имбирем,
не то корицей телом. Да, запах фанга приятен для человека.
     - Все было честно, Сергей?  -  поинтересовался  фанг.  Мои  кисти  он
спокойно прижимал к  земле  одной  ладонью.  Огромной  пятипалой  ладонью,
поросшей шерстью... Даже у земных обезьян на ладонях не бывает волос.
     - Нет, я был нечестен, - прошептал я, тщетно пытаясь высвободиться. -
Но  не  раскаиваюсь  в  этом,  фанг.  Это...  правильно.  Моя  ложь   была
необходимой.
     - Твои слова абсурдны, - тихо сказал Нес.  На  этот  раз  без  всякой
паузы. - Это непредставимо. Черное не белое, верно?
     - Верно, - согласился я. - Жаль, что я тебя  не  убил.  Это  было  бы
красиво... хоть и подло.
     Нес отпустил меня  и  отпрыгнул  на  шаг  назад.  Ослепительный  свет
Дьявольской Звезды ударил в глаза. Крошечная точка в небе почти не грела и
не разгоняла сумрака. Но смотреть на нее было больно.
     Я потянулся за мечом. Ха! Атомарника не было - Нес сорвал его,  когда
повалил меня.
     - Ты странный, Сергей.  -  Фанг  был  спокоен,  лишь  огромные  глаза
поблескивали нездоровым блеском. - Не зря Отрешенные  отступили  от  своих
правил. Ты можешь изменить ход истории, верно?
     - Не знаю, - я приподнялся на локтях, пряча  глаза  от  смертоносного
света Дьявольской Звезды и не пытаясь броситься на фанга. Это бесполезно -
фанг намного сильнее человека. Я ощутил его физическую мощь в полной мере.
Врукопашную с фангом не сразиться... А в комбинезоне, включенном в  режиме
мускульного усиления? Живая ткань не выстоит против псевдомышц.
     -  Наверное,  можешь.  -  Фанг  сидел  передо  мной  на  корточках  -
задумавшийся о чем-то пес. - Странно. Отрешенные не  могут  отказаться  от
своих правил до конца. Не могут убить тебя сами, хоть это проще всего. Они
вынуждены просить нас... И они не ошибаются - мы знаем их правоту. Но...
     Моя рука замерла на полпути к сенсору мышечного усиления.  Если  фанг
поймет, что я делаю, он убьет меня голыми руками. С его-то реакцией...
     - Но ты сказал странные слова, Сергей. Похоже, ты  в  них  веришь.  Я
оставлю тебя в живых - и уйду.
     Я коснулся сенсора  и  почувствовал,  как  ткань  комбинезона  плотно
обжимает тело. Режим усиления работал.
     - Ты никуда не уйдешь, фанг, - я прыгнул к  нему.  Ноги  распрямились
сами, увлекаемые твердым как сталь комбинезоном, едва  лишь  я  подумал  о
прыжке. Руки метнулись к горлу Неса, как только я представил захват.  Фанг
ударил меня в грудь - сильно, молниеносно, но комбинезон под  его  кулаком
затвердел, остановив удар.
     Несколько мгновений он пытался высвободиться, потом затих, со свистом
втягивая воздух. Я спросил:
     - Ты еще собираешься домой, фанг?
     Его веки чуть дрогнули - возможно, это должно было означать  "да".  Я
немного разжал пальцы, но убирать их от горла врага не спешил. Нес  сделал
пару глубоких вдохов.
     - Да, я хотел бы вернуться на Фанг. Пусть  даже  мертвым...  Если  ты
убьешь меня, активируй катапульту, это несложно. Мое тело...
     - До Фанга тебе не добраться, - оборвал я. - Ты забыл о гипербарьере?
Твой труп будет вечно болтаться в космосе.
     - Его подберут. Люди или фанги. Шансы почти равны.
     Он смотрел совершенно спокойно, и это меня злило. Фанг обречен - я не
оставлю его в живых ни за что на свете.  Но  там,  в  прошлом,  сотни  лет
назад, в проклятых горах проклятой войны, нам тоже было не  все  равно,  в
чьей земле останутся наши тела...
     - Нес! - я первый раз назвал его по имени. - Скажи...  кем  ты  хотел
стать в детстве?
     - Что? - он растерялся.
     - Кем ты хотел стать? - повторил я. - Вы  млекопитающие,  двуполые...
вы так похожи на людей. Даже срок жизни, даже темпы взросления соизмеримы.
Мы дышим одинаковым воздухом и едим похожую  пищу.  Да,  возможно,  это  и
делает нас врагами. Но ведь наша психика похожа, не отрицай! Кем ты  хотел
стать?
     - Ты думаешь, что ключ ко всему - в детстве, -  утверждающе  произнес
фанг. - И у людей, и у нас... Может быть. Я хотел стать гравером.
