походил на описанных  древними  авторами
обитателей погибшей Атлантиды.  Его лицо, обрамленное длинными черными
волосами,  походило на эллинские  статуи.  Обнаженное  до  пояса  тело
отливало   цветом   меди.  Рост  и  могучее  сложение  также  отвечали
преданиям.
     Как мог  оказаться  здесь атлант?  Этот древний народ,  владевший
когда-то чуть ли не всем миром, давно уже исчез с лица земли!
     Но Тохучар-Рашид   почему-то   сразу   поверил,   что  перед  ним
действительно атлант, как бы невероятно ни было его появление.
     Субудай-нойон не  думал  ни  о  какой  Атлантиде.  Он  вообще  не
задумывался о том,  кто это.  Он видел только, что перед ним необычное
существо и,  джинн он или нет, Чингисхан не может не заинтересоваться.
А это означало: повелитель будет благодарен Субудаю.
     Нойон обратился  к Рени с обычной на Востоке цветистой и вежливой
фразой.
     Рени молчал.  Он догадался, что этот человек - главный начальник,
но не понял ни слова,  да и давно уже решил, что молчание ему выгодно.
Ведь пришельцы всегда молчали.
     - Джинн не хочет говорить с нами,  - сказал Джелаль.  - Он молчал
всю дорогу.  Только с одной пленницей он говорил,  да и то очень мало.
(Джелаль имел в виду несколько слов, сказанных Рени сегодня при въезде
в  курень,  когда он оказался рядом с Ладой и успокоил ее относительно
отца,  которого девушка нигде не видела.)  А  он  знает  наш  язык,  -
прибавил Джелаль.
     - Не думаю,  - сказал Тохучар Рашид.  - Он молчит потому,  что не
понимает. А эта девушка говорит по-нашему?
     - Нет, о великий посол! Джинн говорил с ней на ее языке.
     - Значит,  ее  язык  он  понимает.  С  ним можно будет говорить в
Хорезме. Там найдется толмач.
     - Будет так,  - решил нойон.  - Отведите его в шатер Гемибека. Он
пуст. Бросьте ему и девушку. И кормите его хорошо.
     И, словно  потеряв  всякий  интерес,  Субудай  повернулся  к Рени
спиной и ушел в свой шатер.
     Стоять перед  этим  хотя  бы  и  джинном  и  молчать - недостойно
военачальника.
     - У него есть имя? - спросил улем.
     - Да,  о великий посол. Джинна зовут Рени, - ответил Джелаль. - А
его девушку зовут Лада.
     Рени отвели в шатер Гемибека. Слова Субудая восприняли как приказ
и если не бросили, то втолкнули в тот же шатер и Ладу.
     К Рени относились, как к гостю, а не пленнику.

ПАМЯТНАЯ НОЧЬ

     Рени понимал,  что  его  привезли   на   временную   стоянку   и,
следовательно,  повезут  куда-то  еще дальше.  Найти обратную дорогу с
каждым днем будет труднее. Монголы, очевидно, переправятся и через эту
реку,  во много раз более широкую, чем первая. Рени видел у берега два
больших плота.
     А как одолеть эту преграду на обратном пути?
     Ждать больше нельзя, надо бежать немедленно!..
     В шатер вошли слуги нойона.  Они принесли вечернюю трапезу.  Рени
не обратил на них никакого внимания.
     Слуги раскинули  достархан,  поставили блюда и кувшин.  Потом они
поспешно удалились,  из страха перед  джинном,  войти  к  которому  их
заставил только приказ Субудая.
     Рени был  голоден,  но  не  притронулся  к  еде.   Лада,   вконец
измученная,  спала мертвым сном, и ему было жаль будить ее. Они поедят
позже, вместе...
     Там, за рекой,  могут находиться другие, еще более многочисленные
соплеменники людей,  захвативших  их  в  плен.  Бежать  станет  вообще
невозможно.  А  участь,  которая ждала его и Ладу,  не вызывала у Рени
никаких сомнений.  Пленников обращают в рабство.  Он  видел,  с  какой
жестокостью гнали сюда девушек из поселков.
     Представление о пленниках,  как о  рабах,  было  привито  Рени  с
детских лет. Он сам был рабом, хотя и уроженцем страны Моора, рабом по
происхождению, но какая разница!
     Нет, снова  ощутить  на лбу обруч раба,  снова стать бесправным и
угнетенным, да еще в чужой стране, - нет, никогда!
