идти - им нужно, чтобы снова заработала  база.
Я хочу оставить  здесь  тех,  кому  у  Порея  не  поздоровится.  Им  нужен
кто-нибудь из начальства.
     - Это всего лишь предлог.
     - Нет. И да. Оставайся за меня. Начни войну,  если  придется.  Защити
хиза, научи их сопротивляться и не пускать  чужих  на  свою  землю.  Кому,
кроме тебя, я могу это поручить? Кто еще знает низовиков  так,  как  мы  с
тобой? - Он печально покачал головой, глядя в темные глаза жены. - Воевать
можно по-разному. Например, так, как это делают хиза. Я надеюсь  вернуться
- Флоту, наверное, в самом деле нужна только база. Неужели ты думаешь, что
я хочу тебя бросить? Но кто,  если  не  мы,  спасет  Нижнюю?  Прошу  тебя,
останься.
     - Я понимаю. - Они встали и обнялись; поцелуй затянулся, и  с  каждой
секундой Эмилио все сильнее боялся, что не сможет  расстаться  с  ней.  Но
Милико отпустила его, а он, прежде чем отойти, достал из кармана  и  отдал
ей  пистолет.  Снова  взвыла  сирена,  потом   громкоговоритель   повторил
обращение.
     - Персонал! - позвал Эмилио. - Отзовитесь! Нужны добровольцы.
     Донеслись отклики. Отовсюду к Эмилио пробирались управленцы и техи со
всех баз. Уходили минуты,  но  солдаты,  приблизившиеся  на  расстояние  в
несколько десятков метров, ждали - они заметили движение в  толпе,  но  не
проявили нервозности. У них было время и сила.
     Эмилио велел своим людям подойти  к  нему  поближе  и  повернуться  к
десантникам спиной - возможно,  у  флотских  были  скопы.  Хиза,  сидевшие
вокруг, не сводили с них круглых любопытных глаз.
     - Им нужны рабочие, - тихо объяснил Эмилио.  -  Крепкие  руки,  чтобы
побыстрее ликвидировать последствия саботажа и собрать припасы по  списку.
Думаю, достаточно восстановить главную базу - от  остальных  Мациану  мало
толку. Вряд ли стоит просить "К" о возвращении и отдавать Порею  все,  что
мы вынесли с базы. Самое важное для нас -  выиграть  время,  чтобы  спасти
побольше  людей  и  организовать  сопротивление.   Даже   просто   выжить.
Понимаете?  Мне  кажется,   им   нужны   только   бесперебойные   поставки
продовольствия на корабли и станцию. И мы, выполняя эти требования, сумеем
кое-что сберечь для себя. Подождем, пока на  станции  наведут  порядок,  и
тогда ей очень даже пригодятся наши запасы. Нужны самые рослые  и  сильные
мужчины, способные выдержать издевательства и полевые работы... и  прочее,
не знаю, с чем еще они столкнутся. Может, с насильственной вербовкой. Надо
набрать человек по шестьдесят от каждой базы.
     - А вы пойдете?
     Он кивнул, затем едва заметно кивнули все его сотрудники,  начиная  с
Джонса.
     - Я тоже пойду, - вызвалась Ито.
     Эмилио отрицательно покачал головой.
     - Нет. Женщины остаются здесь, под началом  у  Милико.  Все,  никаких
споров. Идите, оповестите людей. Примерно по шестьдесят человек от каждого
лагеря. И поспешите, солдаты долго ждать не станут.
     Они торопливо разошлись.
     - Константин! - вновь прозвучал металлический голос.
     Эмилио бросил взгляд поверх голов на  корабль  и  фигуры  латников  и
подумал, что они наверняка следят за ним через скоп.
     - Константин, у нас кончается терпение.
     Он  еще  раз  поцеловал  Милико,  услышал,  как  Топотун   неподалеку
переводит кому-то тираду Старого, и направился к десантникам. Сквозь толпу
следом за ним потянулись добровольцы - не только управленцы и техи,  но  и
простые рабочие из "К", их было не меньше, чем резидентов. На  краю  толпы
Эмилио заметил, что к нему спешит большая ватага самых рослых самцов  хиза
во главе с Топотуном.
     - Вам идти не надо, - сказал Эмилио.
     - Друг, - произнес Топотун. Люди из "К" промолчали, но и не  изъявили
желания повернуть назад.
     - Спасибо, - улыбнулся Эмилио.
     Отсюда они были видны десантникам как на ладони. Эмилио  тоже  хорошо
видел солдат, даже буквы на их эмблемах  -  "Африка".  Действительно,  это
были люди Порея.
