ания. Мы с тобой  находимся как раз  на  линии
старта. Твоя задача пройти дистанцию, составляющую  в пересчете на известные
тебе  величины  двадцать  один  километр  сто сорок семь  метров,  и  первым
достигнуть  королевских  ворот,  --  он указал  на дрожащую  вдали  дымку.  --
Участников  гонки  --  тринадцать.  Это  магическое  число. Скользуны  у всех
одинаковые.  Победитель  получает   королевский  приз,  звание  пожизненного
чемпиона, хороший дом и четыре жены.
     -- А если я приду вторым? -- просто так поинтересовался я.
     -- Тебе отрубят голову, -- любезно пояснил Вафуф.
     Я воспринял  ответ как образец местного черного юмора и  усмехнулся. Но
королевский церемониймейстер поспешил развеять мое благодушие:
     --  Награду получает только первый, --  повторил он уже серьезнее. -- Всем
остальным  сразу же  после  гонок на глазах у зрителей отрубают  головы. Это
обязательная часть праздничного ритуала.
     У меня мурашки побежали по коже.
     -- Но зачем такая жестокость?!
     -- Это единственный способ  побудить спортсменов бороться  изо всех сил.
Когда-то, очень  давно, у нас были другие правила. В  те  времена результаты
гонок  часто  подтасовывались, потому что почти каждого участника можно было
подкупить. Но после того  как всем  проигравшим  стали рубить головы, борьба
ведется исключительно честно.
     Чудовищная, варварская логика!
     -- На таких условиях я и не подумаю состязаться.
     -- Твое желание -- ничто перед королевской волей.  Тебя попросту привяжут
к скользуну, и ты все равно будешь считаться участником гонок.
     -- Великий Космос! И это у вас называется гонками?!
     -- Да, --  кивнул Вафуф.  -- Таковы наши древние традиции. Гонщиков должно
быть ровно тринадцать, и все  они обязаны находиться в идеальной  физической
форме.  Других правил  нет. На  дистанции ты волен сбивать  чужие скользуны,
вступать в схватку с соперниками, проявлять хитрость и жестокость  -- лишь бы
прийти первым.
     --  Сколько  же  несчастных  потеряли  здесь  свои  головы!  --  невольно
вырвалось у меня.
     -- Сколько бы их ни было  -- это всего лишь  горстка песчинок  из великой
пустыни,  --   философски  изрек  Вафуф  и  плавным  жестом  обвел  кошмарный
"стадион".
     --  Но  как я могу  состязаться, если мне  даже  неизвестно,  что  такое
скользун? А королевские ворота?
     --  Именно для этого тебя и  привезли сюда, чужеземец, --  снисходительно
пояснил Вафуф,  как  бы подчеркивая свою  предусмотрительность. --  На финише
стены сходятся  так близко, что между  ними остается лишь узкий проход -- как
раз по  ширине скользуна.  Этот проход и  называется королевскими  воротами.
Прорвись  через  них  первым,   и  ты  --  победитель.  Кстати,  по  древнему
пророчеству, Большие Королевские Гонки будут проходить до той поры,  пока из
пустыни  не налетит бешеный смерч, состоящий  из  раскаленных песчинок, и не
закупорит королевские ворота. -- Он самодовольно усмехнулся. -- Надеюсь, этого
не  случится никогда. По крайней мере, при  моей жизни.  А  вообще,  Большие
Королевские  Гонки проводятся уже  полтора  тысячелетия,  из  них  последние
четыреста лет  --  по  новым  правилам. -- (Я  невольно поежился,  представив,
сколько  народу  загубила варварская забава.) -- Что же касается скользуна...
Смотри, он перед  тобой. Более того. Ты  можешь  потренироваться.  Не говори
потом,  что другие  получили  преимущество.  Честная  борьба  -- наш основной
принцип.
     Я обернулся. Оказалось,  что, пока мы вели жутковатую беседу, стражники
закончили сборку привезенной конструкции.
     Я увидел  продолговатую платформу,  опирающуюся на длинные закругленные
полозья,  невысокую мачту, несколько  ядовито-оранжевых  парусов, запутанную
систему канатов и блоков. Нос скользуна был снабжен остроконечным тараном из
желтоватого металла, очевидно бронзы.  Но  двигателя я  не обнаружил. Как же
управлять этой штуковиной?
     Вафуф легонько подтолкнул меня к паруснику:
     -- Становись сюда. Бери в руки  свисающие  концы канатов. А теперь держи
нос по ветру, и ты -- чемпион! -- Он ухмыльнулся и торопливо отошел, укрывшись
в экипаже. Стражники последовали его примеру.
