаетесь? Я же с вами  говорю
нормально.
   А те в ответ только застонали. Я принялся разбирать завал.  Это  было  не
таким уж  сложным  делом.  Довольно  скоро  нашел  чью-то  ногу  в  башмаке.
Ухватился за нее обеими руками, резко  дернул  и  достал  всего  человека  -
хозяина ноги; только этот глядел куда печальнее моего братца  Бакнеpa  после
того, как тот на спор заломал кугуара голыми руками. Я вытащил из его кобуры
кольт и уложил парня в сторонку отдыхать, потом  занялся  остальными.  Всего
бандитов оказалось трое, и вскоре они лежали рядком,  на  траве.  Одежда  их
превратилась в лохмотья, кожу сплошь покрывали синяки и  ссадины,  из  волос
торчали щепки,  но  в  остальном  им  здоровo  повезло:  никаких,  серьезных
повреждений не обнаружил.
   Понемногу их лица. приобрели осмысленное выражение, и один слабым голосом
произнес:
   - Что-то я нe припомню, чтобы в здешних местах  случались  землетрясения.
Hа моем веку это первое.
   - Какое там землетрясение? - возразил другой.- Обычн