тным преследователям дальнейший  путь,
но  это  означало  бы  физически  уничтожить  их.  Удалить  из камеры,
оставить  в  том  времени,  в  котором  они  сейчас  находились,  было
невозможно.
     Остановка означала необходимость выйти из камеры,  снова провести
известное   время  на  поверхности  земли,  чтобы  дать  нужный  отдых
организму.
     Пришельцы испытывали  досаду  -  почему  они  сразу  не выключили
механизм двери.  Но им и в голову не приходило,  что кто-нибудь  может
войти в камеру.
     Ни один из них не подумал о том,  что у  них  есть  выбор.  Убить
разумное существо было для них не представимо. Они не сделали бы этого
даже  в  том  случае,  если  бы  "прибытие"   этих   существ   грозило
неотвратимой опасностью.
     Они думали  и  говорили  только  о  том,  как  им   поступить   с
неизвестными людьми.  Отдых нужен,  но длительная остановка смертельно
опасна для этих людей: они не знают, как открыть дверь изнутри камеры,
как  выбраться  из  нее,  если  люди  или  время  засыпали выход.  Они
неизбежно задохнутся.
     Вывод был  настолько  ясен  и очевиден,  что обсуждение заняло не
много времени. Ученые приступили к действиям.
     Им самим следовало выйти из камеры. Незнакомцы могли и не лечь на
ложе. Но аппаратура не была рассчитана на дистанционное управление.
     Приходилось идти  на  риск.  И  один  из  четырех  без  колебаний
вызвался это сделать. Трое других приняли его предложение как должное.
Они сами готовы были на тот же поступок, но он высказался первым.
     Они думали,  что им придется снова проделать ход  на  поверхность
земли,  но,  когда дверь открылась, они увидели небо. Камера оказалась
только на одну треть погруженной в почву. Кругом стоял густой лес.
     Удивленные, они  оглянулись на приборы.  До сих пор,  поглощенные
мыслями о тех,  кто  "шел"  за  ними,  они  не  обращали  внимания  на
указатели места, где находилась камера.
     Сомнений не было!  Они были не там,  где вошли в камеру. Это была
вообще  не  та камера!  Чем-то встревоженные,  автоматы перенесли их в
другую,  поставленную на Земле на случай катастрофы с первой.  Значит,
такая  катастрофа  действительно произошла за те века,  что пронеслись
над ними.
     Выйти было нетрудно, поверхность земли находилась в метре от пола
камеры,  но тому,  кто пустит в ход машину времена, надо было покинуть
ее как можно скорее,  и они расчистили выход,  устроив пологий подъем.
Под действием небольшого  аппарата  лишняя  земля  мгновенно  исчезла,
словно растворившись в воздухе.
     Они не тратили времени на осмотр местности,  - это успеется.  Все
их  мысли  были  с  теми,  кто  скоро  присоединится к ним,  станет их
спутниками на пути в будущее Земли.
     Кто они?  Ученые,  сознательно пошедшие на этот эксперимент,  или
люди, случайно попавшие в машину?
     Вероятно, камера  была обнаружена при каких-нибудь раскопках.  Но
как могли догадаться нажать на кнопку  с  нужной  последовательностью?
Теория вероятности не допускала таких совпадений.
     Но факт был налицо, - в камере были люди. И их надо было выручить
из того безвыходного положения, в какое они попали.
     Опасность заключалась в том,  что четверо ученых не знали  точно,
где,  в  каком  моменте  времени находятся сейчас эти люди.  Они знали
только, что интервал не мог превышать двух недель. Их будущие спутники
могли  находиться  в  прошлой неделе,  во вчерашнем дне,  в только что
прошедших минутах и даже секундах. Все было возможно.
     Но опасения    оказались    преувеличенными.   Их   отделяло   от
"преследователей" полчаса.
     Когда это   время  прошло  и  машина  снова  "остановилась",  они
поспешно открыли дверь и вошли, чтобы... замереть от удивления.
     Перед ними с закрытыми глазами лежал один человек.
     И этим человеком был хорошо знакомый им Рени!

 * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *

АЛЫБ-БАРЫН!

     Гемибек сутулился в седле.  Жидкая бородка, окрашенная хенной, то
и  дело  касалась отсыревшего чепана.  Для всех было очевидно,  что он
дремлет. Голова лошади при каждом шаге тяжело опускалась, и было такое
впечатление,  что уставшее животное,  подражая своему хозяину, дремлет
тоже.
