раниться от этих событий".
     Кое-что...
     С двумя чашками в руках вернулся Дэймон, сел,  протянул  одну  Джошу.
Фруктовый сок с чем-то незнакомым.  И  со  льдом.  И  с  сахаром.  Желудок
моментально отпустило.
     - Ты же опаздываешь в офис, - спохватился Джош.
     Дэймон промолчал, пожав плечами.
     - Я хочу... - Джош запнулся. - Я хочу пригласить вас с Элен на  ужин.
Теперь у меня есть работа.
     Дэймон пристально посмотрел на него.
     - Хорошо, я спрошу Элен.
     От этих слов у Джоша гора свалилась с плеч.
     - Я хочу, - продолжал он, - пойти сейчас домой. Сам.
     - Хорошо.
     - Мне необходимо было выяснить... что я помню. Извини.
     - Мне тебя очень жалко. - Эти слова тронули Джоша до глубины души.
     - Но домой я пойду один.
     - Когда обещанный ужин?
     - Это решать вам с Элен. У меня больше свободного времени.
     Шутка вышла неудачной, но Дэймон  счел  необходимым  улыбнуться.  Они
осушили чашки и встали.
     - Спасибо.
     - Я поговорю  с  Элен,  а  завтра  свяжусь  с  тобой.  Ни  о  чем  не
беспокойся. Если что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.
     Джош кивнул, повернулся и вошел в толпу, где любой мог  знать  его  в
лицо. Толпа... как тогда в доке. Нет, не так. Здесь - другой  мир,  в  нем
можно ходить без конвоя. Словно наследник, только что вступивший  в  право
владения, Джош открывал для себя станцию. Вместе  с  уроженцами  Пелла  он
приблизился к дверям лифта, постоял в ожидании кабины. Как будто в этом не
было ничего особенного.
     Кабина пришла.
     - Седьмой, зеленая, - произнес он, когда человеческие тела  оттеснили
его от пульта. Кто-то любезно  нажал  за  него  нужную  кнопку.  Плечом  к
плечу... Как хорошо... Вот и его ярус. Извинившись, он проскользнул  между
пассажирами, которые не удостоили  его  даже  взглядом,  и  остановился  в
знакомом коридоре возле гостиницы.
     - Толли! - Оклик заставил его  вздрогнуть.  Он  посмотрел  направо  и
увидел людей в форме охранников.  Один  из  них  улыбнулся.  Сердце  Джоша
забилось быстрее, но тотчас успокоилось. Охранник оказался знакомым.
     - Вы теперь здесь живете?
     - Да. - Он виновато добавил: - Я не очень хорошо вас помню. Наверное,
мы  познакомились,  когда  меня   привезли.   Наверное,   вы   были   моим
надзирателем.
     - Точно, -  кивнул  охранник.  -  Рад,  что  для  вас  все  кончилось
благополучно. - Похоже, он не кривил душой.
     - Спасибо.
     Джош двинулся своим путем, а надзиратели - своим. Тьма  отступила.  А
он-то думал, что все эти люди ему приснились! Нет, не приснились. Все было
на самом деле.
     Он миновал стол администратора, прошел по коридору  к  восемнадцатому
номеру, открыл дверь. Вот оно, его убежище  -  скромно  обставленное,  без
окон... исключительная привилегия, при такой тесноте. Спасибо Дэймону...
     Обычно, приходя домой, он включал вид, и тот заполнял номер голосами.
Иначе безмолвие навевало страшные сны. Сейчас он опустился  на  кровать  и
просто сидел в тишине, ощупывая воспоминания, как полузажившие раны.
     "Норвегия"...
     Сигни Мэллори...
     Мэллори...



4. ПЕЛЛ: БЕЛЫЙ ДОК: ОФИСЫ "ЛУКАС КОМПАНИ"; 18:30; 06:30 ДС

     Ничего страшного не произошло. Джон сидел в  самом  дальнем  кабинете
офиса,  принимал  рутинные  сообщения,   просматривал   заурядные   отчеты
кладовщиков, но какая-то частица его  мозга  беспокойно  прикидывала,  как
поступить, если случится наихудшее.
     Он задержался на работе  дольше  обычного.  В  доках  уже  потускнели
лампы, почти весь персонал основной смены  разошелся  по  домам,  улеглась
суматоха. Лишь несколько клерков в офисах других служб отвечали на  вызовы
по кому и занимались мелкими делами в ожидании сменщиков.  В  четырнадцать
сорок шесть беспрепятственно ушло "Лебяжье перо", в семнадцать ноль три  с
документами Витторио улетели Кулинсы на "Энни", тоже не  возбудив  ничьего
любопытства или беспокойства (вопросы милиции о курсе и сроке  возвращения
были в порядке вещей). Джону теперь дышалось легче. "Энни" давно  скрылась
из виду, и уже ничто не могло ее остановить.
