ылетали клочья пены.
   - Проклятый живодер! - верещал он.- Нет, ты видишь? - Он  ткнул  мне  под
нос свой штандарт.- Точнехонько по хвосту бедняги Дэниеля Уэбстера,  лучшего
из беконовых хряков, топтавших когда-либо траву  в  горах  Гумбольдта!  Твой
свихнутый приезжий покусился на его  жизнь!  Отстрелил  хвост  начисто,  под
самый корень! Ну да ничего! Я покажу ему, как  уродовать  моих  скотинок!  Я
вырву сердце из его груди!
   И он исполнил пляску войны с кручением свиного хвоста, разогревая себя на
подвиг американской, испанской и индейской руганью.
   - Остынь, дядюшка Джеппард, - строгим. голосом  сказал  я.-  Этот  парень
слегка тронутый, вот он и принял Дэниеля Уэбстера  за  дикого  кабана  вроде
тех, что водятся в Англии, Африке и прочих странах. Он  не  замышлял  ничего
плохого.
   - Ничего плохого, говоришь?! - дядюшка так и кипел от злости.- А  как  же
насчет Дэниел Уэбстера, у которого теперь хвост короче, чем у  кролика?  Это
как, а?
   - Хорошо,- говорю.- Вот тебе золотая монета в пять долларов  -  плата  за
хвост твоего борова, чтоб он сдох! И оставь Пемброка в покое!
   - Золотом не купишь оскорбленной чести - гордо  ответил  дядюшка,  однако
цапнул монету, что голодный бифштекс.- Так и быть, на этот раз  я  не  стану
смывать обиду кровью. Но знай, что отныне я не спущу глаз с этого маньяка  и
в случае чего позабочусь, чтобы он больше не калечил  мои  окорока!  -  И  с
этими словами дядюшка Джеппард зашагал прочь, невнятно бормоча угрозы себе в
бороду.
   А я поспешил обратно к Пемброку. Я застал его  за  оживленной  беседой  с
мисс Маргарет, которая только что одолела подъем. Судя  по  всему,  прогулка
пошла ей на пользу: щеки учительницы разрумянились,  в  глазах  поблескивали
живые огоньки. Давненько  я  не  видел  свою  невесту  в  таком  приподнятом
настроении.
   - Невероятно! - говорил Пемброк,- В эдакой глуши встретить такую девушку!
   - Не более, чем встретить здесь такого джентльмена,  как  вы,-  несколько
взволнованно отвечала, она.
   - Ну, для спортсмена забираться в дебри - дело обычное.
   Они были так заняты друг другом, что не замечали ничего  вокруг.  Поэтому
мне пришлось вмешаться:
   - Все в порядке, Пемброк. Я не нашел вашу дичь, зато видел ее хозяина.
   Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и говорит:
   - Дичь? Какую такую дичь?
   - Кабана,- говорю,- которому вы из  своего  слоновьего  ружья  отстрелили
хвост. И когда в следующий раз вам попадется как бы дикий кабан, то имейте в
виду, что в горах Гумбольдта они не водятся и что у вас  на  мушке  беконный
хряк дядюшки Джеппарда. Так что лучше не стреляйте.
   - О да, разумеется! - рассеянно ответил он  и  снова  повернулся  к  мисс
Маргарет.
   Я поднял его ружье, по недомыслию брошенное шагах в пяти, и сказал:
   - Ну ладно, Пемброк, уже поздно. Пора идти. К темноте до папашиного  дома
нам не добраться, так что остановимся у дядюшки Сола Гарфильда.
   Я уже говорил, что на горе Апачей люди понатыкали  свои  жилища  чуть  не
друг на друга. Дом дядюшки Сола стоял у самого подножия, но от него до Билла
Кирби, где жила и столовалась мисс Маргарет, не было и трехсот ярдов. Прочие
дома облепили речку выше по течению.
   Я предложил  Пемброку  и  мисс  Маргарет  спуститься  в  селение,  а  сам
отправился за лошадьми.
