егда, лидером выступает "номер 4". Возле
его саркофага температура понизилась до минус сорока по Цельсию...
   - Сегодня мы должны снять первичные показания с одного из них, Браун.
Кого бы вы мне порекомендовали?
   - Только не "четвертого", сэр.
   - Может быть, "первого"?
   Браун ничего не ответил. Он  не  мог  поверить,  что  кто-то  решится
подойти к этим неизвестным существам в открытую,  без  защиты  надежного
охлаждающего слоя.
   - Соберите-ка мне бригаду,  Браун.  Пусть  будут  два  медика,  вы  с
ассистентами и... Дюма и Гринсберг. Соберите всех этих людей в смотровом
боксе и прикатите туда "номера первого"... В чем дело, Браун?
   - Но, сэр... Дюма и Гринсберг умерли...
   - Стоп, как же это я мог забыть...  Действительно  -  они  уже  давно
мертвы...
   "Как же я мог забыть? Вот  ведь  как  неловко  вышло  перед  Брауном,
теперь он, чего доброго, подумает, что я свихнулся..."
   - Заработался, знаете ли. Конечно, пусть придут Лефлер и Чанг.
   - Хорошо, сэр.
   Браун ушел, а Фонтен опустился на стул и поежился.  Здесь,  на  посту
термоконтроля, было довольно  прохладно.  Возможно,  объекты  вытягивали
тепло прямо сквозь большое смотровое окно.
   Доктор покосился  на  дежурного  оператора,  который  с  подчеркнутым
вниманием следил за показаниями приборов.
   "Дурака  валяет,  шельма,  -  подумал  доктор.  -  У  парня  с  такой
физиономией наверняка припасена бутылочка солдатского джина..."
   - Как ваше имя, дежурный? Оператор испуганно посмотрел на Фонтена  и,
вскочив на ноги, гаркнул:
   - Тамп Флоренс, сэр!
   - Послушайте, Тамп, у вас здесь глоточка  джина  не  найдется?  А  то
здесь как-то прохладно.
   - Как можно, сэр... Я ведь на посту...
   - Ладно, Тамп, не жмитесь, неужели вам жалко глоточка дрянного  джина
для доктора Фонтена?
   - Нет, сэр, не жалко.
   Оператор пошарил в тумбочке и достал уже  ополовиненную  бутылку  без
этикетки.
   - Пожалуйста, сэр. Только стакан у меня - того... Грязный...
   - Ничего, давай какой  есть,  -  махнул  рукой  Фонтен.  Он  еще  раз
взглянул через окно на саркофаги, и новый приступ  крупной  дрожи  начал
сотрясать его тело.
   Пока Тамп Флоренс вытряхивал из стакана не то крошки,  не  то  дохлых
насекомых, доктор Фонтен запрокинул бутылку и  сделал  из  горлышка  два
больших глотка.
   - Вы уже обошлись, сэр? - подошел со стаканом дежурный.
   - Да... Спасибо, Флоренс... -  Доктор  вернул  бутылку,  -  Это  было
незабываемо...
   Он еще раз взглянул внутрь бокса, и ему  показалось,  что  он  увидел
тень. Да, это была движущаяся  тень.  Фонтен  даже  поднялся  со  стула,
думая, что кто-то из сотрудников вошел в бокс, но там  никого  не  было.
Опутанные трубками и проводами  саркофаги  были  закрыты,  и  их  крышки
держались на мощных винтах.
   На посту появился Браун:
   - Все уже в сборе, сэр. Выкатывать "первого номера"?
   - Да, Браун, идемте. - Фонтен  поднялся  со  стула  и,  проходя  мимо
Флоренса, заговорщически ему подмигнул. Тот расплылся в довольной улыбке
- как же, угостил самого Луи Фонтена.
   "А вот с Дюма и Гринсбергом я, конечно, дал маху", - подумал  доктор.
Он вспомнил,  как  тогда,  под  сумрачными  сводами  склепа,  эти  двое,
подбадривая себя шуточками, вскрыли печать заклятия.
   Они еще пошутили, что делят ответственность пополам.  Как  оказалось,
смеялись они зря - смерть их была страшной.
   Медики ничего не смогли  поделать  -  заболевание  было  неизвестным.
Вскрытие тоже не дало никакого результата. Пролежав одну ночь  в  морге,
трупы изменились так, будто несколько месяцев провалялись в болоте.
   Это были неприятные воспоминания, и Фонтен постарался  переключиться.
Он думал то о деньгах, то об оставленной кафедре в  университете,  то  о
женщинах - ведь он был еще не так стар. Но как Луи Фонтен  ни  старался,
его мысли возвращались к опасности и уже понесенным потерям.
