овать  себя  в  безопасности,  они  найдут  закрытую
позицию, с которой будут простреливать площадку, прикрывая наш отход. Есть
возражения?
     - Подождите минутку.  -  Илу что-то  сосредоточенно соображала.  -  Я
знаю: здесь неподалеку, в ущелье, в скале есть древний храм. Когда был жив
отец, мы с ним туда лазили. От главной площади храма длинный коридор ведет
ко  второму выходу.  Этот выход,  как говорил мой отец,  уже на территории
Друссии,  по ту сторону горы.  Но вход в храм расположен в отвесной скале,
на  высоте около тридцати метров от дна ущелья.  Мы с  отцом забирались по
тропе на карниз,  нависающий над входом,  и спускались метров на семьдесят
вниз по веревочной лестнице.
     - Веревки я  прихватил,  но  их  хватит лишь метров на  пятьдесят,  -
сказал Су, - а взобраться тридцать метров по отвесной скале невозможно.
     - Выход есть, - вмешался отец, - взобраться вполне можно. Какая ночью
будет температура?
     - Часа через три вода замерзнет, - ответил Су.
     - Прекрасно!
     - Что ты предлагаешь? - спросил отца Поль.
     - Оставаться здесь двоим и отстреливаться - можно кого-то потерять. Я
предлагаю забраться в храм-пещеру и через него выйти к друссам.
     - Но как взобраться?! - воскликнули хором остальные.
     - Есть старый способ,  применяемый в горах. Придется убить нескольких
лошадей,  и  крупные  куски  мяса  пришлепывать к  скале.  Мороз  намертво
прикрепит кусок,  превращая его в  ступеньку лестницы.  Так снизу вверх до
отверстия в  пещеру надо будет нашлепать куски мяса.  Потом я  заберусь по
ним  наверх  и  спущу  вам  веревку,  по  ней  поднимутся все  с  оружием,
боеприпасами,  факелами,  продуктами. Лошадей бросим в темноте. А утром, с
восходом солнца, мясо оттает и упадет вниз.
     - Рискованно, но придется попробовать, - выразила общее мнение Лала.
     Все  обошлось.  Мороз  действительно  крепко  сцементировал  мясо  со
скалой. Отец, тренированный альпинист, без особого труда забрался в пещеру
и помог подняться остальным.  Илу хорошо помнила путь внутри храма. Только
в одном месте она остановилась в нерешительности.
     - Мой отец говорил,  что здесь есть ловушка,  и мы с ним шли у самого
края стены. Но я не помню, справа или слева.
     - Посветите мне получше,  -  попросил Поль.  -  Я попробую что-нибудь
выяснить.
     Он внимательно  осмотрел  стены,  пол и потолок прохода.  Потом велел
остальным отойти шагов на тридцать назад. Место, вызвавшее сомнение у Илу,
походило  на  начало  большой,  метра  два  в  диаметре,  каменной  трубы,
уходившей с некоторым наклоном вниз.  Поль еще раз внимательно  обследовал
пол  и  потолок,  потом  вернулся  в  коридор  и  притащил тяжелый камень,
лежавший в проходе. Он обвязал камень веревкой и осторожно, ступая у самой
стены, стал продвигаться с ним вперед. Так же осторожно он поставил камень
посередине туннеля-трубы и возвратился,  скользя вдоль стены.  Посоветовав
всем отойти еще дальше назад, он стал с помощью веревки подтягивать камень
к себе. Как только камень попал на какой-то квадрат пола, он стал медленно
уходить  вниз.  Одновременно  с потолка посыпались камни и песок,  и вдруг
оттуда же со страшным грохотом упал огромный  двухметровый  каменный  шар,
покатившийся  по  туннелю-трубе.  Если бы в этот момент в трубе были люди,
они были бы неминуемо раздавлены исполинским каменным ядром.
     - Быстрее!  - вдруг закричал Поль, и все увидели, как сверху медленно
стала  спускаться громадная плита,  которая  явно  должна  была  перекрыть
туннель.  -  Вперед!  -  снова  не  своим  голосом крикнул он,  и  беглецы
бросились по  туннелю вслед за гигантским шаром.  И  вовремя:  плита за их
спинами закрыла ход назад.
