й,  было  важнее
заводов  воздуха.  Они  могли  и  подождать,  до тех пор пока не будут
установлены на Луне новые батареи.
     Совет экономики утвердил проект, и родилась "ЭПРА".
     Дмитревский приступил  к  осуществлению  заветной  цели.  Как   и
ожидалось,  к нему ринулись миллионы людей, и осталось только выбрать.
Лучшие инженерные силы планеты составили  ядро  "Экспедиции  подводных
работ в Атлантике" - так назывался проект.
     Дело шло о коренном изменении климата Северной Америки и  Европы,
что  должно  было неизбежно отравиться на всех других континентах,  на
климате всей Земли.
     Сущность идеи была проста и могла быть выражена в четырех словах:
повысить температуру Антильского течения.
     И только!
     Идея, конечно, была не нова. Об этом думали еще в двадцатом веке.
Заслуга  Дмитревского  состояла в том,  что он сумел объединить старую
мысль с новейшими исследованиями дна Атлантического океана и его недр,
связать их между собой в одно целое и предложить законченный проект.
     Немало!
     В чем же состояла идея Дмитревского,  что она сулила человечеству
Земли?
     Общеизвестно, что  климат  Северной  Америки  и  Европы в большой
степени зависит от Гольфстрима.  На широте Нью-Йорка  его  температура
достигает  двадцати  трех  градусов  на поверхности и семи градусов на
глубине четырехсот  метров.  Огромные  массы  теплой  воды  пересекают
Атлантический  океан  и,  обойдя  Европу,  достигают  Шпицбергена.  Но
решающее значение имеет не сам Гольфстрим,  а северное  экваториальное
течение,  называемое  Антильским,  с которым Гольфстрим соединяется по
выходе из Мексиканского залива.  До этого соединения Гольфстрим  несет
около девяноста кубических километров воды в час, а после соединения с
Антильским это  количество  увеличивается  еще  на  шестьсот  двадцать
кубических  километров,  то  есть  больше  чем  в  семь  раз.  Глубина
Антильского течения - тысяча метров,  при  ширине  шестьсот  семьдесят
километров,  и  ясно,  что без этого течения один только Гольфстрим не
мог бы оказывать такого большого влияния на климат Европы.
     Повысить температуру   Антильского  течения  -  значило  повысить
температуру Гольфстрима.  По  расчетам  Дмитревского,  ее  можно  было
довести  до  тридцати пяти - сорока градусов на широте Нью-Йорка.  Что
это означало,  нетрудно было себе представить.  Все северное побережье
Европы превратится в субтропики.
     Геологоразведочные работы,  производимые  на  дне  Атлантического
океана уже много лет,  установили, что как раз вдоль линии Антильского
течения, на глубине всего пятнадцати километров, считая от поверхности
океана,  проходит мощная ветвь расплавленной магмы.  В семи километрах
под дном Атлантики недра уже нагреты до двухсот градусов,  и буквально
с каждым метром глубины температура стремительно возрастает.
     По мнению  геологов,  магмовая  ветвь  была  не  случайна  и   не
временна,   а   существовала   очень   давно,  являясь,  так  сказать,
стационарной,  и не было оснований  считать,  что  она  может  уйти  в
глубину или куда-нибудь в сторону.
     Критики проекта Дмитревского высказывали и такое опасение,  но он
отвечал   им,  что  в  течение  ближайших  веков  этого  опасаться  не
приходится.  Ну,  а если через несколько  сот  лет  появятся  признаки
истощения   ветви,  то  это  совсем  не  страшно.  Человечество  Земли
становится сильнее и могущественнее с каждым годом,  и будущая техника
сумеет найти способ заменить тепло магмы чем-либо другим.
     Трудности задачи  не  пугали  как  самого  Дмитревского,  так   и
миллионы почитателей и сторонников его идеи. Современная техника легко
справится с ними.
     В чем  состояла  техническая  сторона  проекта?  В  том,  чтобы с
помощью глубоко заложенных труб подвести тепло магмы к нижней  границе
Антильского течения и таким образом непрерывно подогревать его.
     Это была чрезвычайно простая мысль, и, если бы все происходило на
поверхности земли,  осуществление этой мысли было бы так же просто. Но
работать предстояло на дне океана!  Под давлением  километровых  слоев
воды!
     Наука и техника ответили:  "Да, это возможно!" - и предоставили в
распоряжение "ЭПРА" все необходимое.
