я  и,  как
гранату, швыряет бутыль прямо в разверстую пасть.
     Раздается звон битого стекла. Дикий хохочущий вой.
     В воздухе появляется давешняя клыкастая морда с повязкой через  глаз,
затем все заволакивается клубами огненного дыма, словно вспыхнула бочка  с
нефтью.
     Громовые удары, рычание, хохот...  Отчаянный  вопль:  "Не  отдам,  не
отдам, милиция!.."
     Дым и огонь скатываются в клубок, и клубок этот катится по ангару.
     Рушатся мешки с песком. Рвется в клочья  колючая  проволока.  Валятся
столбы генератора Ван-Граафа, летят в воздух  доски  постамента,  огромные
подбитые кожей валенки,  колеса  автомашин,  крутится,  переворачиваясь  в
воздухе, цистерна с надписью "Пиво"...
     Сержант милиции с  трудом  поднимается  на  ноги,  заслоняясь  рукой,
пытается приблизиться к огненному клубку и пронзительно свистит.
     В то же мгновение клубок с грохотом и треском  лопается,  выбросив  в
разные стороны струи огня.
     Тишина. Там, где был постамент и горой высилось награбленное,  ничего
нет. Только  неглубокая  воронка,  из  которой  под  своды  ангара  нехотя
поднимается жиденькая струйка дыма.
     Закопченный и основательно ободранный сержант приближается к воронке,
заглядывает, наклоняется, поднимает огромную вставную челюсть  и  довольно
долго рассматривает ее со всех сторон.
     По всему ангару зашевелились, поднимаясь, люди.  Тоже  закопченные  и
оборванные, словно побывали под бомбежкой.
     Сержант берет челюсть под мышку,  извлекает  из  планшета  блокнот  и
провозглашает:
     - Потерпевших и свидетелей прошу записываться.


     В лаборатории Витьки Корнеева ребята  умываются  и  приводят  себя  в
порядок. У Корнеева забинтована голова, Эдик пришивает пуговицу к  куртке,
Саша стоит столбом, а Стеллочка старательно чистит  его  щеткой.  В  углу,
пригорюнившись, видит Хома Врут в больших, не по росту, штанах.
     - Выбегаллу-то в милицию забрали, - говорит, похохатывая, Корнеев.  -
Массовое ограбление под видом  научного  эксперимента...  Модест  помчался
выручать. Потеха!
     - Этому гаду голову оторвать мало, - плачущим голосом говорит Хома. -
Такую гитару мне загубил...
     - Гитара - бог с ней, - замечает Эдик. - Диван погиб.
     - Ничего, ребята! - говорит Корнеев,  подмигивая.  -  Без  гитары  мы
проживем, а что касается дивана - как-нибудь с диваном уладится.
     - Самим нам такой транслятор не смастерить, - говорит Эдик грустно.
     Корнеев театральным жестом распахивает дверь в соседнее помещение,  и
все видят на центральном  стенде  знаменитый  диван  во  всей  его  красе,
правда, слегка подзакопченный.
     Всеобщее изумление.
     - Главное что? - объявляет Корнеев. - Главное -  вовремя  схватить  и
рвануть когти.
     - Ну, братва, - восхищенно восклицает Хома, - по  этому  поводу  надо
выпить. Я сбегаю, а?
     - Сядь, Хомилло! - властно гремит Корнеев, и Хома покорно  опускается
на стул. - Мы здесь посоветовались с народом, и есть мнение,  что  пора  и
можно уже теперь сделать из тебя настоящего человека.


     И снова полетели дни и ночи.
     После долгих усилий из Хомы сделали настоящего человека. Вот решающая
стадия  эксперимента.  Хома  Брут,  побритый  и  в  приличном  костюме,  с
нормальным цветом носа,  поставлен  перед  полкой,  на  которой  выстроены
несколько бутылок с водкой. Эдик  вручает  ему  мелкокалиберный  пистолет.