     - Константин, - сказал один из офицеров в микрофон, - кто организовал
саботаж на базе?
     - Я распорядился об эвакуации, - прокричал в ответ Эмилио.  -  Откуда
мне было знать, что прилетите вы, а не униаты? Базу нетрудно восстановить.
Все снятые с техники детали у нас. Насколько я понимаю, вам  нужно,  чтобы
мы вернулись?
     - Что это за место?
     - Капище хиза. Вы найдете его на  карте  -  это  заповедная  зона.  Я
собрал бригады, мы готовы вернуться и  наладить  машины.  Но  все  больные
останутся  здесь,  с  хиза.  Пока  угроза  оккупации  Нижней  не  исчезнет
окончательно,  будет  действовать  только  главная  база.  Остальные  были
экспериментальными и не  производили  ничего  пригодного  для  вас.  Моего
отряда вполне достаточно для обслуживания главного лагеря.
     - Вы снова ставите условия, Константин.
     - Отвезите нас на главную  базу  и  подготовьте  списки  нужного  вам
продовольствия. Я позабочусь, чтобы вы получили все быстро  и  без  суеты.
Так будут соблюдены и наши, и ваши интересы. Туземные  рабочие  предлагают
содействие. Повторяю, вы получите все, что хотите.
     Наступило молчание. Некоторое время никто не шевелился.
     - Господин Константин, недостающие детали у вас с собой?
     Эмилио повернулся и махнул рукой.  Один  из  его  помощников,  Хейнс,
вместе с четырьмя техами бросился в толпу.
     - Господин-Константин, если вы что-нибудь потеряли, не ждите  от  нас
снисхождения.
     Эмилио не шелохнулся и не сказал ни слова - его  подчиненные  слышали
угрозу офицера, и этого было достаточно. Он стоял, рассматривая солдат. Их
было десять, за ними высился разведчик; некоторые из его пушек  нацелились
на толпу, а у открытого люка с оружием на изготовку застыло еще  несколько
десантников. Никто не торопился нарушить тишину.  Возможно,  офицер  хотел
ошеломить Эмилио вестью о гибели его семьи и ждал только  вопроса  о  том,
что происходит на станции. Эмилио  мучительно  хотелось  спросить,  но  он
молчал.
     - Господин Константин, ваш отец убит, брат, по всей видимости,  тоже,
а мать находится на изолированном участке под усиленной  охраной.  Капитан
Мациан выражает вам свои соболезнования.
     Кровь прилила к лицу, с языка готовы были сорваться гневные слова, но
Эмилио взял себя в  руки.  Неподвижный  как  скала,  он  ждал  возвращения
Хейнса.
     - Господин Константин, вы слышите меня?
     - Передайте мои поздравления, - выкрикнул он, - капитанам  Мациану  и
Порею!
     Снова - тишина. Ожидание. Наконец, нагруженные деталями, возвратились
Хейнс и его четверка.
     - Топотун, - тихо произнес Эмилио, глядя на стайку низовиков, - ты бы
с друзьями шел на базу пешком, а? Люди полетят на корабле, а хиза  нельзя.
Люди-ружья, понимаешь? Вы сможете дойти?
     Топотун подпрыгнул.
     - Мы идти быстро.
     - Господин Константин! Идите к нам.
     Он спокойно и неторопливо двинулся вперед, десантники расступились  и
как конвоиры пошли рядом. И от  шепота  до  гула,  до  рева,  сотрясающего
небосклон, словно ветер, поднялась над толпой молитва.
     Эмилио оглянулся, боясь паники среди солдат. Они застыли  истуканами.
Вооруженные до зубов, облаченные в прочные доспехи, в эту  минуту  они  не
могли не усомниться в своей неуязвимости и силе.
     Песнь звучала все  громче,  словно  разбуженная  стихия.  Тысячи  тел
покачивались в такт молитве - как под ночным небом после беседы Эмилио  со
Старыми.
     - Он-Приходить-Снова... Он-Приходить-Снова...
     Эти звуки доносились даже до  шлюза  корабля,  где  толпилось  больше
солдат, чем внизу, на  земле.  Эти  звуки,  думал  Эмилио,  потрясут  даже
Верхнюю... ибо известие о том, что происходит на планете, вряд ли придется
по душе новым властителям станции. Под эти звуки человек, потерявший отца,
брата и только что простившийся с женой, без страха шел к  захватчикам.  С
пустыми руками. Как хиза.




