я, благоговеющего перед величием  и  мощью  земных  кораблей.  В
борьбу ее вовлекла романтика первопроходцев. Но краски  мечты  поблекли  в
реальном свете, излучаемом эмблемой капитана Компании. Сигни давно поняла,
что Земля обречена.
     "Возможно, Анджело Константин тоже понимает это, -  подумала  она.  -
Похоже, перед тем как  проститься,  он  принял  мою  сторону,  и  об  этом
говорило его рукопожатие. Он  не  побоялся  предложить  мне  поддержку  на
глазах у агентов Компании". Мгновение  Сигни  почти  верила  в  это...  но
переубедила себя. Едва ли станционер способен на такой решительный шаг.
     "Норвегии"  предстояло  совершить  три   отвлекающих   маневра;   это
требовало времени. Затем -  пустяковая  операция  и,  наконец,  прыжок  на
рандеву с Мацианом. Если только уцелеет достаточно кораблей.  Если  только
враг не обманет их ожиданий. Безумие... Идти  на  такое  в  одиночку,  без
поддержки  торговцев  и  станционеров,  спасавшей   их   последние   годы?
Безумие...




 * ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПЕЛЛ: 5.5.52 *

     Анджело Константин  оторвал  колючий  взгляд  от  стола,  заваленного
бумагами, которые срочно требовалось разобрать.
     - Уния? - с тревогой спросил он.
     - Пленный. -  Возле  стола  переминался  с  ноги  на  ногу  начальник
станционной полиции. - Из эвакуированных с Рассела. Передан  нам  отдельно
от остальных. Военоп с корабля-разведчика. Снят со  спасательной  капсулы.
Доставлен сюда на "Норвегии"  -  иначе  с  ним  расправились  бы  беженцы.
Мэллори добавила к его досье приписку: "Теперь это  ваша  головная  боль".
Как раз в ее стиле, сэр.
     Анджело открыл досье, поглядел в юное лицо на фотоснимке,  перевернул
несколько страниц протокола допроса,  изучил  военный  билет,  выданный  в
Унии, и листок с подписью Мэллори. Три слова: "Молод и напуган".
     "Джошуа Холбрайт Толли. Разведбот униатского флота".
     На руках у Анджело было пятьсот выселенных. Все  вместе  и  каждый  в
отдельности, они ждали, когда им вернут отобранные  квартиры.  Но  Мэллори
предупредила  о  возможном  прибытии  новой  партии  эвакуированных;   это
означало, что беженцам придется отдать по меньшей мере части  оранжевой  и
желтой секций, убрав оттуда множество офисов. Да еще эти агенты  Компании,
которые затеяли инспекционную поездку на театр военных действий и  которых
ни один торговец не соглашался везти за деньги Компании. Анджело не  желал
разбираться с проблемами нижних инстанций.
     Но лицо  юноши  сразу  отпечаталось  в  памяти.  Анджело  вернулся  к
фотографии, снова скользнул взглядом по строчкам протокола и  спохватился:
начальник полиции все еще стоял возле стола.
     - Ну и как вы намерены с ним поступить?
     - Подержим под арестом. Ни одна из служб не представляет, что  с  ним
делать.
     На  Пелле  никогда  не  бывало  военнопленных.  Война  сюда  еще   не
добиралась. Поразмыслив, Анджело разнервничался еще больше.
     - У юрслужбы есть какие-нибудь идеи?
     - Она настаивала, чтобы я добился решения здесь.
     - У нас нет необходимых средств для содержания пленных под стражей.
     - Да, сэр, - кивнул  начальник  полиции.  Станционная  тюрьма  больше
напоминала больницу; в нее помещали осужденных  на  Урегулирование...  что
происходило довольно редко.
     - Не следует устраивать ему санаторий.
     - Сэр, наши камеры не предназначены для длительного содержания людей.
Может, удастся оборудовать что-нибудь поудобнее?
     - У нас полным-полно бездомных. Как вы им объясните такую мягкость?
     - Можно устроить что-нибудь в самой тюрьме.  Убрать  перегородку,  на
худой конец перевести его в камеру попросторнее.
     - Вот что, отложим этот вопрос. - Анджело провел  ладонью  по  редким
волосам. - Я вернусь к нему, как только разберусь с неотложными.  Берегите
этого парня как зеницу ока.  И  попросите  службы  напрячь  воображение  и
прислать мне рекомендации.
