би  без колебаний
украл бы ее. И все из-за женщины с неизменно печальным лицом!
 Добавлю, пожалуй,  что сама модель остается пленительной тайной. Почему
одно  и   то  же   лицо  изображают   люди,  отдаленные  друг  от  друга
тысячелетиями и  сотнями тысяч  световых  лет?  Почему  ее  ни  разу  не
изобразил кто-нибудь из мастеров? И вообще, почему ее никогда не рисовал
никто, кроме  людей? Почему  она никогда  не улыбается,  не носит других
цветов, кроме  черного? Что  общего может быть у людей, ее изображавших,
кроме того,  что, возможно,  все они  так или  иначе принимали участие в
вооруженных конфликтах? Возможно, я что-то проглядел. Кто она, и что она
для них? Почему ни на одном портрете не названо ее имя?
 Я  все   время  думаю  над  этими  увлекательными  вопросами,  и  очень
благодарен судьбе,  что я  бъйорнн, а  не человек,  а не  то тоже мог бы
пасть жертвой навязчивой идеи.

 Как всегда, желаю процветания Дому и безопасности Семье.
 Ваш преданный сын Узора,

 (здесь три дивных иероглифа, изображающих подпись Леонардо)

                                   5

 Я вошел  в местное  отделение  библиотеки,  представился  библиотекарю,
подождал, пока  он удостоверится,  что мистер  Аберкромби  действительно
оплатит компьютерное  время, после  чего был  препровожден  к  маленькой
кабине в  зале под  названием "Внепланетная  Секция", в котором на самом
деле работали исключительно инопланетяне.
 Здесь было относительно много посетителей, и к моменту, когда я включил
компьютер,  ощущение  беспокойства,  охватившее  меня,  пока  я  шел  по
сравнительно пустым  улицам Дальнего  Лондона от  отеля  до  библиотеки,
пропало без следа.
     - Доброе  утро, - произнес не-совсем-механический голос. - Чем могу
служить?
     - Мне  требуется краткий  биографический очерк циркового артиста по
имени Рафаэль  Джамал, -  сказал я  на командном  диалекте.  -  Особенно
необходимы детали военной службы.
     - Вы  предпочитаете устный  ответ  или  твердую  копию?  -  спросил
компьютер.
     - Можно получить и то, и другое? - спросил я.
     - Разумеется. Но это будет дороже.
     - Меня устраивает.
     - Мне  нужны некоторые  исходные данные,  - сказал  компьютер. -  К
какой расе принадлежит Рафаэль Джамал?
     - Раса человеческая, - ответил я.
     - Жив ли он, и если нет, когда жил?
     - Он жил примерно 350 лет назад, в первом столетии Олигархии.
     - Планета обитания?
     - Не  знаю, -  признался я.  - Но  предполагаю, что  Патагония  IV,
потому что  там он  создал картину, будучи уже инвалидом, и вскоре после
того умер.
     - Спасибо, - ответил компьютер. - Просматриваю библиотечные файлы.
 Краткая пауза.
     - Обращаюсь к компьютеру Публичной Информации на Патагонии IV.
 Экран секунд на двадцать потемнел, затем снова ожил.
     - Патагония  IV больше  не является  колонией землян.  Обращаюсь  к
файлам Бюро Исторической Переписи на Делуросе VIII.
 Я терпеливо ждал, и наконец получил ответ.
     - Джамал,  Рафаэль, -  сказал компьютер.  - Настоящее  имя -  Педро
Сантини. Год  рождения 4503  Г.Э., смерти  - 4538  Г.Э.  Женат  не  был,
наследников не  оставил, имущество  после смерти  продано с аукциона. До
шестнадцати лет  жил на  Дельвании III,  затем поступил в пятизвездочный
цирк братьев  Балабан, где  работал  артистом  на  трапеции  под  именем
Рафаэль Джамал, до тех пор, пока не потерял подвижность ног в результате
падения в 4533 году Г.Э. на Патагонии IV. Левая нога ампутирована в 4536
году Г.Э.
     - Что известно об его военной службе? - спросил я.
     - Он не служил в армии.
     - Тогда  он, наверное,  был свидетелем  военных действий, не будучи
военным, - настаивал я.
     - Неверно,  - сказал  компьютер. -  Сразу после  школы он вступил в
пятизвездочный цирк  братьев Балабан  и  оставался  там  до  несчастного
случая.
     - Не понимаю.
     - Если  я неясно выразился, то могу перевести ответ на 1273 языка и
диалекта, кроме земного, - предложил компьютер.