     Подавленные,  друзья двинулись по туннелю вниз.  К счастью, факелы во
время  стремительных передвижений не  погасли.  Всех  волновала мысль,  не
закупорил ли  каменный шар выход.  Он действительно мог наглухо закупорить
проход,  но сила его инерции,  помноженная на вес,  была такова,  что этот
подземный болид  глубоко  врезался  в  стену  в  том  месте,  где  туннель
поворачивал  на  девяносто  градусов  влево.   Образовавшаяся  сбоку  щель
позволяла человеку пройти свободно. Еще через несколько сот метров туннель
вывел  беглецов на  пологий  склон  горы  значительно ниже  перевала.  Они
оказались в Друссии.


                                 ДРУССИЯ

     ...Как-то я  спросил отца,  почему он не остался в  Друссии,  как это
сделал Поль.
     - У  моего друга была на то серьезная причина,  -  помолчав,  ответил
отец.  - Только учти: расстаться с родиной - огромное несчастье для любого
человека.  Родина у  каждого одна,  и  забыть ее  нельзя.  А  если человек
оказывается  далеко  от  родины,  она  остается  в  его  сердце.  Человек,
равнодушный к своей родине,  -  очень плохой человек.  Могу сразу сказать:
такой никогда не  сможет любить по-настоящему ни своих родителей,  ни свою
жену, ни своих детей. И у него никогда не будет настоящих друзей.
     - А  как же мать?  -  задал я  каверзный вопрос.  -  Ведь ты лишил ее
родины!
     - Мне  непросто ответить тебе,  сын.  Илу  очень любит свою  родину и
тоскует по ней.  Ей было девятнадцать лет, у нее не было никого, кроме Су,
меня и  памяти своего отца,  которого она безумно любила.  Но  остаться на
родине она не могла: нас всех там в скором времени казнили бы как <шпионов
соседнего государства>,  хотя,  конечно,  мы  не  были  никакими шпионами.
Только это  вряд ли  заинтересовало бы  королевский трибунал при вынесении
нам   смертного  приговора.   Позже  выяснилось,   что  наш  услужливый  и
улыбающийся <друг> Шу тщательно готовил показательный политический процесс
над нами,  Су и некоторыми попутно притянутыми сановниками. Процесс должен
был  притупить бдительность короля и  отвлечь его  внимание от  подлинного
заговора,  возникшего в  тот  момент среди высшей знати.  Наш побег спутал
заговорщикам все карты,  и они обвинили Шу в неумении <делать дело>. Тогда
тот решил <кое-что подправить>... Но об этом мы узнали позднее.
     - Значит, связи с Муссатангом не были оборваны?
     - Муссатанг сам протянул к нам свои щупальца.  Понимаешь, я, Илу и Су
с первых же недель пребывания в гостеприимной Друссии затосковали. Причины
тоски у  каждого были разные.  Я вдруг остро захотел вернуться во Францию.
Илу страдала по своей,  хоть и неласковой, родине, особенно огорчаясь, что
никто  не  ухаживает  за  могилой  отца.  А  Су  плохо  чувствовал себя  в
организованной Друссии,  хотя о  своих бывших коллегах по ту сторону гор и
вспоминал с отвращением.
     - А Поль?
     - Поль забыл  все  на  свете,  кроме  Лалы.  Он  очень  любил  ее  и,
женившись,  был счастлив.  Перед свадьбой она открыла ему свой секрет.  Мы
ведь были уверены, что красивой, умной и начитанной друссиянке от силы лет
восемнадцать-девятнадцать,  а  она  призналась  жениху,  что старше его на
пятнадцать лет... Оказывается, друссы долго сохраняют молодость. Отцу Лалы
было  за  восемьдесят!  В этой стране медицина и биология намного обогнали
другие науки,  и врачи научились продлевать всем молодость. В среднем же в
Друссии человек живет до 160 - 170 лет!  Но так долго жить можно,  лишь не
покидая  страну,  где  дважды  в  год  каждый  проходит  специальный  курс
омоложения. Поэтому Лала прямо сказала Полю, что, как только покинет с ним
свою родину,  она начнет быстро стариться и тогда он может ее разлюбить...
Вот Поль и остался в Друссии.