     Я  остался  один  под  палящим солнцем. Ни  ветерка.  Паруса  скрльзуна
беспомощно провисали. Ну и что дальше?
     Вафуф на миг высунулся из экипажа и взмахнул пестрым платком.
     Тотчас мне в  спину ударила тугая волна  воздуха. Ветер  мигом наполнил
паруса,  и  мой скользун вихрем помчался вперед, несколько забирая  к правой
стене. Ноги мои дрожали, узкая палуба ходила ходуном. Волей-неволей я взялся
за  управление,  слегка  натянув левый  канат.  К моему  удивлению, парусник
завертелся  волчком. Чтобы сохранить  равновесие,  я механически  вцепился в
правый канат. Скользун выровнялся. Ага! Я начал  кое-что соображать. Система
управления  этой  штуковиной  построена зеркально,  чтобы  усложнить  задачу
гонщика и сделать состязания более зрелищными.
     Едва  я  приноровился  к  проклятым  канатам, как  ветер  начал  менять
направление. Меня  швыряло  то вправо,  то  влево,  крутило  юлой,  а  затем
потащило назад -- на линию старта.
     Ветер тут же утих,  будто нырнул под землю. По-прежнему нещадно  палило
солнце. Пошатываясь, я ступил на землю.
     Подошел улыбающийся Вафуф.
     -- Что ж, неплохо, чужеземец! -- ободряюще заметил он. -- Суть ты ухватил.
Учти,  все гонщики находятся в одинаковых условиях.  Шансы равны.  --  На его
масленой физиономии появилось сладострастное выражение. -- Гонки завтра.
     -- Как -- завтра?! -- опешил я.
     --  Вообще-то  мы собирались  провести  их  еще  на прошлой  неделе,  но
пришлось  ждать, пока не заживет твое плечо. Я ведь тебе объяснил -- по нашим
правилам к состязанию допускаются исключительно здоровые гонщики. Никто ведь
не захочет ставить на неполноценного. Ну, поехали назад. Тебе надо отдохнуть
и набраться сил.
     В своей комнатушке я растянулся поверх одеяла, погрузившись в тягостные
размышления.  Неужели  завтра  мне и вправду отрубят голову?  Шансов  прийти
первым у меня нет. Да  если бы и были, неужто я должен стать причиной гибели
двенадцати моих  соперников?  Кстати, кто они, эти несчастные?  Сомнительно,
чтобы кто-то добровольно  согласился участвовать в  подобных гонках. Значит,
тоже пленники? Что за  ужасные обычаи царят на  этой планете с  благозвучным
названием  Каталана?! И  вообще  --  очень  странная планета.  Средневековые,
скорее, даже  первобытные обычаи и вместе с тем довольно высокий технический
уровень   --   самодвижущиеся   механизмы,    боевые   ракеты,   регулируемая
аэродинамическая труба гигантских размеров... Сплошные  загадки! Только вряд
ли я получу ответ. Гонки состоятся завтра... Мое положение -- безвыходное.
     Едва последняя фраза отпечаталась в  моем сознании, как я с отвращением
поспешил отринуть ее. Безвыходных ситуаций  нет! Спокойнее,  сказал  я себе.
Проанализируй ситуацию.
     Итак... Могу  ли  я  рассчитывать на помощь с Земли? Исключено. Я  ведь
даже не успел передать сигнал бедствия.  На базе спохватятся в лучшем случае
через месяц-полтора, а сколько продлятся поиски -- одному Богу известно, ведь
я должен был посетить два десятка планет. Никто не знает,  где  меня искать.
Эту версию -- в сторону.  Что еще? Вафуф сказал: "Гонки будут продолжаться до
той поры,  пока смерч из раскаленных песчинок..." Сказки! Лучше выбросить из
головы.  Что еще? Промелькнула ведь  у Вафуфа какая-то очень важная фраза...
Что-то такое, что  я обязан  был запомнить...  Ага!  "Участники гонок должны
находиться в идеальной физической форме". Ну, дружище Вафуф, спасибо тебе за
эту подсказку! Уж я  непременно  воспользуюсь ею.  По  крайней  мере  потяну
время, а там посмотрим...
     Ощутив  прилив решимости, я  вскочил  на ноги  и осмотрел  комнату. Мое
внимание привлекла спинка  кровати с  двумя металлическими  перекладинами. Я
подошел  ближе и просунул туда руку. Та вошла  до середины  локтевого сгиба.
