эти зоны находились на границе участков наблюдения. Войдя  в  такую,
человек на несколько мгновений пропадал из поля зрения одной "стрекозы" до
того,  пока  не  появлялся  в  поле  зрения  другой.  Поскольку   мощность
интеллекторов Аугусто была не слишком  велика,  постоянное  наблюдение  за
территорией с использованием всех "стрекоз" включалось техниками только  в
экстренных  случаях,  когда  в  отношениях  мамутов  и  куаферов  наступал
очередной кризис.
   Судя по данным разведки, далеко не каждый  куафер  становился  объектом
непрерывной слежки мамутов. И, что удивительно, к таковым относился матшеф
Антон, второй по значимости человек в  куаферской  команде,  в  стычках  с
мамутами, однако, личного участия не принимавший.
   Но сейчас и Антон, и Федер понимали, что  с  похищением  Веры  ситуация
стала критической, поэтому операторы и интеллекторы Аугусто будут особенно
внимательны и никого без наблюдения не оставят.
   План Антона состоял из трех позиций: выйти  из  гексхузе  незамеченным,
перебегая от одной мертвой зоны к другой  и  одновременно  меняя  обличья,
добраться до дома Аугусто и проникнуть в дом. Каждая из  этих  задач  была
крайне сложна, но беда заключалась в другом - Антон не  очень  представлял
себе, каким образом, попав в дом, он будет действовать  дальше.  Он  очень
надеялся на подсказку интеллектора и его  "стрекоз",  работающих  в  самом
доме. Но больше оставалось надеяться на удачу.
   Проблема выхода из гексхузе была самой простой.  Уже  после  того,  как
Аугусто потерял  возможность  наблюдать  за  тем,  что  происходит  внутри
гексхузе,   куаферы,   соблюдая   величайшую    осторожность,    соорудили
дополнительный черный ход, снаружи совершенно незаметный и расположенный в
глухой стене, вдали от окон. Это было одно  из  мест,  которые  вражескими
"стрекозами" не контролировались - интеллекторы Антона  установили  это  с
полной достоверностью.
   Использовать  этот  ход  всем  было  строжайше  запрещено;  даже  вести
разговоры о нем было нельзя - по распоряжению Федера его держали на  самый
крайний случай. И вообще - далеко не  все  куаферы  знали,  где  он  точно
находится и как открывается. Антон же, естественно, знал.
   - Ах  чертенок!  -  сказал  Федер,  наблюдая  за  матшефом  при  помощи
специально посланной "стрекозы".
   Антон даже перестраховался - и в такой экстремальной ситуации он хорошо
помнил о том, что черный ход может пригодиться в дальнейшем.
   Просто что-то темное мелькнуло  в  глухой  стене  здания,  а  потом  из
пустоты  возник  человек.  Сначала  с  очень  неопределенными,  смазанными
чертами,  фигурой  и  одеждой,  а  потом  Антон  превратился   во   вполне
определенного человека, одного из аугустовских интеллекторных  операторов,
Гида  Станцо,  в  этот  момент  проходившего  неподалеку,  мимо  четвертой
оранжереи метрах в сорока от гексхузе, и как раз остановившегося в мертвой
зоне.
   Дальше Антон остановился на  четыре  секунды  в  своем  обличье  -  ему
необходимо  было  дождаться  украденных   им   из   федерового   загашника
специальных  "стрекоз",  которые  должны  были  следовать  за  Антоном   и
обеспечивать его связь с интеллектором. Они темноватыми облачками вылетели
из двух вентиляционных отверстий в стенах гексхузе и стремглав помчались к
нему.
   Гид Станцо не должен был пересечься с Антоном. Он не знал  о  состоянии
чрезвычайной готовности, объявленном Аугусто за четверть часа до похищения
Веры, потому что как раз тогда отдыхал  в  своем  личном  тайном  укрытии,
опоенный музыкой нарко. Теперь, еле очухавшись, он плелся, воображая,  что
несется во весь опор, чтобы малость прийти в себя перед дежурством.  Антон
рассчитывал, что Станцо задержится в  мертвой  зоне,  но  тот  покачнулся,
изменил направление и неожиданно  пошел  прямо  навстречу  приближающемуся
Антону.
   В результате Гид Станцо, сосредоточенный на попытках идти  ровно  и  не
шатаясь, увидел вдруг перед собой... самого себя.