   "Что   будет,   если   из-за   моего    неумения    объекты    сумеют
активизироваться? - задавал  себе  вопрос  доктор  Фонтен.  -  С  другой
стороны, принц Циркус умел держать своих кровожадных псов в повиновении.
Так неужели я, доктор наук, профессор, создатель  теории  психокинетики,
не сумею разобраться в том, что знал полуграмотный Циркус?.."
   Фонтен намеренно накручивал себя, чтобы обрести все чаще ускользавшую
от него уверенность.
   Наконец они с Брауном вышли в  ярко  освещенное  помещение,  где  уже
ожидала исследовательская бригада.
   Все были одеты в защитные комбинезоны и напоминали группу  похудевших
пингвинов
   - Здравствуйте, господа, - приветливо поздоровался доктор Фонтен.
   - Здравствуйте, сэр, - ответили ему, впрочем без особого  энтузиазма.
Эти люди просто боялись. И особенно боялись биологи  -  Лефлер  и  Чанг,
ведь они хорошо знали погибших Дюма и Гринсберга.
   Двое  ассистентов  из  команды  технологов  инженера  Брауна  помогли
Фонтену надеть защитный комбинезон. Затем в абсолютной тишине в  комнату
вкатили саркофаг с "номером первым".
   Все участники  тотчас  опустили  защитные  маски  и  приготовились  к
работе.
   "Вот и хорошо, а то стоят такие бледненькие,  потерянные  -  смотреть
противно", - подумал Фонтен.
   Технологи начали освобождать крышку - всего двенадцать  болтов.  Один
болт, второй, третий - все меньше преград отделяло "номера  первого"  от
мира живых людей. Все это чувствовали, все  это  понимали.  Первобытный,
интуитивный страх рождался из ниоткуда и настойчиво полз по позвоночнику
холодной змейкой.
   Последний крепежный болт скользнул в руку ассистента, и инженер Браун
посмотрел в сторону  Фонтена.  Тот  кивнул,  не  колеблясь  ни  секунды,
опасаясь, что, промедли он еще немного, и у него не хватит  духу  отдать
это распоряжение.
   Крышка отошла в сторону, и  взорам  бригады  предстало  то,  что  они
привычно называли объектом "номер один".
   Медики сразу расслабились - уж им-то не  нужно  было  объяснять,  что
мумифицированный труп уже не опасен.
   - Откуда брать образец ткани, сэр? - спросил Браун.
   - Берите откуда хотите это - не принципиально, - ответил доктор.
   Медики стали брать образцы, а биологи ватными тампонами снимали пыль,
надеясь найти те самые болезнетворные бактерии или вирусы, которые убили
их товарищей.
   - Температура? - спросил Фонтен.
   - Стабильная, сэр, - ответил один из технологов,  -  плюс  четыре  по
Цельсию.
   "Подумать  только  -  и  откуда  в  этих  иссохшихся   костях   могло
зарождаться   то   количество   тепла,   которое   ставило   корабельные
криоустановки на грань разрушения..." - размышлял  Фонтен.  Внешний  вид
мумии внушал уже не страх, а, скорее, брезгливость и жалость. Да, именно
жалость. Самому доктору Фонтену не хотелось, чтобы  когда-нибудь  кто-то
вот так же рассматривал его прах, словно он был дохлой кошкой.
   "Он страшен своим огнем..." -  вспомнил  Фонтен  слова  из  заклятия,
относящиеся к "номеру первому".
   "Страшен огнем..." - пронеслось в голове  еще  раз,  и  в  эту  самую
минуту он услышал страшный крик. Это кричал  один  из  медиков  -  Лендл
Хоук. От его страшного крика Лефлер и Чанг упали в обморок.
   Вслед за ними едва не  лишился  чувств  один  из  технологов,  но  он
устоял, ухватившись за край саркофага.
   - Закрывайте крышку! - скомандовал Фонтен и склонился над потерпевшим
медиком.
   Когда с Хоука сняли  защитный  костюм,  стало  ясно,  почему  он  так
кричал. Его левая рука до самого локтя была практически обуглена.
   - Мама родная, что же это такое? - ужаснулся Браун.
   - А что наши биологи? Что с ними? - забеспокоился Фонтен.
   Ассистенты Брауна бросились к Лефлеру и Чангу. Сорвав  с  них  маски,
они не смогли сдержать испуганных возгласов. Лица  обоих  биологов  были
обуглены так же, как и рука Лендла Хоука.
   Когда с них сняли защитные  костюмы,  стало  ясно,  что  они  сгорели
полностью. Не пострадала только их одежда, как будто кто-то  выжег  тела
изнутри.