     - В  этом нет необходимости, - сказал я и задумался. В конце концов
мне пришла в голову еще одна мысль.
     -  Будьте  добры,  проверьте,  не  подвергалась  ли  Дельвания  III
военному нападению,  и не  было ли  там гражданских  беспорядков  в  тот
период, когда Рафаэль Джамал жил там?
     - Проверяю... Нет, не было.
     - Давал  ли пятизвездочный  цирк братьев  Балабан представления  на
какой-либо планете, находившейся в военном конфликте?
     - Проверяю... Нет, не давал.
     - Но должен был! - воскликнул я.
     - Ответ  отрицательный,  -  повторил  компьютер.  -  Чем  еще  могу
служить?
     - Вот,  - сказал  я, - есть четыре человека: Рафаэль Джамал, Брайан
Мак-Джиннис, Петер  Клипштайн и  Кристофер Килкуллен.  Я хочу,  чтобы вы
взяли их  биографии из  файлов исторической  переписи на  Делуросе VIII,
проанализировали данные и сообщили мне все, что найдете у них общего.
 Я еще  раз прошел  процедуру ответов  на вопросы компьютера по исходным
данным, затем  ждал, пока  он получит доступ к нужным сведениям. Наконец
он объявил:
     - Анализирую.
 Прошла целая  минута тишины,  чрезвычайно много,  принимая во внимание,
что у компьютера уже были все требующиеся данные.
     - Рафаэль  Джамал, Брайан  Мак-Джиннис, Петер Клипштайн и Кристофер
Килкуллен все  принадлежали к  человеческой расе,  - выдал он в итоге. -
Все четверо - мужчины. Больше ничего общего между ними нет.
     - Вы совершенно уверены? - спросил я.
     - Я  неспособен на ошибку, - ответил компьютер. - Следует отметить,
что сведения о Брайане Мак-Джиннисе минимальны, и получены с Земли, а не
с Делуроса  VIII, но  поскольку у  Рафаэля Джамала,  Питера Клипштайна и
Кристофера Килкуллена  нет ничего  общего, кроме расы и пола, дальнейшая
информация о Брайане Мак-Джиннисе не изменит мой ответ.
     -  Спасибо,   -  сказал   я,  разочарованно  вздохнув.  Просто  для
подстраховки я  заставил его  проанализировать  художников,  чьи  работы
висели в  доме Аберкромби, но он не смог найти между ними никакой связи,
ни в военной службе, и ни в чем другом.
 В конце концов у меня появилась еще одна мысль.
     - Я  хочу, чтобы  мне проанализировали картину, - попросил я. - Это
возможно?
     - Да, - ответил компьютер. - Где ее можно найти?
     - Ее  репродукция находится  в  книге  под  заглавием  "Британия  в
Африке: Сто лет живописи", издана на Земле в 1922 году от Р.Х. Возможно,
существует еще  немало  экземпляров,  но  единственный,  о  котором  мне
известно, находится  в библиотеке на Пико II. Картина без названия, но в
книге это единственная работа кисти Брайана Мак-Джинниса.
     - Я  обнаружил экземпляр  книги в  главной  библиотеке  Селики  II,
доступ к  ней быстрее  и дешевле,  чем к Пико II, - сообщил компьютер. -
Пожалуйста, подождите, пока мне передадут содержание.
     - Жду, - сказал я.
 Экран компьютера погас, мгновение спустя зажегся.
     - Картина Брайана Мак-Джинниса занесена в мой банк памяти, - сказал
он. - Что именно надо анализировать?
     - Женщину.
     - Данных об имени и личности модели нет.
     - Вполне  возможно, что она вообще не существовала, - объяснил я. -
Она появляется на картинах, голограммах, в скульптуре, по всей Галактике
на протяжении  более семи  тысячелетий, и  похоже, ее  изображают только
представители человеческой расы.
 Я сделал паузу.
     - У  меня  есть  доступ  к  картинам  и  голограммам  из  коллекции
Малькольма  Аберкромби.   Можно  проверить   в  вашей   библиотеке,   не
встречается ли  подобная натура  в других  произведениях  искусства,  не
входящих в коллекцию?
     - Можно.
     - И  еще, - продолжал я, - если такое изображение обнаружится, могу
ли я получить его копию?
     - Да. Проверяю...
 Экран машины  опять погас  и оставался  темным так  долго, что  я вновь
почувствовал  свою   изоляцию  от   других  посетителей,  вышел  и  стал
прохаживаться по  библиотеке, впитывая  тепло и  уют от  близости других
существ. Через пять минут я вернулся в свою кабину, и еще полторы минуты
ждал, пока компьютер оживет.
