вшийся с ним за картину, был Владимир Кобринский.
Я понимаю,  что это не имеет никакого отношения к гипотетической задаче,
но вероятность случайного совпадения, без всякой связи между упоминанием
его имени в обоих контекстах, равна 0.0000037 процента.
     - Могу я получить распечатку тех открытых данных о нем, которыми вы
располагаете?
     - Печатаю...
 Из машины выполз листок бумаги.
     - Есть ли в банке данных вашей памяти его голограмма?
     - Я ее еще не стер. Пожалуйста, посмотрите на экран.
 Голографический экран замерцал, и я впервые увидел суровое, резкое лицо
Владимира Кобринского.

                                   18

 Черная Леди, протянув руки, манила меня к себе. Я неуверенно сделал шаг
вперед, затем второй.
     - Ко  мне, Леонардо,  - тихо  и проникновенно шептала она. - Иди ко
мне, и  ты увидишь то, о чем лишь мечтал. Переступи со мной эту грань, и
ты узнаешь вечные тайны Жизни и Смерти.
 Я сделал третий шаг, уже тверже.
     - Приди, - шептала она. - Приди ко мне, и ты узнаешь великий секрет
Другой Жизни. Иди же!
 Я вскочил  в койке.  Руки у  меня тряслись, цвет бурно менялся. В конце
концов я понял, что это был лишь сон, и немного успокоился.
 Но был  ли это  сон? Я  редко вижу  сны, а  когда мне что-то снится, то
проснувшись, я  обычно не  помню подробностей  - но  этот сон запомнился
предельно ясно.
 Чем больше  я о  нем думал,  тем чаще задавал себе вопрос: а не было ли
это видением,  явлением Матери  Всего Сущего? Это могло казаться слишком
самонадеянным: как  я смел  думать, что  она придет  ко мне  - вообще  к
самцу-бъйорнну -  и все  же каждая  деталь пережитого представлялась мне
ярко и отчетливо.
     - Свет!  - произнес  я  хрипло.  Комната  мгновенно  осветилась.  Я
принялся  расхаживать  из  угла  в  угол,  ломая  голову  над  тем,  что
случилось.  Вчера  прямо  из  библиотеки  я  пошел  в  отель  к  Венциа,
рассказать о  своем открытии.  Он невероятно разволновался и сказал, что
сей же  час отправляется  на родную  планету Кобринского,  Солтмарш.  Он
предложил взять меня с собой, однако я чувствовал, что не могу улететь с
Дальнего Лондона без разрешения Тай Чонг. Я просил его отложить отлет до
утра, но он отказался. Его лицо горело фанатическим пылом.
 Тогда я  вернулся к  себе в  комнату, расстроенный  тем, что моя роль в
истории Черной  Леди подошла  к концу, и сразу лег спать. Поскольку весь
вечер я  думал о  ней, логично было бы предположить, что я просто увидел
ее во  сне, подсознательно  продолжая переживать  разочарование от того,
что меня не взяли.
 Таково было  логическое объяснение - но было ли оно верным? Является ли
Черная Леди  лишь мужчинам-землянам, или она в самом деле явилась мне? И
если она  явилась мне,  то не  была ли  она на  самом деле Матерью Всего
Сущего? Было  ли святотатством  даже подумать  о такой  возможности, или
было кощунством не последовать за ней, когда она звала меня?
 Я не знал ответа, и чем больше об этом думал, тем больше запутывался.
 Я все  еще размышлял  над разными последствиями проблемы, когда начался
день. Тогда я вышел из комнаты, намереваясь направиться в галерею.
 Спустившись в  маленький, скудно  меблированный  холл  моего  отеля,  я
увидел, что  там меня дожидается Валентин Хит, совершенно не замечающий,
как на  него  косятся  любопытные  постояльцы  и  бросают  презрительные
взгляды проходящие мимо люди.
     - Доброе утро, Леонардо, - кивнул он. - У вас ужасный вид.
     - Я плохо спал, друг Валентин, - ответил я.
     - Прискорбно слышать.
     - Как вы узнали, что я здесь живу? - спросил я. - Я вам не говорил.
     - Найти  инопланетянина на  Дальнем Лондоне  не так  уж  трудно,  -
ответил он, улыбаясь. Вдруг улыбка растаяла.
     - Немедленно  съезжайте отсюда,  - продолжал он. - Ковры вытерты до
ниток, обои облезлые, а наемная прислуга неприветливо на меня косится.
     - Это лучший отель, куда пускают инопланетян, - пояснил я.
     - Быть не может!