   Фонтен снял маску и принюхался  -  после  такого  массового  сожжения
человеческой плоти должен был остаться характерный запах, но  в  воздухе
пахло только сырой штукатуркой.
   "Он страшен своим огнем, но может  быть  умилостивлен  жертвой..."  -
снова вспомнил Луи Фонтен.
   - Примите меры, Браун. Пусть унесут тела,  вернее,  то,  что  от  них
осталось. Хоука  немедленно  в  медицинский  бокс  -  возможно,  удастся
регенерировать его руку.
   - А это? - Браун указал на саркофаг.
   - Пусть пока останется. Я думаю, он насытился и какое-то время  будет
не опасен... Если хотите, можете идти, я останусь один...
   - Нет, сэр, - после некоторого раздумья произнес Браун. - Я  останусь
с вами...
   Появилась вызванная  технологами  спасательная  команда.  Раненого  и
останки двух биологов вынесли на носилках, а затем Фонтен настоял, чтобы
все, кроме Брауна, тоже покинули помещение.
   - Они слишком боятся, - пояснил доктор, когда дверь закрылась. - А он
это чувствует, - кивнул Фонтен в сторону саркофага.
   - Зачем он это сделал? - спросил Браун.
   - Не знаю. Но думаю, что он это сделал не просто так... - Фонтен снял
маску и капюшон. - Так удобнее, - пояснил он старшему  инженеру,  -  тем
более что защиты от него, как видите, нет.
   - Так почему же он это сделал? - повторил вопрос Браун.
   - Человек, испытывающий страх, в большом  количестве  излучает  некий
жизненный ресурс. Во многих культах этот ресурс  называется  по-разному.
Так вот, именно на эти, уже существующие источники жизненной  энергии  и
среагировал  "номер  первый"...  Он  просто  "потянул"  их  -   заставил
перетекать потоки интенсивнее... Поэтому тела сгорели,  а  дыма  и  даже
запаха мы не ощутили... Мало того, дорогой  Браун,  если  бы  здесь  был
только один человек, этот монстр не  оставил  бы  нам  даже  обугленного
трупа - только пустой комбинезон. Так-то...
   Браун стоял, ошарашенно глядя на философствующего доктора  Фонтена  -
человека, в присутствии которого  несколько  минут  назад  два  человека
погибли и один потерял руку.
   - Давайте же взглянем на "номера первого" еще раз, и вы увидите,  как
он распорядился тем, чего лишил наших бедных коллег. - С  этими  словами
доктор взялся за рычаг и легко сдвинул крышку саркофага.
   - Вот, полюбуйтесь, дорогой Браун, - самодовольно улыбнулся Фонтен.
   Старший  инженер  осторожно  приблизился  и   заглянул   через   край
саркофага. Увиденное поразило его: на месте бывшей  кучи  мусора  лежало
хорошо пробальзамированное тело.
   - То-то же, - усмехнулся Луи Фонтен, - а вы небось тоже полагали, что
психокинетика - это лженаука...
   - Но... но как, сэр? Как все это могло произойти?
   - Как? Я  и  сам  не  знаю...  Уравнение  теоретического  баланса  я,
конечно, вывел, но, как это происходит на  самом  деле,  признаюсь  вам,
Браун, я до сих пор  не  знаю...  Единственно,  что  я  могу  утверждать
наверняка,  так  это  то,  что  здесь   имеет   место   передача   некой
информативной матрицы. Другими словами, информационного поля...
   - То есть вы хотите сказать...
   - Да, Браун, я говорю совершенно крамольные веши. Вещество, масса или
материя не передаются  в  неком  геометрическом  направлении,  они  лишь
появляются "из ничего" там, где на это имеются условия. А условия -  это
и есть информационное поле... "Номер первый"  скопировал  информационное
поле, но сделал его более сильным, чем у его жертв, и тогда материя  тел
наших бедных коллег перешла к нему. А Лефлер и Чанг  остались  с  одними
только головешками.
   - Это странно и одновременно очень страшно, сэр.
   - Я вас понимаю, Браун. Но наука - это не только старые  конспекты  с
пожелтевшими страницами  или  самодовольные  старички  с  академическими
бородками. Настоящая наука начинается там, где умирает идеология, а пока
вся наша наука держится только на пропаганде "научности".  Стоит  убрать
пропаганду - и весь этот  карточный  домик  рассыплется.  Только  тогда,
дорогой Браун, психокинетику перестанут называть лженаукой.
   "Кажется, я устроил тут целый митинг..." - спохватился доктор Фонтен.