     Раймон рассказал, как закончился побег пленников из Муссатанга. Когда
они вышли наконец из пещеры на землю друссов, то вначале немного приуныли:
кругом была безлюдная местность,  а силы их оставляли.  К счастью, одно из
следящих  устройств,  установленных в  пограничном районе,  обнаружило  их
довольно быстро.  На помощь беглецам немедленно выслали стреколет,  и всех
пятерых доставили в  столицу,  город Рус.  Туда же прилетел отец Лалы.  Он
рассказал,  что  правительство подготовило операцию по  освобождению троих
путешественников -  их собирались выкрасть из Муссатанга.  Как выяснилось,
друссы долго не знали,  что Лала,  Поль и Раймон остались живы.  Полагали,
что все трое погибли под снежной лавиной (она прошла два часа спустя после
того,  как  потерпевшие катастрофу  успели  выбраться  из  опасной  зоны).
Вылетавшие  на  поиски  стреколеты  обнаружили лучеискателями глубоко  под
снегом обломки стреколета Лалы.
     Прошло  довольно  много  времени,   прежде  чем  разведчики  Друссии,
внедрившиеся в Муссатанге,  случайно узнали, что все трое живы и находятся
под  охраной.  Еще какое-то  время ушло на  разработку деталей операции по
освобождению  пленников.  Выделили  несколько  специальных  стреколетов  и
других  аппаратов,  которые должны  были  участвовать в  операции.  Однако
путешественники сами опередили события.
     Отец с огромным уважением и искренней симпатией рассказывал о друссах
- народе, безусловно, талантливом, добром и очень необычном. Но однажды он
признался, что ему было не совсем просто в этой стране.
     - Я  невольно чувствовал свою  какую-то  ущербность среди друссов,  -
говорил  отец.  -  Это  похоже  на  ощущение  человека,  неспособного даже
подтянуться на турнике и  оказавшегося вдруг в  обществе красивых и хорошо
натренированных гимнастов  и  гимнасток.  Блестящее  образование  друссов,
далеко превосходившее все то,  чему учили нас в Сорбонне, их подтянутость,
спортивность,  большая внутренняя организованность и сильная воля утомляли
меня.  Я,  конечно,  и сам внутренне подтянулся, но в результате постоянно
чувствовал   какую-то   напряженность,    не   позволявшую   мне   душевно
расслабиться. Вот почему я с удовольствием откликнулся на просьбу Илу и Су
уехать во Францию.
     Друссы все видели и все понимали. Они не стали задерживать отца и его
жену (Раймону и  Илу была устроена пышная свадьба вскоре после их прибытия
в Рус),  а только попросили их дать честное слово, что никому, кроме своих
детей,  они не расскажут о  Друссии,  да и  им не назовут точных координат
этой страны.  Потом была организована большая экспедиция в Европу.  Друссы
воспользовались благоприятным случаем и направили туда вместе с отцом, Илу
и Су еще двенадцать юношей. Отец обещал помочь им обосноваться во Франции,
а  через три года эти молодые люди,  посмотрев мир и  поучившись в  разных
университетах, должны были вернуться на родину.
     Правительство Друссии  приготовило  моим  родителям  подарок  в  духе
сказок  Шехерезады:  одну  из  лошадей  экспедиции  нагрузили  поклажей  с
великолепными  драгоценными  камнями.   Стоимость   этих   самоцветов   не
поддавалась  учету  -  некоторые  крупные  экземпляры  были  уникальны.  В
Швейцарии отец положил большую часть камней на хранение в банки Цюриха,  а
кое-какие постепенно продал и разбогател.
     Выяснилось, что друссы далеко не все свои самоцветы находили в шахтах
и  по  берегам  горных  рек.  У  них  с  незапамятных времен  существовали
предприятия,  где  при  очень  высоких  температурах и  огромных давлениях
делали великолепные драгоценные камни невиданной чистоты.  Даже  знаток по
этой части Чандра не  мог отличить искусственные самоцветы от  натуральных
(кстати,  Чандра  со  своими  спутниками остался  в  Друссии).  У  друссов
драгоценные камни,  в  том числе бриллианты,  ценились недорого,  но  были
незаменимы в некоторых областях техники и в качестве валюты:  ими снабжали
тех,  кого отправляли на  учебу в  другие страны.  Отцу и  Илу как-то даже
предоставили возможность посетить одно из  предприятий,  на котором делали
алмазы и корунды.