     Плана побега у Рени не было.  Прежний, составленный еще в дороге,
рухнул из-за отсутствия Чеслава,  сила которого  входила  существенной
деталью в этот план.
     Нового Рени придумать не мог. Да вряд ли он и существовал.
     Если бы  Рени  был  один,  задача стала бы гораздо легче.  Он мог
прорваться силой и скрыться во мраке ночи.  Воины боятся его и вряд ли
осмелились бы преследовать.  А если бы и осмелились, он мог потягаться
с ними в быстроте бега.  Лошади расседланы и привязаны, снарядить их в
погоню  не  так  просто,  -  это  требует  времени.  У  него  была  бы
возможность оторваться от преследователей.
     Но Лада не может бежать, как он.
     Оставалось одно,  и Рени  принял  решение  попробовать  поступить
именно так.  Дождаться самого темного времени, которое наступало перед
рассветом,  и ползком выбраться за круг повозок.  Может  быть,  их  не
сразу заметят?
     Но нужно оружие. Без борьбы он не позволит привести себя обратно.
Он будет биться насмерть за себя и Ладу. Или они прорвутся вместе, или
вместе умрут.
     Рабами ни он, ни Лада не станут!
     Нужен меч!
     Рени не обольщался своим теперешним положением.  Он понимал,  что
его мнимая "волшебная" сила,  существующая только в  умах  окружающих,
просуществует  недолго.  Рано или поздно "волшебник" будет разоблачен.
Значит,  надо спешить,  пока его боятся и это в  какой-то  мере  может
помочь бегству.
     Рени поднялся и подошел ко входу в шатер.
     Его не караулили.  Никого не было возле его шатра.  Субудай-нойон
считал бегство из охраняемого со всех сторон куреня невозможным.
     Ночь уже раскинула свой звездный узор.  Тишина изредка нарушалась
протяжными криками караульных.  Кое-где  слабо  горели  костры,  возле
которых кучками спали воины. Те, кто поддерживал огонь, дремали сидя.
     Рени подумал:  "Надо дождаться того момента,  когда уснут  все  и
костры погаснут. К утру это обязательно случится".
     Рени медленно шел по куреню,  высматривая в темноте - не лежит ли
где-нибудь снятое на ночь вооружение.  Он нисколько не боялся, что его
могут увидеть. Испугаются, и только.
     Воины спали одетыми,  и оружие находилось при них.  В походе надо
всегда быть готовыми.
     Но меч нужен во что бы то ни стало!
     Рени увидел воина,  спавшего отдельно от других.  Монгол лежал на
спине,  раскинув руки,  и громко храпел.  Колчан со стрелами находился
под его головой,  лук на груди. А меч, видимо, откинутый во сне, лежал
немного в стороне, правда очень близко к телу.
     Рени осмотрелся по сторонам. Как будто никто за ним не наблюдает.
Медленно  и  осторожно  он  вытянул кривое лезвие из ножен.  Монгол не
шевельнулся.
     Сделано! Теперь  он  вооружен,  а  в его руках этот меч - грозное
оружие. Дорого поплатятся те, кто вздумает задержать их.
     Правда, этот меч не то что бронзовые мечи его родины.  Он слишком
легок, но выбирать не из чего.
     Рени вернулся  в свой шатер.  Теперь надо подождать нужного часа,
разбудить Ладу и приступить к действиям.
     Странное спокойствие овладело Рени.  Он знал,  что шансы на успех
ничтожно малы.  Воинов много,  а он один. Но он знал и то, что никогда
не откажется от попытки. Лучше смерть, чем рабство!
     В согласии Лады сомневаться не приходилось.  Она последует за ним
с радостью.
     Рени прилег. Надо отдохнуть и набраться сил.
     Он лежал неподвижно,  зная,  что спать нельзя и что он никогда не
заснет против своей воли.
     Перед ним,  как живые, встали лица его четырех друзей, которых он
уже отличал друг от  друга  с  такой  же  легкостью,  как  раньше  мог
отличить  Гезу  от  Дена.  Рени  все еще не знал их имен,  но ему было
известно,  что имена у них есть.  Вот только сообщить их пришельцы еще
не могли. Но это будет со временем. Если он только увидит их!
     У Рени  и  Лады  был  один  путь  -  на  Поляну,  к   пришельцам.
Обстоятельства  изменились,  и  Ладе  некуда деваться.  Не может быть,
чтобы и теперь пришельцы отказались взять ее с собой в будущее. Они не
могли  бросить на произвол судьбы несчастную девушку,  потерявшую всех
своих близких и ставшую бездомной сиротой.  Рени достаточно знал своих
друзей,  их характер и образ мыслей, чтобы быть совершенно уверенным -
пришельцы не способны на такую жестокость!