   Я догнал их уже у дверей Кирби. Мисс Маргарет вошла в дом,  и  я  увидел,
как в ее комнате зажегся свет. Она привезла с собой  масляный  светильник  -
вещь, доселе невиданную на Медвежьей речке, мы  как-то  привыкли  обходиться
свечами и сосновыми лучинами. А еще она  навесила  на  окна  куски  материи,
называя их занавесками. Представляете? Говорю вам, у этой девушки были такие
шикарные повадки, что и вообразить нельзя!
   Мы прошли дальше, к дому дядюшки Сола: я вел в поводу лошадей, Пемброк  -
рядом. Вдруг слышу, он глубоко вздохнул и говорит:
   - Изумительное создание!
   - Вы о Дэниеле Уэбстере?
   - Да нет же! - говорит.- С чего вы взяли? Я о мисс Девон.
   - Это вы в самую точку,- говорю.- Она будет мне прекрасной женой.
   Он повернулся ко мне так, точно я пырнул его ножом, в сумерках  отчетливо
выделялось его бледное перекошенное лицо.
   - Вашей женой? - хрило выдавал он. - Вашей женой?!
   - Ну да, - говорю я, рдея от гордости.  -  Правда,  она  не  сказала  еще
последнего слова, но ставлю что угодно, своим сердцем уже не владеет.
   - О-о! О-о-о! - застонал он, как от зубной  боли.  Потом  утихомирился  и
нерешительно так меня спрашивает:- А что  бы  вы  могли  предпринять,  если,
предположим, просто предположим, знаете ли, что найдется еще один соискатель
на ее несравненные достоинства?
   - Вы хотите сказать,  если  какой-нибудь  грязный  скунсов  сын  задумает
украсть мою девушку?! -И я так круто повернулся к гостю, что тот аж отскочил
от неожиданности.
   - Украсть мою девушку?!! - взревел я.  От  одной  этой  мысли  мои  глаза
застил красный туман. - Да я... Да я...
   Слова повыскакивали у меня из головы. Я вырвал с корнем молодую  сосенку,
переломил ее об колено, а обломки забросил за реку.
   - Вот самое малое, что я с ним сделаю! - прорычал я, тяжело дыша.
   - Благодарю вас,- слабым голосом промолвил гость.- Теперь у меня  имеется
четкое представление о последствиях.-  Больше  он  не  сказал  ни  слова,  и
остаток пути мы проделали в гробовом молчании. Наконец впереди показался дом
дядюшки Сола. Хозяин стоял на пороге в желтом свете,  падавшем  из  открытой
двери, и пятерней перелопачивал черную бороду.
   На следующее утро Пемброк уже не проявлял к медведям  прежнего  интереса.
Он заявил, что от долгого сидения в  засаде,  хождения  и  беготни  по  горе
Апачей у него разболелись мускулы ног. Сам я никогда прежде о  таких  штуках
не слышал, но к тому времени уже порядком насмотрелся на  всяких  чужаков  и
разучился удивляться их выходкам. Просто на земле обитает такое особое племя
неженок - и все. Я спросил, может быть, он хочет пойти порыбачить, и  парень
ответил, что хочет, и мы пошли.
   Но не минуло и часа, как он заявил, что лучше вернется в дом дядюшки Сола
и вздремнет пару часиков, причем идти захотел непременно один. А я остался и
наловил здоровенную кучу форели.
   Вернулся я ближе к полудню. На мой вопрос, проснулся ли Пемброк,  дядюшка
Сол ответил:
   - О чем ты? Я не видел его с самого утра, когда вы оба  отправились  вниз
по речке. Постой-ка, вон он идет сюда, только с другой стороны.
   Пемброк не стал рассказывать, где он провел целое утро, а сам  я  его  не
спрашивал, ведь неженки все делают наобум, не подумав, потому и спрос с  них
невелик.