КНИГА ПЯТАЯ


 * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПЕЛЛ: СИНИЙ ДОК: БОРТ КЗК-1 "ЕВРОПА"; 29.11.52 *

     Сигни откинулась на  спинку  кресла,  положила  ноги  на  соседнее  и
сомкнула веки. Покой длился всего лишь мгновенье:  в  совещательной  каюте
флагмана появились Том Эджер с Эдо Пореем. Не размыкая сложенные на  груди
рук, Сигни приоткрыла глаз, затем второй. Порей потянул кресло  из-под  ее
ног, и она неохотно уступила, облокотившись  на  стол  и  глядя  в  стену.
Говорить совершенно не хотелось.
     Вошел и сел Кео, чуть позже -  Мика  Крешов;  он  расположился  между
Сигни и Пореем. "Тихий океан" Сунга охранял станцию  вместе  с  рейдерами,
собранными ему в помощь со всего Флота. Рейдеры поочередно заходили в доки
за свежими экипажами; одни лишь измученные капитаны несли вахту бессменно.
Сколько бы ни продлилась осада. Флот не снимет боевого охранения.
     Об униатской эскадре ничего не было слышно, но никто  не  сомневался,
что она где-то поблизости. На краю системы Пелла маячил  фрахтер  "Молот";
флот знал доподлинно, что это уже давно не торговый корабль. С его борта в
эфир шла пропаганда. Захватить или уничтожить его не позволяло расстояние:
едва ли дальнерейсовик станет дожидаться,  пока  подойдут  боевые  корабли
противника.
     Где-то в пространстве блуждал еще один лжекупец - "Лебяжье  перо".  И
третий - неизвестный. Призрак, который появлялся в поле дальнего  скана  и
сразу уплывал из него. Возможно,  это  был  вовсе  не  фрахтер,  а  боевой
корабль   Унии,   и   не   один.   В   системе   Пелла   осталось   немало
купцов-ближнерейсовиков, их отчаянно смелые владельцы занимались привычным
делом  -  снабжали  шахты  и   базы,   стараясь   не   думать   об   уходе
дальнерейсовиков, об униатской  эскадре,  витающей  за  краем  системы,  о
зловещих точках на сканах. О безнадежности, воцарившейся на Пелле.
     Так же поступала и станция, пытаясь  сохранить  порядок  в  отдельных
секциях,  где  стояли   часовые   и   разгуливали   десантники-отпускники.
Командованию Флота приходилось выдавать солдатам и матросам увольнительные
- нельзя было целыми месяцами держать людей в доках или тесных спартанских
каютах рейдероносцев, когда в двух шагах от них - вся  роскошь  Пелла.  Но
это порождало трудности.
     Вошел Мациан - как всегда подтянутый и безукоризненно опрятный.  Сел,
разложил перед собой на столе бумаги и скользнул взором по  лицам.  Дольше
всего его взгляд задержался на Сигни.
     - Капитан Мэллори, полагаю, будет лучше, если вы отрапортуете первой.
     Сигни неспешно потянулась к своей папке и  встала,  чего  от  нее  не
требовалось.
     - Одиннадцатого двадцать восьмого пятьдесят второго  в  двадцать  три
четырнадцать я вместе с майором Дисоном  Янцем  и  двадцатью  вооруженными
десантниками из  вверенного  мне  подразделения  отправилась  на  проверку
сигнала, поступившего в офис. Войдя в квартиру номер ноль восемь семьдесят
восемь - резидентскую квартиру на территории для ограниченного круга  лиц,
- я обнаружила там лейтенанта десантных войск Бенджамена Гофорта, сержанта
Байлу Майсос - оба с "Европы" - и еще четырнадцать солдат, расположившихся
в  четырех  комнатах  этой  квартиры.  Мы  сразу  обнаружили  наркотики  и
спиртное.   Солдаты   и   офицеры   устно   протестовали   против   нашего
вмешательства, а рядовые Мила Иртон и Томас Ценсия были до  такой  степени
накачаны наркотиками, что не могли отличить нижних чинов  от  офицеров.  Я
приказала  обыскать  помещение.  В  результате  были  обнаружены   четверо
гражданских: мужчина двадцати четырех лет, мужчина тридцати  одного  года,
мужчина двадцати девяти лет и женщина девятнадцати лет, все -  раздетые  и
со следами ожогов и иных увечий на теле. Всех их держали в  одной  комнате
под замком. В другой комнате хранились  ящики  со  спиртными  напитками  и
медицинскими препаратами, судя по ярлыкам, изъятыми из станционной аптеки,
а также две  коробки:  одна  -  со  ста  тридцатью  единицами  драгоценных
украшений, а другая - со ста пятьюдесятью восемью комплектами  гражданских
документов, то есть удостоверений личности и кредитных карточек  на  имена
граждан   Пелла.   Кроме   того,   мы   обнаружили   рукописный   перечень
драгоценностей и список с фамилиями пятидесяти двух наших военнослужащих с
числами, обозначающими сумму, против каждой фамилии. Оба эти  документа  я
прилагаю к рапорту.  Все  найденное  я  предъявила  лейтенанту  Гофорту  и
потребовала объяснений, на что услышала буквально следующее: "Если  хочешь
войти в долю, то незачем поднимать шум. Сколько тебя устроит?" Мои  слова:
"Господин Гофорт, вы и ваши сообщники арестованы. Мы ведем видеозапись,  и
на военно-полевом суде она будет иметь силу документа". Лейтенант  Гофорт:
"Сволочь! Сука проклятая! Старая шлюха! Сколько  ты  хочешь?"  На  этом  я
прекратила дискуссию с лейтенантом Гофортом  и  выстрелила  ему  в  живот.