     Но там ли они еще?
     Вернувшись утром в поселок и не найдя его, увидя только развалины
и трупы, пришельцы могли решиться на немедленный уход отсюда. Ведь они
не знают, что произошло, куда делись те, кого нет среди мертвых. Будут
ли  они  чего-то  ждать,  потеряв кров и пищу?  Они имеют полное право
бросить его. Догадаться о том, что для него не стало иного выхода, как
только снова присоединиться к ним, пришельцы никак не могут.
     Сколько же времени в его распоряжении?  Когда уйдут  его  друзья,
если  не ушли до сих пор?  Может быть,  они собираются уходить из этой
эпохи именно сегодня?
     Но эта мысль не долго тревожила Рени.  Школа пришельцев не прошла
для него даром.  Он не понимал сути, но знал внешние признаки действия
неведомых ему законов. И он подумал, что все это не так уж и важно для
него и Лады.  Все дело заключалось только в том,  чтобы найти Поляну и
камеру.  Пусть  там  нет  уже  его  друзей,  пусть они уже удалились в
будущее. Они последуют за ними, так же, как последовал он сам в стране
Моора.  Теперь он не повторит ошибки, и они не лягут на ложа, чтобы не
подвергнуть опасности себя и пришельцев.
     Значит, в его распоряжении сколько угодно времени.
     Рени не знал, что такой путь, казавшийся ему простым и само собой
разумеющимся,  уже  невозможен.  Машина  пришельцев  не  могла  дважды
остановиться   по   одной   и   той   же   "аварийной"   причине.   Ее
саморегулирующиеся автоматы исключили эту возможность, внеся изменения
в свою же схему. И теперь, когда машина придет в "движение", никто уже
не  сможет  открыть дверь камеры снаружи.  Ошибка,  допущенная людьми,
исправлена.
     К своему несчастью,  Рени не мог этого знать.  Но,  к счастью для
себя, не собирался задерживаться в курене.
     Время от  времени  он  вставал  и  выглядывал наружу.  Костры еще
горели, и предутренняя темнота не начинала сгущаться. Значит, рано. Он
снова ложился.
     И вот,  когда он лежал,  устав от своих мыслей и уже ни о чем  не
думая, произошло то, чего Рени давно ждал, к чему был готов, но не мог
и надеяться, что это случится столь скоро и своевременно.
     Он внезапно  почувствовал  сильнейший  удар,  потрясший его,  как
судорога,  схватившая одновременно все мускулы тела. Словно увлекаемые
мощной сжимающейся пружиной, согнулась спина, сами собой подтянулись к
голове колени,  руки изогнулись так,  что Рени показалось -  сломаются
локтевые суставы. Резкая боль пронзила Рени.
     Это продолжалось две или три секунды. Боль исчезла так же быстро,
как и возникла,  "пружина" разжалась,  тело выпрямилось, и Рени ощутил
блаженный  покой  и  какую-то  необычайную,  ни  с  чем  не  сравнимую
легкость.  Казалось,  что  с  него  внезапно  спала  гнетущая тяжесть,
которая, незаметно для него, давила до сих пор на его тело.
     Он торжествующе и радостно улыбнулся.
     Наконец-то!
     И как раз тогда, когда нужно!
     Теперь он свободен.  Теперь не страшны ему ни мечи, ни стрелы, ни
руки стражей, как бы сильны они ни были. Он неуязвим, никто и ничто не
сможет задержать его.  Незачем чего-то ждать, он может уйти, когда ему
вздумается. Просто уйти, совершенно открыто!
     Рени хорошо знал,  что означает испытанное им ощущение. Пришельцы
подготовили его к этой неизбежной минуте,  давно и подробно рассказали
о симптомах, сопровождающих момент наступления полной проницаемости.
     Невидимый и   неощутимый   процесс   изменения  тканей  его  тела
закончился!
     Теперь он стал подобен Дену и самим пришельцам.
     В радостном возбуждении Рени  вскочил.  Ему  хотелось  немедленно
что-то делать, что-то предпринять. И... убедиться окончательно!
     Его взгляд упал на меч,  лежавший на ковре,  у его ног.  В  шатре
было  совершенно  темно,  но полог Рени оставил откинутым,  и даже при
тусклом свете звезд стальное лезвие едва заметно поблескивало. А может
быть,   это  был  отблеск  не  звезд,  а  костра,  горевшего  шагах  в
пятидесяти, прямо напротив.
