вы  не  выдержали.  С  воплем
отчаяния он выпустил поводья, вылетел из седла и закувыркался в чащу.
   Капитан Кидд удивленно фыркнул ему вслед, рысью перебежал  на  лужайку  с
молодой травой и занялся обедом, а я слез  с  хокинсова  коня,  и  проследив
движение дядюшки по сломанным кустам и примятой траве, нашел его и освободил
из густых зарослей терновника. Одежда свисала с него  лохмотьями,  кожа  вся
была расцарапана, а значительная часть  роскошных  бакенбардов  осталась  на
колючках. Со стороны казалось, будто дядюшка только что выдержал сражение  с
целым семейством кугуаров.
   Однако он не растерял в терниях враждебного  ко  мне  отношения  и,  едва
оправившись, ядовито прошипел:
   - Понимаю, зачем ты так  стараешься,-  слова  прозвучали  так,  словно  я
нарочно подговорил Капитана  бросить  его  в  колючие  заросли,-  но  ты  не
получить ни цента. Я один знаю то место. Пока не вырвешь мне все  ногти,  не
скажу... И то еще подумаю.
   - Мне известно, что у вас где-то спрятаны деньги,- сказал я, оскорбленный
до глубины души,- но мне они не нужны.
   Он насмешливо фыркнул, а затем саркастически произнес:
   - Тогда для чего ты таскаешь меня по этим чертовым горам?
   - Потому,- говорю,- что вас хочет видеть мой  старик.  И  вообще,  хватит
глупых вопросов! Папаша наказывал мне держать язык за зубами  и  не  болтать
лишнего. Я поискал коня Гризли Хокинса, но тот уже куда-то смылся. Похоже, у
этого коняги, как и у его хозяина, тоже были пробелы в воспитании.
   - Я должен найти коня,- раздраженно. сказал я.- Вы меня подождете?
   - Будь уверен,- ответил дядюшка, и глаза его сверкнули.- Иди и делай свое
дело. Я подожду.
   Но я пристально посмотрел на него и с сомнением покачал головой.
   - Не подумайте, что я вам не доверяю,- сказал, я ему,-  но  сдается  мне,
что только  отвернусь,  как  вы  тут  же  дадите  деру.  Мне,  право,  очень
неприятно, но я обязан доставить вас на Медвежью речку в целости,  а  потому
придется вам покуда отдохнуть свяэанньм.
   Он, конечно, давай возмущаться, но я настаивал. В результате, отправляясь
на поиски верхом на Капитане Кидде, я мог за дядю не волноваться: узлы моего
лассо были ему не по зубам. Зато он дал волю языку  и,  лежа  у  обочины  на
травке, осыпал мен такими крепкими словечками, что разболелись yши.
   Чертов коняга Хокинса забрел гораздо дальше, чем я предполагал. Он слегка
прогулялся по тропе на север,  а  затем  по  непонятной  причине  свернул  к
западу. Через некоторое время я услышал за  собой  конский  топот  и,  скажу
честно, занервничал, подумав, что парни Хокинса вернулись из налета, главарь
им все рассказал, и бандиты  бросились  в  погоню,  чтобы  схватить  бедного
дядюшку  Исайю  и  пытать,  пока  тот  не  расколется,  где  схоронил   свои
сбережения. Я же пожалел, что не  догадался  оттащить  старика  подальше  от
тропы и спрятать в кустах. Я уже решил было послать коня Гризли  подальше  и
вернуться, как вдруг увидел его, мирно пасущегося среди деревьев.
   Быстро поймав коня, я повернул на тропу, рассчитывая взять по ней немного
к северу от места, где оставил дядюшку Исайю. Но не проехал и половины пути,
как вновь услышал впереди конский топот.