     Чего не сделает объединенное человечество!
     "ЭПРА" приступила  к  работе  за  несколько  лет  до описываемого
времени. Сперва в ее составе находились только геологи, океанографы и,
конечно,  инженеры.  Машинный  парк  давал  возможность  обойтись  без
подсобной рабочей силы,  почти все было автоматизировано.  Дмитревский
рассчитывал  полностью  закончить установку труб через пятнадцать лет.
Учитывая количество желающих принять участие в  работе  "ЭПРА",  можно
было уложиться в меньшие сроки,  но совет экономики считал поспешность
в данном случае не только не нужной,  но  и  вредной.  Резко  повышать
температуру Антильского течения было опасно:  это могло вызвать хаос в
службе погоды,  могло привести к атмосферным катаклизмам.  Было решено
устанавливать   не   более  ста  труб  одновременно,  чтобы  повышение
температуры Гольфстрима происходило постепенно и плавно.
     С этой  же целью работы велись в пятидесяти точках вдоль течения,
чтобы одновременно воздействовать на всю его длину. Каждые две из этих
точек обслуживались одной базой, которых, таким образом, было двадцать
пять.  Установив четыре трубы и пустив их в  ход,  база  приступала  к
установке  следующих  четырех.  Персонал  каждой базы состоял из людей
одной национальности,  что  было,  во-первых,  удобнее,  а  во-вторых,
давало  возможность  принять  участие  в "работе века" всему населению
Земли. Трубы доставлялись на базу той из бывших "стран", представители
которой  работали  на  этой  базе.  Русских  и  американских  баз было
несколько.  Общее   руководство   всеми   базами   осуществлял   штаб,
помещавшийся   на   подводном   крейсере,   возглавляемый   Владимиром
Дмитревским.
     На дне  Атлантического  океана одновременно находилось более трех
тысяч человек.
     Никто не  предполагал,  что в работе "ЭПРА" могут принять участие
историки и археологи,  которым,  казалось бы,  нечего было тут делать.
Случилось иное.
     Первой наткнулась  на  следы  Атлантиды  база  номер  двенадцать.
Найденные   ее   работниками  обломки  разрушенного  здания  произвели
сенсацию.  А затем все чаще и чаще стали находить  такие  обломки  все
базы, расположенные вдали от африканских и американских берегов. Стало
ясно,  что  именно  здесь  находились  когда-то  острова   легендарной
Атлантиды.
     И тогда на базах  появились  археологи.  Получились  как  бы  две
экспедиции,  каждая  из которых занималась своим делом,  не мешая друг
другу:  одна - прокладкой труб,  другая  -  поисками.  Но  название  -
"Экспедиция подводных работ в Атлантике" - соответствовало целям обеих
групп и осталось неизменным.
     Музеи всей  планеты пополнились новыми экспонатами,  проливавшими
свет на историю Атлантиды, которой усиленно стали заниматься историки.
И  постепенно  многие  из  них  так  же  спустились  под  воду,  чтобы
производить    исследования     на     месте.     Численный     состав
историко-археологической    группы    вскоре    почти   сравнялся   со
строительной.
     С каждым  годом  условия жизни на дне океана становились удобнее.
Те,  кто работал в кабинетах и лабораториях баз,  подчас забывали, что
они находятся под водой.
     Но совсем забыть об этом было нельзя,  и нельзя было не учитывать
специфики  подводных  работ.  Административно  и  технически  персонал
археологических групп каждой базы подчинялся ее начальнику. И инженеры
"ЭПРА" привыкли считать своих новых подчиненных "техниками", хотя и не
обычной  для  них   специальности.   И   не   раздумывая,   в   случае
необходимости, направляли ученых на помощь строителям, или наоборот.
     Обе группы сработались и считали себя единым коллективом с единой
целью - добыть со дна Атлантического океана тепло и знания.

ЗАКЛАДКА ТРУБЫ

     - Послушай,  Игорь,  - сказала Шура Козлова.  - Ты уже три дня на
базе. Неужели тебе не хочется увидеть работу "ЭПРА"?
     - Более  чем  хочется,  -  ответил  Горелик.  -  Но здесь все так
заняты...
     Действительно, напряженная  деятельность  ни  днем,  ни  ночью не
стихала на дне океана.  Правда,  здесь не было ни "дня",  ни "ночи", -
люди  просто  работали  двадцать  четыре часа,  работали в три смены -
система давно забытая на поверхности земли.