   Оторопели оба, только Гид больше. Он сначала даже подумал, что встретил
кого-то из своих, и начал решать, что бы такое сказать,  дабы  встреченный
не заложил его начальству за такой  нетрезвый  вид.  Но  потом  глаза  его
выпучились, губы растянулись в попытке связно произнести: "Эй, что это еще
там за шутки такие?" И тут подрастерявшийся Антон узнал  от  интеллектора,
что он опять в мертвой зоне и может поэтому делать с Гидом все что угодно,
не боясь привлечь внимание "стрекоз" Аугусто.
   Антон издал специальный  гипнотизирующий  шип,  который  куаферы  часто
применяли  при  встречах  с  мелкими,  но   агрессивными   представителями
незнакомой фауны, процентах в семидесяти это срабатывало.
   Сработало и сейчас. Гид обмяк, завороженно глядя на своего двойника.
   - Умри! - тихо приказал Антон.
   И Гид вдруг действительно умер.
   Антон не ожидал, что так получится. Он даже не осознал, что  впервые  в
жизни убил человека. Идя на свою  верную  гибель,  превратиться  в  убийцу
очень легко.
   Иллюзиопроизводитель еще несколько секунд держал Антона в  облике  Гида
Станцо, но дальше нужно было придумать что-то новое,  потому  что  Гид  не
имел права свободного входа в дом Аугусто. Управляющий  интеллектор  начал
лихорадочно подыскивать другую иллюзию.
   Это удалось сделать быстро. Антон вышел из мертвой зоны и попал в  поле
зрения  противника   в   виде   двойника   Галлагеда   Дебрикса,   мамута,
находившегося  в  ста  метрах  отсюда.  Галлагед,  грузный  и  коротенький
амброзиец с необыкновенно большими глазами и востреньким  носиком,  был  в
это время занят оправлением большой нужды в  укромном  местечке,  которое,
как он прекрасно знал, "стрекозами" не  просматривалось  -  он  был  очень
чувствителен к подколкам приятелей из своей службы наблюдения. Этот  мамут
имел свободный проход в  дом  Аугусто.  Но  было  неизвестно,  сколько  он
просидит в туалете. Поэтому управляющий интеллектор  был  наготове,  чтобы
подать команду сменить облик в любую секунду.
   Федер внимательно следил за Антоном, забыв на время о Вере. Он послал в
поддержку Антону еще несколько сотен "стрекоз", задействовал  все,  в  том
числе и неизвестные матшефу точки контроля за территорией.
   - Уалец в оргазме, - внезапно сообщил интеллектор. - Додекс вскрикнула.
По ее тону с вероятностью семьдесят шесть процентов можно заключить, что у
нее вывих бедренного сустава. Похоже, есть повреждения в вагине, не  очень
значительные, но болезненные, - помолчав, он добавил: -  В  комнату  вошли
еще четыре идентифицированных мамута. Один из них - Сандро дю Пье -  начал
снимать брюки.
   У каждого интеллектора свой голос. У этого был  глубокий  артистический
баритон. Федер возненавидел этот голос до конца жизни.
   Он сидел, крепко сжимая виски, полный отвращения и ужаса к самому себе;
он молился Богу, в которого, в отличие от многих куаферов, не верил.
   Он хотел было начать  подсказывать  Антону,  как  действовать.  Но  это
ничего не меняло. Что бы Антон ни делал, и матшеф, и Вера,  считал  Федер,
были стопроцентно обречены.
   Между тем Антон, меняя обличья,  перебегая  от  одной  мертвой  зоны  к
другой, иногда пережидая в них, все ближе и ближе подходил к дому Аугусто.
   Вот он оказался в последней мертвой зоне, в  двадцати  семи  метрах  от
ограды  дома.  Дальше  каждый  квадратный  миллиметр   контролировался   и
мамутами, и "стрекозами" Аугусто. Антон невольно замедлил шаг.
   - Вперед! - подсказал интеллектор. - Только неторопливо и сонно.  Ты  в
облике проверяющего, которого только  что  разбудили.  Тебя  зовут  Борнео
Гуадиласкит-Шимачи, или просто Борнео.
   Антон неторопливо продефилировал вдоль ограды, внимательно  разглядывая
часовых мамутов.
   Настоящий проверяющий в это время шел к дальним постам по самой длинной
из мертвых зон. В поле зрения очередной "стрекозы" он должен был появиться
через одиннадцать секунд. Ровно  столько  времени  было  у  Антона,  чтобы
приблизиться к лазейке.