     - Слушаюсь, сэр. -  Начальник  полиции  вышел  из  кабинета.  Анджело
отодвинул досье. Уж без кого-кого, а без  этого  пленника  они  бы  сейчас
обошлись прекрасно.  Чего  им  остро  не  хватает,  так  это  средств  для
размещения людей, для преодоления надвигающихся  бед.  К  тому  же  у  них
забиты склады - некуда девать товары, придется потреблять их на Пелле, или
на Нижней, или в шахтах. С одной  стороны  -  затоваривание,  с  другой  -
дефицит: Пелл производит далеко не все, в  чем  нуждается.  Рынок  рухнул,
валюта - всякая валюта - пошатнулась... Экономика едва дышит  -  та  самая
экономика, которая недавно заставляла  вращаться  звезды.  Теперь  от  нее
требуется только кормить Пелл, поддерживать его существование. Похоже,  не
за горами новые перемены к худшему.
     Но не только пленник вызывал  беспокойство  Анджело  Константина.  Не
исключено, думал он, что на станции скоро появятся сторонники Унии,  люди,
которым любые перемены предпочтительнее того, что у них есть сейчас.  Ведь
среди беженцев лишь  немногие  имеют  документы,  да  и  на  тех  зачастую
недостает печатей или фотокарточек.
     - Нам необходимо как-то наладить связь с "К", - заявил он сегодня  на
заседании совета. - Сформировать там  орган  управления.  Пусть  они  сами
выберут себе руководителей... Голосование или что-нибудь в этом роде. А мы
будем иметь дело с их избранниками.
     Все, как обычно, согласились.  Депутаты  от  выселенных  оранжевой  и
желтой  секций,  от  зеленой  и   белой,   которые   приняли   большинство
перемещенных резидентов... Из-за нагромождения проблем эти  люди  потеряли
всякую способность соображать. Нетронутая красная  секция,  примыкающая  к
желтой, была охвачена тревогой, остальные испытывали к ней черную зависть.
Жалобы, протесты и слухи шли потоком, и Анджело не мог  оставлять  их  без
внимания.
     Начались прения, и в  конце  концов  депутаты  договорились:  станцию
необходимо "разгрузить".
     - Мы не уполномочены санкционировать новое строительство, -  вмешался
Эйрис.
     Анджело встал и холодно посмотрел на него, взяв пример с Мэллори.
     - Я сам санкционирую. У нас есть все необходимое, и мы будем строить.
     Голосование прошло спокойно и деловито. Только агенты Компании кипели
от  ярости  и  наложили   на   решение   вето,   которое   было   попросту
проигнорировано.
     Представители Компании покинули зал, не  дожидаясь  конца  заседания.
Позднее охрана доложила, что они агитируют в доках, предлагая  за  фрахтер
бешеные деньги, причем сулят заплатить золотом. Но фрахтеры не соглашались
- кроме тех, что курсировали между станцией и копями. Пелл чуял беду - как
и все, кого вскормило Внеземелье. Двое из спутников Эйриса наняли корабль,
чтобы вернуться домой, на Солнечную, - тот самый корабль,  что  привез  их
сюда,  маленький  ветхий  джамп-фрахтер,  единственный  купец  с  эмблемой
Компании на борту, пять-шесть лет из каждых  десяти  проводивший  в  доках
Пелла, доставлявший на Землю  всякие  диковины  и  деликатесы,  а  сюда  -
дорогостоящие товары прародины. Остальные четверо агентов повысили цену  и
наняли-таки дальнерейсовик до Викинга -  наняли  без  каких-либо  гарантий
владельца, настоявшего на собственном  графике  движения  и  курсе.  Иными
словами, они приняли те же условия, что предлагала им Мэллори,  -  но  при
этом вынуждены были заплатить.




 * ЧАСТЬ ШЕСТАЯ *


1. ГЛАВНАЯ БАЗА НА НИЖНЕЙ: 20.5.52

     Когда на Нижнюю садился челнок, там  бушевала  буря.  Такое  не  было
редкостью в этом облачном мире, где всю зиму северный континент кутался  в
морской  туман,  где  человеку  нельзя  было  толком  ни  замерзнуть,   ни
согреться, где тоскливыми месяцами он не видел солнца, не  мог  разглядеть
звезд.
     Пассажиры спускались  на  взлетно-посадочную  площадку  под  холодным
проливным дождем. Усталые и раздраженные люди гуськом  плелись  по  склону
холма, чтобы разместиться  в  надувных  пакгаузах,  среди  кип  циновок  и
пропитанных влагой мешков с прошем и фикилем.