     Маленький отряд, насчитывавший не больше двух десятков всадников,
растянулся так,  что замыкающий  воин  еле  виднелся  в  белесой  мути
туманного горизонта.
     Все было мокро: воздух, земля, люди и лошади.
     Впереди на  однообразно  серой  пелене низкого неба мутным желтым
пятном едва просвечивало солнце.  Приближался вечер,  а с ним и  пятая
мучительная ночь.
     Однообразна была  и  степь.  Перед  глазами  всадников   Гемибека
расстилалась  давно  уже надоевшая,  безотрадная картина.  Без конца и
края тянулась пятый день одна и та же пропитанная водой,  вязкая,  как
болото,  местами  покрытая  желто-коричневым ковром прошлогодней травы
земля.  Снег кое-где еще держался, но был серым, рыхлым и ноздреватым.
Мохнатые,  низкорослые  лошади  с  трудом  вытаскивали  ноги  из  этой
трясины. От их мокрых боков валил пар.
     Ни деревца, ни кустика! Не на чем остановить взгляд.
     Лошади измучились,  люди устали.  И хотя насквозь промокшая земля
сулила  мало  уюта,  всадники смотрели на нее с вожделением.  Слезть с
седла,  размять  затекшие  ноги,  повалиться  на  землю   и   заснуть,
прижавшись  друг  к  другу,  накрывшись  попонами,  согретыми  потными
спинами  лошадей,  казалось  сейчас  верхом  мечтаний.  О  костре   не
приходилось и думать, - развести его было не из чего. Пора, давно пора
подумать о привале.
     И нетерпеливые  взгляды  поминутно  обращались  на  ссутулившуюся
спину начальника отряда.
     Гемибек только  делал  вид,  что  дремлет.  Он  знал,  что  отряд
заблудился в бесконечной степи и движется сейчас  куда  глаза  глядят.
Где  искать  столь  остро  необходимое  поселение,  крышу над головой,
тепло, а главное пищу? Где находится вторая половина отряда, пропавшая
неизвестно  куда  два  дня  назад,  когда  густой  непроглядный  туман
разделил их? И куда вообще вести людей, покорно следующих за ним?
     Гемибек встряхнул  головой.  Что-то  надо  предпринять,  но  что?
Повернуть на восток,  вернуться  к  куреню  Субудай-нойона?..  Гемибек
поежился, представив себе возможные последствия такого возвращения без
каких-либо результатов. Грозный Субудай не простит начальника, который
не  сумел  выполнить  его  приказа и потерял половину людей.  В лучшем
случае дело окончится плетьми, несмотря на достоинство военачальника и
хенну  на бороде.  Любимцу великого кагана все дозволено,  его воля не
встречает противодействия.
     Сырость пронизывала   до   костей.   Гемибек  неслышно  застонал,
вспомнив  роскошный  шатер  Субудая.  Нойон  сидит  сейчас  на  мягких
шелковых подушках, окруженный слугами, стерегущими каждое его желание,
в тепле,  перед богатым достарханом. На нем чекмень, расшитый золотом,
- одежда чужого народа,  перенятая Субудаем от властителей покоренного
Хорезма.  Огненно-красная борода величаво спускается на широкую грудь.
Субудай пьет сладкие вина и ест, ест!..
     Спазма сдавливает желудок Гемибека.  Со вчерашнего дня во рту  не
было ни крошки.
     Голодная смерть угрожает ему и его людям.  Запасных лошадей  нет,
они  остались в пропавшей половине отряда.  А пеший никуда не уйдет по
раскисшей земле,  по которой и лошади бредут с великим трудом. Лошадей
трогать  нельзя,  без  них  верная  гибель.  И нельзя терять ни одного
человека,  их и так очень мало.  Могут напасть воины племени, живущего
здесь. Гемибек никак не мог вспомнить название этого племени.
     Род Гемибека знатен и приближен к трону великого кагана. Но он не
чистокровный  монгол  и  беден,  а следовательно,  и не имеет влияния.
Потому и подчинен  Субудаю  Гемнбек,  хотя  и  имеет  все  права  быть
полководцем. Остается только вздыхать и завидовать.
     Но все же Гемибек знает,  что великий каган задумал большой поход
в  западную страну и что отряд Субудая послан сюда для предварительной
разведки.
     Состарившийся нойон  лепив.  Вот  уже год,  как он сидит на одном
месте,  время от времени рассылая небольшие отряды во все  стороны.  А
сам  коротает  время  с  половиной  своего  гарема  (опять-таки пример
покоренного Хорезма), взятого в поход вопреки всем обычаям.
