сть  - произведения  скопления Альбион,  которое
расположено на  краю Внутренней  Границы. Лучше  будет, если  кто-нибудь
другой установит подлинность картины.
     - Если верить Валентину, ей всего два года, - ответила она. - Пусть
он просто  представит вам  художника, и  можете считать, что подлинность
картины уже установлена.
     - Но  я не  знаю, как  ее оценить,  ни по  уровню  живописи,  ни  в
деньгах, Достойная Леди, - возразил я.
     - Это  не имеет  значения. Сколько бы мы ни заплатили Валентину, мы
получим прибыль, перепродав ее Аберкромби.
     - Если  картине всего  два года  и вас  не интересует ее стоимость,
зачем вообще  посылать  кого-нибудь  для  подтверждения  подлинности?  -
озадаченно спросил я.
     - Причин две, - объяснила она. - Во-первых, я намереваюсь поставить
Аберкромби в  счет каждую  мелочь, на  которую вы  потратитесь в пути, и
хочу,  чтобы   вы  хорошо  провели  время  на  Шарлемане.  Считайте  это
оплаченным отпуском.
     - А во-вторых?
     - Я  мало  знаю  о  женщине,  изображенной  на  этих  портретах,  -
продолжала она.  - Но судя по диапазону коллекции Аберкромби, она жила и
умерла очень  давно -  значит, у  автора картины Хита должен быть какой-
нибудь исходный  материал. Попробуйте  узнать, какой  именно.  Если  это
художественное произведение,  может быть,  оно  продается,  и  тогда  мы
приобретем его для Аберкромби.
 Она помолчала.
     - И еще, Леонардо? Если с вами снова свяжется Рубен Венциа, скажите
ему, что вы обдумали его предложение и согласны иметь с ним дело.
     - Но это будет неэтично.
     - Картину  у Валентина  Хита мы  уже фактически приобрели. У Венциа
нет никакой  возможности наложить  на нее  лапу. Но  у него  может  быть
полезная для нас информация, и не стоит совсем терять с ним связь.
 Я вдруг оценил иронию ситуации:
     - А  Малькольм Аберкромби?  Он ведь меня вчера уволил именно за то,
что вы сегодня утром приказываете мне делать?
     - Предоставьте  Аберкромби мне,  - сказала  она хмуро и решительно.
Потом встала и провела меня до двери.
      - Увидите, все обернется к лучшему.
 На прощанье я получил кипу документов.
     - Вот  это, -  указала она  на один  из них,  - ваш пропуск с места
работы, с  ним вас  пустят во  все общественные учреждения на Шарлемане.
Однако люди  там весьма  просвещенные, - добавила она, - так что вряд ли
его будут проверять.
     - А  это, - и она указала на другой документ, - ваш паспорт второго
класса, по которому вы сможете передвигаться в пределах пятисот световых
лет от  Шарлеманя в  течение тридцати дней. Это на случай, если художник
живет в каком-нибудь соседнем мире. И поскольку у нас на той системе нет
представительства, вот  вам код  кредитного счета,  который я  открыла в
местном отделении  Опекунского Банка.  Вас обслужат  по голосограмме,  с
вашей сетчаткой  у сенсоров  всегда возникает  путаница. Можете снять со
счета до двадцати тысяч кредитов.
 Она сделала паузу.
     - Это  на  случай,  если  у  Аберкромби  вдруг  не  хватит  совести
выполнить свои  обязательства перед  вами. Надеюсь, у вас есть номер его
банковского и кредитного счета?
     - Да, Достойная Леди.
     - Вот  голограмма Валентина  Хита, чтобы  вы смогли  узнать  его  в
космопорту.
     - Мне  кажется, ему  будет гораздо  легче узнать  бъйорнна, который
сойдет с корабля людей, Достойная Леди.
     - Возможно,  - согласилась  она. -  На случай, если он опоздает или
где-то застрянет,  здесь на  обратной  стороне  закодирован  его  адрес,
найдете его дома.
 Она вынула еще одну голограмму, совсем маленькую, и протянула мне.
     - А  это репродукция  картины, которую  вам надо будет проверить на
подлинность.
 Я бегло рассмотрел ее.
     - Это та же самая женщина.
     - Знаю, - ответила она. - Раз увидев, это лицо не забудешь.
 Я снова посмотрел на репродукцию и обратил внимание на странную подпись
под ней.  Она казалась  вполне разборчивой,  но сколько  я ни пытался ее
прочитать, у  меня ничего  не получилось.  В  конце  концов  я  протянул
голограмму Тай Чонг.