Именно то, что нужно.
     ...Аристарх закрыл лицо ладонями и тяжко вздохнул:
     -- Да,  мой друг... До  сих пор с  содроганием вспоминаю  этот момент...
Сейчас я вряд ли решился бы на подобное. Но в ту пору... Молодость, энергия,
огромная  жажда  жить...  Я собрал  волю  в  кулак  и заставил себя  сделать
замысловатый  кульбит.  Рука, естественно,  оставалась зафиксированной между
перекладинами. Через секунду я повис на спинке кровати,  потеряв сознание от
невыносимой боли. Закрытый перелом, хотя могло быть и хуже...
     Через   четверть   часа   в   мою   келью   ворвался  Вафуф.   От   его
благожелательности не осталось и следа.
     -- Проклятый чужеземец!  --  разъяренно  кричал  он,  брызжа слюной. -- Ты
испортил нам праздник!  Но тебя это  не спасет! У нас хорошие  лекари. Через
неделю ты снова будешь здоров и примешь участие в  гонках! -- Он склонился  к
моему уху: -- Но  за свою  дерзость ты жестоко поплатишься. Даже если придешь
первым,  я  найду  способ  передать тебя палачу... --  Ребром ладони он резко
провел по моему горлу.
     Мне показалось, что это было лезвие топора.
     Отныне я превратился в классического пленника.
     Мои  ноги  и здоровую  руку приковали  к кольцам, вделанным в  стену. В
комнате постоянно дежурили два стражника, не сводящие с меня бездушных глаз.
Лекари не отходили  от меня круглые сутки. Прошла неделя с небольшим,  и я с
ужасом ощутил,  что дело  опять идет на  поправку.  Видимо, местные  мази  и
притирания и впрямь отличались чудодейственностью.
     И вот настал этот зловещий день -- день Больших Королевских Гонок.
     Едва рассвело, меня  насильно  покормили и, не  снимая оков,  вывели во
дворик, где усадили  в уже знакомый экипаж. В компании десятка  стражников я
отправился к месту состязаний.
     "Стадион" было не узнать.
     Величественные  стены   были  увешаны   пестрыми  полотнищами.  Повсюду
трепетали  флажки  и вымпелы.  Протяжно  выли трубы,  отбивали  грозный ритм
барабаны.  Рябило  в  глазах  от  переполненных  трибун,  где  расположились
десятки, а может,  и сотни тысяч  зрителей. Яркие полотняные навесы защищали
их от палящего зноя. А внизу, вдоль  стен, укрывшись через равные промежутки
в специальных нишах, замерли стражники.
     На линии старта -- строго по линейке -- выстроились тринадцать скользунов
с празднично разукрашенными парусами. Их надраенные бронзовые носы зеркалами
сияли в лучах жаркого светила.
     Неподалеку,   в  окружении  стражников,   я  заметил  группу  людей   с
осунувшимися, хмурыми лицами.  Тут  и сомнений не  возникало --  гонщики, мои
собратья по несчастью.  Именно собратья. В самом широком смысле этого слова.
Все двенадцать были инопланетянами, то есть некаталанцами. Вот  коротконогий
багровый  здоровяк  с  Фиаца,  вот   трехглазый  обитатель  Тадиаса,  а  тот
яйцеголовый  малый наверняка со  Здруя... Но  как  они  здесь  оказались?  Я
подошел ближе и  вежливо  поздоровался.  На  миг  мне пришла  в  голову идея
предложить им бойкотировать  гонки. Но по их косым взглядам  понял, что воля
этих бедолаг сломлена и внутренне они смирились со своей участью.
     -- Как вы попали сюда? -- тихо спросил я у крайнего.
     -- Проклятый Кихрих... -- пробормотал он, мрачнея.
     Ослепительная догадка озарила  мое  сознание,  расставив все  по  своим
местам.
     По всему обжитому  Космосу давно уже гуляли страшноватые слухи о тайной
поддержке  властителями  планеты  Кихрих  пиратства  и  работорговли. Однако
дальше разговоров дело не шло. Если Кихрих и был грешен, то умело маскировал
свои  преступления. Но  сейчас передо мной стояли разумные существа --  живые
свидетели  грязного  подпольного  бизнеса Кихриха.  Правда,  узнать об  этом
цивилизованному  обществу  не  суждено...  Постой-ка, а  не означает ли  все
произошедшее, что Кихрих имеет здесь, на Каталане,  одну из своих баз? Тогда
понятно,  кто  сбил орбитальный комплекс, кто передал  аборигенам  некоторые
технологии в качестве, видимо, арендной платы за пользование планетой... Вот
почему Вафуф так спокойно отмахнулся от моей угрозы! Он считает, что сильнее
Кихриха зверя нет...