   Мы пообедали форелью, а потом он, прихорашиваясь со всех  сторон,  достал
из сумки дробовик и заявил, что сегодня ему хотелось бы поохотиться на диких
индюшек. Честное слово, сколько живу на свете, не видал,  чтобы  на  индюшек
ходили с дробовиком, но я смолчал и на этот раз - от неженок иногда,  знаете
ли, еще и не такое услышишь. Итак,  мы  отправились  вверх  по  склону  горы
Апачей. Возле школы я сделал остановку, чтобы  предупредить  мисс  Маргарет,
что, к сожалению, с уроком, у нас сегодня  ничего  не  получится,  а  она  и
говорит:
   - Знаете, пока я не повстречала вашего друга мистера Пемброка, я  понятия
не имела, как сильно отличаются такие люди, как он, от... ну,  в  общем,  от
жителей Медвежьей речки.
   - Само собой! - говорю.- Но вы о нем, плохого не думайте. Он сам порой не
ведает, что творит, а натура у него добрая. Нет, правда, нельзя же  ожидать,
чтобы каждый походил  на  меня.  И  знаете,  я  бы  попросил  вас  об  одном
одолжении: вы уж будьте с дурачком  помягче,  как-никак  он  приятель  моего
друга Билла Глэнтона из Бизоньего Хвоста.
   - Я постараюсь, Брекенридж,- тронутая  моим  благородством,  взволнованно
ответила она. Я от души поблагодарил ее, а в моей  груди  неистово  забилось
большое сердце истинного джентльмена.
   Мы с Пемброком углубились в чащу леса. Очень скоро я почувствовал, что за
нами следят. Несколько раз до моего  уха  долетал  треск  сухих  веток  под,
чьими-то осторожными шагами, а однажды мне почудилось, будто за широкий куст
юркнула неясная тень. Однако,  когда  я  подбежал  к  нему,  там  никого  не
оказалось, а  на  сосновых  иголках,  плотным  ковром  устлавших  землю,  не
осталось следов. В любом другом месте такие штучки заставили бы меня изрядно
понервничать, потому как по земле ходит немало людей, которые не отказали бы
себе в удовольствии пустить мне пулю в спину, но я твердо знал, что ни  один
из них не осмелится показаться на моей территории. Получалось, если кто  нас
и выслеживал, так наверняка кто-нибудь из родственников, а значит,  не  было
оснований опасаться за шкуру, ведь не станут же они стрелять  по  своим  без
предупреждения! Но в конце концов мне это  надоело.  Я  оставил  Пемброка  в
середине небольшой поляны вместо приманки, а сам скользнул обратно в лес.  Я
решил сделать крюк по лесу вокруг  поляны  и  посмотреть,  что  это  за  тип
крадется за нами. Но только  Пемброк  скрылся  за  деревьями,  как  раздался
выстрел.
   Я изготовился было бежать обратно, как вдруг прямо на меня, вопя  во  все
горло, вылетел сам Пемброк:
   - Попал! Попал! Я ранил дикаря! -  Продираясь  сквозь  кусты,  он  нагнул
голову. Ничего не видя и не слыша от возбуждения, гость ткнулся башкой прямо
мне в  живот,  да  так,  что  отлетел,  будто  резиновый  мячик,  и,  описав
диковинными башмаками дугу в воздухе, приземлился в кустах.
   - На помощь, Брекенридж!- взвыл он.- Скорей распутайте меня! Они уже идут
по следу!
   - Да кто "они-то"? - спрашиваю  я  его,  выдергивая  за  ногу  из  цепких
объятий кустарника.
   - Индейцы! -  взвизгнул  он,  прыгая  передо  мной,  как  сумасшедший,  с
дымящимс ружьем. - Проклятые краснокожие! Одного  я  подстрелил!  Я  вовремя
заметил, как он крадется в кустах! Сам видел его ноги! Ей-богу, индеец, и на
ногах не сапоги,  как  у  белого,  а  настоящие  индейские  мокасины!  Тихо!
Слышите, как орет?