     -  Я   обнаружил   семь   источников,   которые   могут   оказаться
изображениями той  же самой  женщины, -  объявил он.  - Они  появятся на
голографическом экране слева от вас.
     - Великолепно,  - сказал  я, вдруг почувствовав сильное волнение. -
Начинайте, пожалуйста.
 На экране внезапно появилось женское лицо с резко выраженными скулами и
узкими глазами.
     - Статуя  Прозерпины, римской  царицы подземного  мира, -  произнес
компьютер. - Изваял в 86 году от Р.Х. Луций Пиран.
 Я  внимательно   рассмотрел  изображение.   В  строении   костей   было
определенное сходство,  и ее  волосы вполне  могли быть черными (хотя по
скульптуре определить  это  было  невозможно),  но  глаза  были  гораздо
меньше, и  она улыбалась,  а  женщина,  которую  я  искал,  всегда  была
исполнена тайной грусти.
     - Нет,  - разочарованно  протянул я.  - Это  не та женщина. Дальше,
пожалуйста.
 На экране  появилось другое лицо, и в этот раз женщина, бесспорно, была
той самой.
     - Набивная  шелковая ширма. Кама-Мара, двойственный дух эротических
желаний и  смерти. Говорят,  она искушала  Будду во время его медитаций.
Автор неизвестен. Датируется 707 годом Р.Х.
     - Это  она, -  подтвердил я.  - Но если она - индийский дух, почему
черты лица у нее не индийские?
     - У  меня недостаточно  данных для  ответа на  ваш вопрос, - сказал
компьютер. - Продолжать?
     - Пожалуйста.
 Появилось еще  одно изображение, настолько живое, что печаль, исходящая
от нее, была почти осязаемой. Это тоже была она.
     -  Миктекакуатль,  повелительница  Страны  Мертвых  в  мексиканской
мифологии. Автор неизвестен, картина датируется 1744 г. Р.Х.
     - Пожалуйста, продолжайте, - попросил я с новым воодушевлением.
 И снова появилась она, на этот раз на голограмме.
     - Голограмма  без названия, автор Вилсон Деверс, охотник на крупную
дичь, с Гринвельда, 718 Г.Э.
 Затем последовало  еще три  картины, с  Земли, Спики II и Нортпойнта, и
каждая из  них в  точности повторяла изображение таинственной незнакомки
Аберкромби.
     - В  вашей библиотеке  есть еще  ее портреты?  - спросил я, когда с
экрана исчез последний.
     - Других  ее портретов нет, - ответил компьютер. - Если изображение
выполнено плохо до неузнаваемости, или не попало ни в один из каталогов,
я не смогу его идентифицировать.
     - Понятно,  - сказал  я. -  Можно получить  краткие  биографические
очерки авторов?
     - Включая Луция Пирана?
     - Нет, - ответил я. - Давайте временно исключим статую.
     - Два  художника неизвестны,  - начал  компьютер. -  Вилсон Деверс,
родился в  678 году  Г.Э. на Шарлемане, переехал на Гринвельд в 701 году
Г.Э.,  получил   лицензию  охотника   в   702   году   Г.Э.,   оставался
профессиональным охотником до смерти, наступившей в 723 году Г.Э.
     - Служил ли он в вооруженных силах? - спросил я.
     - Нет.
     - Как он умер?
     - Убит клиентом, случайным выстрелом из соник-бластера. Продолжать?
     - Будьте добры.
     - Бариен  Смит, родился  на Сириусе V в 3328 году Г.Э., переехал на
Спику II  в 3334  году Г.Э.,  - компьютер  сделал краткую  паузу.  -  По
профессии  значится   конструктором  космических  кораблей,  но  у  меня
достаточно данных,  чтобы  заключить,  что  в  действительности  он  был
завербован соперничающим  картелем и  занимался промышленным  шпионажем.
Умер в 3355 году Г.Э., при взрыве, уничтожившем весь заводской комплекс.
     - Остальные два? - спросил я.
     - Мильтон  Мугабе, родился  на Земле  в 1804  г.  Г.Э..  Стал  зоо-
океанологом, занимался  разведением и промышленным выловом акул, крупных
плотоядных рыб земного океана, был убит напавшей акулой в 1861 году Г.Э.
Энрико Робинсон, родился в 4201 году Г.Э. Стал профессиональным борцом в
4220 году Г.Э., сменил имя на Громилу Команча в 4221 году Г.Э., переехал
на  Нортпойнт   в  4224  году  Г.Э.,  умер  от  внутренних  повреждений,
полученных во время поединка, в 4235 году Г.Э.