     - Кем? - настала моя очередь удивляться.
     - Ты видел наши дома? В изображении.
     - Да. - Я постарался вспомнить видеозапись. - Башни, очень  тонкие  и
высокие. Их показывали мельком.
     - Правильно. Они слишком красивы... и расслабляли бы солдат. Мы  тоже
не смотрим на ваши картины и города... стараемся не смотреть.
     Я иронически усмехнулся. Но Нес не замечал моей усмешки.
     - Мой брат... да, самое правильное  слово,  составлял  программу  для
ракет, которые  уничтожат  Эрмитаж,  Лувр,  Барселонский  собор,  Ватикан,
Мекку, галерею Прадо...
     Фанг со всхлипом втянул воздух. Я  отпустил  его,  молча  сел  рядом.
Что-то происходило. Что-то непонятное.
     -  Он  составил  программу  и  покончил  с  собой.  Конфликт   правд.
Понимаешь?
     - Вроде бы... Зачем вы воюете?
     - Я говорил о гравировке. - Нес, кажется, пришел в  себя.  -  Извини,
враг, я отвлекся. Ты хороший враг, умеешь  драться,  слушать  и  говорить.
Тебя можно звать принцем? Это более правильный титул.
     Я кивнул. Похоже, я был ближе к разгадке, чем кто-либо из людей. Фанг
объяснил мне! Не зря Отрешенные волновались.
     - Принц, у каждого фанга, ставшего взрослым, есть свой  дом.  Вначале
он маленький, в один этаж... затем его строят все выше и  выше.  Некоторые
имеют дом из двух-трех этажей. Другие - дворцы из двенадцати и больше.  На
стенах, снаружи, узорчатая спираль - понимаешь? С рождения - и до  смерти.
Узор несет слова, несет память. Понимаешь, принц? Вся жизнь, с рождения  и
до смерти, - на стенах дома. Вся жизнь - на чужих глазах. Любой  поступок,
и плохой и хороший, у всех на виду. Все, что значительно, важно, красиво -
очень-очень-очень красиво, - видно всем. Идеал - ровная линия снизу вверх.
Не  бывает...  Идеал...  Твоя  башня,  твой  дом  могут  быть  высокими  и
отвратительными. Или низкими - и красивыми. Очень редко, очень  почетно  -
высокие с правильным узором. Узор делает  гравер.  Большая  точность  рук,
умелые пальцы, хорошая память - тысячи узоров... Гравер  -  не  работа,  а
дар. У меня он был. Но я  оказался  лучший  солдат,  чем  гравер.  Высокая
реакция, сила, приспособляемость. Хорошо понимаю чужих -  особенно  людей.
Очень-очень нравится картина Земли - "Атомный крест"? Видел?
     Совершенно машинально я кивнул. Музыка слов завораживала.
     - Это был художник... Атомный крест, Распятие,  Битва  Тетуана,  Глаз
Времени, Мадонна Порт Льигате... Он был всем - и человек, и фанг.
     - Дали, - прошептал я. Не люблю сюрреалистов. Ненавижу  Малевича.  Но
Дали - это особенное, это безумие, переросшее в разум.
     - Я хотел быть гравером, - повторил  фанг,  -  а  стал  солдатом.  Вы
доказали нам - вы более правы. Ваша истина бессмертна. Я ответил  на  твои
вопросы, враг Сергей. Убивай меня. Я проиграл.
     - Объясни, - сказал я, уже не понимая, что мой голос похож на мольбу.
- Я не понял тебя, фанг! Скажи, в чем беда! Я не хочу,  чтобы  мы  убивали
друг друга!
     - Не могу объяснить, - тихо сказал Нес. - Знание,  ставшее  подарком,
превращается в ложь.  Твои  потомки  разучились  понимать.  Догадайся  ты,
Сергей, пойми.
     - Не получается, - ответил я. - Нес, я лишь человек... Объясни.
     - Догадайся, -  Нес  закрыл  глаза.  -  Убивай  меня,  человек.  Если
Отрешенные правы - иначе быть не может, - ты победишь. И фанги выиграют.
     - Уходи.
     Нес замолчал.
     - Бери катапульту и уходи. Пока я отпускаю. Давай, вали.
     Фанг прошел к месту, где распалась его спасательная капсула.  Порылся
среди белых пластин, все еще медленно тающих, как сухой лед в жаркий день.
Достал тонкий серебристый шнур, встряхнул... Шнур затвердел,  свернулся  в
обруч. Воздух в нем помутнел, словно затянутый матовым стеклом.
     - Тебя выбросит в вакуум на полдороге, - напомнил я.
     Нес стал натягивать комбинезон. Потом спросил:
     - Почему ты нарушил  свое  слово  -  пытался  меня  убить?  И  почему
отпускаешь?