   Тогда я взлетел на гребень холма и посмотрел вниз. По  тропе  в  северном
направлении ехала группа всадников, и среди них дядюшка Исайя - по  конвоиру
с каждой стороны. Моего лассо на нем уже не  было,  однако  он  не  выглядел
счастливым. Я понял, что мои наихудшие подозрения оправдались: банда Хокинса
погналась по нашему следу, и дядюшка Исайя оказался у них в когтях.
   Отпустив чужого коня, я  потянулся  за  кольтом,  но  так  и  не  решился
стрелять: люди ехали, сбившись плотной кучей, и я опасался ненароком  задеть
старика. Тогда я отломил от дуба небольшой, толщиной с мою  руку,  сук  и  с
воплем: "Я спасу тебя, дядюшка!" поскакал вниз по склону.
   Нападение   было   настолько   неожиданным,   что   бандиты   не   успели
противопоставить ему ничего, кроме воплей. Капитан прошелся среди их  коней,
как лавина, в молодом ельнике. Он до того разгорячился, что я не  успел  его
вовремя сдержать, и лошадь дядюшки Исайи, раскинув копыта, тоже оказалась на
земле. Дядюшка ударился головой об утоптанную полоску земли и завизжал.
   Бандиты вокруг орали, стреляли и размахивали ножами. Они накатывались  на
меня и, словно разбившиеся о скалу волны, откатывались обратно.  Привстав  в
стременах, я начал крушить их поголовно направо и налево. Воздух  наполнился
кусками коры, дубовыми листьями и  клочьями  скальпов.  Через  минуту  землю
усеяли  тела  моих  врагов,  изрыгающих   вперемежку   с   выбитыми   зубами
душераздирающие вопли и проклятия на мою голову. Клинки весело сверкали.  на
солнце, кольты дружно палили, но глаза негодяев запорошила мешанина из искр,
крови и щепок, так что целиться толком они не могли. В самый разгар схватки,
когда в воздухе висел густой пороховой дым, лошади ржали, люди вопили и  над
всем господствовал треск моей дубины о черепа врагов - трах-трах-трах!  -  в
шум сражения ворвался вой стаи гиен, и с севера  на  нас  вылетели  какие-то
люди - новая кровожадная банда!
   - Вот он! - заорал один из них.- Вон - ползает  под  лошадями!  За  мной,
парни! У нас не меньше прав на его деньги, чем у других!
   Они во весь опор влетели  в  гущу  сражения,  молотя  кольтами  по  нашим
головам, и через секунду началась невообразимая свалка с  тремя  враждующими
сторонами: парни дрались пешие и конные, все перемешалось  и  закрутилось  в
бешеном смерче, в котором две банды отчаянно пытались уничтожить друг друга,
а я изо всех сил помогал им в этом благородном занятии.
   На дядюшку Исайю то и дело наступали ногами и копытами, и он орал  благим
матом  где-то  под  нами.  Наконец  своим  опустошительным  инструментом   я
расчистил чуток пространства и, нагнувшись, поднял его за шкирку, бросил  на
седельную луку и стал пробираться к флангу сражения.
   Но тут один верзила из свежей банды,  завывая  индейцем  и  паля  во  все
стороны, проучился ко мне сквозь заторы. На его лицо струйкой стекала  кровь
из полуснятого скальпа. Он попытался выстрелить  в  меня,  но  курок  только
щелкнул, извещая, что патроны кончились. Тогда верзила наклонился  вперед  и
длинной лапой ухватил дядюшку Исайю за ногу.
   - Дай сюда! - заорал он.- Это моя добыча!
   - Отпусти его, не то хуже будет! - зарычал я, в бешенстве пытаясь вырвать
дядюшкину ногу из лапы негодяя, но тот вцепился в  нее  мертвой  хваткой,  а
бедный дядя выл кугуаром, попавшим в  волчий  капкан.  Видя  такое  дело,  я
размахнулся тем, что еще оставалось от дубины, и опустил на голову  бандита.