   Лазейка находилась в торцевой стене дома и мамутам  была  неизвестна  в
этом качестве. Для всех, кроме командира пробора и его матшефа,  это  было
технологическое отверстие, необходимое  для  выращивания  дома,  заткнутое
специальной  пробкой.  В  качестве  способа  проникнуть  в  дом  его   мог
использовать разве что трехлетний ребенок.
   Антон и Федер секрет этой лазейки открыли давно. Дело в том, что  ткань
В-5, из которой был выращен дом Аугусто, - живая, как ей и  положено.  Она
способна  сама  заращивать  разрушения,  если  не   поступит   специальной
запрещающей команды. В обычном состоянии  она  по  твердости  не  уступает
самым крепким минералам. Однако вещество пробки  -  В-11  -  по  структуре
несколько отличается от вещества ткани В-5.  Лет  через  пятнадцать  после
того, как выращивание  домов  из  ткани  В-5  превратилось  в  стандартную
практику, исследования показали, что контакт веществ В-5 и В-11 приводит к
нарушению молекулярных связей в обоих и размягчает их.  По  идее  материал
пробки следовало повсеместно заменить, но этого  не  произошло  -  по  той
простой причине, по которой очень многое в  этом  мире  делается  не  так.
Таким образом, дома из В-5 продолжали выращивать с технологической пробкой
из В-11.
   Но только не  на  проборах.  Здесь  обязательны  многократные  проверки
каждой мелочи для уменьшения риска человеческой жизни. Поэтому выращивание
таких домов было на проборах запрещено. Только Аугусто и его люди не знали
об этом. Хотя и приняли  меры  безопасности  против  проникновения  внутрь
через это уязвимое место,  скажем,  вредного  для  здоровья  газа.  Служба
охраны ограничилась тем, что посадила внутри дома  Аугусто  дополнительную
"стрекозу"  возле  пробки  и  заготовила  рядом  материал  для  мгновенной
установки  заплаты.  Антон  знал   об   этой   "стрекозе"   и   немедленно
нейтрализовал ее с помощью специальной погудки.
   Но вот проникнуть  внутрь  ему  можно  было  только  одним  способом  -
лишившись защиты иллюзиопроизводителя.  Антон  ничего  другого  вместе  со
своими интеллекторами придумать не смог.
   Специальным приспособлением, закрепленным на раме иллюзиопроизводителя,
математик моментально выдернул пробку. "Стрекоза", наблюдающая за  пробкой
изнутри, естественно, не прореагировала.  Но  это  не  могло  продолжаться
долго, так как энергии нейтрализующей погудки могло не хватить. Необходимо
было действовать быстро. И проникновение Антона внутрь заняло всего четыре
секунды. И уже в собственном облике.
   Конструкция  иллюзиопроизводителя  автоматически  соскочила  с  него  и
кинулась в  отверстие.  Попав  туда,  рама  ощетинилась  четырьмя  сотнями
сверхпрочных игл, вонзившихся в размягченную ткань В-5. Ткань,  пораженная
самым для нее болезненным ядом,  мгновенно  отреагировала  и  инстинктивно
сжалась. Отверстие ненадолго расширилось.
   Иллюзиопроизводитель, действуя теперь  уже  как  робот,  выдернулся  из
отверстия и освободил его для Антона. Он прыгнул внутрь. Вслед  за  ним  в
дом проскользнуло примерно двадцать процентов из  всего  сонма  "стрекоз",
сопровождавших  его  в  пути  от  гексхузе,   -   остальные   остались   с
иллюзиопроизводителем. Тот сымитировал одного из  мамутов,  охраняющего  в
этот момент ограду, и стремглав кинулся прочь. Когда интеллекторы  Аугусто
смогли прийти к выводу, что герметичность здания нарушена и подали команду
заделать отверстие, Антон уже находился внутри.
   Началась самая опасная стадия его последнего приключения. Здесь он  уже
не  скрывал  своего  присутствия,  поскольку  все  равно  был  бы   быстро
обнаружен, но даже его подчеркивал. Как только Антон встал на  ноги  после
падения с полутораметровой высоты, он включил  свою  последнюю  погудку  и
отправился вперед.
   Федер был уверен, что Антон в этой операции непременно погибнет.  Антон
полагал так же. Он не то чтобы не боялся смерти и не то чтобы не  думал  о
ней совсем - он с ней примирился. Безглазая бежала с  ним  рядом,  он  был
готов отдаться ей после того, как сделает все, чтобы спасти Веру.
   Правда, он совсем не знал, как ее хотя бы найти.