     Горелик мог давно увидеть все, что его интересовало, отправившись
к месту работ в  одиночку,  но  ему  обязательно  нужен  был  спутник,
которого  можно  расспросить  и  получить объяснения.  И он откладывал
знакомство с технической половиной "ЭПРА"  до  какого-нибудь  удобного
случая.
     Такой случай неожиданно представился сегодня.
     - У  нас  очередной  торжественный момент,  - сказала Козлова.  -
Закладка новой трубы. Если хочешь увидеть, идем со мной.
     - Хочу ли я?..
     Она провела его к выходной камере.  Там было еще человек  десять,
готовящихся к выходу.
     Игорь надел на себя скафандр.  Он показался ему  слишком  тонким,
учитывая   глубину,  на  которой  они  находились,  но  он  знал,  что
современные  скафандры  ничем  не  напоминают  прежние.  Кроме  шлема,
представлявшего  собой  прозрачный  и твердый шар,  все остальное было
гибким  и  совершенно  не  стесняло  движений.  Баллонов   со   сжатым
кислородом не было, а аппарат для добывания воздуха непосредственно из
воды оказался таким небольшим, что Горелик сперва не смог его найти на
своем   скафандре.  Потом  он  понял,  что  этот  аппарат,  называемый
"жабрами",  находится в укрепленном на поясе футляре вместе с рацией и
источниками тока для головного фонаря.
     Одевшись, Игорь неожиданно почувствовал,  что не может сделать ни
одного шага. Ноги словно прилипли к полу, и никакими силами невозможно
было оторвать их.  И тогда он понял назначение показавшихся ему  очень
странными металлических колец, внутрь которых встал каждый, прежде чем
надеть скафандр.  Эти кольца защищали  людей  от  случайного  падения.
Упасть,  когда  ступни  "прикованы" к полу,  - означало верный перелом
щиколоток.
     - Готовы? - спросил кто-то.
     - Я готов, - первым ответил Игорь.
     Он слышал,  один за другим, ответы всех. Голоса звучали негромко,
но ему было известно,  что радиус действия рации скафандра до  трехсот
метров.
     - Пошли!
     Камера наполнилась водой.  Потом открылся выход, и в глаза ударил
ослепительный свет ближайшего прожектора.
     Горелик нагнулся  и выбрался из кольца.  Ноги двигались свободно,
шаг  был  легок,  сила  магнитов,  заключенных   в   подошвах,   точно
соответствовала весу столба воды над головой.  Идти можно было так же,
как на поверхности земли.
     - Можно  ли  в  одном  и  том  же  скафандре  опускаться ниже или
подниматься выше этого уровня дна? - спросил Игорь.
     - Ты имеешь в виду магниты?
     - Да.
     - Вполне  можно,  их сила автоматически регулируется,  - пояснила
Козлова.
     Дно оказалось  очень  ровным  и  уныло  однообразным.  Ни  одного
растения. Не было видно и рыб: обитатели глубин боялись света. Горелик
читал,  что  "ЭПРА"  на  всем протяжении своих работ выравнивает дно и
удаляет подводные заросли.  Зачем это было  нужно,  он  не  знал,  но,
очевидно, существовали какие-то причины.
     Они шли  от  одного  прожектора  к  другому,  шли  уже  несколько
километров,  и  Горелик  невольно  подумал:  почему не воспользовались
каким-нибудь вездеходом или подводной лодкой,  которых  на  базе  было
много?
     От вопроса он удержался.
     Впереди показалось  что-то черное,  прямое и узкое.  Игорь понял,
что перед ним готовая труба.  Она выходила из дна и поднималась  вверх
подобно колонне, верхняя часть которой была отсюда неразличима.
     Вблизи оказалось,  что труба не так уж  и  узка,  как  показалось
издали  Ее  диаметр  был  не  менее шести метров.  Никаких оттяжек или
упоров Игорь не увидел.
     - Она не может упасть? - спросил он. - Или сломаться?
     - Вопрос следует понимать в смысле - где  крепления?  -  ответила
Козлова.  -  Обычных  креплений нет потому,  что они не нужны.  Каждые
четыре трубы соединены друг с другом коллекторной плитой там, наверху.
