тобы отомстить ему и вернуть свою честь. Секунду он размышлял о  Мэллори,
о жестокости и самонадеянности элитной породы внеземельцев, о  привилегиях
аристократов. Мир в себе; закон улья; все общее и ничего  своего;  корабль
принадлежит экипажу, а экипаж - кораблю. Купцы, способные плюнуть в  глаза
управляющему  доком,  отступали,  бормоча  угрозы,  когда  им  приказывали
Мэллори или Квины.
     Несомненно, потеря "Эстели" принесла Элен горе... но не только. Еще -
стыд: за то, что не разделила судьбу корабля, и за то, что в  доках  Пелла
ей приходится пользоваться репутацией семьи Квин. И теперь за душой у  нее
не осталось ничего, кроме этой репутации. Мертвое  имя,  мертвый  фрахтер.
Наверное, тяжелее всего ей вынести сочувствие других купцов.
     Она просила мужа только об одном, а он уклонился от ответа.
     - Наш первенец, - произнес он, поворачивая к ней голову на подушке, -
будет Квином. Слышишь, Элен? Константинов на Пелле достаточно. Отец  может
расстроиться, но он поймет, мама тоже. Мне кажется, так надо.
     Элен еще ни разу не плакала в его присутствии, но  сейчас  не  смогла
удержаться от слез. Она обвила его руками и не шевелилась до самого утра.




 * ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. СТАНЦИЯ ВИКИНГ: 5.6.52 *

     Викинг висел перед глазами  Эйриса,  сияя  в  лучах  гневной  звезды.
Шахты,  обогатительные  фабрики,  металлодобывающие  заводы.   Происходило
что-то непредвиденное: по мостику фрахтера носился тревожный шепот. Кругом
-  хмурые  лица,  озабоченные  взгляды.  Эйрис  посмотрел  на  трех  своих
спутников - тоже взволнованные, они переминались с ноги на ногу,  стараясь
держаться в стороне от мечущихся торговцев.
     Из обрывков фраз  экипажа  Эйрис  уже  успел  заключить,  что  к  ним
приближается корабль. Вскоре он -  огромный,  ощетиненный  -  появился  на
экранах. Вблизи от станции корабль не имел права идти с такой скоростью.
     - Он у нас на пути, - произнес посланник Эйрис.
     Корабль на экранах все увеличивался, и капитан  купца,  покинув  свое
кресло, направился к пассажирам.
     - Плохие новости, - сказал он. - Нас конвоируют. Я не знаю,  что  это
за корабль, но одно могу сказать наверняка: он военный. Честно  говоря,  я
не думаю, что мы в космосе Компании.
     - Хотите прыгнуть? - спросил Эйрис.
     - Нет. Даже если  прикажете,  мы  не  подчинимся.  Здесь  -  Глубокий
Космос, в нем бывают сюрпризы. Тут что-то происходит, и мы влипли.  Я  даю
постоянный сигнал "не стреляй". Пойдем мирно. Если повезет,  нас  отпустят
подобру-поздорову.
     - Вы полагаете, это Уния?
     - В Глубоком только мы и они, сэр.
     - И что будет?
     - Сложный вопрос, сэр. Но вы знали,  на  что  идете,  а  я  не  давал
никаких гарантий. Так что не обессудьте.
     Марш хотел было возмутиться, но Эйрис предостерегающе поднял руку.
     -  Оставьте.  Я  предлагаю  выпить  чего-нибудь  в  кают-компании   и
подождать. Там и поговорим.
     Вид оружия действовал на нервы. Шагая по доку, точно такому  же,  как
на Пелле, в сопровождении вооруженных юношей и  девушек,  и  поднимаясь  в
лифте,  заполненном  юными  революционерами,  он  боролся  с   одышкой   и
тревожился за своих спутников, оставшихся под стражей возле  причала.  Все
солдаты  выглядели  близнецами;  в   сплошном   зеленом   море   форменных
комбинезонов терялись немногочисленные штатские костюмы. Куда ни  глянь  -
оружие. Резидентов здесь было  мало,  хотя  к  докам  Викинга  приткнулось
носами немало фрахтеров. С купцами  обходились  довольно  мягко  (солдаты,
поднявшиеся к Эйрису  на  борт,  держались  с  холодной  вежливостью),  но
посланник готов был держать пари, что никому из них не дадут уйти. Никому.
     Лифт остановился на одном из верхних ярусов.