     Надев пиджак, Джон запер офис и пошел домой.
     Он отпер дверь с помощью персональной карточки (вплоть до этой минуты
ему было нужно,  чтобы  каждый  его  шаг  фиксировался  компом)  и  увидел
Джессада и Хэйла, сидящих друг против друга в тиши гостиной. Пахло кофе, и
Джон начал успокаиваться после дневного напряжения. Он опустился в  третье
кресло и откинулся на спинку.
     - Я выпью кофе, - сказал он Брану Хэйлу. Тот нахмурился, но  встал  и
вышел на кухню.
     - Ну, как вам нынешний денек? - поинтересовался Джон  у  Джессада.  -
Небогат развлечениями?
     - Небогат, - отозвался гость. - Если бы не старания мистера Хэйла,  я
бы, наверное, сошел с ума от скуки.
     - Здесь все спокойно?
     - Все в порядке, - донесся голос Хэйла из кухни.
     Глотнув кофе, Джон поднял глаза и увидел, что  Хэйл  ждет.  Отпустить
его и остаться наедине с Джессадом? Этого Джону не хотелось.  Не  хотелось
также, чтобы Хэйл разговаривал с ним на равных - здесь или где-нибудь еще.
     - Ценю твое благоразумие. -  Он  говорил  очень  спокойно,  тщательно
обдумывая фразы. - Как ты, наверное, уже понял, здесь кое-что  затевается.
Пускай не сразу, но это принесет нам немалую выгоду.  Постарайся  удержать
Ли  Квэйла  от  дурацких  выходок.  Как  только  я  получше  разберусь   в
обстановке, ты все узнаешь. Витторио улетел. Дэйин...  пропал.  Мне  нужен
надежный и толковый помощник. Ты меня понял, Бран?
     Хэйл кивнул, потом негромко проговорил:
     - Спасибо. Мы поговорим об этом завтра. - Он покосился на Джессада. -
Все будет в порядке, господин Лукас?
     - Если нет, я тебя позову.
     Хэйл кивнул и вышел, не сказав больше ни слова. Джон снова  откинулся
на  спинку  кресла  и  уже  уверенней  посмотрел  на   униата,   вольготно
расположившегося напротив.
     - Насколько я понял, - произнес гость, - вы доверяете этому  человеку
и намерены посвятить его в наши  дела.  Союзников,  господин  Лукас,  надо
выбирать с толком.
     - Я знаю своих людей. - Джон отхлебнул обжигающего кофе. - А вот вас,
господин Джессад или как вас там, я не знаю и не могу согласиться с  вашей
затеей насчет документов моего сына. Я придумал для него другое прикрытие.
Деловая поездка в интересах "Лукас  Компани".  Сейчас  рейсом  на  рудники
отправился корабль, он увез документы Витторио.
     Джон ожидал вспышки ярости, но гость всего-навсего вежливо  приподнял
брови.
     - Не возражаю. Однако мне понадобятся документы, и я сомневаюсь,  что
разумно будет обратиться за ними к официальным властям.
     - Документы я вам достану. Это не самое сложное в вашем деле.
     - А что самое сложное, господин Лукас?
     - Мне нужно кое-что знать. Где Дэйин?
     - В нашем глубоком тылу. Вы совершенно напрасно волнуетесь. Я  прибыл
сюда  просто  на  всякий  случай...  чтобы  получить  подтверждение  вашей
искренности. Если вы нас обманываете, я погибну. Но я очень  надеюсь,  что
этого не случится.
     - Что вы можете мне предложить?
     - Пелл, - тихо произнес Джессад. - Пелл, господин Лукас.
     - Вы готовы вручить его мне?
     Джессад отрицательно покачал головой.
     -  Это  вы  готовы  вручить  его  нам.  Именно  такова  суть   вашего
предложения. Инструктировать вас  буду  я.  Мой  опыт,  ваше  превосходное
знание обстановки. Этим вы должны поделиться со мной.
     - Чем вы обеспечите мою безопасность?
     - Одобрением ваших действий.
     - Кто вы по чину?
     Джессад пожал плечами.
     - Я здесь  неофициально.  Мне  нужно  знать  все  тонкости.  Все,  от
графиков  грузоперевозок  до  процедуры   заседаний   совета,   до   самых
незначительных нюансов делопроизводства в офисах вашей компании.
     - Вы решили всю жизнь провести в моей квартире?