Именно она и является греющей поверхностью.  Трубы стоят на расстоянии
трехсот метров и расположены по углам квадрата.  Все в целом  обладает
избыточной прочностью.
     - Выходит, что эта плита имеет площадь девяносто тысяч квадратных
метров,   -   сказал  Игорь.  -  Плохо  себе  представляю,  как  трубы
выдерживают ее тяжесть.
     Она ничего  не  ответила.  Горелик  мог  бы поклясться,  что Шура
пожала плечами, хотя он и не мог этого увидеть.
     - Когда будешь ходить один,  - сказала она,  немного погодя, - не
вздумай касаться трубы.
     - До скольких она нагрета?
     - Почти до трех тысяч градусов.
     - Что же это за металл?
     - Милый,  - неожиданно ласково сказала Козлова,  - умоляю, избавь
меня от подобных вопросов. Возьми в библиотеке базы книгу и прочти.
     - Хорошо, - сердито ответил он. - Но можешь ты мне сказать, когда
мы наконец придем на место?
     - Устал, бедненький?
     - Не устал, а не понимаю, почему мы идем пешком.
     - Типичное рассуждение наземника.  И притом  домоседа.  Работники
"ЭПРА" всегда ходят пешком, если не надо спешить.
     - Физкультура? - догадался Игорь.
     - Ну конечно! Надо же двигаться.
     Его рассмешило столь  простое  объяснение  загадки.  Обыкновенная
прогулка!
     Они миновали еще одну трубу.  Горелик подумал о  коллекторе.  Над
его  поверхностью  воды  вообще  не  могло  быть,  -  там  сжатый пар,
сверхсухой.  Такой же пар,  вероятно,  окружает всю трубу,  на всем ее
протяжении. Видимо, именно потому и обходили его спутники эти трубы на
почтительном расстоянии. Но на вид никакого пара не было.
     Он спросил об атом Козлову.
     - Его хорошо видно,  когда погашены прожекторы, - ответила она. -
Очень красиво!  Труба светится в темноте вишнево-красным,  и этот цвет
проступает словно через молочное стекло.
     - По трубе течет магма?
     - Какая магма?  Никакой металл не выдержал бы.  По  трубам  течет
вода,  вернее  сверхперегретый  пар.  Ну вот мы и пришли,  - прибавила
Шура.  - О!  - воскликнула она вдруг.  -  Дмитревский  уже  здесь!  Мы
опоздали к началу.
     Горелик увидел большую толпу, человек в двести, а может и больше.
Люди  стояли  кольцом,  окружая что-то большое и темное.  Это "что-то"
показалось  Игорю  длинной  подводной  лодкой,   повисшей   над   дном
вертикально.  Немного  в  стороне  лежал исполинский подводный крейсер
штаба "ЭПРА",  внешний вид которого был хорошо известен буквально всем
людям на Земле по бесчисленным снимкам в журналах.
     Их группа смешалась с толпой,  и Горелик на время потерял из виду
Козлову.  Он  остановился  возле какого-то человека,  ниже его ростом,
которого  принял  было  за   Суханова,   потому   что   человек   этот
повелительным голосом отдавал распоряжения.  Но,  вглядевшись,  понял,
что ошибся. Это был не Суханов.
     Неужели?.. Да,  сомнений  быть  не  могло.  Эти  черты были Игорю
хорошо знакомы.
     Рядом с ним находился начальник "ЭПРА".
     - Ниже! - скомандовал кому-то Дмитревский.
     Горелик увидел,  как  то,  что  он  принял за вертикально висящую
лодку, опустилось и передняя его часть погрузилась в почву.
     - Еще ниже!
     "Лодка" слегка дрогнула и снова погрузилась.  Было непонятно, как
и чем она преодолевала сопротивление дна.
     - Так, хорошо! Выравнивайте!
     К "лодке"  никто  не  подходил,  возле нее вообще никого не было.
Кому отдавалось это распоряжение?  Горелик  осмотрелся,  но  нигде  не
увидел своего "гида". Козлова куда-то исчезла.
     Окликнуть ее?  Неудобно  как-то,  все  услышат.  И   Дмитревский,
стоящий совсем рядом.  Впрочем,  если бы он был и далеко, то все равно
бы услышал.
     - Вы что-то потеряли,  молодой человек?  - услышал он неожиданный
вопрос,  обращенный явно к нему,  потому что только он один  не  стоял
неподвижно, как другие, а вертел головой, точно ища что-то.