     - Есть  ли у  этих художников  черты характера  или жизненный опыт,
объединяющий их  друг с  другом или  с теми четырьмя, которых я упомянул
ранее?
     - Нет.
     - Немного же времени вам понадобилось, - заметил я.
     - Я предвидел ваш вопрос.
     - Компьютеры это могут? - спросил я, слегка удивившись.
     - Я так запрограммирован, - ответил он. - Хотя если бы вы не задали
вопрос, я бы не стал отвечать самостоятельно.
     - Понятно. Можно получить копии иллюстраций?
     - Включая изваяние Прозерпины работы Пирана?
     - Да,  - сказал  я. -  И пока  вы этим занимаетесь, могли бы вы мне
выдать биографический очерк Луция Пирана?
     -  Второстепенный  римский  скульптор,  родился  в  43  году  Р.Х.,
переехал на  Крит в  88 году  Р.Х., умер естественной смертью в 111 году
Р.Х.
     - Спасибо, - сказал я.
     - Могу ли я еще чем-нибудь быть вам полезен? - спросил компьютер.
 Я вздохнул.
     - Боюсь, что сейчас - ничем.
     -  Разумеется,  я  сохраню  в  файле  ваш  запрос  на  иллюстрации,
изображающие данную  натуру, и  биографии художников.  В случае  связи с
другими библиотечными  компьютерами и  обмена памятью,  я буду пополнять
информацию для вас новыми данными.
     - Большое спасибо, - произнес я.
     - Это моя работа, - заверил компьютер.
     - Подождите,  - вспомнил я второе поручение Аберкромби. - Я попрошу
вас еще кое-что для меня сделать.
     - Слушаю.
     - Мне нужен подробный биографический очерк Рубена Венциа.
     - Назовите, пожалуйста, ваш код доступа.
     - Я не знаю, что это такое.
     - Без соответствующего кода доступа я не могу сообщать информацию о
живущих лицах,  за исключением тех, кто официально числится общественным
деятелем.
     - Но вы можете хотя бы сообщить, где его искать?
     - Разумеется. Он сидит в 263 футах к северо-северо-востоку от вас.
     - Вы хотите сказать - он здесь? - воскликнул я.
     - Да.
     - Почему?
     - Не могу ответить без кода доступа, - повторил компьютер.
     - Благодарю вас, - сказал я. - Это все.
 Экран компьютера окончательно погас, а я стал соображать, почему Венциа
оказался именно здесь и именно сейчас. В конце концов я вышел из кабины,
и едва  успел подойти  к выходу  из Внепланетной секции, как увидел его.
Венциа встал  из-за стола  в основном зале и направился в мою сторону, с
явным намерением перехватить меня у двери.
     - Леонардо, не так ли? - спросил он, подходя и протягивая руку.
 Какое-то время я довольно тупо смотрел на протянутую руку; никто, кроме
Тай Чонг, ни разу не проявил желания коснуться меня. Наконец я вспомнил,
что это знак приветствия, пожал руку и произнес на диалекте Равных:
     - Совершенно  верно. А  вы - мистер Венциа. Я вас помню по аукциону
искусств.
     - Зовите  меня Рубен,  - непринужденно  сказал он.  - Угостить  вас
чашечку кофе?
     - Я неспособен усваивать кофе, - объяснил я.
     - Выберите, что захотите, - сказал Венциа. - Мне хотелось бы с вами
побеседовать.
     - Вы очень добры, мистер Венциа.
     - Рубен, - поправил он меня.
     - Рубен,  - повторил  я. -  Однако должен  вас предупредить,  что я
питаюсь в ресторанах, которые обслуживают не-людей.
     - Ну и прекрасно, - сказал он, делая шаг к выходу. - Идемте.
     - Я ни разу не видел человека ни в одном из них, - продолжал я.
     - Хотел бы я посмотреть, как они меня не пустят.
     - Хорошо, тогда идемте.
     - Я  вас не видел почти два месяца, - заметил он, когда мы вышли на
свежий воздух. - Были на других планетах?
     -  Да,  -  ответил  я,  как  всегда,  предпочитая  обычный  тротуар
движущейся дорожке.  - Хотя  не  могу  представить,  почему  вы  ожидали
увидеть меня, даже если бы я остался на Дальнем Лондоне. В конце концов,
мы встречались всего лишь один раз.