     Субудаю тепло и сытно!
     Гемибек тоскливо осматривает мутный горизонт.
     Нигде ничего!  Не  темнеет  вдали полоска спасительного леса,  не
видно дымков,  не мелькнет  тень  джейрана.  Да  и  нету  их  здесь  -
джейранов.   А  если  бы  и  были,  как  догнать  легкое  животное  на
измученных, едва передвигающих ноги, конях?
     Он знал,  что едущие за ним едва держатся в седлах от усталости и
голода.  Никто не осмелится напомнить о привале,  люди скорее упадут с
лошадей, чем рискнут вызвать гнев своего начальника.
     Пора объявить ночлег,  но Гемибек никак не мог решиться  на  это.
Его  ужасала  перспектива еще одной ночи на мокрой земле.  Старое тело
протестовало каждой клеточкой.  И он ехал и ехал,  жадно  всматриваясь
вперед, на что-то надеясь.
     Желтое пятно солнца спустилось совсем низко. Позади отряда начали
сгущаться сумерки.
     Один из нукеров приблизился к Гемибеку и слегка дотронулся до его
плеча.
     Не нужно и оборачиваться,  чтобы узнать,  кто  это.  Только  один
Джелаль мог осмелиться на подобную дерзость.
     - Чего тебе?
     Джелаль - молодой воин.  Он племянник Гемибека,  сын его младшего
брата, взятый в поход простым нукером, но в будущем сам военачальник.
     - Обрати  свой благородный взгляд в левую сторону,  - почтительно
произнес Джелаль.
     Глаза давно утратили зоркость юности.  Но об этом никто не должен
знать. Для воинов их начальник все видит.
     Гемибек повернулся в седле.
     На южной стороне,  уже заметно  потемневшей,  среди  колеблющейся
дымки  прозрачного  тумана,  смутно  виднелось что-то движущееся.  Что
именно - человек,  лошадь или зверь,  - Гемибек не мог различить.  Но,
что  бы  это  ни  было,  впервые за пять дней на пути отряда появилось
живое существо.
     Человек - это сведения, зверь - пища голодным людям!
     - Алыб-барын! - приказал Гемибек.
     Джелаль свистнул. Двое всадников отделились и последовали за ним.
Смешно и жалко выглядела эта попытка "кинуться  в  погоню",  -  лошади
едва передвигали ноги.
     Отряд остановился.  Отставшие воины медленно приближались. Но без
приказа никто не спешился.
     Джелаль хорошо видел человека,  шедшего  наперерез  его  пути  и,
видимо,  не  замечавшего  отряда.  Равномерно взмахивая двумя палками,
человек удивительно легко одолевал вязкую грязь.  Было  ясно,  что  он
движется значительно быстрее всадников.
     Джелаль был молод,  горяч и честолюбив. Этот поход, в который его
взяли после долгих и настойчивых просьб,  должен был стать началом его
воинской  славы.  Получив  приказ  "взять!",  он  считал  делом  чести
выполнить  его,  несмотря ни на что.  И он с ужасом думал,  что в этой
грязи лошади не в состоянии догнать пешехода.
     Оставалось одно,  и  Джелаль  не  колеблясь  принял  решение.  Он
спешился.  Оба воина вслед за ним  также  сошли  с  лошадей.  Животные
измучились, люди только устали.
     Ноги погрузились по  щиколотку.  Каждый  шаг  давался  с  большим
трудом.  Но  все  же  Джелаль сразу понял,  что принял верное решение:
пешие подвигались вперед быстрее.  Он свернул  немного  вправо  и  шел
теперь под углом к линии движения неизвестного человека.
     А тот по-прежнему не  замечал  погони.  Чем  больше  всматривался
Джелаль в движения преследуемого,  тем больше он удивлялся. Никогда не
видел он такой походки.  Ноги незнакомца не отрывались  от  земли,  он
словно не шел,  а скользил по ней. И двигался быстро, очень быстро. Не
прошло и минуты,  как стала совершенно очевидна  бесплодность  погони.
Они не могут догнать человека, если он не остановится.
     А человек явно не собирался останавливаться.
     Расстояние все еще оставалось слишком большим, но иного выхода не
было,  и  Джелаль  снял  с  плеча  тугой  лук.  Окликнуть   незнакомца
рискованно,  - он мог свернуть в сторону и скрыться. Надо показать ему
силу, заставить остановиться.