   Он рассчитывал на своих "стрекоз", но они пока передавали на его ручной
интеллектор, что поиски безрезультатны. Сначала он побежал на второй этаж,
но на лестнице интеллектор его  остановил,  получив  сообщение,  что  Вера
находится где-то внизу. Тогда он бросился вниз. Антон уже  слышал  громкое
топанье мамутов в соседних коридорах, на него  уже  начиналась  охота,  но
пока его никто не заметил.
   Антон даже не подозревал, что выращенные  дома  могут  иметь  настолько
сложную систему ходов.  Это  был  просто  какой-то  лабиринт.  Уже  совсем
заблудившись, Антон в панике метался по подвальным переходам, шепча, точно
заклинание, имя Веры, которую должен, просто обязан спасти.
   Федер, не замечая собственных слез, молча за ним следил. На него уже не
действовали убийственные сообщения интеллектора о том,  что  происходит  с
Верой. Федер впал в какой-то ступор.
   Любовь - странное явление. Наука за тысячи лет не  смогла  его  понять.
Это не чувство, это не болезнь, это спектр чувств, спектр болезней,  порой
совсем не связанных  между  собой.  Федер  в  его  состоянии  тоже  ничего
понимать не собирался. Он поймал себя на одной только мысли: "Я  не  люблю
Веру, люблю Антона - и Бог с ней, с Верой, пусть ее мучают, но Антон пусть
останется. Я хочу, чтобы он выжил".
   Веру  с  вывихнутыми  бедрами,  измученную,  но  все  еще  сознания  не
потерявшую,  насиловал  одиннадцатый  мамут,  серенький  такой,  вовсе  не
гнусный парень, которому очень хотелось женщину, но не хотелось  вот  так.
Его заставили в этом участвовать под страхом  смерти.  Молоденький  такой,
нецелованный парнишка неумело входил в Веру.
   Именно в этот момент в эту комнату, превращенную в  пыточную,  ворвался
Антон и тут же начал стрелять из скваркохиггса.
   Он успел застрелить парнишку, взобравшегося на Веру, уальца, хлопавшего
в ладоши от радости, и еще одного,  ждущего  своей  очереди,  когда  вдруг
услышал:
   - Тебя-то я и ждал, милый Федер... простите, милый Антон.
   Это было сказано очень громко, звук шел изо всех углов  комнаты.  Антон
затравленно огляделся в поисках Аугусто и не увидел его.
   - Прощай, Антон, - грустно сказал Федер.
   - Прощай, Антон. Я ждал не тебя и я тебе не сделаю больно, - послышался
голос Аугусто, и тут же множество испепеляющих лучей ударило по Антону. Он
вспыхнул и исчез, оставив после себя  лишь  небольшие  кусочки  обугленной
плоти. Ему действительно не сделали больно.


   Вот здесь Федер не выдержал. Вот здесь он сорвался. Здесь он оставил  в
стороне  все  свои  рациональные  планы,  встал  с  кресла  и   вышел   из
интеллекторной.
   Он очень хорошо понимал, что идет в  ловушку,  но  ему  сейчас  на  все
ловушки было наплевать. Он шел мстить за Антона и освобождать Веру.
   Он  шел  решительным  шагом,  не  разбирая  дороги.  Он  совершенно  не
представлял, как собирается мстить и освобождать. Он даже не помнил,  есть
ли у него с собой оружие.
   Можно даже сказать, что в этот момент Федер сошел с ума. Он  ничего  не
знал, ничего не думал, он очень плохо понимал,  что  происходит  с  ним  и
вокруг него. Он просто шел туда, где была Вера. Которую неудачно попытался
спасти его матшеф.
   Естественно, его сразу  засекли  и,  естественно,  передали  информацию
Аугусто. Тот поначалу несколько удивился, потом понимающе кивнул головой и
собрался  было  отдать  приказ  об  уничтожении  командира  куаферов,   но
задумался, прикусив губу.
   - Что-то я немножечко чересчур, - сказал сам  себе  Аугусто.  -  Смерть
Федера мне сегодня невыгодна. Она мне выгодна завтра.
   Он даже боялся сейчас убивать Федера. Он совсем не на  то  рассчитывал,
когда похищал Веру Додекс и когда учинил над нею насилие.
   А Федер шел. Вопреки всякой, даже им  самим  прокламируемой  логике.  И
когда он подошел к ограде дома Аугусто, когда он  приготовился  умирать  -
потому что именно за этим  шел,  -  вдруг  оказалось,  что  никто  его  не
задерживает.