   - Индеец не может так ругаться,- сказал я.- Скорее всего, вы  подстрелили
дядюшку Джеппарда Гримза. Наказав гостю не двигаться  с  места,  я  помчался
через кусты на дикие вопли. Рядом с поляной, у самой кромки леса,  я  увидел
дядюшку Джеппарда, катающегося по земле. Обе руки он крепко прижимал к тому,
что находится пониже спины. Роскошные кожаные штаны на нем еще  дымились,  а
словеса повергли бы в ужас любого богохульника.
   - У вас неприятности, дядюшка Джеппард? - участливо  так  поинтересовался
я. Это вызвало новый приступ воя.
   -  Мое  тело  разрывает  страшная  боль,-  проговорил  он  сквозь   зубы,
безжалостно коверка слова,- а ты стоить и потешаешься при виде моей  агонии!
И это родная кровь! Ах ты... жопа!!! -закончил он в ярости.
   - Бросьте! - возразил я ему.- Из его ружьишка и блохи-то  не  застрелишь.
Дробь не могла уйти глубоко под вашу дубленую шкуру.- Я вытащил нож и  начал
править его о подошву.- Ложитесь-ка на брюхо, дядюшка Джеппард,  сейчас  все
выковыряю.
   - Не прикасайся  ко  мне,  отступник!  -  злобно  зашипел  он,  с  трудом
поднимаясь на ноги.- Где мой винчестер? А теперь я требую, чтобы ты притащил
этого британского потрошителя сюда. Я должен всадить в него ответный  заряд!
Запятнана честь Гримзов, а кроме того, испорчены  мои  новые  штаны.  Теперь
только кровь может смыть позор, нанесенный фамильной чести!
   - Да ладно вам! - попытался я его урезонить. Сами виноваты.  Нечего  было
нас выслеживать.
   Тут из дядюшки вырвался душераздирающий вопль.
   - Это еще почему?! - бушевал он, брызжа слюной.- Неужели человек не имеет
права защитить свою собственность? Я присматривал, чтобы ему опять не пришла
охота отстреливать хвосты у моих свинок, а он, сукин сын,  подстрелил  меня,
да еще в то же самое место! Знаешь что?  Он  -  сущий  дьявол  в  человечьей
шкуре, твой британец, чудовище, которое рыщет по нашим горам и  алчет  крови
невинных жертв!
   - Вовсе нет. Просто Пемброк принял вас за индейца.
   - А Дэниеля Уэбстера - за кабана,- ехидно усмехнулся  дядюшка  Джеппард.-
Да если его не остановить, он перебьет население Медвежьей речки от мала  до
велика и все по ошибке, а, ты его будешь защищать, да, чего доброго,  еще  и
поможешь! Вот когда дома твоих родичей обратятся в пепел, а пепел  обагрится
кровью родных и близких,- вот тогда, надеюсь, ты поймешь,  как  допускать  к
мирным селениям, заморского убийцу!
   Здесь чувства дядюшки Джеппарда хлестнули через край, и, запустив  в  рот
усы,  он  принялся  ожесточенно  их  пережевывать.  Потом  вытащил  золотой,
полученный за хвост Дэниеля Уэбстера, и швырнул монету к моим ногам
   - Возьми назад свой презренный металл. - Он гордо вскинул  голову.-  День
возмездия маячит у тебя под  носом,  Брекенридж  Элкинс,  и  томагавк  войны
справедливо покарает тех, кто в роковую минуту отступился от  своих  кровных
братьев!
   - В какую минуту? -  спрашиваю,  а  он  мне  в  ответ  только  рыкнул  и,
прихрамывая, скрылся меж деревьев, проскрежетав через плечо:
   - На Медвежьей речке  еще  найдутся  люди,  способные  встать  на  защиту
поруганной старости! А до этого англичанина-убийцы  я  все  равно  доберусь,
даже если потом мне уже больше ничего не придется совершить в жизни. Ты  еще
сильно пожалеешь, что водил с ним компанию, дубина ты стоеросовая!