     - И  я так  думал, пока  не побывал  в других,  - сказал  я, слегка
отворачиваясь, чтобы  не видеть  канфорита-администратора, с отвращением
уставившегося на  нас с  Хитом. -  Ну вот, вы меня разыскали, что вам от
меня нужно?
     - То же самое, что и вчера, - сказал Хит.
 Наступила неловкая пауза.
     - Я  должен отелю  "Тауэр" семнадцать  тысяч кредитов.  Они требуют
уплаты к завтрашнему утру.
     - Но  вы  всего  четыре  дня  на  Дальнем  Лондоне,  -  ошеломленно
воскликнул я. - Как вам удалось растратить столько денег?
     -  Я  же  вам  сказал:  у  меня  дорогие  вкусы.  Правительственные
апартаменты стоят  две тысячи  пятьсот  кредитов,  не  считая  стола,  а
поскольку я  приехал только  с тем,  что на  мне было, пришлось заказать
новый гардероб у гостиничного портного.
     - Но  это неблагоразумно,  друг Валентин.  Надо  было  найти  отель
подешевле.
     - Какая  разница? -  улыбнулся  он  в  ответ.  -  В  моем  нынешнем
положении, пока  все мои  счета заморожены, я не могу позволить оплатить
вообще никакого.
     - Но  почему правительственные  апартаменты? -  спросил я.  -  Вам,
наверняка не нужно столько места.
     - У  меня есть  мои маленькие  слабости,  -  оправдывающимся  тоном
ответил он.  - И  потом, это  все равно  неважно. Я  просто обязан найти
деньги, или завтра утром меня арестуют.
     - Может быть, вам стоит покинуть планету? - предложил я.
     - Мне  даже не  на что купить горючее и рассчитаться за ангар, - он
снова сделал паузу. - Вчера вечером я пошел в отель к Венциа, узнать, не
смогу ли  взять у  него в  долг, но  он выехал  оттуда за  час до  моего
прихода.
     - Я знаю.
     - И где он?
     - Он на пути к Солтмаршу.
     - Солтмарш? - переспросил Хит. - Первый раз слышу.
     - Это небольшая планета в скоплении Альбион.
     - Зачем он туда отправился?
     - Встретиться с Черной Леди, - ответил я.
     - Откуда он знает, что она там?
     - Я ему сказал.
     - Хорошо. Откуда вы знаете?
     - Рассчитал с помощью библиотечного компьютера, - объяснил я.
     - Вы уверены, что не ошиблись?
     - Хочется верить.
     - А почему вы не полетели с Венциа? - спросил он.
     - У меня есть свои обязательства.
     - Перед Клейборном?
     - Вчера, когда я говорил с другом Рубеном, я думал, что они гораздо
важнее. Сейчас я в этом не уверен, - признался я.
     - Что изменилось?
     - Если я скажу, вы станете смеяться.
     - Не  стану, даже  если мне  захочется, - серьезно сказал он. - Что
случилось, Леонардо?
     - Мне, кажется, было видение Черной Леди.
     - Кажется? - нахмурился он.
     - Это могло быть сном, - честно признался я. - Я сам не знаю.
 И после минутного молчания добавил:
     - Но  если это  в самом  деле было  видение, я должен еще раз с ней
встретиться.
     - Насколько это важно для вас, Леонардо? - спросил Хит.
     - Если это было видение, то это может оказаться самым важным в моей
жизни, -  удрученно вздохнул  я. -  Но у  меня нет  средств на  полет до
Солтмарша, так что я никогда не узнаю.
     - Не зарекайтесь, - заметил он.
     - Что вы имеете в виду? - с подозрением спросил я.
     - Если  вы скажете  то, что  мне необходимо  знать о системе охраны
Аберкромби, к завтрашнему утру у меня не только хватит денег на заправку
корабля, но придется несколько спешно покидать Дальний Лондон.
 Он сделал многозначительную паузу.
     - Не вижу причин, почему бы не скрыться на Солтмарше, прихватив вас
с собой.
     - Я не поддаюсь шантажу, - твердо сказал я.
     - Это не шантаж, - ответил он - Это переговоры на равных. Если я не
получу от вас то, что нужно мне, то не смогу дать вам то, что необходимо
вам. Все очень просто.
     - Я не могу сделать то, о чем вы просите, друг Валентин.
     - Надеюсь,  что вы  передумаете, Леонардо,  - сказал  он. - Но если
даже нет,  мне все равно придется заняться его коллекцией сегодня ночью.
Я просто не могу больше ждать.
 Он снова выдержал паузу.