     А  по своему техническому развитию Друссия по сравнению с Муссатангом
ушла вперед на много веков.  Друссы не строили больших заводов,  но у  них
были невиданные в ту пору в Европе автоматические линии, производившие при
минимальном  участии  людей  множество  нужных  вещей.  Как  правило,  эти
заводы-автоматы  размещались  в   естественных  или  искусственных  горных
пещерах.  Энергией,  необходимой для  их  работы,  служило  электричество,
которое  вырабатывали  (как  сообразил  позднее  Поль)  небольшие  атомные
станции, также расположенные внутри гор.
     Продукты  производились большей  частью  в  оранжереях,  напоминавших
заводы. Растения, дававшие огромный урожай фруктов и овощей, выращивали по
принципу,  который  ныне  называется гидропоникой.  Однажды Раймона и  Илу
пригласили посмотреть одно из предприятий животноводства. В огромных чанах
там выпаривали и  обрабатывали кору некоторых хвойных деревьев.  Потом эту
массу использовали на  корм скоту,  а  также для выращивания шампиньонов и
других грибов (грибы, вкусно приготовленные, занимали значительное место в
меню  друссов).  После  сбора шампиньонов хвойная масса шла  на  подстилку
скоту,  а  затем  в  ней  разводили крупных  червей  -  отличный  корм:  в
специальном инкубаторе -  курам и в искусственном водоеме -  рыбам... Цикл
был, как говорится, безотходным.
     Отъезд  родителей Курть„  из  Друссии  ускорили события,  связанные с
посещением  храма  Девяти.  Лала  давно  уже  предлагала  поехать  в  горы
посмотреть этот древний храм девяти мудрецов. О его происхождении бытовали
разные версии. В основном они сводились к тому, что храм построили ученики
девяти индийских мудрецов в честь своих учителей. Как попали эти ученики в
Друссию  и  когда  это  случилось,  выяснить не  удалось,  хотя  некоторые
предположения существовали...
     И  вот  однажды  Лала,  Поль,  Раймон,  Илу,  Су  и  Чандра  на  трех
двухколесных колясках, запасшись большим количеством провизии и кормом для
лошадей,  отправились в горы.  Способ передвижения предложил Поль, который
после катастрофы на  перевале около Дру  с  большим недоверием относился к
стреколетам.   По  замыслу  Лалы,  путешественники  должны  были  провести
три-четыре дня в пути,  ночуя в легких походных шатрах. Один день намечали
посвятить  знакомству  с   храмом  Девяти.   Погода  стояла  отличная,   и
путешественники,  не  понукая  лошадей,  медленно  поднимались  по  горной
дороге, наслаждаясь чудесным воздухом и изумительными видами.
     Раймон, поменявшись с Полем местами в колясках, решил воспользоваться
случаем  и  разобраться с  помощью  Лалы  в  принципах управления друсским
обществом.  Однако Лала не очень охотно отвечала на его вопросы и  в конце
концов сказала,  что европейцам трудно понять некоторые вещи,  поскольку в
основе построения общества друссов лежат критерии,  не  принятые в  других
странах, даже в таких, как Франция или Англия.
     - У нас тоже было много сложностей в старые времена, - пояснила Лала.
- Была борьба за власть,  очень мешавшая нормальному развитию страны.  Все
это  продолжалось,  пока  государство не  возглавил  Мудрый.  Он  объяснил
народу,  что надо отказаться от  принципов управления,  принятых в  других
государствах, и предложил новую систему.
     - Он был очень образованный человек?
     - Безусловно.  Ему привозили книги о  древних государствах,  и  он их
тщательно изучал.  И пришел к выводу о ненужности любого вида монархии,  а
также формальных типов демократии вроде вашего французского парламента. Он
предложил триединую систему:  <Те,  кто рекомендуют>, <Те, кто исполняют>,
<Те, кто наблюдают>.
     - Как практически это выглядит?
     Лала рассмеялась:
     - Обычно  -  все  совершенное просто.  В  стране три  Главных Совета:
Первый,  Второй,  Третий.  Первый Совет -  <Те,  кто отбирают>,  или лучше
переведем его  название,  как  <Те,  кто  рекомендуют>.  Это пять человек,
которые меняются каждые семь лет.  Свой пост они могут занимать только раз
в жизни.  Эта пятерка руководит небольшой, но очень организованной группой
достойных людей,  задача которых -  выискивать в  стране самых способных к
управлению граждан. Основной закон государства гласит: <Тот, кто работал в
системе <рекомендующих>,  никогда не  может занимать должность среди <Тех,
кто управляют>.  <Те,  кто управляют> -  по-вашему,  правительство,  - это
Второй Совет,  состоящий из  семи  человек.  Иногда его  называют <Гана> -
старое слово, означавшее в давние времена группу руководителей. Члены Ганы
правят семь  лет,  каждый по  очереди становится на  год  киром,  то  есть
старшим в Совете.