     - Передвинуть  и  уложить  в  штабеля!  -  кричал  надсмотрщик,  если
где-нибудь становилось слишком  тесно.  Стоял  жуткий  шум:  ругань,  стук
дождевых капель о купола, неумолчное тарахтение  компрессоров.  Утомленные
станционеры - монтажники и техи - дулись, но в конце концов  приступали  к
работе... Многие из них были молоды, большинство - почти без багажа, и все
без исключения напуганы первой  встречей  с  непогодой.  Они  родились  на
станции, а потому страдали одышкой от избыточной гравитации и  вздрагивали
при громах и молниях, которые словно гонялись друг  за  дружкой  в  мутных
небесах. Всем предстояло не смыкать глаз,  пока  они  не  оборудуют  нечто
вроде рабочего поселка. Всем - даже туземцам, что доставляли из-за холма и
грузили на челнок провиант  или  пытались  спасти  купола  от  неминуемого
затопления.
     Понаблюдав  за  всем  этим,  Джон  Лукас  поморщился  и  вернулся   в
операторскую - самый большой купол, где размещался центр управления базой.
Он походил по кабинету, прислушиваясь к дождю,  прождал  больше  получаса,
наконец снова оделся и натянул противогаз.
     - До свиданья, сэр, - вышел из-за стола комптех.  В  куполе  дежурило
еще двое-трое; они тоже оторвались от работы. Угрюмо пожав им  руки,  Джон
вышел через узкий воздушный шлюз и по  деревянному  крыльцу  спустился  на
истязаемую ливнем тропку.
     Ярко-желтый пластик дождевика  скрывал  его  жирок  пятидесятилетнего
мужчины. Джон был очень самолюбив и ненавидел такую жизнь. Ненавидел грязь
под ногами и вечный холод, от которого не спасали ни дождевик, ни  костюм,
ни теплое исподнее. Непромокаемая одежда и обязательные  маски  превращали
всех людей на базе в желтых пугал, едва различимых сквозь завесу дождя.  А
низовики носились в чем мать родила, да  еще  и  радовались!  У  них  были
гибкие туловища и длинные, тонкие конечности;  коричневый  мех  темнел  от
влаги.  Лица  и  глаза  круглые,  а  рты  застыли  буквой  "о",  будто   в
непрестанном изумлении. Они таращились и щебетали на своем птичьем  языке,
и этого щебета не мог заглушить даже неумолчный бас грома.
     Стуча зубами, Джон  шагал  прямиком  к  взлетно-посадочной  площадке,
расположенной на противоположной стороне треугольного периметра базы. Джон
был один на тропинке - значит, ни встреч, ни прощаний не ожидается. Только
затопленные поля, приземистый серо-зеленый кустарник да ленточные деревья,
окружавшие базу, виднелись в пелене  дождя.  Река  переполнилась,  на  том
берегу образовалось болото, и  все  попытки  осушить  его  ни  к  чему  не
привели. Следовательно, опять жди эпидемии среди  туземных  рабочих.  Если
хоть один из них ускользнет от ревакцинации... Да, база на  Нижней  -  это
вам не райские кущи. Джон покидает эту медвежью дыру с легким  сердцем,  и
пускай о низовиках печется новое начальство. Как раз тот случай, когда  не
стоит ни о чем жалеть... И все же мысли о том, что ему  "дали  по  шапке",
терзали душу.
     - Сэр! - словно не желая расставаться с ним,  вдогонку,  расплескивая
лужи, бежал Беннет Джасинт. Джон не  остановился,  лишь  повернул  голову.
Беннету пришлось обгонять его по грязи.
     - Мельничная плотина! - прохрипел Джасинт сквозь клапан  противогаза.
- Нужно срочно послать туда бригады людей с тяжелой техникой и  мешками  с
песком.
     - Это уже не моя печаль, - ухмыльнулся Джон. - Ступай туда сам.  Что,
без меня не справишься? Захвати с собой этих неженок  низовиков,  а  лучше
дождись нового начальства. Растолкуй моему племяннику, что и как делать.
     - А где он? - спросил Джасинт - заядлый обструкционист, не лазящий  в
карман за контрдоводами. Один проект Джона он задробил совершенно открыто,
и дорога к штольням так и осталась тропинкой через непроходимую  болотину.
Джон улыбнулся и указал на стоящие невдалеке складские купола.
     - Нет времени, - буркнул Джасинт.
     - Не моя печаль, - повторил Джон.