     - О,  те, кто  занят одним  делом, как правило, сталкиваются друг с
другом, особенно  на такой малонаселенной планете, как Дальний Лондон, -
он помолчал. - Как вам понравилась Нью Родезия?
 Я замер, как вкопанный и удивленно посмотрел на него.
     - Откуда вы знаете, что я летал на Нью Родезию? - спросил я.
     - Пошевелил  мозгами, -  ответил он  и сделал жест рукой, приглашая
двигаться дальше. - Так мы идем?
 Дальше я  шел молча,  размышляя над его последним замечанием и чувствуя
себя очень неловко под любопытными взглядами, которые мы привлекали. Не-
человек в человеческом мире всегда объект любопытства, порой - насмешек,
но человек, идущий рядом с одним из нас... это настолько не укладывалось
ни в  какие рамки, что зеваки даже не пытались скрыть свое неодобрение и
неприязнь. Мне  стало не по себе, и я предложил Венциа пойти впереди или
сзади меня, чтобы привлекать меньше внимания.
     - Пусть глазеют, - сказал он, пожав плечами. - Мне безразлично.
     - Это вас не беспокоит? - удивился я.
     - С чего бы? - ответил он. - Если им нечем занять время, это не моя
забота.
 И мы пошли дальше, а я размышлял над его ответом, типично человеческим,
с беспечным пренебрежением к мнениям или благополучию Стада. Миновав два
квартала, мы  подошли  к  одному  из  ресторанов,  которые  я  регулярно
посещал, и я ввел его внутрь.
     - Здесь  несколько уныло,  вам не  кажется? - заметил он, оглядывая
пустые столы  и морща  нос от  мириад атаковавших  нас запахов.  - Может
быть, зайдем в местечко поприличнее? Я угощаю.
     - Действительно, для еды есть более приятные места, - согласился я,
чувствуя по  реакции посетителей  и официантов,  что  и  здесь  мы  были
предметом усиленного  интереса, -  но мне  не разрешается туда заходить.
Кроме того,  в этом  ресторане обычно  много посетителей, а я нахожу это
приятным.
     - Вам нравится толпа?
     - Да.
 Он пожал плечами и махнул официанту.
     - Пусть будет по-вашему. Закажем столик.
 Подошел официант, бледно-голубой трехногий бемарканин.
     - Вы  совершенно уверены, что желаете обедать здесь, сэр? - спросил
он Венциа.
     - Честно говоря, совершенно уверен, что не хочу, - ответил Венциа с
брезгливым выражением. - Но нам с другом нужен столик. И поживее.
 У бемарканина  запылали ноздри  - эквивалент гневного взгляда - будто я
портил репутацию  его заведения, явившись сюда с человеком. Он повел нас
к столу в самой глубине ресторана, где нас не было видно от входа.
     - Не годится, - сказал Венциа.
     - Разрешите спросить, почему, сэр? - осведомился бемарканин.
     - Взгляните, - сказал Венциа. - Стулья не для людей. Чтобы сесть, я
должен быть ростом четыре фута и с хвостом. Никуда не годится.
 Бемарканин  молча   подвел  нас  к  другому  столику,  тоже  в  глубине
ресторана. Венциа вытер стол носовым платком, кивнул и уселся.
     - В  общем-то, разница  невелика, -  заметил он. - Черт с ним. Тут,
по-моему, вообще не видно ни одного нормального столика.
     - А где вы обычно сидите, Леонардо? - добавил он после паузы.
     - Там, где посадят, - ответил я.
     - Временами, должно быть, чертовски неудобно.
     - Бывает, - признался я.
     - А зачем вы это терпите?
     - Есть и преимущества.
     - Толпа?  Если устроить скандал насчет того, где сидеть, вы сможете
наслаждаться со  всеми удобствами,  - он  немного помолчал. - Ладно, где
наш внимательный официант с его милой улыбкой?
 Я заказал  напиток из  овощной массы  с Сигмы  Дракона II,  мира, очень
похожего на  наш. Венциа  потребовал кофе, получил ответ, что кофе здесь
не держат, и ограничился стаканом воды.
     - Пахнет  здесь просто  отвратительно, - заметил он, когда официант
отошел.
     - Кухня обслуживает представителей тридцати-сорока различных рас, -
объяснил я. - Со временем к запахам привыкаешь.
     - Будем  надеяться, что  столько времени  мы здесь  не проведем,  -
произнес он без тени улыбки.
     - Можно спросить, почему мы вообще тут оказались?
     - Потому что я хочу узнать, чем вас интересуют картины, за которыми
вы охотитесь, - ответил он.
     -  Не   вижу  причины  скрывать