Он посмотрел на подновленную мумию и сказал:
   - Зовите ассистентов, Браун. Пусть закрывают ящик...
 
14 
 
   Сказать по правде, Джим Форш не любил  бывать  в  Новом  Востоке.  Уж
больно ему не нравились лица граждан империи, через одного  имевших  чин
фельдфебеля. Военная служба была возведена здесь в культ, и человек,  не
отличавший "взвод" от "развода", считался инвалидом.
   Джим не любил бывать в Новом  Востоке,  но  именно  здесь  в  избытке
водилось неучтенное оружие и на  него,  словно  мухи,  слетались  разные
криминальные личности. Эти самые личности и  являлись  для  Джима  Форша
хлебом насущным,  его  заработком  и  привычным  занятием,  ибо  он  был
свободным охотником за головами.
   В данный момент Форш двигался по оживленной улице Саидбурга, третьего
по величине города на планете Ал-Хейд,  и  просеивал  глазами  прохожих.
Люди проходили разные - с открытыми, приветливыми, противными лицами, но
пока среди них не было того, кто был так необходим Джиму Форшу.
   Дорогие машины в модной камуфляжной раскраске сигналили  нетерпеливым
пешеходам. Витрины слепили солнечными бликами, а Джим  все  шел  и  шел,
стараясь не думать о возможной неудаче.
   Но неудачи быть не могло, поскольку Джим лично расшифровал переговоры
некоего Бен-Али, договорившегося  о  встрече  с  человеком,  за  которым
команда Джима охотилась уже целых две недели.
   И вот удача улыбнулась.
   Быть может, кто-то другой, увидев физиономию Нэта  Кранга  по  кличке
Горилла, постарался бы перейти на другую сторону  улицы,  но  только  не
Джим. Он испытал такую искреннюю радость, словно Горилла-Кранг  был  его
близким и горячо любимым родственником.
   - Бобби, вижу "голубчика", - сообщил Джим по радио одному  из  членов
своей команды. Передатчик находился на запястье,  и  приходилось  делать
вид, что смотришь на часы.
   - Чего? - отозвался Бобби,
   - Я тебя прибью, гад. Ты чем там занимаешься?
   - Да уж не "голубчиков" ищу... Постой, что ты имел в виду?
   - То, что я вижу объект...
   Джим не договорил, увидев в двух шагах от себя самого Гориллу-Кранга,
который смотрел прямо на него.
   - Часы, что ль, сломались? - спросил Нэт.
   - Да, приятель, - улыбнулся Джим.
   - Сейчас половина второго...
   - Спасибо, друг, - поблагодарил Джим и опустил руку с "часами".
   Кранг пошел дальше и вскоре скрылся в дверях бара "Цапля".
   - Бобби, двигай к "Цапле", а то я уже нарисовался. Он меня узнает.
   -  Иду,  -  отозвался  Боб  Реслер  и  вскоре  прошел   мимо   Джима,
чувствительно задев его локтем.
   Реслер вошел в бар и сразу заметил мощную фигуру Нэта  Кранга.  Кранг
занял  очень  хорошую  позицию  и  видел  каждого  входящего  в  "Цаплю"
посетителя, поэтому Бобу пришлось играть завсегдатая.
   Он плюхнулся на высокий стул возле стойки и небрежно бросил:
   - Давай как обычно, друг-Бармен, не говоря ни  слова,  налил  двойную
порцию "блисскоун", самого дорогого напитка, который был в баре.
   Реслер благодарно кивнул и сделал глоток "золотой" выпивки.  Потом  с
видом скучающего человека окинул взглядом зал.
   В бар вошел еще  один  посетитель  -  невысокий  человек  в  пиджаке,
стилизированном под военный френч. Сразу определив, кто ему нужен, он не
спеша двинулся к столику Гориллы-Кранга.
   Понимая, что именно сейчас начнутся переговоры, Бобби сполз со  стула
и, выбрав подходящее место, занял пустовавший стол. Кранг и его сообщник
уже о чем-то  разговаривали,  и  Боб,  достав  пачку  "Блонди",  вытащил
сигарету - ту, в которую был вмонтирован направленный микрофон.
   Реслер расположил сигарету  на  краю  пепельницы,  и  вскоре  на  ней
замигал крохотный индикатор, показывающий, что запись включена.  О  том,
что Кранг обсуждал очередную сделку на покупку оружия, Боб  знал  и  без
подслушивания, но  его  интересовал  только  маршрут,  по  которому  тот
собирался отправиться. Задерживать Кранга на территории  Нового  Востока
было нельзя - тогда пришлось бы отдать его в  руки  полиции  и  лишиться
положенного вознаграждения. А вознаграждение за Кранга  было  немалым  -
триста тысяч.