     Посмотрев в  глаза  бывшему  шефу,  Джасинт  выругался  и  побежал  к
пакгаузам, но с полдороги свернул к мельнице. Джон расхохотался:  скоро  в
закромах вымокнет все зерно. Вот и славно, пускай Константины подергаются.
     Он  перевалил  через  холм  и  спустился  к  челноку  -   чужеродный,
серебристый, тот возвышался над утоптанным лугом. Грузовой люк был открыт,
по пандусу сновали низовики и среди них - несколько человек в желтом. Джон
ступил на тропу, по которой ходили низовики, и зашагал по топкой грязи, но
сразу отскочил на травянистую кромку и выругался, едва  не  сбитый  с  ног
туземцем, который шатался под тяжестью ноши. Он двинулся  дальше,  не  без
удовлетворения  глядя,  как  грузчики  освобождают  ему   дорогу,   кивнул
надзирателю и поднялся по пандусу  в  темное  корабельное  чрево.  Там  на
холоде он стащил с себя дождевик, но оставил маску. Затем велел  бригадиру
низовиков прибраться в замызганном трюме, а сам прошел к  лифту,  поднялся
наверх и по чистому стальному коридору  добрался  до  темной  пассажирской
каюты с мягкими койками.
     Здесь тоже торчали низовики - двое рабочих, завербованных на станцию.
При виде Джона они озабоченно переглянулись и коснулись друг  друга.  Джон
загерметизировал каюту и  включил  воздухообменник,  после  чего  туземцам
пришлось надеть противогазы, а он смог снять свой. Опустившись на  сиденье
напротив низовиков, он устремил на них невидящий взгляд  -  собственно,  в
каюте без иллюминаторов смотреть больше было не на что. Пахло туземцами...
Эту вонь он ощущал с первого дня своей жизни,  всю  жизнь,  ею  пропитался
весь Пелл, но последние  три  года  -  три  года  на  Нижней  -  она  была
совершенно невыносима. А еще - пыльное зерно, кислый запах винокурен, тюки
соломы...  и  стены,  и  грязь,  и  дым  мельниц,  и  забитые  сортиры,  и
переполненные помойки, и лесная плесень, проникающая сквозь  противогаз  и
убивающая тебя, если ты не взял запасного фильтра. Все эти  прелести  плюс
необходимость иметь дело с недоумками-низовиками с их религиозными табу  -
поводами для безделья. Джон гордился  своим  послужным  списком,  гордился
ростом добычи, высокой производительностью  -  высокой  вопреки  бытующему
мнению, будто низовики - разгильдяи и  не  способны  соблюдать  график.  У
Джона низовики соблюдали график и даже опережали его.
     И никакой благодарности.  На  станции  кризис,  и  проект  расширения
колонии на Нижней впервые за десятки лет вынут  из-под  сукна.  Но  вместо
того чтобы доверить это дело Джону Лукасу,  на  планету  спускают  парочку
Константинов. Хоть бы  сказали:  "Благодарим  вас,  господин  Лукас!"  Или
"Отличная  работа,  Джон.  Спасибо  за  то,  что  отложил  в  долгий  ящик
руководство собственной компанией и три года вкалывал  на  нас".  Черта  с
два. "Эмилио  Константин  и  Милико  Ди  назначаются  руководителями  базы
Нижняя. Просим вас передать им дела и безотлагательно вылететь на Пелл".
     Племянничек Эмилио и его благоверная... Этот молодец далеко пойдет. В
обычае Константинов появляться на сцене под занавес и  снимать  сливки.  В
совете - демократия, но в станционных офисах - династия. Всегда и во  всем
- Константины. Лукасы прилетели на  Пелл  не  позже  их,  не  меньше  пота
пролили  на  его  строительстве,  и  на  Тыловых  Звездах  у  них  крупная
компания... Но Константины - мастера по  части  маневра,  они  не  упустят
возможности прибрать власть к рукам. И вот - опять. Его, Джона, труд,  его
капиталы, и он  же  на  заключительном  этапе  получает  пинком  под  зад.