     - Если передумаете, я буду у себя в отеле до полуночи.
     - Я не передумаю.
 Он протянул руку.
     - Тогда пожелайте мне удачи.
 Я пожал  ему руку, но промолчал. Он постоял немного, повернулся и пошел
к дверям.  Я смотрел  ему вслед,  пока он  не затерялся в толпе (был час
пик), а  потом направился  в галерею Клейборн. Образ Черной Леди все еще
стоял у меня перед глазами.
 В галерее я сразу сел за свой стол и начал писать письмо.

 Уважаемая Тай Чонг!

 Я оказался  перед мучительной  моральной дилеммой. Кажется, мне явилась
видением Черная  Леди. Если  это в  самом деле  так, я должен найти ее и
точно узнать,  кто она,  и что  ей от меня нужно - но для этого я должен
помочь другу  совершить преступление  и  воспользоваться  плодами  этого
преступления.
 Однако если  я ему не помогу, я не смогу посетить мир, где она появится
в следующий  раз. Если она действительно та, за кого я ее принимаю, то я
поступлю, как еретик в буквальном смысле этого слова.
 А возможно  также, что  я ошибаюсь, что она не являлась мне, и ей вовсе
нет никакого  дела до инопланетян. Но я не узнаю этого, пока не поговорю
с ней,  и не  смогу поговорить с ней, если не помогу другу. Выходит, что
если я  ошибся, и  она не  приходила ко мне, тогда мотивы помощи другу в
совершении криминального  акта окажутся  не выше  финансовой выгоды, и я
разделю его вину.
 Мне необходимо  моральное и  этическое наставление,  и не к кому больше
обратиться. Поэтому умоляю вас...

 Я почувствовал на плече чью-то руку, вздрогнул и выпрямился.
     - Босс хочет вас видеть, - произнес Гектор Рейберн.
     - Прямо сейчас? - удивился я.
     - Так она сказала.
     - Спасибо, друг Гектор, - поблагодарил я.
 Приказав  компьютеру  сохранить  письмо  в  блоке  памяти,  я  встал  и
направился в кабинет Тай Чонг.
     - Входите, Леонардо, - проговорила она, приветливо улыбаясь.
     - Слушаюсь, Достойная Леди, - сказал я, входя. Я сразу заметил, что
к старым  голограммам, на  которых она  получала награды  и снималась  с
разными артистами,  добавилась новая:  два  дородных  полицейских  ведут
победоносно сияющую Тай Чонг в кенникоттскую тюрьму.
     - Замечательно, правда? - произнесла она, заметив мой взгляд.
     - Страшно,  достойная леди,  - честно  признался я.  -  Полицейские
кажутся очень сильными и очень сердитыми...
     - Так  все и  было, -  весело сказала  она. -  Этой  голограммой  я
горжусь, пожалуй, больше, чем остальными вместе взятыми.
 Я не знал, что сказать человеку, находящему столько радости в аресте за
нарушение закона, а потому промолчал.
 После паузы она прочистила горло и снова заговорила.
     - Я как раз думала, не давал ли о себе знать Валентин Хит.
     - Я говорил с ним сегодня утром, Достойная Леди.
     - И?
     - Он по-прежнему намеревается ограбить Малькольма Аберкромби.
     - Вы передали ему, что я хочу его видеть?
 Мой цвет стал ярче от стыда.
     - Совсем забыл, Достойная Леди.
     - Ну,  неважно,  -  сказала  она.  -  Но  пожалуйста,  не  забудьте
передать, когда встретитесь с ним снова.
     - Я больше с ним не встречусь, Достойная Леди.
     - Неужели? Почему же?
     - Потому  что он  собирается ограбить Малькольма Аберкромби сегодня
ночью, и его почти наверняка задержат.
 Я помолчал.
     - Он остановился в "Тауэре", Достойная Леди. Может быть, вы сможете
отговорить его.
     - Может  быть, -  ответила она.  - Почему  вы так  уверены, что его
поймают? Он очень хитер.
     - Потому  что он  никогда не  был в доме Малькольма Аберкромби и не
знаком с системой охраны. Он просил у меня помощи, но я отказал.
     - Понимаю.
 Я неловко переминался с ноги на ногу.
     - У меня есть просьба, Достойная Леди.
     - Какая?
     - Есть ли у Клейборна филиал на Солтмарше?
     - Это в скоплении Альбион, не так ли?
     - Да, Достойная Леди.
     - По-моему,  там у  нас есть  маленькое отделение, - сказала она. -
Зачем вам?
     - Я хотел бы немедленно перевестись на Солтмарш.