Пленка  покажет  вам,  господа,  что  его  сообщники  в  тот   же   момент
успокоились. Мои подчиненные без дальнейших  эксцессов  обезоружили  их  и
препроводили на  рейдероносец  "Европа",  где  сейчас  они  находятся  под
стражей. Лейтенант Гофорт скончался  на  месте,  успев  сделать  подробное
признание, запись которого также прилагается к рапорту.  Обнаруженные  при
обыске вещи я приказала  доставить  на  борт  "Европы",  а  гражданских  -
отпустить после  ускоренного  опознания  и  предупреждения  об  аресте  за
несохранение инцидента в тайне. Квартира возвращена станции. Это все.
     Она придвинула к Мациану папку  с  рапортом  и  приложениями.  Мациан
хмурился.
     -  По  вашему  мнению,  лейтенант  Гофорт   находился   в   состоянии
интоксикации?
     - По моему убеждению, сэр, он лыка не вязал.
     Мациан легким движением руки позволил ей сесть.  Сигни  не  замедлила
воспользоваться разрешением и с ухмылкой откинулась на спинку кресла.
     - При аресте он отказался  подчиниться  не  только  майору  десантных
войск, но и капитану Флота. Он нанес мне  публичное  оскорбление.  У  меня
есть свидетели.
     Мациан медленно кивнул.
     - Я ценил лейтенанта Гофорта. На Флоте, капитан  Мэллори,  существует
традиция  не  требовать  от  десантных  подразделений  такой  же   суровой
дисциплины, как от экипажей. Ваша... экзекуция, капитан Мэллори, возлагает
на плечи остальных капитанов тяжелое бремя. Отныне  в  подобных  ситуациях
они будут вынуждены применять крутые меры.  Ваш  волюнтаристский  поступок
толкает их на конфликт с подчиненными или со  мной.  Это  неизбежно,  если
десантники и впредь будут считать, что в увольнении им все дозволено.
     Капитаны заворчали. Мациан нахмурился еще больше.
     - Я понимаю, вы попали в необычную ситуацию и,  вероятно,  не  видели
иного выхода. Но я обязан  заметить,  капитан  Мэллори,  что  ваша  версия
инцидента - не единственная. На моральное состояние Флота весьма негативно
действует тот факт, что среди задержанных, а  также  в  найденном  вами  у
Гофорта списке, нет ни одного человека из команды "Норвегии".  Я  вынужден
предположить,  что  сигнал  поступил  к  вам  от  кого-то  из   ваших   же
подчиненных, преследующих личные цели.
     - Вы ошибаетесь, сэр.
     - Вы превысили  свои  полномочия.  Внутренняя  охрана  -  прерогатива
капитана Кео. Почему вы не  поставили  его  в  известность  о  готовящемся
рейде?
     - Потому  что  здесь  замешаны  солдаты  с  "Индии".  -  Сигни  прямо
посмотрела в угрюмое лицо Кео, в лица остальных и вновь повернула голову к
Мациану. - Да и вряд ли можно назвать рейдом рутинную проверку.
     - А почему ваши десантники не попались?
     - Потому что их там не было, сэр.
     На мгновение повисла тяжелая тишина.
     - Из этого следует, что вы - образец добродетели, не правда ли?
     Она наклонилась вперед, положив руки на стол,  и  холодно  посмотрела
Мациану в глаза.