   Я  вернулся  к.  насмерть   перепуганному   Пемброку,   похоже,   всерьез
ожидавшему, что вот сейчас из кустов выскочит целое племя индейцев и отберет
у него скальп. Я раздраженно сказал недотепе:
   - Пошли. Завтра я отвезу вас куда подальше, и вы сможете свободно  палить
во все стороны, не опасаясь угодить в призового борова или древнего  бандита
с упрямством осла. Когда дядюшка Джеппард заходится настолько, что  начинает
швырятьс деньгами, самое время хорошенько смазать винчестеры и затянуть пояс
с парой добрых кольтов.
   - При чем здесь кольты? - спрашивает он.- Где индейцы?
   - Да не было никаких индейцев, черт бы  вас  всех  побрал!  На  Медвежьей
речке о них не слыхали самое малое лет  пять  или  шесть.  Они...  а,  черт!
Дюжина чертей! Вперед! Становится жарко!  В  следующий  раз,  как  приметите
что-то необычное,  не  торопитесь  с  пальбой,  а  лучше  позовите  меня.  И
запомните: чем больше в мишени  будет  сходства  с  волосатым  дикарем,  тем
скорее перед вами один из достойнейших граждан Медвежьей речки!
   Уже совсем стемнело,  когда,  мы  вышли  к  дому  дядюшки  Сола.  Пемброк
взглянул вверх на тропу, ведущую к селению, и воскликнул:
   - Мой Бог! Это что же -  политический  митинг?  Посмотрите  -  натурально
факельное шествие!
   Я тоже посмотрел и говорю:
   - А ну, живо! Спрячьтесь в дом, да не высовывайтесь!
   Парень аж побелел весь, однако возразил:
   - Если существует опасность, я настаиваю на...
   - Настаивайте хоть на водке, хоть на виски,- говорю,-  но  оставайтесь  в
доме. Я сам все улажу. Дядюшка Сол, пригляди-ка за ним.
   Дядюшка Сол был человеком дела. Крепко сжав  зубами  трубку,  он  положил
одну руку Пемброку на холку, другой взялся за штаны пониже талии и зашвырнул
англичанина в дом. Потом закрыл дверь и сел на крылечко.
   - Лучше бы ты, дядюшка Сол, оставался в стороне,- предложил я ему.
   - У тебя есть недостаток, Брекенридж,- ответил он,- туго соображаешь.  Но
ты приходишься  сыном  моей  любимой  сестре.  И  потом,  я  не  забыл  того
колченогого мула,  которого  в  тысяча  восемьсот  шестьдесят  девятом  году
Джеппард подсунул мне под видом здорового, да  еще  и  содрал  за  него  три
шкуры. Пусть приходят!
   И они пришли и расположились все перед домом: сыновья Джеппарда  -  Джек,
Бак, Исайя и Джошуа, а еще Пол Каунти. Кроме этих пришли Эрат Элкинс и целый
выводок,  Гордонов,  и  куча  Бакнеров  и  Полаков.  Все   приходились   мне
какой-никакой родней, кроме Джоэла Брэкстона, который затесался сам по себе.
Но этот тоже имел на меня зуб, потому как  строил  свои  планы  относительно
мисс Маргарет. Некоторые из парней держали факелы, а Пол Каунти Гримз -  так
тот даже веревку с готовой петлей. Дядюшки Джаппарда среди них я  так  и  не
заметил.
   - Куда это вы с лассо на ночь глядя? - строго спросил я и загородил собою
тропку.
   - Говори, где этот негодяй? - выкрикнул Пол Каунти, воинственно крутя над
головой веревкой. - Подавай сюда заморского  громилу,  который  стреляет  по
беконным свиньям и беззащитным старикам!
   - И что вы с ним сделаете? - спрашиваю.
   - А мы его повесим! - заорали они, искренне веселясь.
   Дядюшка Сол  выбил  пепел  из  трубки,  встал  и  не  спеша  потянулся  -
точь-в-точь старый  дуб  с  корявыми  узловатыми  ветвями.  Он  презрительно
усмехнулся в черную бороду, как фыркает матерый волк, и нехотя произнес:
   - А где же мой двоюродный братец Джеппард?  Почему  он  сам  за  себя  не
скажет?