 Она нахмурилась.
     - Почему? Вам здесь плохо?
     - Нет,  Достойная Леди!  - воскликнул  я.  -  Напротив,  мне  очень
нравится работа,  и я  доволен своим  окружением. Но  мне  кажется,  что
Черная Леди  вскоре может  появиться  на  Солтмарше,  и  мне  необходимо
поговорить с ней.
     - Почему?
     - Есть вероятность - не уверенность, но вероятность - что она имеет
огромное значение  для расы  бъйорннов, -  ответил я. - Я понимаю, что в
моих устах  это звучит  нелепо, но  я должен  еще раз  ее увидеть, чтобы
выяснить истину.
     - Почему вы не сказали об этом вчера? - спросила она.
     - Я сам обнаружил это лишь вчера вечером, - ответил я. - Я надеялся
взять отпуск  и полететь  на Солтмарш вместе с Рубеном Венциа, но он уже
улетел без меня.
 Я запнулся.
     - Вы - моя единственная надежда.
 Она задумчиво на меня посмотрела.
     - А что Хит? Вы же друзья, не так ли?
     - У  него нет  денег даже  на заправку  корабля, -  объяснил  я.  -
Поэтому он так спешит ограбить Малькольма Аберкромби.
     - А у него есть какой-нибудь интерес к Черной Леди? - спросила она,
выводя на листке бумаги бессмысленные узоры.
     - Она интересует его, лишь как предмет собственности, который можно
продать Малькольму Аберкромби, - ответил я.
     - Какая пошлость.
 Она ненадолго задумалась. Потом поднялась.
     - Я  хотела  бы  помочь  вам,  Леонардо,  -  в  ее  словах  звучало
сочувствие, -  но дело  в том,  что я  просто не могу послать вас в наше
отделение на Солтмарше.
     - Из-за неприятностей на Шарлемане? - огорчился я.
     - Нет, нет - ответила она. - С вас полностью сняты все подозрения.
 И помолчав, добавила:
     - Но  у вас  контракт с  отделением  галереи  Клейборн  на  Дальнем
Лондоне. Отделение на Солтмарше не имеет полномочий нанять вас.
     - Неужели нельзя сделать исключение? - спросил я. - Может быть, это
вопрос жизни и смерти.
 Она покачала головой.
     - Боюсь, что нет, Леонардо. Если бы у вас были средства на поездку,
я могла бы сделать то, что от меня зависит - дать вам краткий отпуск. Но
я отчитываюсь  перед руководством  во всех  своих действиях  и не  смогу
оправдать ваш перевод на Солтмарш вашим личным желанием.
     - Понимаю,  Достойная Леди,  - сказал  я  грустно,  приняв  оттенок
разочарования. - Простите, что причинил вам беспокойство.
     - Никакого  беспокойства, Леонардо, - утешила она меня. - Мне самой
жаль, что я не могу больше ничем вам помочь.
 Я вышел  из ее  кабинета, вернулся  за свой  стол  и  долго  сидел,  не
двигаясь, анализируя разговор с Тай Чонг. Было время, когда я понимал ее
слова буквально, но постоянное общение с людьми научило меня ставить под
сомнение каждую  фразу и  разбираться в  мотивах. Я  разбирал каждую  ее
фразу и  выдвинутые ей  причины -  и начал  понимать, что  она вовсе  не
хотела мешать  Валентину Хиту грабить Малькольма Аберкромби, а наоборот,
желала ему успеха. Вот почему она хотела встретиться с ним: сказать ему,
какие  картины   она  сможет   сбыть  с   рук  так,  чтобы  не  возникло
затруднительных вопросов.  И вот почему она отказалась перевести меня на
Солтмарш: не  дать мне  никакой возможности  снова увидеть  Черную Леди,
если я не помогу Хиту.
 Но  может  быть,  я  ошибался?  Я  знал,  что  Тай  Чонг  не  гнушалась
приобретать   и    продавать   произведения    искусства   сомнительного
происхождения, но  чтобы такая  умная и сострадательная женщина искренне
захотела остаться  в стороне  и позволить, чтобы ограбили ее же клиента?
Даже  если  это  так,  неужели  она  в  самом  деле  пытается  управлять
событиями, чтобы гарантировать успех ограбления?
 Я  не   был  уверен,  но  опыт  говорил  мне:  если  действия  человека
определяются двумя  возможными мотивами,  большее значение  имеет  более
эгоистичный. Я  вздохнул и  приказал компьютеру  стереть письмо, которое
писал ей.