     Понятно  также,  откуда берутся участники гонок. Этих  несчастных, этих
современных гладиаторов доставляют сюда по какому-то сатанинскому соглашению
жестокие  пираты. Но почему гонщиков оказалось только двенадцать? Не  мог же
Вафуф рассчитывать на мое появление? Видимо, один из пленных проявил героизм
и наотрез отказался от участия в кровавом состязании. Мужественный собрат по
разуму, мир твоему праху!
     Я  грустно  усмехнулся:  все  же  мне  удалось  разгадать  все  загадки
Каталаны, да что толку, если через час-полтора этот знойный день померкнет и
для меня! Навсегда...
     Тем временем  нам  раздали разноцветные  майки с номерами и  развели по
скользунам. Я посмотрел на свой номер. Так и есть -- тринадцатый!
     Появился Вафуф.
     -- Чужеземцы! --  пророкотал он.  -- У каждого из  вас  есть шанс получить
достойную награду. Выше голову, и держите  нос  по ветру! Деритесь до конца!
Палач уже  наточил свой топор. А  тот, кто будет отлынивать либо --  что  еще
хуже -- решит сойти с дистанции,  пусть помнит: его бросят голодным хищникам!
--  Тут  Вафуф  оказался  рядом  со  мной  и  тихо   произнес:  --   А  тобой,
неблагодарный, палач займется особо. Ты сполна ответишь за  то, что позволил
себе отсрочить наш праздник. Король милостиво вручил твою участь в мои руки.
-- И одарив меня плотоядным взглядом, он удалился.
     Прозвучала резкая команда.
     Еще секунда -- и вдоль трассы подул сильный ветер.
     Гонки начались.
     Парусники  сорвались  с места  и,  раскачиваясь из  стороны  в сторону,
веером  понеслись  вперед.  Я  сразу  же  понял,  что  мои соперники владеют
навыками управления примерно на том же уровне, что и я, а кое-кто и похуже.
     Три скользуна сразу же безнадежно отстали, два  врезались в стену, и их
водители  сейчас пытались распутать снасти. Остальные скользуны, в том числе
и мой, какое-то время шли  вровень, но затем обозначилась тройка лидеров Я в
нее не входил.
     Едва  началась  гонка, как завывание  труб  и барабанный бой утонули  в
реве,  который  поднялся на трибунах. Зрители  визжали,  свистели  и  махали
руками,  подбадривая нас. Со слов  Вафуфа я знал, что они  сделали  ставки и
сейчас горячо болеют -- каждый за "своего".
     Законы   спортивной   борьбы   универсальны.  Несмотря   на   кошмарные
перспективы, меня постепенно захватил азарт.
     Мой парусник летел  почти по прямой, настигая ближайшего соперника. Это
был номер седьмой, тот самый яйцеголовый парень со Здруя. Вот  корпуса наших
скользунов поравнялись. Здруец злобно зыркнул на меня. Я ободряюще улыбнулся
ему,  но  его  взгляд  не  стал теплее.  Напротив  -- заметив  некоторую  мою
расслабленность,  он  сманеврировал  и   ударил  мой   аппарат  в  борт.  От
неожиданности я выпустил канат, скользун развернулся поперек трассы и рухнул
на песок. К счастью, мачта не пострадала. Но пока я устанавливал скользун на
полозья, здруец ушел далеко вперед.
     Я  невольно  оглянулся.  Сзади  с  лютостью  обреченных  дрались  номер
четвертый и номер двенадцатый.  У  них  уже  не было  ни  малейших шансов на
победу.
     Еще один скользун обошел меня. Теперь  впереди неслись четыре машины. Я
не думал  более  ни о призе, ни об угрозах Вафуфа, ни  о том, что ждет через
час; просто мне хотелось обойти соперников. Обычная спортивная злость.
     Расправив снасти, я устремился в погоню.
     Трибуны ответили сочувственным визгом, из чего  я заключил, что  многие
знатные каталанцы поставили на меня.
     Мой  скользун неплохо слушался  руля. Я  нагонял  лидеров,  но  слишком
медленно.  Такой  темп  мне  совсем  не  нравился.  И   тут,  как  всегда  в
экстремальных ситуациях, меня посетила простая, но весьма плодотворная идея.