Тот буркнул что-то неразборчивое и выпустил  ногу.  Я  не  стал  мешкать,  а
повернул коня и помчался прочь с поля боя. Парни были настолько заняты  друг
другом, что моего бегства  никто  и  не  заметил.  Правда,  вдогонку  кто-то
пальнул из винчестера, но все обошлось,  разве  что  у  дядюшки  Исайи  пуля
отстрелила мочку уха.
   Я направил коня по тропе на юг, звуки  кровавой  бойни  стали  постепенно
удаляться и наконец стихли совсем. Дядюшка Исаяя, не переставая,  на  что-то
жаловался - никогда прежде не встречал  я  такого  охотника  до  жалоб,-  но
времени терять было никак нельзя, и я не стал сдерживать коня,  пока  мы  не
отмахали несколько миль. Лишь потом я попридержал Капитана Кидда  и  вежливо
осведомился:
   - Вы что-то сказали, дядюшка?
   - Все! Не могу больше! - выпалил тот.- Я отдам тебе сокровища, только дай
мне уйти и сдаться властям! Все, чего я сейчас жажду,- это добрая,  надежная
тюремна камера.
   - Каким еще властям? - удивился я, думая, что  он  болтает  спьяну,  хотя
непонятно - когда он успел нализаться?
   - Команде шерифа, у которой ты меня отбил,- заявляет дядюшка.- Все лучше,
чем когда тебя через горы неизвестно куда зачем тащит маньяк самоубийца.
   - Так это была команда шерифа? - разинул я рот.- А другая банда чья же?
   - Гризли Хокинса,- ответил дядюшка с дрожью в голосе и добавил: - Лучше б
мне  остаться  с  ними,  чем  пережить  такое.  Все,  сдаюсь!   Надо   уметь
проигрывать. Деньги упрятаны в дупле дуба, что растет в трех милях к  западу
от Гунстока.
   Его признание пропустил мимо ушей. Голова и так шла кругом: получается, я
опять схватился с  властями?  Ну,  конечно!  Ведь  шериф  со  своими  людьми
преследовал нас по тропе на Медвежью речку от  самого  города.  Значит,  они
нашли связанного дядюшку Исайю и, конечно, решили, что того похитили бандиты
- им и в голову не пришло, что человек просто едет в гости к  родственникам.
А дядюшка из глупого упрямства не стал их разубеждать.  Выходит,  я  отбивал
его не у бандитов, а у команды шерифа, который, в свою очередь, полагал, что
освободил его из плена.
   Тем временем дядюшка Исайя шумно возмущался:
   - Ну почему ты меня не отпускаешь? Я ведь сказал тебе, где  деньги!  Чего
тебе еще?
   - Вам надо доехать со мной до Медвежьей речки, а там...- Но он не дал мне
закончить.
   Испустив пронзительный вопль, он задергался в конвульсиях, потом каким-то
образом извернулся, и не успел я опомниться, как дядюшка  выхватил  из  моей
кобуры кольт и - бах! - пальнул мне прямо в лицо, да так  удачно,  что  пуля
прошлась аж по волосам. Я сжал его запястье, а Капитан тот даже заплясал  от
восторга: уж этот не упустит случая посвоевольничать!
   - Всему есть предел! - взбешенный, рычал я,- Запомни это, старый маньяк!
   Мы  мчались  по  лесам  и  холмам,  в  бешеном  галопе,   не   переставая
барахтаться, orраниченные пространством  спины  Капитана  Кидда.  Я  пытался
отобрать у дядюшки кольт, а он - совершить убийство племянника.
   - Не будь мы из одной семьи, дядюшка Исайя, - скрежетал я,  -  давно  уже
потерял бы всякое терпение!
   - Почему ты все время кличешь меня этим дурацким именем? -  завизжал  он,
брызжа слюной.- Мало тебе моих увечий, так еще и оскорбляешь всю доро...- Но
тут Капитан вдруг отклонился в сторону, и  дядюшка  Исайя  кувырнулся  через
конскую шею.  Пытаясь  его  удержать,  я  вцепился  в  рубашку,  но  материя
затрещала, и он вверх тормашками полетел на землю.  Приподняв  задние  ноги,
Капитан благополучно перескочил через  тело.  Я  сразу  натянул  поводья  и,
увидев, что до дома не больше мили, не смог сдержать вздоха облегчения.