     - Не могу прочитать подпись, Достойная Леди.
     - Это  один из  новейших шрифтов,  его стали  иногда употреблять  в
каталогах, -  объяснила она.  -  Называется,  кажется,  Антарес-Элегант.
Выглядит красиво, но я вполне понимаю ваши трудности при чтении.
 Она присмотрелась к подписи.
     - Здесь  говорится, что  художника зовут  Серджио Маллаки. Вы о нем
слышали?
     - Нет, - ответил я. - А название картины там приведено?
     - Да,  -  сказала  Тай  Чонг  и  передернула  плечами.  -  Странное
название, но звучит интригующе.
     - Как она называется? - спросил я.
     - "Черная Леди ".

                                   8

 Увидев  космопорт   на  Шарлемане,   я   понял,   каким   маленьким   и
незначительным был мир Дальнего Лондона.
 Во-первых,  мы   сели  не  на  самой  планете,  а  прибыли  в  огромный
орбитальный  ангар,   где  система   публичного  оповещения   направляла
прибывших пассажиров на пересадку, на таможенный контроль, в орбитальный
отель или на челнок до планеты.
 Не обнаружив  Валентина Хита среди встречающих на причале, я направился
прямо к  таможенному пункту,  подождал,  пока  мой  багаж  просканируют,
прошел паспортную  проверку и  по очень медленной автоматической дорожке
отправился к  челночному причалу, собираясь лететь на планету. Ближайший
рейс оказался  почти через час, и поскольку еда на борту была рассчитана
на человеческие вкусы, я стал искать ресторан, где обслуживают не-людей.
 К моему  удивлению, здесь таких не было. В нескольких ресторанах люди и
не-люди питались  вперемешку, и никому это вовсе не казалось странным. Я
вошел в  одно заведение, все еще ожидая услышать, что инопланетянам, или
хотя бы  бъйорннам, сюда нельзя, и был немедленно препровожден к столику
у стены.  У меня  за спиной  двое людей  пили  кофе,  обсуждая  какие-то
спортивные соревнования,  а за  столиком  слева  сидели  два  теронца  и
лодинит. Теронцы  ели лоснящееся  жирное мясо,  основной для них продукт
питания, а лодинит жевал не поддающуюся описанию овощную массу.
 На компьютерном  экранчике над  столиком  появилось  меню  -  на  языке
землян. Я  свободно мог  его читать, но попросил перевод на бъйорннский,
просто посмотреть,  что из  этого выйдет.  Через мгновение  я уже бранил
себя за  вопиющее нарушение  приличий, но  прежде чем успел отменить или
изменить просьбу,  требуемый перевод  появился. Не желая создавать новых
трудностей, я  заказал напиток из фруктов с мякотью, из тропической зоны
Шарлеманя. На  экране тут  же появились  два столбца - в первом перечень
рас, которым напиток был вреден для здоровья (домариан, сеттов и эмранов
особо  предупреждали,  что  именно  это  сочетание  фруктов  для  них  -
смертельный яд),  а во  втором -  более короткий список рас, для кого он
был не опасен, но при их метаболизме действовал, как интоксикант.
 Бъйорннов не  было ни  в  одном  списке,  я  подтвердил  заказ,  и  был
молниеносно обслужен.  С четверть  часа я  потягивал питье,  наслаждаясь
теплом и  покоем, исходившими  от множества  посетителей. Наконец решил,
что пора  уходить, ввел  в  компьютер  номер  кредитного  счета  мистера
Аберкромби, подождал подтверждения и вернулся на челночный причал.
 Там меня  снова поразили масштабы Шарлеманя. В большинстве человеческих
миров, где  мне приходилось  бывать, был один главный город, иногда два;
люди осваивали  множество планет,  и так  быстро,  что  заселение  везде
только  начиналось.   Процветающие  колонии   начинались   с   небольших
поселений, и  становились крупными  городами  по  мере  того,  как  туда
эмигрировало все  больше людей,  а неудачливые так и оставались обычными
форпостами. Хотя  я слышал  о Делуросе VIII с населением в 17 миллиардов
людей, и  о таких крупных мирах, как Земля, Спика VI, Терразана и Сириус
V, но  я ни разу не был на такой планете, где люди освоили хотя бы мало-
мальски значительную территорию.