     Рени поднял меч.
     Это был единственный способ.
     Нет, мудрые  друзья  не  могли ошибиться.  То,  что он только что
испытал,  полностью соответствовало их словам.  Пришельцы описали  все
так подробно и точно, что это не могло быть случайным совпадением.
     Убедиться необходимо. От этого зависит слишком многое.
     Рени медленно вытянул вперед левую руку.
     Только в последний момент, когда остановить разящий удар было уже
невозможно,  мелькнула  боязливая мысль,  что все-таки могла произойти
ошибка:  полная проницаемость еще не наступила и он  попросту  отрубит
себе кисть руки.  Но движение было настолько молниеносным, что Рени не
успел даже зажмуриться.
     Он хотел видеть, и увидел!
     Увидел больше, чем рассчитывал.
     Сверкнувшее лезвие  просвистело  в  воздухе,  и  острый его конец
вонзился в землю,  пройдя сквозь неосторожно  выдвинутую  вперед  ногу
Рени.
     Он ничего не почувствовал.  Кисть руки осталась на месте,  так же
как и ступня.
     Доказательство было получено!
     Рени нервно   рассмеялся.   Видимо,   его   вера   в   пришельцев
действительно безгранична, если он осмелился на такой опыт!
     Теперь уходить!  Немедленно,  ничего не ожидая!  День или ночь, -
это уже не имело никакого значения.
     Рени бросился к спящей Ладе и... внезапно остановился.
     Безумец! Как  он  мог  не  сообразить  сразу.  Ведь   ничего   не
изменилось,  все  трудности  бегства  оставались,  как  и  раньше.  Он
свободен,  но Лада...  она была в том же положении,  и  все  опасности
побега грозили ей по-прежнему!
     И даже хуже!  Его не могли теперь убить,  но  ее  могут.  Умереть
вместе  или  вместе  же  вырваться  на свободу никак нельзя.  Возможно
только второе.  Но разве есть уверенность в успехе?  Шансы  оставались
прежними.
     Ее могут убить, а он обязательно останется жив!
     Рени с  ужасом  подумал  о таком финале.  Бежать нельзя!  Он не в
силах рисковать жизнью Лады.
     Одной только Лады!
     А не бежать?
     Ясный ум   Рени   тотчас   же   подсказал  ему  другой  выход  из
создавшегося положения.
     Его считают волшебником. Теперь он имеет возможность доказать им,
что он действительно "пришелец", а не обычный человек.
     Лада должна  бежать  немедленно,  а  он  сам  должен  остаться  и
помешать погоне за ней. А потом он уйдет, и никто его не задержит.
     Они встретятся на берегу, где происходила переправа, и отправятся
на поиски Поляны.
     А если за Ладой все же погонятся?
     Нет, этого не может быть.  Суеверие людей,  взявших  их  в  плен,
слишком велико. Он, Рени, поразит их ужасом.
     Он хорошо помнил рассказ Дена.
     Рени осторожно дотронулся до плеча спавшей Лады. Жалко будить, но
медлить нельзя.
     Лада сразу открыла глаза. Он не видел этого, но почувствовал, что
она проснулась. Ее руки нежно обняли его шею.
     - Рени! - прошептала Лада.
     Он вздрогнул от внезапно мелькнувшей мысли и мягко отвел ее руки,
хотя ему хотелось прижать ее к себе.
     В его распоряжении было слишком мало слов. Поймет ли Лада? Жестов
не видно в темноте.
     - Сейчас, - сказал он. - Иди со мной.
     - Куда?
     Рени не знал слова "бежать". Как же объяснить ей?
     - Там, - сказал он. - Река. Там Чеслав. Туда, сейчас.
     По-видимому, Лада поняла, о чем он говорит. Она встала.
     - Иду, - сказала она. - Иду, Рени.
     Он облегченно вздохнул.
     Взять с собой меч?  Рени подумал,  что это совершенно бесполезно.
Если его план не удастся, то никакой меч им ее поможет.
     Костер все еще горел напротив входа в шатер. При его слабом свете
Рени указал Ладе на блюда.  Пусть подкрепится перед дорогой. Сам он не
мог есть от волнения.
     Одно дело верить рассказу Дена, даже подтвержденному пришельцами,
и совсем другое самому решиться на рискованный шаг. Полной уверенности
у Рени не было почему-то.  А несколько минут назад  он  без  колебаний
ударил себя мечом по руке.