Корнеев настраивает сложную аппаратуру из витых стеклянных трубок.
     - Давай! - командует Эдик.
     Хома силится поднять пистолет - не может, лицо его искажается, по лбу
струится холодный пот. Эдик кивает  Корнееву.  Тот  поворачивает  какой-то
верньер.
     - Давай, давай, Хома! - приказывает  Эдик.  -  Это  враг!  Это  лично
профессор Выбегалло! Гитару свою вспомни!
     Хома, закрыв глаза  левой  рукой,  вытягивает  правую  с  пистолетом.
Корнеев наводит стеклянный агрегат прямо Хоме в затылок.
     - Глядеть! - командует Эдик.
     Хома гордо вскидывает голову  и  закладывает  левую  руку  за  спину.
Гремят выстрелы. Бутылки одна за другой разлетаются вдребезги. Гремит туш.


     Саша и Стеллочка подносят Хоме новую гитару. На глазах у Хомы  слезы,
он судорожно принюхивается и вдруг чихает и мотает головой.


     Федор  Симеонович  проводит  серию  экспериментов  по  омоложению.  К
"Алдану-12" с помощью множества проводов  и  датчиков  присоединена  Наина
Киевна. Она сидит в кресле, скрючившись, положив руки и подбородок на свою
клюку. Саша закладывает в программное устройство  пачку  перфокарт,  Федор
Симеонович  сидит  перед  экранами  контрольной  аппаратуры,  на   которых
виднеются  рентгеновские  изображения  черепа,  грудной  клетки  и  прочих
деталей организма Наины Киевны. "Пуск!" - командует Федор Симеонович. Саша
нажимает кнопку. Наина Киевна превращается в приятную женщину средних лет.
Клюка в ее руках дает молодые побеги, на  которых  распускаются  цветочки.
Наина Киевна восторженно и  изумленно  ощупывает  себя,  затем  встает  и,
игриво  покачивая  бедрами,  приближается  к   Федору   Симеоновичу.   Тот
отмахивается от нее и пятится в дверь. Наина устремляется  за  ним.  Саша,
поджав губы, рассматривает кусок ленты с длинными  рядами  цифр,  чешет  в
затылке.


     Саша продолжает совершенствоваться в магическом искусстве.  На  столе
перед ним - основательно потрепанный том "Уравнений математической магии",
распухший от многочисленных закладок, счетная  машина  "мерседес",  стопка
бумаги. В руке - умклайдет, деревянный, для начинающих,  похожий  на  жезл
регулировщика. Эдик сидит перед ним с видом экзаменатора, сцепив  руки  на
колоне, крута большими пальцами. Саша,  поминутно  заглядывая  в  учебник,
производит какие-то вычисления на "мерседесе", рвет из  бороды  волосок  и
взмахивает умклайдетом. На столе перед ним  появляется  блюдце  с  грушей.
Эдик, презрительно усмехаясь, берет грушу  и  бросает  ее  на  пол.  Груша
разбивается на мелкие осколки. Саша  озадаченно  рассматривает  умклайдет.
Эдик показывает, как надо взмахивать.  Саша  повторяет  его  движение.  На
блюдечке появляется второе блюдечко с грушей. Саша пытается взять грушу  и
поднимает ее вместе с блюдечком, к которому она приросла. Саша со зверским
лицом отрывает кусок груши и пробует. Морщится  и  выплевывает.  "Ешь!"  -
грозно приказывает Эдик. Саша ест. По лицу его текут слезы.