   - Уже почти доехали! - крикнул я, но дядюшка не отозвался.
   Очень  скоро  подъехал  к  родному  дому.   Сумасшедший   родственник   в
бессознательном  состоянии  болтался,  перекинутый  через  седельную   луку.
Остановив коня, я слез, перекинул через плечо дядюшку Исайю и гордо внес его
в дом. Папаша по-прежнему лежал  на  голых  досках  кровати.  С  отвращением
сбросив ношу на пол, я заявил:
   - Дело сделано. Получай.
   Папаша вылупилс на распростертое тело и спрашивает:
   - Это кто?
   - Когда смоешь с него кровь, увидишь, что это и есть  твой  братец  Исайя
Гримз.  А  еще,-  сказал  я  ему  тоном  оскорбленного  достоинства,-   если
когда-нибудь опять на думаешь пригласить его в  гости,  то  поезжай  сам.  В
жизни не видал более неблагодарной  скотины.  Что  он  с  придурью,  сказано
слишком мягко. Скорее уж, он просто взбесившийся осел.
   - Но это не братец Гримз, - говорит папаша.
   - Еще чего! - раздраженно отвечаю  я.-  Конечно,  одежда  на  нем  слегка
поистрепалась, шкура  местами  тоже,  а  лицо  немножко  помято  копытами  и
сапогами, но посмотри сам - баки-то рыжие, вот тут и тут еще сохранились.
   - Рыжие бакенбарды со временем седеют, - раздался тихий голос у  меня  за
спиной.
   Я быстро обернулся и вскинул кольт на старого парня в дверях:  там  стоял
седовласый старик - незнакомец, с которым мы обменялись выстрелами на дороге
из Бизоньего. Хвоста. Он  не  полез  за  оружием  и  лишь  стоял,  задумчиво
накручивая на палец ус и пристально глядя на меня, как на диво какое.
   - Братец Исайя! - воскликнул папаша.
   - Что-о?! - заорал я дурным голосом.- Вы и есть дядюшка Исайя?
   - Он самый! - кивнул тот.
   - Но вы ведь должны были ехать в дилижансе...- начал я.
   - В дилижансе? - фыркнул он.- Вот еще! - И взяв  из  рук  папаши  кувшин,
стал поливать содержимым хрыча на полу.- Эти игрушки выдуманы  для  детей  и
женщин. Предпочитаю путешествовать верхом. На ночь я остановился в  Бизоньем
Хвосте, а этим утром рассчитывал прибыть на Медвежью речку. И знаешь,  Билл,
- он обернулся. к папаше, - только я выехал на дорогу, как вдруг  заявляется
твой молодец и оставляет мне на память вот это,-  и  он  пальцем  указал  на
повязку вокруг головы.
   - Уж не хочешь ли ты сказать,  что  Брекенридж  в  тебя  стрелял?-повысил
голос папаша.
   - Похоже, это фамильная черта Элкинсов,- ухмыльнулся дядюшка Исайя.
   - Да, но тогда это кто? - ткнул я носком  сапога  в  того,  кого  столько
времени считал своим дядей.
   - Я Барсук Чизом, - отвечает тот, вцепившись в кувшин  обеими  рукаыи.  -
Требую оградить меня от этого придурка и немедленно передать шерифу.
   - Они вместе с Биллом Рейнольдсом и Джимом  Хопкинсом  три  недели  назад
грабанули банк в Гунстоке, - сказал дядя Исайя -  тот,  настоящий.-  Команда
шерифа схватила их, но они успели спрятать добычу и  ни  за  что  не  хотели
открывать место. Несколько дней назад им удалось бежать, и c тex пор за ними
охотятся не только шериф с помощниками, но и  бандиты  из  всех  близлежащих
штатов. Задумано было  лихо.  Они  правильно  рассудили,  что  вернее  всего
смыватьс в дилижансе - никому и в голову не пришло бы искать их среди людей.