     Они вышли из шатра.  Ночной мрак сгустился еще плотнее,  как  это
всегда  бывает перед рассветом.  Многие костры уже погасли.  Казалось,
что в курене спят все, но Рени помнил о часовых.
     Они беспрепятственно дошли до повозок.
     С внешней стороны ограждения горел костер,  и возле  него  сидело
двое воинов. Они не спали. Совсем близко маячил силуэт всадника.
     К этому месту Рени подошел намеренно.  Ему нужны  были  свидетели
бегства  Лады.  Выбраться  никем не замеченной она все равно не могла.
Действовать открыто - в  этом  заключался  его  план.  Действовать  на
глазах у стражей.
     Единственный шанс - вызвать ужас воинов.
     Еще в  шатре,  перед тем как разбудить Ладу,  Рени сбросил с себя
всю одежду,  оставшись  в  одной  только  узкой  набедренной  повязке,
которую он не снимал никогда, нося ее по привычке.
     Едва они  миновали  кольцо  повозок,  их  заметили.   Оба   воина
вскочили.  Всадник,  оказавшийся  караульным  начальником,  тотчас  же
направил коня к костру.
     Трое против одного безоружного Рени.
     - Туда!  - Рени протянул руку  в  сторону,  откуда  пришел  отряд
Джелаля. - Туда! Река!
     Она замешкалась в страхе перед тремя вооруженными людьми.
     - Туда! Скорей!
     Его голос  прозвучал  с  такой  повелительной  силой,  что   Лада
подчинилась.  Она  верила  в  силу  своего  возлюбленного.  Он  сумеет
справиться и с тремя. И догонит ее. Она бросилась бежать.
     Караульный начальник резко повернул коня.
     Медлить было нельзя!
     Рени быстро  подошел  к  костру  и  босыми  ногами ступил прямо в
середину. Сноп искр поднялся вверх, казалось, к самому небу.
     Он ничего  не  почувствовал,  кроме тепла,  - ни ожога,  ни боли,
ничего.
     Ден говорил правду!
     Бронзово-красная фигура джинна стояла среди пламени!
     Рени не  видел,  что  делают стражи,  но был уверен в эффектности
такого зрелища.
     Заметив, что  повязка  на  бедрах  начала  дымиться,  он вышел из
костра.
     Оба воина  лежали  на  земле  лицом вниз.  Вдали смутно виднелась
удаляющаяся,  бешено несущаяся лошадь.  Караульный начальник мчался не
за Ладой, а в совершенно другую сторону.

БЕГСТВО

     Чеслав достиг  берега  Волги  раньше  отряда  Джелаля.  Он не мог
подумать,  что монголы откажутся от преследования, и, опасаясь погони,
бежал  сколько  хватало  сил.  А  отряд продирался через лес медленно,
задерживаемый пленницами, которые не могли даже идти быстро.
     Джелаль остановился  на ночлег в обычное время,  а Чеслав ни разу
не останавливался. Он шел всю ночь.
     Под утро он увидел монгольский курень.  Прижавшись к земле, чтобы
его не могли заметить, Чеслав пересчитал повозки и понял, что в курене
не   меньше   пятисот  воинов.  Это  было  много.  В  том,  что  отряд
направляется именно сюда,  сомневаться  не  приходилось.  Значит,  для
того, чтобы освободить пленниц и Рени, надо собрать не меньший отряд.
     Отчаяние охватило его. Нечего и думать о таком количестве воинов.
     Но энергичная  натура  Чеслава  не  позволяла  ему  отказаться от
попытки спасти хотя бы дочь.  Он направился в сторону  от  куреня,  на
север.
     Есть ли тут какие-либо поселения,  Чеслав  не  знал.  Они  должны
быть, но где? Может быть, до них надо идти несколько дней?
     Но прошло всего три часа, и Чеслав заметил вдали большой поселок.
Чем ближе он подходил,  тем более знакомым казался он ему.  Да, он был
уже в этом месте.  Был,  когда пробирался домой из половецкого  плена.
Могут найтись знакомые, это облегчит задачу.
     Его заметили.  В это  неспокойное  время  люди  всегда  опасались
неизвестных. Пятеро всадников направилась в сторону Чеслава.
     Они были хорошо вооружены  и,  очевидно,  намеревались  захватить
его, что вполне соответствовало желанию самого Чеслава.
     Он остановился.
     Всадники окружили его. Все пяте