     - Не вижу смысла мозолить глаза окружающим, от этого может пострадать
ваша репутация. А есть другое безопасное  место?  Этот  ваш  Бран  Хэйл  -
надежный человек?
     - Был  со  мной  на  Нижней.  При  Константинах  остался  верен  моей
политике, и за это его оттуда вышибли.
     - Значит, надежен?
     - Вполне. Правда, кое в ком из его компании я сомневаюсь...  особенно
если дело примет серьезный оборот.
     - Но ведь вы позаботитесь, чтобы этого не случилось, не правда ли?
     - Постараюсь.
     Джессад медленно кивнул.
     - И все-таки, господин Лукас, подумайте  о  документах.  С  ними  мне
будет гораздо спокойнее.
     - Что будет с моим сыном?
     - Вас это тревожит? Мне показалось, вы не испытываете к  нему  особой
любви.
     - Вы не ответили.
     -  Недалеко  отсюда   находится   корабль...   из   захваченных.   Он
зарегистрирован как собственность купеческой семьи Ольвигов. На самом деле
он теперь военный. Все Ольвиги в кутузке,  как  и  большая  часть  команды
"Лебяжьего  пера".  "Молот",  корабль   Ольвигов,   предупредит   Пелл   о
приближении  врага.  Это  случится  довольно  скоро,  господин  Лукас.  Не
покажете ли для начала план станции?
     "Мой опыт..." Специально обученный человек. В голову Джона  закралась
жуткая мысль: Викинг разложен, Маринер взорван... все это сделано изнутри.
Работа диверсантов. Находятся безумцы,  уничтожающие  станции  и  гибнущие
сами... или  успевающие  сбежать.  Он  посмотрел  в  невыразительное  лицо
Джессада, в спокойные, даже слишком спокойные глаза и понял:  точно,  один
из таких специалистов орудовал на Маринере. Потом внезапно появился  Флот,
и станция была намеренно уничтожена.



5. ПЕЛЛ: ЗОНА "К"; ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ; ДЕВЯТЫЙ ЯРУС; 19:00

     Посетители упорно дожидались приема.  Очередь  тянулась  по  главному
коридору и заканчивалась в доке. Подперев ладонями голову, Василий Крессич
проводил взглядом женщину, которую грубо выволок за  дверь  охранник.  Она
заявила об ограблении, обвинила  одного  из  помощников  Коледи,  а  потом
учинила скандал.
     У Василия болели спина и голова. Он ненавидел эти приемы, но  тем  не
менее устраивал их раз в пять дней. Они служили клапаном для выхода  пара,
создавали у людей иллюзию, будто депутат от "К", выслушивающий их жалобы и
просьбы, может чем-то помочь.
     Он знал человека, названного женщиной. Скорее всего, она не  солгала.
Но  единственное,  о  чем  Василий  мог   попросить   Нино   Коледи,   это
позаботиться, чтобы ее больше  не  трогали.  Надо  же  было  додуматься  -
обвинить в грабеже подручного Коледи. И эта бессмысленная  истерика...  не
иначе бедняга свихнулась. И она не единственная. В "К"  многие  готовы  на
все, лишь бы выплеснуть гнев. Самоубийцы...
     Вошел следующий посетитель. Реддинг.  Крессич  внутренне  подобрался,
вжался в спинку кресла, приготовился к натиску. Этот человек  изводил  его
уже неделю.
     - Мы занимаемся вашим делом, - сказал Василий здоровяку.
     -  Я  заплатил,  -  прохрипел  Реддинг.  -  Я  хорошо  заплатил.  Мне
обещали...
     - Господин Реддинг, мы не гарантируем  перевода  на  Нижнюю.  Станция
отправляет туда  только  тех,  в  ком  испытывает  нужду.  Напишите  новое
прошение, а я позабочусь, чтобы его передали по инстанции. Рано или поздно
появится вакансия...
     - Я хочу выбраться отсюда! - взревел Реддинг.
     - Джеймс! - поспешно крикнул Василий.
     Охрана появилась мгновенно. Лицо Реддинга перекосилось от ярости,  и,
к  ужасу  Крессича,  сверкнуло  короткое  лезвие.  Но  острие  ножа   было
направлено не на Джеймса и его людей.
     Крессич отпрянул, и кресло на колесиках унесло его от  стола.  Джеймс
бросился Реддингу на спину. Посетитель ударился носом об  стол,  разбросал
бумаги, неистово  тыча  ножом  в  сторону  Крессича,  который,  прижимаясь
лопатками к стене, поднимался на ноги.
     Коридор взорвался паническими воплями, толпа ринулась в кабинет.