К тому же в окрестностях Бизоньего Хвоста их никто не знает.
   - После того как ты, Брекенридж, прострелил мою шляпу,- продолжал дядюшка
Исайя,- мне пришлось вернуться в город, чтобы наложить на рану повязку.  Там
я и узнал Билли Рейнольдса - мы с ним знакомы еще по Аризоне. Им с Хопкинсом
тоже требовался доктор. Шериф с парнями поскакали за вами, а я чуть погодя -
следом. Все случилось потому, что я не знал Брекенриджа в лицо. Я подоспел к
разгару драки парней, шерифа с бандой Хокинса, и с  моей  помощью  законники
живо  скрутили  всю  компанию.  Один  из  бандитов  признался,  что   Гризли
отлеживается у себя в берлоге. Часть  парней  сразу  поскакала  в  указанное
место, и сейчас они, должно быть, уже накрыли этого  бандюгу.  Ну  а  потом,
Брекенридж, я снова взял твой след. И вот здесь. Слов нет, неплохая  работа:
за один день две самые грозные банды на Западе!
   И в этот момент подал голос Чизом:
   - Что вы намерены со мной делать? - слабо простонал он.
   - Как что? - удивился папаша.- Сначала честь по чести перевяжем  раны,  а
после отправим обратно в Бизоний Хвост под конвоем Брекенриджа. Эй! Что  это
с ним!
   Барсук Чизом валялся в обмороке.
   Глава 8 Охотники до скальпов
   Обратный путь до Бизоньего Хвоста в компании с Барсуком Чизомом  обошелся
без приключений. Всю дорогу он страшно нервничал и каждый раз, заслышав  мой
голос, подпрыгивал в седле и  норовил  куда-нибудь  спрятать  голову.  Когда
шериф надевал на него наручники, из  груди  Чизома  вырвался  громкий  вздох
облегчения. Я  расслышал  что-то  вроде  "Ну  слава  Богу!",  "Наконец-то  в
безопасности!", и, весь  в  поту  от  нетерпения,  он  с  блаженной  улыбкой
водворился в добрую камеру за надежным  засовом.  Преступники  -  они  тоже,
знаете ли, бывают с придурью.
   К  моему  удивлению,  после  этого  события  я  стал  в  Бизоньем  Хвосте
популярной личностью. Как видно, в этом  городке  жили  люди  гораздо  более
развитые, чем, скажем, те дремучие парни в окрестностях Рваного Уха. Жизнь в
городке била ключом: постоянно  шла  крупная  игра,  круглосуточно  работали
бары, и не проходило часа,  чтобы  кому-нибудь  не  пришла  в  голову  блажь
пострелять. Должность шерифа у них исполнял  на  редкость  чувствительный  и
отходчивый человек, который не слишком вмешивался в  дела  честных  граждан.
Шериф давно уже оставил мечты очистить город  от  лишнего  сброда  и  следил
только за тем, чтобы число воров и убийц не превышало установленную им самим
меру. Таким образом шериф поддерживал спокойствие  среди  населения,  и  все
оставались довольны. Лично мне он мягко заметил, что  я  окажу  ему  большую
услугу,  если,  выясняя  отношения  с  другим  джентльменом,  не  продырявлю
кого-нибудь из зрителей, которые  обычно  сбегаются  на  звуки  стрельбы.  Я
пообещал, и он сразу заявил, что  своим  присутствием  я  оказываю  обществу
честь,  после  чего  мы  отправились  в  салун  и  скрепили  взаимопонимание
выпивкой.