     В курене  Субудая  не  было  никого,  равного Джелалю в искусстве
стрельбы из лука. Стальные мускулы его рук натянули тетиву до предела.
Длинная оперенная стрела со свистом пронзила воздух.
     Оба воина восхищенно вскрикнули.
     Стрела вонзилась в землю в трех шагах впереди преследуемого.
     Джелаль бросился вперед.
     Неизвестный сразу   остановился.   С  удивлением  смотрел  он  на
неведомо откуда взявшуюся стрелу,  которая все еще дрожала, вонзившись
в  землю совсем близко от него.  Потом он медленно повернулся и увидел
трех преследователей.
     Бежать было  бесполезно.  Расчет  Джелаля  полностью  оправдался.
Расстояние  сразу  сократилось  настолько,  что,  сделай  преследуемый
попытку к бегству, - вторая стрела пронзит уже не землю, а его самого.
     Это был  человек  высокого  роста  и  богатырского  телосложения.
Широченные  плечи  и  тяжелая  посадка  головы  указывали  на огромную
физическую силу.  Одет он был в серый кафтан,  подпоясанный веревочным
поясом,  и мягкие поршни.  На голове войлочный треух.  Никакого оружия
при нем не было,  если не считать висевшей на поясе железной палицы. В
бороде   и   усах  просвечивали  седые  нити.  Сухое  костистое  лицо,
выдубленное ветрами и солнцем,  пересекал длинный шрам,  шедший  через
лоб  и  правую  щеку.  Над небольшими глазами нависали густые мохнатые
брови.
     Человек был не стар, но уже в пожилом возрасте. Он молча ждал.
     Джелаль подходил  медленно  и  осторожно,  не  выпуская  лука   с
наложенной  на  тетиву  стрелой.  Могучая  фигура  незнакомца невольно
вызывала уважение. Он был выше своих преследователей на целую голову.
     Никаких враждебных намерений незнакомец не выказывал. Палица, его
единственное оружие,  продолжала мирно  висеть  на  поясе.  Он  стоял,
опираясь на палки, в позе отдыхающего.
     Ноги трех воинов глубоко погружались в вязкую  почву.  Незнакомец
стоял,  словно  на  камне.  Подойдя ближе,  Джелаль увидел две длинные
узкие дощечки,  прикрепленные к ступням незнакомца ремешками.  Видимо,
именно они,  эти дощечки, и не давали ему увязнуть. Джелалю никогда не
приходилось встречать подобное приспособление.  Он даже  не  слышал  о
таком способе ходить по снегу и грязи.
     Молодой воин с любопытством смотрел на незнакомца.
     Тот что-то сказал на неизвестном Джелалю языке.  По-видимому, это
был вопрос, заданный спокойным и дружелюбным тоном.
     Джелаль понял,  что опасаться нечего,  и опустил лук.  Он жестами
предложил незнакомцу следовать за собой.
     Незнакомец молча повиновался. Он пошел вперед скользящим шагом, и
сразу оставил позади своих конвоиров,  которые с трудом  следовали  за
ним. В его движениях была привычная сноровка и мощная сила.
     Джелаль с восхищением смотрел на могучего гиганта.  Сила,  в  его
глазах,  всегда была самым лучшим украшением мужчины. Он сам был очень
силен, но в сравнении с пленником казался самому себе ребенком.
     Лошади ожидали  своих  хозяев,  не  трогаясь с места.  Незнакомец
усмехнулся,  увидев опущенные бессильно головы  животных,  их  мокрые,
тяжело  вздымающиеся  бока,  от которых шел пар.  Он понял,  что люди,
взявшие его в плен,  измучены долгой и трудной  дорогой,  что  они  не
угрожают ему, а ждут от него помощи.
     Он подождал,  пока его конвоиры сели в седла,  и  пошел  рядом  с
конем Джелаля, сдерживая шаг и не уходя вперед.
     Джелаль вздохнул с облегчением.  Теперь все выглядело как нужно и
не могло вызвать насмешки. Приказ выполнен, человек взят и его ведут в
плен,  а не он ведет тех,  кто  его  взял.  Джелаль  с  благодарностью
посмотрел  на  незнакомца.  Тот  перехватил  этот  взгляд  и понимающе
улыбнулся, открыто и добродушно.
     Собравшийся вместе  отряд  Гемибека выглядел довольно грозно,  но
незнакомец не проявил никакого страха.  Казалось, он привык к подобным
передрягам  и  захватившие  его  люди  ему давно знакомы.  Он спокойно
остановился перед Гемибеком,  легко  распознав  в  нем  начальника,  и
внимательно осмотрел его с головы до ног.