     А между  тем  Витька  Корнеев  разрабатывал  в  страшной  тайне  свою
методику изъятия излишков времени у  населения.  Ночь,  в  окно  Витькиной
лаборатории вовсю светит луна. Она озаряет опутанный  проводами  диван,  в
спинку которого встроены два экрана. Над каждым экраном - циферблат, и еще
один  циферблат  -  между  экранами.  Витька,  хмурый,  обросший  щетиной,
заканчивает какие-то вычисления, берет листок с числами  и  садится  перед
диваном на табуретку. Включает экраны.  На  правом  экране  -  прокуренная
комната: Выбегалло, молодая Наина  Киевна  и  Модест  Матвеевич  дуются  в
преферанс. На левом экране - Хома Брут, трезвый и бритый, в белом  халате,
собирает какой-то прибор: работа  у  него  явно  сложная,  идет  медленно.
Стрелки на всех трех циферблатах показывают одно и то же время,  секундные
движутся с одной и той же скоростью. Витька  набирает  несколько  цифр  на
миниатюрной клавиатуре,  берется  за  верньер,  встроенный  в  подлокотник
дивана, и начинает медленно вращать.  Раздается  длинный  звук  тормозящей
магнитофонной ленты. Картины на экранах и на циферблатах плавно  меняются.
Движения преферансистов становятся все более замедленными, и  одновременно
замедляется движение секундной стрелки на их  циферблате.  Хома  же  Брут,
напротив,  начинает  двигаться  все  быстрее,  и  все  быстрее  бежит  его
секундная стрелка: собираемый прибор растет на глазах. Только  на  среднем
циферблате стрелка продолжает отсчитывать истинное время. На правом экране
игроки почти застыли в неподвижности,  а  на  левом  экране  Хома  Брут  в
бешеном темпе заканчивает работу,  суетливо  отряхивает  руки  и  летит  к
двери. Витька поворачивает верньер  в  обратную  сторону  до  щелчка.  Все
циферблаты  приходят  в  соответствие  с  центральным,  движения   игроков
становятся нормальными. Виктор выключает прибор, экраны гаснут, и в ту  же
минуту входит Хома. "Ну, я все закончил, - говорит он. Смотрит  на  ручные
часы. - Обалдеть можно, за десять минут управился, а думал -  до  утра  не
кончу!" - "Я тебе всегда говорил,  что  водка  -  яд",  -  угрюмо  говорит
Витька.


     ...Саша Привалов в своей вычислительной  лаборатории  снимает  трубку
телефона и набирает номер. Лицо у него унылое.  В  лаборатории  дым  стоит
коромыслом: с машины сняты все кожухи,  в  потрохах  ее  копаются  люди  в
халатах, возглавляемые Хомой Брутом.
     - Стеллочку можно? - говорит Саша в трубку.
     На другом конце провода Федор Симеонович передает  трубку  Стеллочке.
Стеллочка держит в одной руке реторту. Она - сотрудница  отдела  линейного
счастья. Здесь работают  на  оптимизм.  Лаборатория  похожа  на  роскошный
цветник.  Из  зарослей  цветов  торчат  грандиозные  стеклянные  трубчатые
установки, в которых мерцает жидкий огонь.
     - Але! - говорит Стеллочка.
     - Ну, как ты там? - со вздохом осведомляется Саша.
     - Я хорошо, - отвечает Стеллочка, косясь на Федора Симеоновича.  -  А
ты?
     - Пошли сегодня в кино, - предлагает Саша.
     - В кино? Ты же работать грозился всю ночь.
     Саша уныло оглядывает свою разгромленную лабораторию.
     - Чинят. Долго будут чинить. Так пошли?
     - Не знаю, - нерешительно говорит Стеллочка. - У нас сегодня...
     -  С-сходите,  с-сходите,  Стеллочка,  -   басит   добродушно   Федор
Симеонович. - П-посмотрите что-нибудь т-такое... Потом р-расскажете...
     - Что у тебя сегодня? - спрашивает Саша нетерпеливо.
     - В шесть часов, - говорит Стеллочка.
     - Где? - спрашивает Саша.
     - Где обычно.
     Саша, слегка повеселев, вешает трубку. Подходит Хома с тестером.
     - Ты бы сдвинулся куда, Сашка, - говорит он. - Мешаешь...