     - Ясно, Лала. А вот <Те, кто наблюдают> - кто такие?
     - Обычно мы  их  называем <Те,  кто много знают>.  Это Третий Главный
Совет.  В  него  пожизненно входят  все  бывшие  члены  Первого и  Второго
Советов.  Третий Совет  не  имеет  права прямо вмешиваться в  деятельность
правительства,  но  может провести в  стране открытое обсуждение,  если  в
чем-то не согласен с правительством.  Такое обсуждение - дело серьезное, и
оно обычно заканчивается референдумом.  Тогда, если большинство граждан не
поддержат правительство,  Второй  Совет  обязан изменить свою  политику...
<Те,  кто много знают> -  это контроль.  Он  нужен стране еще и  для того,
чтобы не допустить появление <тирана> -  помните историю Древней Греции? А
<тиран> уничтожит все  демократические основы общества -  у  нас ведь тоже
может произойти то, что случилось в Муссатанге...
     Раймон  задумался  над  странностями управления  Друссией,  но  потом
вспомнил, что <игры в парламентскую демократию> в его родной Франции или в
соседних  странах  вечно  связаны  с   политическими  дрязгами,   грязными
интригами,  подкупом,  шантажом.  Возможно,  в непривычной системе друссов
что-то есть. Он решил уточнить для себя некоторые ее моменты.
     - Лала,  чем руководствуются <Те,  кто рекомендуют>,  предлагая своих
кандидатов в правительство?
     - Чтобы  попасть во  Второй Совет,  рекомендуемый обычно должен перед
этим  поработать в  правительстве одной из  провинций.  Вообще-то  принцип
отбора кандидатур для  любой  должности не  разглашается,  но  есть  вещи,
которые известны всем.
     - Например?
     - Например,  общеизвестно,  что существует три этапа отбора.  Первый:
присматриваются к детям начиная с десяти лет.  Берут на заметку тех,  кто,
по мнению отбирающих,  может вырасти в хорошего руководителя. И потихоньку
изучают их.  Второй этап  -  когда  отобранным исполнится шестнадцать лет.
Постепенно начинают отсеивать тех, кто не годится.
     - По каким признакам?
     - Прежде  всего,  гипертрофированное  тщеславие.  Хотя  наши ученые и
утверждают,  что гипертщеславие - это небольшая  аномалия  мозга,  которую
можно  вылечить,  но  политики предпочитают не рисковать:  гипертщеславный
человек,  получив власть,  не умеет использовать ее достаточно осторожно и
во  имя  своих  личных целей наделает массу ошибок во вред другим.  Такому
человеку категорически противопоказано руководить любым количеством людей,
поскольку   он   отходит   от  общепринятых  принципов  взаимоотношения  с
товарищами.
     - Что же, вы ставите на пятнадцатилетнем человеке штамп на всю жизнь?
Это же несправедливо!
     - Возможно,  Раймон. Но иного пути недопущения узурпации власти мы не
знаем.   Как   говорят  у   нас,   нельзя   давать  власть  психологически
<ориентированным на  власть>.  Это  очень опасно.  Для <ориентированных на
власть> стремление к  власти заслоняет все  другие жизненные ценности,  и,
стремясь удержать власть,  эти  люди -  фактически душевно неполноценные -
могут пойти на преступление.
     - Серьезный у вас подход.
     - Это еще не  все.  На втором этапе отбора отстраняют также тех,  кто
отличается скупостью и отсутствием юмора.
     - Поразительно!
     - Не удивляйтесь.  Я ведь предупреждала,  что чужестранцам сложно нас
понять.  Хотя вещи очевидные. Природная скупость - тоже особенность мозга.
Ее  очень трудно преодолеть.  А  скупые люди не имеют широкого подхода при
решении больших и  малых проблем.  Сдерживая себя  в  мелочах,  они  губят
серьезные дела. Кроме того, скупые, как правило, не выдвигают молодежь, не
создают ей  условий для  роста,  полагая,  что  никто  не  должен получать
слишком много в ранние годы...