 Теперь же  я буквально  тонул  в  потоке  информации.  На  полированном
настиле причала  тянулось, наверное,  полос двадцать  разных  цветов,  и
пассажиров  направляли   по  эти   линиям  к   челнокам  соответствующих
направлений: красный - в Централию, фиолетовый - в Блэкуотер, золотистый
- в  Нью Иоганнесбург,  оранжевый -  в район  Восточной Границы,  и  так
далее. Я  знал, что  Валентин Хит  живет в  городе под названием Океана,
выбрал нужную полосу и пошел к челноку.
 Сам челнок был разделен на отсеки, как все лайнеры Олигархии, с салоном
первого класса примерно на три дюжины удобных мест для людей, и отсеками
второго  и   третьего,  с   кислородной  и  хлористой  средой  и  самыми
разнообразными  креслами  для  всех,  от  шеститонного  касторианина  до
крошечного третаганзийца.
 Я приготовился  пройти в  хвост, в отсек второго класса, когда заметил,
что в начале салона первого класса уже сидит канфорит и трое голубоватых
существ, шедших впереди меня, усаживаются в этом же салоне.
 Я обратился к женщине в форме, распоряжавшейся в салоне.
     - Простите, Достойная Леди?
     - Что вам нужно? - отозвалась стюардесса.
 Я показал на пустое сиденье перед собой.
     - Можно?
     - Что можно?
     - Мне можно здесь сесть?
     - Конечно,  - ответила  она. -  При включенных двигателях стоять не
разрешается.
     - Я имел в виду салон первого класса, Достойная Леди.
     - В челночных катерах нет классов, - сказала она.
     - Но конструкция катера...
     - Катер  строился для системы Спинот, - объяснила она. - Он недавно
куплен и еще не переоборудован. Садитесь на любое место, где вам удобно.
     - Спасибо, Достойная Леди, - сказал я, а сам дошел до конца прохода
и заглянул в отсек второго класса.
 Он был почти забит, и в другое время я бы немедленно туда вошел и занял
место, но  в салоне первого класса было наполовину пусто, и я решил, что
на этот  раз полечу  здесь, просто  чтобы  узнать,  как  себя  чувствуют
пассажиры-люди. Приняв решение, я выбрал место и пристегнулся, проверив,
чтобы ремни  равномерно охватывали  мое тело, и представляя, что сказали
бы Аберкромби и моя Мать Узора, если бы видели меня сейчас.
 Краткий перелет  на Шарлемань был небогат событиями, и через пару минут
после посадки  я уже  стоял у  выхода с  причала, высматривая  Валентина
Хита. Я  не нашел  его и  в  конце  концов  направился  к  компьютерному
терминалу, узнать,  не оставил  ли он  для меня  сообщения. Он ничего не
оставлял.
 Я решил,  что лучше  сначала поселиться в отеле, а уж потом попробовать
связаться с  Хитом.  Приняв  такое  решение,  я  отправился  в  багажное
отделение, получил  багаж  и  зарегистрировал  у  представителя  полиции
Океаны свою голосограмму.
 Потом я  вышел на  улицу и  оказался под  ярким солнцем  Шарлеманя.  По
проезжей  части   шелестел  бесконечный   поток  машин.   Одна  из   них
остановилась прямо  передо мной, распахнулась задняя дверца, и водитель,
коренастый лысеющий человек, произнес с заискивающей улыбкой:
     - Добро пожаловать в Океану. Куда вас доставить?
     - Мне  нужно в  отель "Эксцельсиор",  уважаемый, -  произнес  я  на
диалекте Почетных гостей.
     - Вам заказан номер?
     - Разумеется,  - ответил я и сел в машину, втащив за собой багаж. -
Почему вы спрашиваете?
 Он пожал плечами, машина тронулась.
     - Там обычно нет свободных мест. Я подумал, что сэкономлю вам плату
за проезд, если вы не сделали заказ заранее.
     - Вы очень внимательны.
     - Это моя работа, - сказал он. - Вы впервые на Шарлемане?
     - Впервые, - сказал я.
     - Надеюсь, вам здесь понравится.
     - Я в этом совершенно уверен, - ответил я, смотря в окно на широкую
равнину, покрытую  бурой выжженной  травой. -  Можно задать  вам вопрос,
уважаемый?
     - Валяйте.
     - Ваш  прекрасный город носит название Океана, - заметил я. - А где
же океан?
 Он рассмеялся.
     - Не то время года.
     - Я вас не понимаю.
     - Мы всего в паре сотен миль к югу от экватора, так что вместо лета
и зимы  у нас  засуха и  сезон дождей.  Видите равнину?  -  спросил  он,
показав рукой в окно.