     Крессич отпрыгнул в сторону. Рядом в  стену  врезался  Реддинг.  Нино
Коледи был уже здесь, в кабинете. Кто-то свалил Реддинга  на  пол,  кто-то
сдерживал  натиск  любопытных  и  отчаявшихся  просителей,   размахивавших
бумагами, которые они надеялись вручить Крессичу.
     - Моя очередь! - вопила  женщина,  силясь  дотянуться  до  стола.  Ее
оттеснили вместе с остальными.
     Прижатый к полу телами троих охранников, Реддинг  еще  сопротивлялся,
но быстро слабел. Четвертый охранник раз за разом бил его ногой в  голову.
Подобрав нож, Коледи  задумчиво  осмотрел  его  и  спрятал  в  карман.  На
обезображенном шрамом юном лице появилась улыбка.
     - Обойдемся без полиции, - произнес Джеймс.
     - Господин Крессич, вы не пострадали? - поинтересовался Коледи.
     - Нет. - Не обращая внимания на царапины и ушибы, Крессич поставил  и
подкатил к столу кресло, сел. У него дрожали колени. Из коридора  все  еще
доносились вопли.
     - Он сказал, что заплатил. - Крессич прекрасно знал, что бланками для
прощений о переводе торгует Коледи. - Паспортная служба дала о нем  плохой
отзыв, и я не смог устроить ему перевод. Что вы ему обещали?
     Коледи медленно опустил  глаза  на  Реддинга  и  вновь  посмотрел  на
Крессича.
     - Ну, теперь он попал в наш черный список, а это куда хуже, чем отказ
в переводе. Уберите его отсюда, - велел он  помощникам.  -  Да  не  в  эту
дверь!
     - Я не могу больше смотреть на этих людей,  -  простонал  Крессич.  -
Попросите их уйти.
     Коледи вышел в коридор.
     - Очистить помещение!
     Крессич услышал возмущенные крики и плач. Люди Коледи  (некоторые  из
них были вооружены металлическими прутьями) выжимали  толпу  из  коридора.
Вскоре Коледи вернулся в кабинет. Реддинга, который уже пришел  в  себя  и
мычал, мотая головой, поставили на ноги. Кровь из раны на виске залила ему
все лицо.
     "Его убьют, - подумал Василий, - когда кругом будет поменьше  народу.
А потом станционная полиция найдет в космосе его труп".
     Несомненно, Реддинг тоже это  понимал.  Он  опять  рванулся,  но  его
быстро выволокли за дверь.
     - Прибери здесь, - велел Коледи одному из  охранников,  оставшихся  в
офисе, и тот стал искать, чем бы вытереть пол. Коледи снова присел на край
стола.
     Крессич  опустил  руку  и  достал  из-под  стола  бутылку.  Затем  из
выдвижного ящика он вытащил два стакана  и  наполнил  их.  Глотая  низовое
вино, Василий попытался напряжением воли изгнать из конечностей  дрожь,  а
из груди - колющую боль.
     - Стар я слишком для этого, - пожаловался он.
     - Насчет Реддинга не беспокойтесь. - Коледи поднес стакан к губам.
     - Не надо  создавать  таких  ситуаций,  -  проворчал  Василий.  -  Не
продавайте обещаний, которых я не могу выполнить.
     Коледи ухмыльнулся, отчего его лицо стало совсем уродливым.
     - Рано или поздно Реддинг все равно бы напросился. Он  платил  только
за первое место в очереди.
     - Не хочу ничего знать. - Крессич сделал большой глоток.  -  Избавьте
меня от подробностей.
     - Господин Крессич, давайте мы вас отведем домой и  поставим  охрану,
пока не улягутся страсти. Ей-богу, так будет лучше.
     Демонстративно медленно Крессич допил вино. Один из молодых подручных
Коледи собрал разбросанные по полу бумаги и положил  их  на  стол.  Только
после этого Крессич поднялся. Ноги его подкашивались, взгляд избегал  алых
пятен на ковровом покрытии.
     В сопровождении Коледи и еще четверых он вышел в дверь черного  хода,
через которую только что увели Реддинга.  По  коридору  они  добрались  до
яруса, где находилась тесная квартира Крессича. Комп здесь не  действовал,
и Василию пришлось вручную набирать комбинацию замка.
     - Я больше не  нуждаюсь  в  вашем  обществе,  -  настойчиво  произнес
Василий. Поглядев на него с недоброй улыбкой, Коледи кивнул.
     - Я потом свяжусь с вами, - сказал он.
     Крессич  вошел,  заперся  изнутри  и  встал  посреди   комнаты.   Его
подташнивало. Спустя минуту-другую он сел в кресло  у  двери  и  попытался
успокоиться.