     - Выходите, - скомандовал  капитан,  качнув  стволом  влево.  Офицеру
нельзя было  дать  больше  восемнадцати,  как  и  всем  остальным  коротко
подстриженным мужчинам  и  женщинам  в  военной  форме,  которые  окружали
Эйриса. Их было куда больше, чем требовалось  для  конвоирования  человека
его возраста и физических  данных.  Прямо  по  коридору  между  кабинетами
выстроилось такое же воинство, все дула застыли  в  одинаковом  положении.
Всем - восемнадцать или около того,  все  -  коротко  подстрижены,  все...
симпатичны. Именно это  свойство  -  внешняя  привлекательность  -  первым
бросилось  в  глаза  Эйрису.  Поразительная  свежесть  кожи  у  всех   без
исключения, как будто больше не  существовало  разницы  между  красотой  и
обыденностью. Шрам или еще какой-нибудь  изъян  на  одном  из  этих  ликов
выглядел бы по меньшей мере странно. Юноши и девушки не отличались друг от
друга телосложением, разве что чертами лица и цветом кожи.  Как  манекены.
Он вспомнил десантников с "Норвегии" и их седовласую командиршу.  Вспомнил
их расхристанный вид и развязные манеры  -  как  будто  о  дисциплине  эта
публика и слыхом не слыхивала. Грязь, шрамы...  морщины.  Здесь  Эйрис  не
видел ничего подобного. Ни следа.
     Он содрогнулся в душе, по телу пробежал родившийся в желудке холодок.
Миновав вместе с манекенами кабинеты, он вошел  в  комнату  и  остановился
перед столом, вдоль  которого  сидели  мужчины  и  женщины  иного,  нежели
конвоиры, склада. С исступленным облегчением увидел он седину,  полноту  и
другие физические недостатки.
     - Господин Эйрис, - представил его манекен с  винтовкой  в  руках.  -
Посланник Компании.
     Конвоир приблизился к столу, чтобы положить перед центральной фигурой
- седой рыхлой женщиной - изъятые у Эйриса документы. Она  просмотрела  их
и, слегка нахмурясь, подняла голову.
     - Господин Эйрис...  Инес  Андилина,  -  сказала  она.  -  Неприятный
сюрприз,  не  правда  ли?  Но  такое  на  войне  случается.  Ваш   корабль
реквизирован. Не хотите ли выразить протест от имени Компании? Пожалуйста,
не стесняйтесь.
     - Нет,  гражданка  Андилина.  Действительно,  это  явилось  для  меня
сюрпризом, но не столь уж неприятным. Я прибыл сюда с целью  увидеть,  что
удастся, и увидел достаточно.
     - И что же вы увидели, гражданин Эйрис?
     - Гражданка Андилина, - он сделал ровно столько шагов вперед, сколько
позволили встревоженные глаза и резкое, дружное движение  оружия.  -  Я  -
второй секретарь Совета безопасности  Земли.  Мои  спутники  -  из  высших
кругов   Компании.   Инспекционная   поездка   показала    нам    вопиющую
безответственность во Флоте Компании,  ужасающий  разгул  милитаризма.  Мы
крайне недовольны увиденным. Мы  отказываемся  от  услуг  Мациана.  Мы  не
стремимся  удерживать  поселения,  предпочитающие   иную   форму   власти.
Напротив,  мы  искренне  желаем  прекратить  обременительный  конфликт   и
свернуть убыточное предприятие. Нам хорошо известно о вашем влиянии на эти
территории, и мы не хотим идти  наперекор  воле  жителей  Внеземелья.  Ну,
посудите сами, какая нам от этого выгода? Нет, мы вовсе не считаем встречу
с вами невезеньем. Если уж на то пошло, мы разыскивали вас.
     Люди за столом заерзали, на их лицах отразилось недоумение.
     - Мы готовы, - во весь голос произнес Эйрис,  -  официально  уступить
все спорные  территории.  Мы  со  всей  откровенностью  заявляем,  что  не
намерены расширять свои границы. Совет директоров Компании проголосовал за
упразднение структур управления дальними  колониями.  Отныне  единственная
наша цель - это организованный выход  из  войны  и  установление  границы,
которая даст обеим сторонам относительную свободу действий.
     Опустились  головы.  Сидящие  зашептались,  даже  манекены  в   углах
выглядели озадаченными.
     - Мы - местная власть, - сказала  наконец  Андилина.  -  У  вас  есть
возможность отправить ваши предложения более высоким инстанциям.  Скажите,
вы способны обуздать мациановцев и гарантировать нашу безопасность?
     Эйрис перевел дух.
     - Флот Мациана? Нет, если все его капитаны слеплены из одного теста.