   Обычно команда  Джима  Форша  вела  за  очередной  головой  слежку  и
где-нибудь в нейтральном космосе брала на абордаж его судно. А уже потом
голову доставляли заказчикам. В  случае  с  Гориллой-Крангом  заказчиком
выступала администрация одной из планет Ученого Дома.
   - Эй, парнишка, у тебя что, зажигалка сломалась? -  неожиданно  навис
над Реслером Нэт Кранг.
   - Что?
   - Я гляжу, у тебя сигаретка не горит, - пояснил Кранг и щелкнул своей
зажигалкой.
   Делать было нечего. Бобби взял начиненную не только табаком  сигарету
и, прикурив от зажигалки Кранга, поблагодарил:
   - Спасибо, друг.
   - На здоровье, приятель.
   "Я тебе это припомню, скотина..." - мысленно пообещал  Бобби,  вдыхая
дым горящей изоляции тонких проводков. От вонючего дыма першило в горле,
а перед глазами вспыхивали яркие фонарики.
   "Как на Новый год, - подумал Реслер и закашлялся. - Хрен  с  ними,  с
проводами, лишь бы чип уцелел".
   - Эй, никто ничего не замечает? - громко спросил бармен.
   - А что такое? - спросил кто-то.
   - Да провода где-то горят. Не чувствуете?
   - Наверное,  замыкание,  -  предположил  Кранг  и  снова  вернулся  к
прерванной беседе.
   Бобби осторожно затушил сигарету и спрятал  окурок  в  карман.  Затем
подошел к стойке и расплатился за выпивку, небрежно бросив бармену  свою
недельную зарплату.
   - Ну будь здоров,  земляк,  -  сказал  он  и  покинул  бар,  довольно
улыбаясь, хотя во рту оставался противный резиновый привкус.
   Едва Реслер отошел от двери на десяток метров, как его догнал Джим.
   - Ну что?
   - Да вот... - Боб достал  из  кармана  злополучный  окурок.  -  Нужно
срочно проверить чип, может, хоть что-то осталось.
   Уже на борту "Тритона" - судна  охотников  -  Орландо  Кальвин  целых
полчаса возился с пострадавшим чипом, но все же сумел вытащить  из  него
почти все.
   Как оказалось,  никаких  конкретных  сведений  запись  не  содержала.
Сообщники говорили о партиях оружия, ценах, скидках и так далее.  Только
один раз сообщник Кранга  сказал,  что  за  два  дня  сумеет  собрать  и
доставить товар на "Манилу" - судно Нэта Кранга. И это означало, что  до
этого срока Кранг никуда не денется.
   - А где сейчас "Манила", Орландо? - уточнил Джим Форш.
   - Пока в ремонтном доке в порту "Северный".
   - Ну что же - будем ждать.
 
15 
 
   Отметившись на последнем  диспетчерском  спутнике,  капитан  "Манилы"
Поль Дрезден положил судно на основной курс.
   Убедившись, что корабль устойчиво идет по заданному направлению, Поль
откинулся  в  кресле  и,  обернувшись  к  помощнику,   Фрейну   Террасо,
предложил:
   - А не выпить ли нам чайку с конфетами?
   Это была коронная фраза капитана, когда он хотел  выпить  чаю,  кофе,
пива или чего-нибудь покрепче.
   Иногда под этой фразой подразумевалась встреча с женщиной,  но  такое
случалось только в портах, хотя на "Маниле" женщины тоже  были.  Правда,
принадлежали они хозяину - Нэту Крангу, и понятно, что покушение на  его
собственность могло привести к весьма предсказуемым последствиям.
   - Так я не понял, сэр, какой чай вы имели в виду?
   - А пострелять по тарелочкам... - неожиданно предложил Поль Дрезден.
   - Опять бить в коридоре светильники из  духового  ружья?  -  Помощник
капитана помнил, как в прошлый раз хозяин сломал капитану два  ребра  за
такие вот шуточки.
   - Нет, это уже было, - махнул рукой Дрезден. - Мы  выбросим  за  борт
ложный контур и расстреляем его из автоматической пушки.
   - Как скажете, босс, - пожал плечами  Террасо,  понимая,  что  и  эта
выходка капитана не пройдет для него безнаказанно.
   "Мазохист", - подумал помощник, берясь за рычаг сброса контура.
   - Я готов, сэр.
   - Сброс контура! - скомандовал капитан Дрезден.
   -  Есть  "сброс  контура",  -  помощник  рванул  рычаг,  и  тончайшая
металлическая о