Константины тут как тут - чтобы срывать аплодисменты. Эмилио,  сын  сестры
Джона - Алисии Константин, в девичестве Лукас. Сын Алисии и Анджело.  Если
на слуху у станционеров одни  лишь  Константины,  то  этими  станционерами
несложно манипулировать. Анджело  -  мастак  на  такие  штучки.  Наверное,
этикет требовал встретить племянника и его жену, побыть с  ними  несколько
дней, ввести в курс дела... По крайней мере, сообщить им о  своем  срочном
отлете на том же челноке, который их привез.  А  от  них  этикет  требовал
сразу по прибытии официально явиться в купол Джона и  тем  самым  признать
его заслуги перед базой и Пеллом. Признать его авторитет. Но они этого  не
сделали. Даже не сказали по кому, когда высадились: "Здравствуй, дядя".  А
теперь Джону не до этикета. Никакой охоты  пожимать  племяннику  руку  под
дождем и обмениваться с ним любезностями. Тем паче что он редко виделся  с
Эмилио. И не желал, чтобы  сестра  выходила  за  Константина,  хоть  и  не
говорил ей об этом. Он боялся родственных уз с этим  семейством.  Впрочем,
Джон не считал себя связанным. Скорее, это дезертирство сестры. Со дня  ее
свадьбы Джон не разговаривал с ней как брат с сестрой.  Даже  в  последние
годы... В присутствии Алисии у него портилось настроение.  И  мальчишки  -
вылитые Анджело в его юные годы... Джон избегал их.  Возможно,  они  имели
виды на "Лукас Компани", по крайней мере  на  долю  в  ней  после  кончины
владельца. Как близкие родственники. Джон  нисколько  не  сомневался,  что
именно  эти  соображения  побудили  Анджело  жениться  на  Алисии.  "Лукас
Компани" - единственное крупное независимое предприятие  на  Пелле.  Джону
долго удавалось избегать западни. Он даже согласился поработать на Нижней,
надеясь за счет нового строительства распространить на нее влияние  "Лукас
Компани".
     Но Анджело разгадал его  план  и,  манипулируя  советом,  практически
заморозил стройку. "Экологические соображения". И вот наступила развязка.
     Джон принял пакет с инструкциями, ответив  фельдъегерю  грубостью  на
грубость, и отбыл - налегке и без фанфар, словно мелкая  сошка.  Наверное,
это выглядит по-детски... однако не минует внимания совета. А если к  тому
же в первый день Константинова руководства  река  зальет  гумно...  Пускай
станция затянет поясок, пускай Анджело  объяснит  совету,  как  это  могло
случиться.  Разразится  скандал,  а  он,  Джон   Лукас,   будет   на   нем
присутствовать. Вот это ему как раз по нраву! Он не заслужил удела  мелкой
сошки.
     Наконец включились двигатели, возвещая  старт.  Он  встал,  нашел  во
встроенном шкафу бутылку и стакан и на вызов экипажа ответил, что ни в чем
не нуждается.
     Челнок оторвался от поверхности планеты. Джон налил порцию  крепкого,
и вибрация палубы передалась янтарной жидкости в стакане. Напротив, сидя в
обнимку, хныкали низовики.



2. ТЮРЬМА ПЕЛЛА: КРАСНАЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС: 20.5.52; 09:00

     Пленный сидел за столом перед  тремя  собеседниками.  Снова,  отложив
папку, Дэймон впился в него взглядом, но  Толли  предпочитал  смотреть  на
старшего надзирателя. Разговор действовал на Дэймона угнетающе. В  отличие
от преступников, с которыми он имел дело по  долгу  службы,  это  создание
напоминало  ангела  с  иконы   -   белокурые   волосы,   глаза   провидца.
Совершенство. "Прелестен", -  отыскался  эпитет.  "Красота  без  малейшего
изъяна. С виду - сама невинность... Не вор и  не  хулиган,  зато  способен
убить... неужели  способен?..  из  политических  соображений.  По  велению
долга. Ведь он - униат, мы для него - враги. Тут  даже  ненависть  ни  при
чем. Как  дико  и  непривычно  держать  в  руках  жизнь  и  смерть  такого
человека... стоять перед выбором, зеркальным  отображением  его  выбора...
Долг, а не ненависть. Потому что он - униат, а мы - нет. Мы  на  войне,  -
угрюмо подумал Дэймон. - Он здесь, а значит, и война пришла сюда".
     Ангельский лик...
     - Он не доставил вам хлопот? - спросил Дэймон у надзирателя.
     - Никаких.
     - Я слыхал, он неплохо играет в "комара".
     Заключенный и надзиратель вздрогнули - в станционной тюрьме, как и на
большинстве постов, в том числе "спокойных" постов  дополнительной  смены,
азартные игры были под запретом.  Когда  Толли  посмотрел  на  Дэймона  (а
может, и не посмотрел, а  просто  перевел  на  него  голубые  глаза),  тот
улыбнулся. Не дождавшись реакции пленника, Дэймон снова напустил  на  себя
серьезный вид.
     - Господин  Толли,  я  -  Дэймон  Константин  из  юри