     Кто, с какой стороны задал этот вопрос - определить по звуку было
невозможно,  - слова достигали его слуха по радио. Горелик увидел, что
Владимир Дмитревский смотрит прямо на него,  и понял, что вопрос задан
именно Дмитревским.
     Надо отвечать!
     - Я потерял свою спутницу, товарищ Дмитревский, - сказал Игорь. -
Я новичок,  прибыл сюда три  дня  назад,  и  она  обещала  давать  мне
пояснения, да вот пропала куда-то.
     - А что именно вас интересует?
     Игорь хорошо  знал,  что  этот  разговор  слышен  всем.  Ему даже
показалось,  что кто-то рассмеялся  едва  слышно.  Кто?  Конечно,  эта
противная  Шура.  Ее  забавляет  положение,  в  которое он попал из-за
своего любопытства. Э, будь что будет! Не отступать же!
     - Я хотел бы знать, что здесь происходит, - ответил он. - Что это
за штука?  - Он указал рукой на странную "лодку". - Кто ею управляет и
как?
     - Происходит  закладка  очередной  трубы.  -  Игорь  видел   губы
Дмитревского  и  убедился,  что действительно разговаривает с всемирно
известным человеком. - "Штука", как вы сказали, - это ПК, иначе говоря
-  подводный  крот,  который пророет шахту и потянет за собой трубу на
глубину десяти километров.  В  трехстах  метрах  отсюда,  параллельно,
пойдет второй крот.  В настоящий момент им управляют люди,  а потом он
пойдет самостоятельно. Вас удовлетворяет это объяснение?
     - Вполне. Спасибо, товарищ Дмитревский.
     - Ну и напрасно,  - совершенно уже неожиданно услышал Игорь. - Вы
могли  бы  поинтересоваться  еще  многим.  Например,  как  совершается
подземный поворот крота? Как он изгибает трубу?
     - Я боюсь злоупотребить вашим временем.
     - Как ваше имя?
     Горелик назвал, прибавив, что он археолог.
     - Об этом я и сам догадался,  - ответил Дмитревский.  -  Инженеры
таких вопросов не задают. Они сами это знают.
     Снова кто-то рассмеялся, и Игорь узнал Козлову.
     "Вот тебе! - подумал он. - Не хотела объяснять мне, так я получил
пояснения от самого Дмитревского".
     Между тем  подводный крот погрузился больше чем на половину своей
длины.  Хотелось спросить,  откуда поступает энергия к его двигателям,
но  обращаться  самому  к  начальнику "ЭПРА" для Игоря было уж слишком
смело.
     Он увидел,  как  в  корпусе крота открылся люк и оттуда вышли три
человека.  Очевидно, именно они управляли машиной до сих пор, а теперь
она пойдет дальше самостоятельно.
     ПК погружался на глазах.  Потом машина остановилась.  Теперь  над
поверхностью  дна оставалась только ее корма,  возвышавшаяся не больше
чем на метр. Все остальное скрылось.
     Над головами  зрителей  проплыла гигантская труба,  метров двести
длиной.  Над ней можно было различить контур подводной лодки,  которая
ее   несла   на  тросах.  Приблизился  огромный  и  неуклюжий  с  виду
самодвижущийся механизм, размером с небольшой дом. Из него протянулись
четыре  механические руки и взялись за конец трубы.  Медленно,  плавно
труба встала вертикально и точно легла торцом на корму ПК.
     Горелик следил  за происходящим затаив дыхание.  Внешняя легкость
движений механических рук таила в  себе  чудовищную  силу.  Интересно,
управляет кто-нибудь "руками" или это автомат?
     Появились еще четыре "руки",  иной формы. Они обвили конец трубы,
словно  обняв  ее.  Горелик понял,  что сейчас труба будет приварена к
корме ПК, или как-то иначе наглухо скреплена с ней. И ПК потащит трубу
за  собой в глубину,  а за ней и все остальные трубы,  которые одна за
другой будут присоединены к  первой.  Было  ясно  без  пояснений,  что
возрастающий  вес  этих  труб  поможет  ПК  идти  вниз.  Но вот как он
поднимется?
     "Видимо, он   вообще  не  будет  подниматься,  а  останется  там,
соединившись со вторым ПК,  о котором сказал Дмитревский",  -  подумал
Игорь.
     Между те