     - Да.
     - Ну  вот, когда  начинаются дожди, она превращается в озеро, почти
двести миль  в ширину  и примерно  восемнадцать дюймов  глубиной. Первый
человек, который  поставил здесь  свое заведение,  явился как  раз после
дождей, принял лужу за океан, и место назвал Океана. Когда он сообразил,
какого дурака  свалял, название  уже было  одобрено  Корпусом  Пионеров,
зарегистрировано в  департаменте картографии  на Калибане,  и менять его
было бы чертовски много хлопот.
 Он сделал паузу, потом добавил:
     - Вот  почему космопорт так далеко от города. Будь он ближе, его бы
полгода покрывала вода.
     - Как интересно, - произнес я.
     - Не  так интересно, как хлопотно, - снова рассмеялся водитель. - К
нам до  сих пор  попадают случайные  туристы,  заказывают  себе  отпуск,
соблазнившись названием.
 Мы въехали  на окраину  Океаны. Метрополис  встретил  меня  сверкающими
стальными  зданиями   и  прямоугольными   башням  из   стекла,  широкими
проспектами, пролегающими  через со вкусом спланированные коммерческие и
жилые  кварталы.  Чем  дальше,  тем  теснее  сдвигались  группы  зданий,
казалось, они  уже почти  доставали  до  тонких  волокон  низко  плывших
облаков, и машина остановилась.
     - Приехали, - произнес водитель.
 Я рассчитался,  вышел из машины и обратился к одному из шести швейцаров
в ливреях,  который, в  свою очередь, взял мой багаж и сопроводил меня в
сравнительно небольшой  холл с  множеством витрин  очень дорогих и очень
модных магазинов.  Мне бросилось  в глаза,  что здесь на виду был только
один не-человек,  трехногое существо  в красной  с  золотом  униформе  и
значком обслуживающего персонала, но кроме меня, похоже, до этого никому
дела не  было. Вскоре  я уже  поднимался на экспресс-лифте на шестьдесят
четвертый этаж.
 Моя дверь  была в  конце короткого, ярко освещенного коридора. Я назвал
свое  имя,   подождал,  пока   сработает  голосограмма,  а  когда  дверь
раздвинулась, вошел.
 Я  оказался   в  необъятной  гостиной,  с  четырьмя  креслами,  большой
кушеткой,  обитой   белой  тумиганской   кожей,   маленьким   баром   из
дорадузского дерева  с богатым  выбором  напитков,  каменным  камином  и
широким окном, выходившим на город.
 Возле бара,  держа в  руке полупустой  бокал,  стоял  высокий,  холеный
мужчина, в  отлично сшитом  дорогом костюме,  с волосами цвета выжженных
равнин Океаны  и раскосыми  зелеными глазами  чуть сероватого оттенка. Я
сразу узнал в нем Валентина Хита.
     - Входите,  устраивайтесь, -  произнес он непринужденно. - Сожалею,
что не  смог выбраться  в космопорт, но я бы вас все равно не узнал. Мне
сказали, что вы бъйорнн.
     - Я и есть бъйорнн, - ответил я.
 Он, похоже, удивился.
     - Я  встречал раньше  пару бъйорннов, - сказал он, - но они явно на
вас не похожи.
     - Они, наверное, были из другого Дома, - ответил я.
     - Они  были черно-зеленые,  с бесконечным узором из концентрических
кругов по коже, или что-то вроде того.
     - Это, должно быть, из Дома Илстхни, - сказал я. - Они ювелиры.
     - Верно,  - сказал  он с  улыбкой. -  Как бы там ни было, я рад вас
видеть, Леонардо. Я - Валентин Хит.
     - Можно  задать вам  один вопрос,  мистер Хит? - спросил я, чуть не
назвав его  "друг Валентин", но решив не торопиться с диалектом дружбы и
симпатии, пока не узнаю, как и почему он оказался в моем номере.
     - Разумеется. Зовите меня Валентин.
     - Как вы оказались здесь, мистер Хит?
     - Валентин,  - поправил  он. -  Я подумал,  что  вам  трудно  будет
разыскать меня  по адресу.  Насколько я  понимаю, вы  в  первый  раз  на
Шарлемане, а  в Океане  весьма запутанная сеть улиц и совершенно нелепая
нумерация домов.
     - Я,  кажется, не  совсем правильно выразился, мистер Хит, - сказал
я. - Почему вы здесь, как вы оказались в моем номере?