     Джелаль, по молодости лет,  не знал многого.  Гемибек был стар  и
умудрен  опытом.  Его  не удивили дощечки на ногах пленника.  Он давно
знал,  что жители севера с незапамятных времен пользуются  лыжами  для
ходьбы  по  снегу.  Но  он  не  ожидал встретить человека на лыжах так
далеко к югу, да еще идущего не по снегу, а по грязи.
     Гемибек знал   несколько   восточных  языков,  но  как  он  будет
допрашивать этого человека с запада? Человек куда-то шел, скорее всего
к  дому.  Значит,  близко  находится поселение.  Надо жестами пояснить
пленнику, что он должен указать дорогу к этому поселению.
     Но незнакомец  неожиданно  заговорил  сам  на  понятном  Гемибеку
языке.
     - Что вам нужно от меня? - спросил он. - Кто вы такие?
     Пленник заговорил первым,  и  это  не  понравилось  Гемибеку.  Но
человек был ему нужен,  и он сдержался.  Кроме того,  он помнил приказ
Субудая - не прибегать  к  насилию,  не  вызывать  в  местных  жителях
враждебных чувств. До поры до времени никто не должен даже заподозрить
планов великого кагана относительно этой страны.
     - Откуда ты знаешь язык кипчаков?
     - Это язык половцев, - ответил пленник.
     Гемибек покачал головой.
     - Я не знаю такого народа,  - сказал он.  - Ты говоришь на  языке
кипчаков. Половцы! Кто владеет ими?
     - Они под властью Хорезм-шаха.
     - Значит,  это и есть кипчаки.  Но все равно. Откуда ты знаешь их
язык?
     - Я  бывал  в  Великом Хорезме и в Самарканде.  Жил там несколько
лет. Но ты и твои люди не оттуда.
     "Наверное, он  был  в  плену,  - подумал Гемибек.  - Шрам на лице
нанесен не мечом, а плетью. Богатырской силы был этот удар".
     - Как твое имя? - спросил он. - Откуда ты родом?
     - Я местный. А зовут меня Чеславом.
     - Далеко твой дом?
     - Там, - пленник неопределенно повел рукой. - Возле леса.
     - Далеко этот лес?  - терпеливо спросил Гемибек, которого начинал
раздражать независимый тон пленного.
     - А разве ты его не видишь? - Чеслав обернулся. - Верно, - сказал
он, - туман закрывает его от твоих глаз. Если бы не было тумана, ты бы
его увидел. Он близко.
     Гемибек знал,  что,  кроме Джелаля,  никто не понимает языка,  на
котором  шел  разговор.  Поэтому он решил,  что самое лучшее - сказать
этому человеку правду.
     - Мы заблудились в ваших степях.  Мы устали и голодны.  Наши кони
истощены. Много дней ночуем мы под открытым небом.
     - Но кто вы такие?
     - Мы воины великого кагана.
     - Чагониза?!  - Пленник казался сильно удивленным. - Далеко же вы
заблудились.  Мы слышали, что воины Чагониза захватили народы Хорезма.
Что нужно вам здесь?
     Вопрос был  опасен.  Гемибек  понял,  что,  если  он  не  рассеет
возникшие подозрения, то останется только одно - убить этого человека,
иначе не выполнить наказ Субудая.  Но это означало бы лишиться надежды
на кров и пищу.
     Гемибек решил  прикинуться  глупцом,  не  знающим,  как  находить
стороны света.  Пусть пленник смеется над ним, это не важно. Главное -
получить отдых, а там видно будет.
     - Ты  говоришь "далеко",  - сказал он.  - Разве мы не на дороге к
Хорезму?
     - Вы идете в другую сторону. Хорезм на востоке, а вы движетесь на
запад.
     - И далеко мы ушли?
     - Порядочно.
     - Укажи нам дорогу к Хорезму.  Дайте нам пищу и отдых.  Мы уйдем,
не причинив вам вреда. Туманы сбили нас с пути.
     Чеслав на минуту задумался. Гемибек, скрывая тревогу, наблюдал за
ним.
     - Много вас?
     - Тут все. Три раза по пять и еще четыре.
     - Примерно  столько домов в нашем поселении,  - сказал Чеслав.  -
Нельзя не принять гостей. Но мы бедны пищей.
     - Нам много не надо.  Дайте нам лошадь и сена. Я щедро заплачу за
все.
     -