     - Вы прилетели с Пелла?
     - Да.
     - И не скрываете, что общались с капитанами Мациана, не так ли?
     Эйрис поморгал - он не привык к мысли о  том,  что  новости  способны
молниеносно преодолевать столь огромные расстояния.  Впрочем,  он  тут  же
сообразил: торговцам известно не меньше, чем  ему,  и  утаивать  правду  о
визите на Пелл не просто бессмысленно - опасно.
     - Я общался, - признал он, - с Мэллори, капитаном "Норвегии".
     Андилина кивнула.
     - Сигни Мэллори, - хмыкнула она. - Можете  считать,  что  вам  сильно
повезло.
     - Я так не считаю. Компания  отказывается  нести  ответственность  за
самодеятельность Мэллори и иже с нею.
     - Вопиющая безответственность, разгул милитаризма, партизанщина...  А
Пелл, между прочим, славится своим порядком. Интересно,  что  там  с  вами
произошло...
     - Я не собираюсь поставлять сведения вашей разведке.
     - Однако вы отрекаетесь от Мациана и Флота. Весьма радикальный шаг.
     - Но я не отрекаюсь от Пелла. Это наша территория.
     - Значит, вы не готовы уступить все спорные территории.
     - Разумеется, под "спорными" территориями мы  подразумеваем  те,  что
начинаются с Передовой.
     - И каковы же ваши условия, гражданин Эйрис?
     - Упорядоченная передача власти. Подписание определенных  соглашений,
гарантирующих соблюдение наших интересов.
     Андилина рассмеялась, ее лицо просветлело.
     - Вы идете на переговоры! Бросаете свои войска на произвол  судьбы  и
идете на переговоры!
     -  Это  разумное   решение   наших   общих   затруднений.   Последний
заслуживающий доверия рапорт из Внеземелья мы получили десять  лет  назад.
Из-под контроля Компании Флот вышел гораздо раньше. Он игнорировал приказы
и вел войну на свой страх и риск, срывая  торговлю,  которая  принесла  бы
выгоду и нам, и вам. Вот что привело нас сюда.
     В  комнате  повисла  тишина.  Наконец  Андилина  кивнула,  отчего  ее
подбородок собрался в складки.
     - Господин Эйрис, мы завернем вас в вату и очень бережно отправим  на
Сытин, уповая на то, что  земляне  наконец-то  взялись  за  ум.  Последний
вопрос. Я уже задавала его, но сейчас сформулирую иначе: Мэллори  была  на
Пелле одна?
     - Я не могу вам ответить.
     - Значит, вы еще не отказались от Флота.
     - Я придержу ответ до переговоров.
     Андилина пожевала губами.
     - Вы боитесь выдать важные сведения. Все равно купцы от нас не скроют
ничего. Если бы вы имели возможность удержать мациановцев, то, я  полагаю,
воспользовались  бы  ею.  Надеюсь,  для  демонстрации  серьезности   ваших
намерений  вы  сделаете  это  в  ходе  переговоров...  во  всяком  случае,
попробуете.
     - Повторяю, мы не в силах контролировать Мациана.
     - Вы знаете, что обречены  на  проигрыш,  -  сказала  Андилина.  -  В
сущности, вы уже проиграли... и пытаетесь продать нам нашу добычу.
     -  В  проигрыше  мы  или  в  выигрыше  -  неважно.  Главное,  мы   не
заинтересованы в продолжении войны. Кажется, изначально вы  ставили  целью
добиться гарантированного невмешательства в ваши внутренние дела,  сделать
дальнее Внеземелье жизнеспособным с коммерческой точки зрения. Вне  всяких
сомнений, теперь вы жизнеспособны, у вас развитая промышленность, и с вами
стоит  торговать,  хотя  экономические  отношения  в   Унии...   несколько
отличаются от прежних. Вы избавили нас от запутанных и уже ненужных связей
с Внеземельем. Мы согласны установить совместный  коммерческий  маршрут  и
оборудовать станцию, которую безбоязненно  и  на  общих  основаниях  будут
посещать и наши, и ваши корабли. Нас не интересует происходящее  на  вашей
стороне, обустраивайте Внеземелье как вам заблагорассудится.  Мы  направим
для торговли несколько джамп-фрахтеров, а  если  сумеем  найти  управу  на
Конрада Мациана, то отзовем его корабли. Я с  вами  предельно  откровенен.