     Саша пятится, роняет прислоненные к стене  кожухи  и  спотыкается  об
инженера, сидящего на корточках.
     -  Вы  бы  шли  пока  отсюда,  Александр  Иванович,  -  говорит   тот
недовольно. - Только мешаетесь...
     - Иди, иди, - говорит Хома. - Там получку дают.
     -  Получку  так  получку,  -  со  вздохом  говорит  Саша.  -   Но   к
завтрашнему-то дню вы управитесь?
     Ему никто не отвечает. Он опять вздыхает и уходит.
     Он идет по длинным коридорам. Все заняты, все спешат. Саша спускается
в  бухгалтерию,  распихивает  очередь,  состоящую  сплошь  из  дублей,   и
нагибается к окошечку кассира.
     - А, Александр  Иванович?  Что  это  вы  сегодня  лично?  Вот  здесь,
пожалуйста...
     Саша расписывается в ведомости.
     -  А  что,  профессор  Выбегалло  в  отъезде?  -  спрашивает  кассир,
отсчитывая деньги.
     Саша пожимает плечами.
     - Вы его не видели? - спрашивает кассир.
     - Слава богу, нет, - говорит Саша.
     - Вы знаете... - говорит кассир, отсчитывая деньги. - Раз, два,  три,
четыре, пять... Уже два  часа  выдаю,  а  его  все  нет.  Обычно  окошечко
откроешь, а он тут как тут, самый первый...
     - Проспал, наверное, - равнодушно говорит Саша. - Прибежит еще.
     - Проспал? - Кассир с сомнением качает  головой.  -  Чтобы  профессор
Выбегалло проспал в день получки?
     - Может быть, заболел? - Саша заинтересовался.
     - Дубля бы непременно прислал, что вы!
     - Действительно, странно, - говорит Саша.
     Он выходит в коридор и останавливает какого-то сотрудника.
     - Выбегаллу не видел?
     - Бог спас, - бросает сотрудник и устремляется дальше.
     Саша останавливает другого сотрудника.
     - Выбегаллу не видел?
     - А что это такое?.. А, Выбегаллу? Что ты, конечно, нет!
     Саша в задумчивости бредет по коридору. Все, кого  он  останавливает,
отвечают ему:
     - Выбегалло? Оно где-то здесь болталло... Но вот когда  -  не  помню.
Давно.
     - Один раз видел. Хватит с меня.
     - А зачем он тебе? Делать тебе нечего?
     Саша проходит мимо дверей, на  которых  висит  табличка:  "Заведующий
отделом разнообразных приложений тов. проф. Выбегалло А.А.".  На  ходу  на
всякий случай  дергает  ручку.  Дверь  заперта.  Саша  проходит  дальше  и
заглядывает в лабораторию отдела разнообразных приложений.
     Атмосфера здесь самая неделовая. Все курят. Двое играют в крестики  и
нолики. Кто-то читает Сименона,  поглощая  бутерброды.  Кто-то  вытачивает
красивый мундштучок. Играет магнитофон.
     - Выбегаллу не видели? - спрашивает Саша.
     Все   взоры   обращаются   на   него.   Затем    все    вопросительно
переглядываются.
     - А зачем он тебе? - спрашивает тот, что читал Сименона. - Что тебе -
плохо без него?
     - Серьезно, ребята, где Выбегалло? - спрашивает Саша.
     - Был здесь как-то... - нерешительно говорит тот, что читал Сименона.
- Дня три, наверное, назад.
     - Раньше, - авторитетно отзывается сотрудник с мундштуком. - Это было
еще до того, как ты на бюллетень  уходил...  Он  еще  спросил,  что  такое
постельная принадлежность из пяти букв.
     - А что это такое? - заинтересованно спрашивает  один  из  игроков  в
крестики и нолики.