     - Я не позволяю своим людям ночевать на станции. Я строго слежу за их
времяпрепровождением.  Никто  из  личного  состава  "Норвегии"  не   имеет
отношения к черному рынку. Раз  уж  я  вынуждена  отчитываться,  позвольте
напомнить, что я изначально не одобряла отпусков целым  подразделениям,  и
мне  бы  очень  хотелось,  чтобы  вы  пересмотрели  это  решение.  Сначала
дисциплинированных солдат держат на постах, пока они не свалятся с ног  от
усталости, а потом позволяют  напиваться  до  положения  риз  -  вот  она,
нынешняя политика Флота. Я же у себя ничего подобного не  допускаю.  Вахта
сокращена до разумного предела, а увольнения  даются  очень  ненадолго,  к
тому же отпускникам разрешено находиться только на ограниченной территории
доков и под непосредственным наблюдением  моих  офицеров.  Так  что,  сэр,
насчет личных мотивов моих подчиненных вы не правы.
     Мациан помолчал,  багровея  от  гнева  и  ритмично  раздувая  ноздри.
Наконец произнес:
     - Мэллори, вас давно считают тираном с кровавыми  руками,  и  вы  это
знаете.
     - Это меня не огорчает.
     - На Эриду вы  застрелили  несколько  собственных  солдат.  Приказали
одному подразделению открыть огонь по другому.
     - У "Норвегии" свой кодекс чести.
     Мациан с присвистом вздохнул.
     - У других кораблей тоже есть кодекс чести, капитан.  Ваша  политика,
возможно, весьма устраивает "Норвегию", но не следует забывать, что сейчас
вы играете в команде. До сих пор каждый из нас действовал  самостоятельно,
и это давало нам преимущества перед врагом. Так мы воевали очень долго, но
теперь обстоятельства изменились, и боеспособность Флота зависит от  того,
сумеет ли он сплотиться. Недавний рецидив  партизанщины  доказал  это:  мы
потеряли два корабля. А теперь, Мэллори, демонстративно  обособляется  ваш
корабль, а вы со  своими  десантниками  самовольно  устраиваете  рейд  для
пресечения деятельности - согласен, незаконной - группы военнослужащих  со
всех кораблей, кроме вашего, после чего  расползаются  слухи,  что  в  том
списке была еще одна страница... Как вам это нравится? Вы  понимаете,  что
эти слухи опасны для нашего морального состояния?
     - Понимаю, сэр, и сожалею. Второй страницы не  существовало.  И  меня
возмущают домыслы о личных мотивах  солдат,  доложивших  мне  о  нарушении
порядка в квартире станционеров. Я отказываюсь  видеть  в  этом  корыстный
умысел, сэр.
     - Личный состав "Норвегии" будет жить по общему распорядку.
     Сигни вновь откинулась на спинку кресла.
     - Сэр, мы обнаружили злостных нарушителей порядка, а вы приказываете,
чтобы мы им подражали.
     - Мэллори, самое опасное для нас - не черный рынок, который был, есть
и будет и с которым мы сталкиваемся всякий  раз,  как  отпускаем  людей  в
увольнения. Опасно, когда отдельные капитаны и экипажи считают себя вправе
действовать так, как  им  кажется  правильным,  и  соперничать  с  другими
капитанами и экипажами. Я не могу вам этого позволить, пока вы - под  моим
началом. На  Флоте  только  один  командующий.  Или  вы  намерены  создать
оппозиционную партию?
     -  Я  подчиняюсь  командующему,  -   пробормотала   Сигни.   Гордость
Мациана... ох уж  эта  сверхчувствительная  гордость!  Есть  черта,  через
которую нельзя  переступать.  Когда  его  глаза  полыхнули  злобой,  Сигни
ощутила жгучее желание что-нибудь сломать.
     - Итак, возникла проблема морали, - продолжал Мациан, заметно остыв и
усевшись.  Далее  последовал  один  из  его  обычных  театральных  жестов,
означающих,  что  продолжение  спора  он  считает   бессмысленным,   -   и
несправедливо винить в этом одну "Норвегию".  Простите  меня,  Мэллори,  я
признаю, что в немалой степени вы правы, но ситуация сложная. Уния готовит
новый удар, и это известно не только нам, но и нашим людям. Однако они все
же знают меньше нашего и поэтому находятся в состоянии  крайнего  нервного
напряжения. Стоит ли упрекать их за то, что они стараются  это  напряжение
снять? Обстановка на Пелле далеко не идеальная: дефицит, черный  рынок,  а
хуже всего - враждебность гражданских и Уния, выжидающая удобного  момента
для нападения. На экранах маячит униатский разведчик, а мы ничего не можем
с ним сделать. Станция не  и  со