Я обратил внимание на  след, оставленный идущими  впереди скользунами.  Что,
если направить парусник не по рыхлому  песку, преодолевая его сопротивление,
а  именно  по накатанным бороздам,  плотным  и  ровным?  Едва я исполнил это
намерение, как скорость моей машины резко возросла.
     Трибуны взорвались неистовым ревом.
     Я стремительно нагонял яйцеголового.
     Ощутив  спиной близкую  погоню,  тот оглянулся. Но  что он мог сделать?
Парус  ведь не  лошадь,  не пришпоришь. Тем  не менее  он  принялся отчаянно
дергать  за канаты. Его скользун заплясал на трассе. А бронзовый таран моего
парусника уже готов был врезаться в  его корму. Стремясь  избежать удара, он
хотел было взять правее, чтобы пропустить  меня вперед,  а  после поменяться
ролями,  но нервы его не  выдержали,  поворот  получился  слишком  резким, и
корабль  яйцеголового  перевернулся на огромной скорости.  Послышался  треск
мачты. Здруец выбыл из борьбы.
     Но  впереди  шли еще три парусника.  Я решил придерживаться оправдавшей
себя тактики и устремился за лидером.
     Что творилось на стенах -- невозможно передать словами. Удивительно, как
не лопнули мои барабанные перепонки.
     Надо  сказать, что к этому времени  мы  уже  прошли  значительную часть
дистанции, а  ведь чем дальше, тем ближе  сходились стены.  Трасса сделалась
совсем узкой, и это нежданно сыграло в  мою пользу. Два скользуна, номер три
и  номер  девять,  столкнулись под острым углом и опрокинулись. Пока гонщики
растаскивали  их, одновременно  отпихивая друг  друга, я изящно  обошел их и
вырвался, как  говорится, на оперативный простор. Вперед мчался единственный
скользун под номером восемь.
     Ближе к  финишу песок  сделался более  рыхлым, скорость лидера  падала.
Зато  мой парусник, чьи полозья  не сворачивали  с  накатанного следа, несся
стрелой.
     Но  как обойти  соперника? Сблизившиеся стены не оставляли свободы  для
маневра. Кроме того,  всякая попытка  вырваться вперед  привела  бы к потере
скорости. Выход был один: таранить соперника и повергнуть его наземь.
     Лидер обернулся. Это был трехглазый парень с Тадиаса. Все три его глаза
вылезли  из орбит, когда он  угадал  мои намерения. Но избежать опасности он
уже не мог. Более того. Обернувшись, он  на  миг потерял  ориентировку,  чем
только усугубил беду. Бронзовый  нос моего скользуна нанес удар так точно  и
сильно,  что  палуба  номера  восемь  раскололась  пополам. Бедняга тадиасец
забарахтался под сложившимся парусом.  Путь был свободен. Королевские ворота
призывно маячили впереди. В моих ушах уже звучали небесные трубы...
     И тут, когда победа была почти  у меня в кармане, я опомнился. Что же я
делаю?! Из-за меня лишатся жизни двенадцать собратьев по разуму.  Я не смогу
жить с таким грузом на совести. Пусть уж лучше меня казнят.
     Я  резко  развернул  парусник  и  отпустил  оба  каната.  Мой  скользун
остановился, подрагивая на ветру.
     На мгновенье  над  гигантским стадионом повисла мертвая тишина, тут  же
взорвавшаяся  сумасшедшим ревом.  Зрители  требовали  от  меня  победы!  Они
жаждали крови!
     Я  поднял  голову.  Как  раз  надо  мной  поднимались  резные  столбики
королевской ложи. Там  сидел бронзовотелый абориген в  таких же, как у всех,
белых шортах, но окаймленных золотой полоской. Да еще на его  бритой  голове
красовалась  диадема, украшенная драгоценными камнями. Я всегда  считал, что
царственная особа должна скрывать эмоции. Но король  тоже яростно  кричал  и
грозил мне кулаком! Крепко же я задел их за живое!
     Там, наверху, сходили с ума от нетерпения, а я спокойно стоял, скрестив
руки на груди. Я был сильнее их всех, вместе взятых.
     Быстро  же закончились мои  приключения  в  космосе,  пришла  невеселая
мысль. Палач уже наточил свой топор.
     И тут...
     Яркий  луч ударил  с чистого  неба. Происходило  нечто  необыкновенное.
Чудовищный песчаный смерч несся из глубины пустыни. От него веяло жаром. Вот
он как  бы  ввинтился в  королевские ворота и застыл,  наглухо закупорив их.
Сбылось древнее пророчество...
     Ужас об