   И этому тоже Федер не слишком удивился - он вообще ничему в тот  момент
не мог удивляться.  Только  где-то  в  подсознании  отметил  это  странное
обстоятельство. И пошел дальше.
   Он быстро добрался до дома Аугусто, перепрыгнул ограду,  ловя  на  себе
хищные взгляды мамутов, и у входа увидел Веру.
   Сначала Федер подумал - она мертва. Он  остановился  метрах  в  четырех
перед ней, тупо разглядывая свою возлюбленную и не узнавая.
   Вера, одетая в чужую рабочую, большую  куртку,  полностью  распахнутую,
сидела у двери, широко расставив ноги. Один глаз у нее заплыл, другой  был
дико вытаращен, рот разорван.
   Она судорожно вздохнула, искривив от боли лицо. Жива.
   Никакого  облегчения  по  этому  поводу  не  испытав,  Федер   медленно
приблизился к ней и осторожно поднял на руки - Вера вскрикнула и обмякла.
   Мамуты не понимали своего шефа. Они часто его не понимали,  но  за  это
еще больше уважали, потому что каждый раз, когда Аугусто делал  что-то  не
совсем ясное и даже совсем не то, чего требовала ситуация, и когда  каждый
прочил ему провал, а он  все  равно  выигрывал  -  причем  выигрывал  куда
больше, чем можно было ожидать.
   Но теперь они не понимали его совсем. Устроить ловушку главному  врагу,
поймать и вот так, за здорово живешь отпустить... Они глядели, как  легко,
без напряжения и спешки уносит Федер свою возлюбленную, и злились.  Теперь
у Федера было куда больше причин ненавидеть  Аугусто  и  всех  его  людей.
Теперь он становился вдвое, втрое опаснее. Его следовало убрать сейчас, но
Аугусто его отпустил и даже Веру отдал, что уже совсем нелепо.
   На самом деле  до  конца  не  понимал  себя  и  сам  Аугусто.  То  есть
логическое-то объяснение у него было, его недавно пытался  подсказать  сам
Федер, как будто у Аугусто мозгов нет, - нельзя было  начинать  ликвидацию
куаферов до приемки пробора. Нет, Федер ничего в жизни  не  понимал,  если
так надеялся на свою логику. Нет, говорил себе Аугусто, глядя  в  окно  на
фигуру куаферского командира - высокого, излучающего силу. Просто  образец
героя из массовых стекол - несущий на руках свою изувеченную подругу. Нет,
дорогой Федер, пошел бы ты  куда-нибудь  подальше  со  своей  логикой,  не
логика заставила меня отпустить тебя вместе с твоей девкой. Не  логика,  а
то, чем я отличаюсь от других, - интуиция.
   Так часто бывало с ним. Принимал  в  последний  момент  невозможное,  а
главное, необдуманное решение, и оно  оказывалось  самым  верным.  Аугусто
гордился своей интуицией. Правда, та же самая интуиция  подсказывала  ему,
что лучше бы ее не слушаться, что лучше бы довести  дело  до  конца  прямо
сейчас. Где-то, совсем уже в глубине души, Аугусто  пытался  оттянуть  тот
момент, когда он ликвидирует Федера. Потому что, ликвидировав  Федера,  он
потеряет последнего человека, с которым ему хочется разговаривать.



23

   Федер пришел в себя быстро. Войдя в гексхузе и все еще  держа  Веру  на
руках, он сообщил сбежавшимся куаферам о смерти Антона. Быстро  окружившая
его толпа еще не вполне проснувшихся мужчин ждала объяснений.
   - Это провокация, - тихо сказал Федер. - Это  попытка  вызвать  нас  на
ответные действия, чтобы расправиться с вами. Наше  спасение  сейчас  -  в
спокойствии. Спокойствие пугает его. Он  понимает,  что  за  этим  кроется
какой-то наш план, но плана не понимает. И бесится. За Антона и за то, что
они сделали с Верой, мы отомстим. Но только ради  Бога,  не  сию  секунду.
Завтра назначена  ревизия  заказчика,  равнозначная  приемке,  завтра  они
что-то замышляют, мы должны их  опередить.  Подготовьте  "второго  врача".
Сегодня для Веры, а вот завтра - кто знает.
   Кто-то взял у него уснувшую женщину и унес в медицинскую  комнату.  Его
засыпали вопросами об Антоне.
   - Потом, потом, не сейчас. Завтра будьте наготове, как договаривались.
   - Тело надо будет потребовать.
   - Потребуем. Сейча