     - Ты враг. Вы тоже не придерживаетесь клятв...
     Я подобрал пистолет, меч. Глянул на одевающегося фанга и продолжил:
     - А отпускаю я тебя наперекор Отрешенным.
     - Ненависть. Зло делает добро... - Фанг стоял, держа над головой,  на
вытянутых руках, обруч. Вокруг  его  головы  медленно  возникало  туманное
облачко - силовой шлем.
     - Сергей, я понял, что в тебе изменилось. У тебя сняли любовь.
     - Что-что?
     - Твоя психика изуродована. В  ней  лишь  ненависть,  этого  не  было
раньше. Я изучал твои психопрофили... Сейчас они ущербны. Не знаю, кто мог
это сделать, разве что Отрешенные. Но они не могут опуститься  до  прямого
вмешательства, существуя в нашем мире,  они  инертны...  -  Нес  замолчал.
Голос его теперь доносился глухо и невнятно. - Принц, Отрешенные  способны
на действия в межвременье. В гиперпространстве. Вспоминай.
     Он разжал руки - обруч скользнул вниз, вдоль его тела, - и  там,  где
стоял фанг, осталась лишь гаснущая тьма.
     - Умник, - тихо сказал я. - Позер. Чтоб тебя подобрали наши  патрули.
Сняли любовь... в межвременье...
     Я замолчал. Глядя на меркнущую тьму гиперперехода,  я  вспомнил  свой
прыжок на Клэн. И сверкающее лезвие, на которое падал,  -  жалкую  попытку
разума увидеть непредставимое.
     "Мы поможем тебе... уберем лишнее".



                               8. ДАР ДРУГА

     Дьявольская Звезда была сейчас неотличима от любой другой  звезды  на
небосводе Клэна. И тепла она давала не больше, чем звезда. Воздух  остывал
стремительно, как чай из термоса зимой в горах...
     Странно,  "операция",  проведенная  надо  мной   Отрешенными,   имела
забавный побочный эффект - улучшение памяти. Ко мне вернулось то, чего  не
было уже много лет, - смешные детские разборки на улицах ночной  Алма-Аты,
угрюмая  казарма  в  учебке,  Кавказ,   Молдова,   бэтээры   с   торопливо
намалеванными надписями "Миротворческие силы СНГ"...
     Я  вспоминал  двадцатый  век.  Сосредоточенно  бредя  по  каменистой,
покрывающейся инеем равнине, я думал о молодости. Смешно - я всегда считал
себя молодым, вплоть до сегодняшнего дня. Теперь я понял, что постарел.
     Молодость ушла вместе с любовью.
     Отрешенные помогли мне  стать  взрослым  -  или  состариться,  что  в
принципе одно и  тоже.  Человек  имеет  лишь  два  состояния  -  юность  и
старость. Как у тех химических соединений, что переходят из твердой фазы в
газообразную, минуя стадию жидкости.
     Порой лишь нелепое сравнение может быть верным.
     Когда холод стал невыносим,  я  включил  терморегуляцию  комбинезона.
Неизвестно, надолго ли хватит батарей - и долги  ли  я  здесь  пробуду.  А
использовать кольцо, чтобы вернуться на Тар, я не собирался.
     Туннельный гиперпереход -  это  путешествие  в  безвременье.  В  мире
Отрешенных. Не хочу давать им еще одну  возможность  "помочь"  мне.  Лучше
умереть, чем позволить всемогущей нелюди копаться в сознании,  переделывая
мой разум.
     Мне нужен корабль, чтобы вернуться домой.  Гиперзвездолет  уходит  из
реального мира в пятимерное пространство - но не  пересекает  грани  между
временем и безвременьем. В нем я защищен от влияния Отрешенных. Но чем?
     Может быть, их всемогуществом и всезнанием? Отрешенные  не  проявляют
активности в нашем мире, потому что это  нелепо.  Все  уже  свершилось,  и
вмешиваться в события - все равно что разыгрывать заново давно  выигранную
шахматную партию. Но в их мире, в мире без времени и пространства,  -  все
еще  неясно.  События  еще  не  произошли,  игра  продолжается.  И  трудно
избавиться от искушения сделать ход.
     Наверное, это значит, что я еще могу победить?
     Я чувствовал, что подгоняю неведомую логику неведомых существ в рамки
человеческих понятий и надежд. Рассуждаю наивно и ложно.
     Но иначе у меня не останется сил для борьбы.