     В "К" нарастало безумие. Направления  на  Нижнюю,  выданные  наиболее
благонадежным из тех, кто мечтал вырваться из карантинных  секций,  только
усугубили отчаяние остальных. Обстановка накалялась, власть поделили между
собой шайки. Только бандиты чувствовали себя в безопасности, никто  другой
не мог спокойно ходить по коридорам, если банда не брала его под защиту. А
делалось это за плату. Самой устойчивой валютой считались пища,  услуги  и
тела. Вполне годились также наркотики, лекарства и  вообще  все  ценное...
Все это уплывало за контрольно-пропускные пункты - охранники у  турникетов
не упускали возможности погреть руки.
     А Коледи торговал посулами. Обещал свободу, жизнь на Нижней. Продавал
даже места в очереди за справедливостью и все остальное, на что ему и  его
полиции удавалось найти спрос.  Даже  сбывал  другим  бандам  лицензии  на
охрану тех, кто готов был за это платить. У людей оставалась  только  одна
надежда  -  переселиться  на  Нижнюю.  И  те,  кто  получали   отказ   или
сталкивались с проволочками, доводили себя до безумия мыслями, будто в  их
электронные досье вкралась ошибка, будто они  попали  в  черный  список  и
обречены гнить  заживо  в  "К".  Учащались  самоубийства,  многие  беженцы
сознательно шли на конфликт и погибали. Некоторые  расправлялись  с  теми,
кто, как они считали, оболгал их. Другие становились жертвами бандитов.
     - Там убивают! - кричал однажды в очереди к Крессичу молодой человек,
получивший отказ. - Никто  не  попал  на  Нижнюю!  Всех  вывели  отсюда  и
прикончили! Рабочих туда не набирают, и молодых тоже,  только  стариков  и
детей, чтобы избавиться от них!
     - Заткнись, сволочь! - завопил кто-то, и трое просителей избили юношу
до полусмерти, прежде чем парни Коледи вытащили его из коридора. Остальные
плакали, стоя в очереди и сжимая в руках листки с прошениями о переводе.
     Сам Василий не просился на Нижнюю - боялся, что тогда  откроется  его
связь с Коледи. Полиция торговала с Коледи, и это было опасно. Крессич пил
вино с черного рынка, ходил в окружении телохранителей, - любой  другой  в
"К" мог только мечтать о таком, если сам не был бандитом. Однако  если  бы
Коледи вдруг заподозрил,  что  депутат  Крессич  хочет  вырваться  из  его
паутины...
     Василий убеждал себя, что делает доброе дело, - пока распоряжается  в
карантинной зоне, пока раз в пять дней принимает просителей, пока способен
предотвращать самое худшее.
     Да, иногда ему удавалось остановить Коледи. Да, иногда  телохранители
Василия, прежде чем решиться на серьезный шаг, задумывались. В меру  своих
возможностей Крессич спасал человеческие жизни и поддерживал  порядок,  не
давая "К" окончательно скатиться в анархию.
     И у него оставалась возможность (по крайней мере, надежда)  вырваться
отсюда. Когда станет невыносимо,  когда  наступит  неизбежный  кризис,  он
попросит убежища. Его не швырнут обратно на верную смерть.
     Он поднялся, разыскал на кухне бутылку  и  перелил  в  стакан  больше
четверти ее содержимого, стараясь не думать ни о случившемся,  ни  о  том,
что еще может случиться.
     Реддинг к утру будет  мертв.  Василию  не  хватало  сил  жалеть  его.
Вспоминались только безумные глаза, слетающие  со  стола  бумаги,  рука  с
ножом, которая тянулась к нему... к нему, а не к приспешникам Коледи.
     Василий содрогнулся всем телом и залпом осушил стакан.



6. ПЕЛЛ: ПОМЕЩЕНИЯ НИЗОВИКОВ; 23:00

     Дождавшись смены, Атласка возвратилась в  тускло  освещенное  жилище,
размяла  ноющие  мускулы,  сняла  маску  и  тщательно  умылась  (в  бараке
низовиков всегда стоял чан с холодной водой). Синезуб,  не  отходивший  от
нее ни днем, ни ночью,  тоже  умылся,  затем  присел  рядом  на  корточки,
положил ей ладонь на плечо и прижался щекой к груди. Они ужасно  устали  -
груза было очень много, и хотя большую  часть  работы  сделали  гигантские
машины, досталось и низовикам. Ведь это они грузили вещи на машины.
     Атласка  взяла  вторую  руку  Синезуба,  повернула  ладонью   кверху,
полизала мозоли. После чего наклони