Интересы Земли и Унии лежат в совершенно разных плоскостях, и нет никакого
смысла враждовать. Вас повсюду  считают  законным  правительством  внешних
колоний. Я - парламентер, а если переговоры пройдут успешно, автоматически
стану временным послом. Мы не  считаем  своим  поражением  тот  факт,  что
большинство  колонистов  поддерживает  вас;   ваш   контроль   над   этими
территориями - достаточно  весомый  аргумент.  Мы  предлагаем  официальное
признание  новой   администрацией   Земли   вашей   власти   над   Дальним
Внеземельем... но эту ситуацию  я  разъясню  позднее  вашему  центральному
правительству... И  мы  готовы  открыть  торговлю.  Все  военные  действия
подконтрольных нам войск будут прекращены. К сожалению, мы не в  состоянии
остановить флот Мациана, но можем лишить его поддержки и одобрения.
     - Гражданин Эйрис, я - региональный администратор и далека от  нашего
центрального  директората,  однако  не  думаю,  что   директорат   проявит
медлительность в рассмотрении ваших предложений.  Я  сердечно  приветствую
вас, посол Эйрис.
     - Надо торопиться. Промедление уносит человеческие жизни.
     - Вы правы, надо торопиться. Вас проводят в безопасное  жилище.  Ваши
спутники присоединятся к вам позже.
     - Это арест?
     - Совсем напротив. Станция только что захвачена,  мы  еще  не  успели
провести надлежащие  охранные  мероприятия.  Нам  нужна  уверенность,  что
злоумышленники не совершат  покушения  на  вашу  жизнь.  Ватная  упаковка,
господин Эйрис. Мы не ограничиваем вашей  свободы,  но  вас  всегда  будет
сопровождать вооруженная охрана. И примите мой дружеский совет: отдыхайте.
Как только ваш корабль будет досмотрен и разгружен, вас отправят дальше, и
я не уверена, что это не случится посреди ночи. Вы согласны, сэр?
     - Согласен.
     Андилина подозвала молодого офицера и  сказала  ему  несколько  слов.
Эйрис вежливо кивнул всем сидящим и вышел, спиной ощущая холодок.
     "Практицизм", - подумал он. Ему совершенно не понравилось  увиденное:
слишком похожие друг на друга стражники, холод в глазах у  каждого.  Ни  о
чем подобном Совет безопасности Земли не ведал, когда излагал свои планы и
отдавал приказы. После демонтажа Тыловых Звезд между Пеллом и Солнечной не
осталось промежуточных станций, и расширение зоны конфликта в  направлении
Земли было теперь  маловероятно.  Однако  Мациану  не  удалось  остановить
натиск врага во Внеземелье... Он лишь усугубил ситуацию, довел  вражду  до
опасного накала. Эйриса  охватывал  ужас  при  мысли  о  том,  что  Мациан
способен восстановить Тыловые Звезды и  укрепиться  на  них,  открыв  Унии
исключительно заманчивую перспективу.
     Слишком долго  на  Земле  правили  изоляционисты...  и  вот  пришлось
принять горькое  решение:  сблизиться  с  этим  монстром  по  имени  Уния.
Договоры, границы, таможни и тому подобное.
     Если Черта будет прорвана, беды не миновать... Унии и самой по  силам
вернуть к жизни покинутые  земные  станции  -  идеальные  базы  для  флота
завоевателей. На Солнечной заложена новая эскадра, а  пока  она  строится,
мациановцам предстоит играть  роль  пушечного  мяса.  Следующую  шахматную
партию будет вести Солнечная, а не эта деморализованная шайка, плюющая  на
приказы Компании... Самое главное - удержать Пелл, одну-единственную базу.
     Под конвоем  Эйрис  спустился  на  несколько  ярусов  и  устроился  в
отведенной посланникам квартире с достаточным удобством, что сразу вернуло
ему уверенность в себе. Усевшись, он напустил на себя  безмятежный  вид  и
стал ждать коллег - они, как уверяли охранники, должны  были  появиться  с
минуты на минуту. Наконец они появились - взволнованные донельзя.
     Эйрис настоял, чтобы охранники вышли, закрыл дверь  и  обвел  глазами
комнату, - безмолвный этот  жест  предупреждал  об  опасности  откровенных
разговоров. Коллеги - Тед Марш, Карл Бела и Рамона  Диас  -  поняли  и  не
проронили ни слова. Эйрис всей душой надеялся, что до этого они не  успели
распустить языки.