     - Надеюсь,  вы не сочтете это грубостью с моей стороны, Леонардо. В
отеле четыре входа, я боялся, что выберу не тот и не встречу вас.
     - Но замок закодирован на мою голосограмму. Как вы вошли?
     - Не  доверяйте закодированным  замкам, Леонардо, - улыбнулся он. -
Любая горничная или портье могут сюда войти. На вашем месте я бы оставил
ценности в сейфе отеля.
 Он помолчал.
     - Сделать вам коктейль?
     - Нет, спасибо.
     - Может,  что-нибудь из еды? Здесь большой выбор, и вас обслужат за
десять минут.
     - Нет, спасибо.
     - Ну,  тогда чувствуйте  себя как  дома, и  мы  прекрасно  проведем
время.
     - Я не устал, - сказал я. - Нельзя ли сразу посмотреть картину?
     - Попозже, - сказал он. - Сначала давайте ближе познакомимся.
 Неожиданно мне  стало очень  не по  себе в  присутствии этого человека,
который так легко проник в мой номер, невзирая на замок, и похоже, вовсе
не был  заинтересован в том, чтобы я увидел картину, ради оценки которой
проделал такой дальний путь.
     - Давайте  познакомимся ближе,  прогуливаясь по городу, - предложил
я. - Из окна машины он показался мне очаровательным.
     - По-настоящему  он оживает,  когда стемнеет,  - ответил он. - Если
хотите увидеть Океану, подождите, пока сядет солнце.
 Я не  хотел настораживать  его, выдавая  свой страх, но мне показалось,
что просто  необходимо выйти из номера и оказаться среди свидетелей. Кто
знает, какую участь он мне готовит.
     - На космическом лайнере с Дальнего Лондона, друг Валентин, - начал
я, подчеркивая  обращение, -  я прочитал,  что в  Океане есть знаменитый
художественный музей. Если он открыт, не могли бы мы пойти туда?
 Он покачал головой.
     - Не хочу вас разочаровывать, Леонардо, но музей закрыт на ремонт.
     - Как?  - удивился  я. -  В статье  говорилось, что  его  построили
только два года назад.
     - Кажется,  на прошлой  неделе его  ограбили. Сейчас  они монтируют
более современную  систему охраны,  - он  подошел к  креслу и  сел. -  А
почему бы не провести остаток дня здесь?
 Я  внимательно   посмотрел  на  него,  пытаясь  заметить  предательские
выпуклости под  одеждой, которые  выдают спрятанное  оружие.  Ничего  не
заметил, но сообразил, что это совершенно не важно: он и так был намного
сильней и больше меня.
 Собрав все свое мужество, я снова заговорил:
     - Друг  Валентин, мой багаж еще не доставлен. Мне кажется, я должен
спуститься в холл и проверить, не попал ли он в другое место.
     - Носильщик  принесет его  сюда с  минуты на минуту, - уверил он. -
Его, наверное,  погрузили на  тележку  вместе  с  другими  чемоданами  и
развозят по номерам.
     - Но  все же, - настаивал я. - У меня там есть личные вещи, которые
мне очень дороги.
 Он показал на панель внутренней связи.
     - Если  вы действительно  волнуетесь, позвоните в холл и проверьте,
куда они направили ваш багаж.
     - Я чувствовал бы себя спокойнее, если бы сходил туда сам, - честно
признался я, подвигаясь к двери.
 Он пожал плечами.
     - Ну, если вы так беспокоитесь, идите.
     - Вы не собираетесь меня задерживать? - вырвалось у меня.
 Мои слова его, кажется, позабавили.
     - Зачем мне вас задерживать?
     - Я думал... то есть мне казалось... - от волнения и замешательства
я не смог сформулировать убедительную фразу.
     - С вами все в порядке? - спросил он. - Вы изменили цвет.
     -  Это   оттенок  униженности,   -  объяснил  я.  -  Мне  почему-то
подумалось, что вы захотите меня здесь удержать.
 Хит хохотнул.
     - Можете свободно идти, куда хотите, - и добавил после паузы: - Это
мне, кажется, придется злоупотребить вашим гостеприимством до вечера.
     - Не понимаю.
     - Все очень просто, - сказал он. - Меня ищет полиция.
     - Вы  скрываетесь от  правосудия? -  воскликнул  я,  и  мои  страхи
вернулись.
     - Нет, я всего лишь подозреваемый.
     - Тогда  зачем вам  прятаться от  полиции? - спросил я. - Наверняка
лучший выход - явиться к ним и честно ответи