 Затем принялся  за дела  и работал  до обеденного  перерыва. Но  в свой
ресторан не  пошел, а  вместо этого  направился в  самую  богатую  часть
города и добрался до "Тауэра".
 Ощущая на себе неприязненные взгляды, я пересек вестибюль, вызвал лифт.
Никто меня  не остановил.  Я не  знал, где расположены правительственные
апартаменты, но рассудив, что они должны быть на верхнем этаже, приказал
лифту доставить меня туда.
 Из лифта  я вышел  в пышно  декорированный коридор,  с  восхитительными
скульптурами со всей галактики, и наконец, оказался перед большой резной
дверью ручной работы, из крепкого дорадузского дерева.
     - Кто  там? -  раздался голос  Хита, когда система охраны известила
его о моем присутствии.
     - Леонардо, - ответил я.
 Мгновение спустя  дверь бесшумно  вдвинулась  в  стену,  и  я  вошел  в
роскошно обставленную  комнату. Хит поднялся с облегающего фигуру кресла
и направился ко мне по плюшевому ковру.
     - Выглядите  вы еще  хуже, чем  утром, -  заметил он. - Проходите и
садитесь.
     -  Спасибо,  -  сказал  я,  подходя  к  дивану,  который  плавал  в
нескольких дюймах над полом.
     - С вами все в порядке? - спросил он заботливо. - Ваш цвет стал еще
темнее.
     - Это оттенок стыда.
     - Неужели?
 Я кивнул.
     - Я пришел, чтобы сказать вам то, что вы хотели.


 ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НАШЕЛ

                                   19

 Я в жизни не чувствовал более отчаянного голода.
 Сознание постепенно  возвращалось, и  я вспомнил, что нахожусь в камере
глубокого сна.  Я открыл  глаза,  заморгал  от  режущего  яркого  света,
попытался  шевельнуться,   поморщился  от   боли  и   замер   совершенно
неподвижно, считая  про себя  до трехсот.  Боль отступила,  но тело  еще
плохо двигалось.  Я сел,  с трудом  перекинул ноги  через край  модуля и
попытался встать.
 Хит сидел  на краю другого модуля, обычно аккуратно приглаженные волосы
были дико  встрепаны,  лицо  выражало  растерянность.  Он  размял  руки,
прислушиваясь к ощущениям, потом осторожно спустил ноги на пол.
     - С добрым утром, Леонардо, - сказал он, только тут заметив меня. -
Как самочувствие?
     - Голодное, - ответил я.
     - Еще бы, - ответил он. - Вы тридцать дней не ели.
     - А как вы, друг Валентин? - осведомился я.
     - Умираю, есть хочу!
 Хит направился в камбуз, стеная при каждом движении непослушных мышц, я
затрусил следом, стараясь не обращать внимания на острую боль в спине.
     - Ооох! Отлежал все на свете, - пожаловался он.
 Мы добрались  до камбуза  и заказали  еду, потом  уселись за  маленький
столик и  несколько минут в полном молчании жадно поглощали. Наконец Хит
откинулся в кресле и блаженно вздохнул.
     - Уффф...  Хорошо! Я  так наелся,  что не  против  снова  залечь  в
глубокий сон, и подремать, пока все переварится.
     -  В   этом  нет  необходимости,  друг  Валентин,  -  сказал  я.  -
Человеческий организм переваривает пищу за...
     - Я пошутил, Леонардо, - прервал он.
     - А,  - сказал  я и  добавил, не  желая обижать  его: -  Было очень
смешно.
     - Спасибо, - поморщился он.
     - Не стоит благодарности, друг Валентин.
     - А  знаете, -  сказал Хит, - я раньше думал, почему бы не положить
сотню кредитов  в банк  на восемь или девять процентов, или даже на два,
коли на  то пошло  - и  проспать пару столетий глубоким сном. Проснешься
самым богатым человеком на свете.
 Он скроил гримасу.
     - Потом  я проспал  всего месяц и понял, что можно умереть с голоду
меньше, чем  за год.  Между полным  выключением всех  систем организма и
замедлением их до минимума - огромная разница.
     - Кроме того, Олигархия издала декрет о замораживании вкладов на то
время, пока инвестор находится в глубоком сне, - заметил я. - Вот почему
процесс глубокого  сна стал  государственной монополией:  каждая  камера
должна быть  запрограммирована, чтобы  сообщать  срок  сна  пользователя
компьютеру Казначейства на Делуросе.
     -  Но   это  относительно  новое  правило,  -  ответил  он.  -  При
республике,  да  и  при  Демократии  такого  не  было,  а  глубокий  сон
практикуется уже  почти