     Со всех сторон сыплются предложения: диван, тумба, одеял.  Начинается
спор. Саша проходит в дверь, на которой написано: "Группа самонадевающейся
обуви". Здесь работают. Один  сотрудник  сидит  в  носках  на  специальном
кресле, выставив наготове ноги, а другой регулирует чудовищный  мокроступ,
заводя его специальным ключиком, как заводную игрушку.  Затем  он  пускает
мокроступ  по  полу.  Мокроступ  с  жужжанием,  мигая  маленькими  фарами,
подъезжает  к  сидящему  и  надевается  на  подставленную  ногу.  Жужжание
переходит в визг, сидящий с воплем принимается стаскивать мокроступ. Когда
ему удается извлечь ногу, оказывается, что носок в лохмотьях.
     Саша осторожно прикрывает дверь и снова выходит в коридор. В коридоре
Модест Матвеевич с неизменной папкой под мышкой дает указание двум лешим в
комбинезонах и с ломами. Выслушав  указания,  лешие  подходят  к  стене  и
принимаются долбить ее.
     Саша проходит в кабинет Эдика. Эдик занят -  рассматривает  что-то  в
бинокулярный микроскоп, рядом с  ним  из  регистрирующего  прибора  ползет
лента самописца. Саша садится рядом с ним на стол и говорит:
     - Выбегалло пропал.
     - Это хорошо... - рассеянно говорит Эдик, но тут же спохватывается. -
То есть позволь... В каком смысле пропал?
     - В буквальном. Нет его нигде. И давно.
     Эдик хмурится.
     - В бухгалтерии спроси, - говорит он. - Сегодня получка...
     - Спрашивал.
     - Подожди, подожди, - испуганно говорит Эдик. - Он и за  деньгами  не
пришел?
     Саша мотает головой. Эдик тихонько свистит,  затем  решительно  берет
телефонную трубку.
     - Алло-у? - откликается томный женский голос.
     - Извините, пожалуйста, - говорит Эдик. - Профессора Выбегалло  можно
к телефону?
     - Кого?
     - Это квартира профессора Выбегалло?
     - Да-а... кажется. Толик, твой папа профессор?
     В трубке вдруг раздается мужской голос:
     - В чем дело?
     - Профессор Выбегалло дома? - спрашивает Эдик.
     - Слава богу, нет.
     - Вы не скажете, где он?
     - Ушел покупать "Огонек".
     [Авторы напоминают читателю, что действие сценария происходит в конце
60-х годов.]
     - Давно?
     - Недели две.
     Эдик ошеломленно смотрит на трубку, затем осторожно кладет ее.
     - Плохо дело, - говорит он. - Неужели пропал?
     Они радостно смотрят друг на друга. Потом Эдик снова спохватывается.
     - Нет, Саша, так нельзя, - решительно  говорит  он.  -  Надо  искать.
Сейчас я Модесту позвоню.
     - А он тут, в коридоре...
     Они  выходят  в  коридор.  Пролом  уже   сделан,   Модест   Матвеевич
примеряется к нему. Рука с папкой не  проходит.  Модест  Матвеевич  делает
лешим новые указания. Грохочут ломы, гремит  осыпающийся  кирпич.  Саша  и
Эдик  объясняют  Модесту  Матвеевичу  ситуацию.  Тот  слушает  со  строгим
выражением лица, приложив к уху руку.
     Выслушав, он перекладывает папку под другую мышку и говорит:
     - Вы полагаете, иностранная разведка?
     - Вряд ли, - говорит Эдик. - Это было бы слишком хорошо.
     - Возможно, пьяный где-нибудь  лежит,  -  раздумчиво  говорит  Модест
Матвеевич. - Бывали прен-цен-ден-ты... И в кабинете нет?
     - Кабинет заперт.
     - Есть предложение,  -  провозглашает  Модест  Матвеевич.  -  Создать
временную  комиссию  по  расследованию  дела  об   исчезновении   товарища
профессора Выбегаллы в составе: председатель - Камноедов М.М., то есть  я,
члены комиссии - Почкин и Привалов, то есть вы двое. Доступно?