   - Когда мы уходили, он доставал из шкуры двадцатую дробину,- пояснил Джим
Гордон.-Обещался  скоро  быть.  Брекенридж,  нам  не  хотелось  бы  с  тобой
связываться, но без англичанина мы не уйдем.
   - Так вот,- говорю я этой своре,- вы его не получите. Мне его  препоручил
Билл Глэнтон, и я обязан вернуть все в целости - и голову, и руки, и...
   - И охота тебе тратить время на болтовню, Брекенридж!  -  мягко  упрекнул
меня дядюшка Сол.-Ты, что ли, не знаешь, что  убеждать  в  чем-то  отпрысков
торговца хворыми мулами - дело дохлое?
   - Что же ты предлагаешь, старик? - осклабился Пол Каунти.
   Дядюшка Сол одарил его благожелательной улыбкой и душевно произнес:
   - Попробую обойтись нравоучением, а начну вот  с  чего...  -  и  с  этими
словами он так лихо врезал Полу Каунти в челюсть, что  тот  перелетел  через
дворик и, удачно угодив головой в дождевую бочку, остался лежать  там  среди
обломков, пока его не привели в чувство несколько часов спустя.
   Уж если дядюшка Сол встает на тропу войны,  остановить  его  нет  никакой
возможности. Только он отделался от Пола Каунти,  как,  издав  боевой  клич,
подпрыгнул футов на пять, а когда вернулся на землю, держал в каждой руке по
шее: в левой - Исайи Гримза, в правой - Джоэла  Брэкстона.  Как  видно,  под
рукой у него не оказалось доброй метелки, так он почистил двор этими двумя.
   Это послужило сигналом. Сколько ни ищи, в целом свете не  найдешь  другой
потасовки, в которой увечь наносились бы с такой легкостью и охотой, как при
выяснении отношений между родственниками на Медвежьей речке.
   Пол Каунти еще не врезался в свою бочку, а Джек Гримз  уже  ткнул  мне  в
лицо дулом кольта. Он выстрелил, но я успел шлепнуть ладонью по его руке,  и
пуля, пролетев мимо, прострелила ухо  Джиму  Гордону.  Опасаясь,  что  своей
легкомысленной стрельбой Джек, чего  доброго,  заденет  еще  кого-нибудь,  я
легонечко сунул ему кулаком, уж не помню куда, и никак  не  ожидал,  что  от
такого пустячка, его челюсть съедет набок. Да только  Джим,  всерьез  решив,
что в несчастье, с ухом, кроме меня,  винить  некого,  испустил  сумасшедший
вопль, вскинул дробовик и пальнул сразу из обоих стволов. Я нагнулся как раз
вовремя, чтобы уберечь голову, зато  принял  большую  часть  заряда  себе  в
плечо. Остаток изрешетил штаны Стива Кирби напротив задницы. Всегда  обидно,
когда на тебя с пеной у рта  наваливаются  твои  же  родичи,  но  я  пытался
держать себя в руках, а потому ограничился тем, что забрал у Джима  ружье  и
разбил приклад в щепки об его же голову.
   А тем временем Джоэл Гордон и Бак Гримз, выбрав каждый по ноге, вцепились
в меня мертвой хваткой, всеми силами стараясь повалить на землю. Джош  Гримз
повис на правой руке, двоюродный братец Пекос Бакнер  молотил  со  спины  по
голове, а спереди, с кривым ножом, подбирался  Эрат  Элкинс.  Я  нагнулся  и
достал левой рукой до шеи Бака Гримза. Затем, махнув  правой,  отделался  от
Эрата Эдкинса. Правда, до того мне  пришлось  приподнять  с  земли  липучего
Джоша и крепким ударом спровадить подальше, а иначе  он  ни  за  что  бы  не
согласился отпустить мою руку. Так что  Элкинсу  не  очен