     Он не сомневался: кое-кто из его знакомых,  а  именно  экипаж  купца,
попал в серьезный переплет. Считалось, что купцы могут  пересекать  Черту,
почти ничем не рискуя. Иногда, правда, их вынуждали войти не в  тот  порт,
куда они направлялись; бывало,  их  останавливал  корабль  Мациана,  чтобы
реквизировать часть груза или мобилизовать людей из экипажа. Но таков  был
удел торговцев, и  они  мирились  с  этим.  А  люди,  доставившие  агентов
Компании на Викинг, будут сидеть в тюрьме, пока увиденное ими здесь  и  на
Пелле униаты почтут за благо хранить в тайне. И Эйрис не  в  силах  помочь
им, он может лишь надеяться на их скорое освобождение.
     В ту ночь он спал плохо, и задолго до наступления главной смены,  как
и предупреждала Андилина, его подняли с постели. Посланникам Земли обещали
путешествие  в  глубь  Унии,  на  Сытин  -  центральную   базу   мятежного
Внеземелья.




 * ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. ПЕЛЛ: ТЮРЬМА: КРАСНАЯ СЕКЦИЯ: 27.6.52 *

     Он пришел опять.
     Джош Толли увидел  в  окне  лицо,  появлявшееся  там  столь  часто...
Преодолев завесу мути, которая скрывала прошлое, Джош сообразил: он  знает
этого человека, тот принимал участие во всем, что выпало на его  долю.  На
сей  раз  он  поймал  взгляд  посетителя  и,  не  сумев  одолеть   жгучего
любопытства, поднялся с койки и на ватных  ногах  приковылял  к  окну.  Он
протянул руку навстречу молодому человеку... и застыл  в  нерешительности,
ибо обычно люди сторонились его,  он  жил  в  белом  чистилище,  где  вещи
исчезали и появлялись, где ножи и вилки были тупыми, а блюда - безвкусными
и где слова доносились издалека. Отринутый и одинокий, он  плавал  в  этой
белизне.
     "Выходите, - говорили ему врачи. - Выходите,  как  только  вам  этого
захочется. Снаружи целый мир, он примет вас в любую минуту".
     Но здесь было  покойно,  как  в  материнской  утробе.  Когда-то  его,
смертельно усталого, не способного  даже  пошевелиться,  положили  на  эту
кровать. С тех пор он изрядно набрался сил. Ему даже захотелось  встать  и
рассмотреть  этого  незнакомца.  Возвращалась  отвага.   Он   понял,   что
выздоравливает, и эта мысль прибавила ему смелости.
     Человек за окном шевельнулся, протянул руку, приложил ладонь к  окну,
как бы желая прикоснуться к руке Джоша. Онемевшие нервы вдруг  проснулись,
ожидая прикосновения, ошеломительного ощущения человеческого тепла. Да, за
этим листом пластика существовала Вселенная - здравомыслящая, недоступная,
отгородившаяся от него.
     Словно загипнотизированный, он смотрел в  темные  глаза  и  исхудалое
молодое лицо человека в коричневом костюме, и гадал, не  сам  ли  это  он,
Джош, каким был вне утробы.
     Но на Джоше было белое, и стоял он не перед зеркалом.
     А главное - лицо. Чужое. Свое он помнил, хоть и смутно.  Помнил  свой
давний, мальчишеский образ, а  вот  взрослый  -  запамятовал  напрочь.  Не
детскую руку протягивал  он  к  окну,  и  не  детская  рука  тянулась  ему
навстречу. Произошло очень многое, он не мог собрать все события  воедино.
Да и не хотел.
     Не забывался только страх.
     На лице за окном появилась улыбка  -  слабая,  добрая.  Джош  ответил
такой же и протянул другую руку, чтобы коснуться лица, но  опять  встретил
холодный пластик.
     - Выходите, - прозвучало за стеной, и он вспомнил, что  может  выйти.
Он колебался, а незнакомец настойчиво звал его - Джош видел, как шевелятся
его губы, потом донеслись слова.
     Джош осторожно направился к двери, которая, как уверяли  врачи,  была
всегда открыта.
     Она неожиданно распахнулась, и он оказался лицом к лицу со  Вселенной
- неуютной, негостеприимной, даже опасной. Человек у окна глядел на  него,
но если Джош шагнет к нему, то наткнется на безжизненный пластик.  А  если
человек нахмурится, Джошу будет некуда спрятаться.
     - Джош Толли, - сказал молодой человек. - Я - Дэймон  Константин.  Вы
меня помните хоть чуть-чуть?
     Константин. Звучное имя. Оно означало Пелл - и власть. Больше оно  не
сказало Джошу ни о чем, за исключением того, что раньше Константин был его
врагом, а теперь - нет. Все стерто начисто. Все забыто. Джош  Толли.  Этот