     Он делает поворот кругом и гордо проходит сквозь пролом в стене. Эдик
и Саша тоже проходят  сквозь  стену  справа  и  слева  от  пролома.  Лешие
принимаются заделывать пролом.
     Около кабинета Выбегаллы Модест Матвеевич извлекает из кармана связку
ключей, выбирает нужный и открывает дверь.
     Все трое входят и останавливаются на пороге. Страшная картина  встает
перед их глазами. Профессор Выбегалло неподвижно сидит  за  своим  столом,
склонившись над журналом "Огонек".  В  руке  его  карандаш.  Он  похож  на
покойника.
     Модест Матвеевич снимает шляпу.
     - Мир тебе, дорогой товарищ, - произносит он торжественно. - Ты погиб
на посту.
     Эдик бросается вперед и берет профессора за руку. Рука  у  профессора
окоченела, как палка.
     - По-моему, он жив, - неуверенно говорит Эдик. - Рука теплая.
     - Как так - жив? - спрашивает Модест Матвеевич и  надевает  шляпу.  -
Значит, спит?
     Эдик вглядывается в лицо профессора.
     - Да нет, - говорит он. - Глаза открыты.
     - Это еще ничего не значит, - уверенно возражает Модест Матвеевич.  -
Нынче многие по конторам наладились спать с открытыми глазами.
     Между  тем   кабинет   наполняется   любопытными.   Ходят,   смотрят,
недоумевают. Кто-то отмечает толстый слой пыли на столе.  Кто-то  замечает
паутину, растянутую между плечами профессора и стеной. Саша заглядывает  в
журнал. "Огонек" раскрыт на  кроссворде.  Рядом  лежат  разрозненные  тома
энциклопедии. На них тоже пыль.
     Все  вдруг  расступаются.  В  кабинет   стремительно   входят   Федор
Симеонович и Кристобаль Хозевич. При почтительном молчании  присутствующих
они приступают к делу: Федор Симеонович ощупывает Выбегаллу, а  Кристобаль
Хозевич словно бы ощупывает вокруг Выбегаллы воздух.
     КИВРИН. Ан-набиоз...
     ХУНТА. Похоже... Анабиоз во внешнем поле.
     КИВРИН. Д-да, внутреннего поля не ощущается... Т-ты  знаешь,  Кристо,
это пох-хоже на остановку... А какое там у тебя поле?
     ХУНТА. Похоже на темпоральное. Но  очень  мощное.  Источник  примерно
там...
     Раскинув руки крестом, он медленно поворачивается и замирает. На лице
его смущение.
     - Странно...  -  говорит  он.  -  В  моем  отделе...  Двести   вторая
комната...
     Саша с Эдиком быстро переглядываются. Эдик кивает, и Саша, выбравшись
из толпы, выскакивает за дверь.
     Он со всех ног мчится по коридорам и по лестницам и  останавливается,
запыхавшись, перед дверью, на которой  обозначен  номер  202  и  красуется
табличка "Лаборатория Корнеева В.П.". Он дергает ручку. Дверь заперта.  Он
стучит. Никто не отзывается. Тогда он выгибает грудь  колесом,  вытягивает
носочки и шагает сквозь дверь.
     В лаборатории Корнеева царит полумрак. Ярко светится  большой  экран,
на котором видны оцепенелый Выбегалло, Киврин, Хунта и  прочие.  Киврин  и
Хунта, настороженно выпрямившись, пристально  глядят  с  экрана  прямо  на
Сашу. В отсветах экрана Саша различает Витьку Корнеева.  Витька  почти  не
виден. С неимоверной скоростью он двигается в сплошном сплетении проводов,
перегонных кубов и прочей аппаратуры.
     - Витька! - испуганно кричит Саша.
     Мгновение, Корнеев оказывается возле экрана. Что-то щелкает