   После долгого перерыва не очень-то удобно было  отправляться  в  гости  к
Долли Риксби, но подумал: "Что скажет Глория Макгроу, если я снова  заявлюсь
к ней без невесты?" и, собрав в кулак всю свою волю, решился.  Увидав  меня,
Долли почти не рассердилась, хотя и не удержалась от легкого попрека:
   - О, да вы, кажется, немного опоздали? Дня на два, если не  ошибаюсь?  Ну
да ладно - лучше поздно, чем никогда.
   В отличие от некоторых, она шире смотрела на вещи и поняла мое состояние.
Мы прекрасно поладили друг с другом,  особенно  после  того,  как  я  убедил
нескольких ухажеров, постоянно крутившихся вокруг нее, в необоснованности их
притязаний. Дело это было деликатное, и приходилось соблюдать  осторожность,
поскольку Долли выходила из себя всякий раз, стоило мне  надолго  уложить  в
постель очередного воздыхателя. Судя по всему, я ей нравился,  но  ей  также
было  небезразлично  и  внимание  других  парней,  в  особенности   молодого
старателя Блинка Уилтшоу. Иногда меня даже терзали сомнения: нравлюсь  ли  я
Долли сам по себе или же ей нравится купаться в лучах моей славы,  поскольку
к этому времени, в полном соответствии с обещанием, данным  Глории  Макгроу,
заявил о себе в  свете  и  мое  имя  загремело  по  всему  Западу.  Впрочем,
паблисити меня мало  волновало.  Главное,  что  Долли  не  противилась  моим
ухаживаниям, и уже мечтал, что вот пройдет совсем немного времени, и  я  без
хлопот смогу стреножить мою лошадку, и  поставить  на  нее  свое  клеймо,  и
увезти на Медвежью речку, где представить каждому  как  свою  жену.  Мне  не
терпелось узнать, что скажет  о  моей  избраннице  Глория  Макгроу.  Я  даже
почувствовал  к  ней  нечто  вроде  сострадания  и  решил,  что   не   стану
выговаривать  ей  за  прошлые  насмешки,  а  буду  сохранять  достоинство  и
выдержку, как и подобает джентльмену моего размера.
   И тут у меня вдруг вышли все деньги. Со дня возвращения в  Бизоний  Хвост
дела шли как нельзя лучше. В первую же ночь я сел играть в  покер  в  салуне
Задиры Реда с десятью долларами в кармане, а когда  встал  из-за  стола,  на
моем счету было уже пятьсот -  я  и  не  подозревал,  что  в  кармане  может
поместиться такая куча монет. Три недели  обернулись  сплошным  везением:  я
много играл и помногу выигрывал, жил широко, витал в облаках и, удовлетворяя
малейшие капризы Долли, швырял деньги направо и налево. Потом  вдруг  полоса
удач оборвалась, и не успел я опомниться, как забултыхался на мели.
   Да-а. Для того чтобы ужиться в таком буйном городке, как Бизоний Хвост, и
пройтись по улице  с  красоткой  вроде  Долли  Риксби,  требовались  немалые
деньги. А поэтому я решил найти себе работу, которая приносила  бы  солидный
доход. И вот, когда я уже почти  дошел  до  точки  и  готов  был  устроиться
простым поденщиком, до меня докатились слухи, что в Явапайе, за сотню миль к
северу от Бизоньего Хвоста, намечается грандиозное празднество.  Говорили  о
скачках, о состязании в бросании лассо, а также о родео.  Я  сразу  смекнул,
что для меня  там  открываются  прекрасные  возможности  без  особых  хлопот
сорвать  приличный  куш.  Само  собой,  стоит  мне   показать   спину,   как
выздоровевшие ухажеры снова роем завьются вокруг  моей  девчонки,  но  я  не
считал их серьезными конкурентами. Что же касается  Блинка  Уилтшоу,  то  он
отбыл неделю назад в Тетон Галч.  Похоже,  до  него  наконец-то  дошло,  что
плетью обуха не перешибешь.
   Итак, я собрался в путь, а Д