     ...На покрытые ледяной коркой, окаменевшие деревья я наткнулся, когда
путь стал неразличим. Да и куда я иду? Темнота и медленно падающие снежные
хлопья превращали путешествие сквозь ночь в подобие кошмарного сна. Я даже
не сразу понял, что удивительно ровные цилиндрические камни, через которые
я перешагиваю, - упавшие стволы. Потом я сражался  с  замерзшей  застежкой
кобуры, вытаскивая лазерный пистолет. Пальцы в раздувшихся перчатках  едва
гнулись - комбинезон не приспособлен для холода в минус сорок по Цельсию.
     Нарубленные лазерным лучом бревна я стащил в кучу. Потом, с невольной
иронией вспомнив, как разводил костер  на  Байкале,  стал  разогревать  их
бластером. Из кострища валил пар. Минут через пять занялось пламя.
     Усевшись, я снял перчатки, протянул руки к огню, отключил  терморежим
комбинезона.  Костер  согреет  меня...  пока  кислород  вокруг  не  начнет
превращаться в жидкость. Интересно, произойдет ли это? Насколько я помнил,
воздух на Клэне замерзает не везде, а лишь в северных широтах.
     Если бы знать, где я очутился - на экваторе или на полюсе...
     Мороз крепчал. Стало совсем темно - звезды слегка померкли.  В  своем
движении по орбите планета Клэн вошла в пылевое  облако.  Если  пристально
всмотреться в небо, можно было увидеть крошечные искорки  микрометеоритов,
сгорающих в атмосфере. Именно это пылевое  облако,  экранируя  планету  от
звезды, создавало чудовищные перепады температур.
     Замусоренная орбита, вытянувшаяся гигантским эллипсом от  Дьявольской
Звезды до ее невидимого спутника - Темной  Звезды.  Безумное  многообразие
флоры и фауны в редких оазисах среди бесконечных пустынь. Планета воинов -
Клэн. Если бы ее не было, Клэн стоило бы придумать. Возможно, Сеятели  так
и поступили. Они готовили отличную армию для борьбы с фангами.
     Но армия проиграет - иначе у фангов не было бы потомков-Отрешенных.
     От костра веяло теплом, протянутые  к  огню  руки  и  ноги  с  трудом
выдерживали жар.  Но  в  спину  дышали  ледяные  пустыни  Клэна.  Не  будь
комбинезона, перераспределяющего тепло, я превратился бы  в  обугленную  с
одной стороны ледышку. Клэн - мир смерти.
     Я посмотрел вверх, над бледным пламенем костра.  Воздух  был  чист  и
прозрачен, вся влага уже давно замерзла и выпала снегом. В  поблескивающем
тысячами крошечных метеоритов небе плыла яркая точка  -  укрытая  защитным
полем боевая станция, одна из тех, что уничтожили  корабль  Неса.  Для  ее
детектора обнаружить человека на равнине -  пустяковая  задача.  За  мной,
несомненно, следили с момента  появления  на  Клэне,  но  показываться  не
торопились.
     Не спешил звать на помощь и  я.  Слава  Сеятелям,  общение  с  Клэном
помогло мне понять  его  народ.  Незваного  гостя,  взывающего  о  помощи,
клэнийцы могли уничтожить не раздумывая. А вот одиночка, пытающийся выжить
на их планете, - это не могло не вызвать любопытства.
     Когда в черном небе  призраком  возник  стремительный  силуэт,  я  не
удивился.
     Рассеянно наблюдая за приближающимся  флаером,  я  пытался  вспомнить
Клэна. Его слова и интонации, внешность и мимику. Он был  моим  другом,  я
помнил это. Но не помнил, что такое - друг.
     Отрешенные лишили меня всего - и любви, и дружбы.
     Флаер  опустился  метрах  в  десяти.  Насколько  я  видел,  это  была
стандартная  модель  -  лишь  на  коротких  крыльях   уродливо   горбились
дополнительные двигатели. В атмосфере Клэна летать нелегко.
     Продолжая греть  у  костра  руки,  я  разглядывал  прозрачную  кабину
флаера. В тусклом свете приборов  темнела  замершая  в  кресле  фигура.  Я
пихнул ногой еще одно полено, отправляя его  в  огонь.  Отцепил  от  пояса
фляжку - ее содержимое наверняка замерзло - и поставил возле костра.
     Колпак кабины плавно  откинулся.  Мгновение  пилот  флаера  продолжал
сидеть, затем неуловимо быстрым движением выпрыгнул наружу.
     Первое, что бросалось в  глаза,  -  клэниец  был  полуодет.  Короткие
свободные брюки,  легкий  свитер,  лишь  на  ногах  -  ботинки,  отдаленно
смахивающие на зимнюю обувь. Я вдруг вспомнил, что при попадании  на  кожу
клэнийца жидкого азота она покрывается черной теплоизолирующей  пленкой  -
продуктом мутировавших потовых желез.
     Но у клэнийца, севшего напротив меня у  костра,  кожа  была  светлой.
Пока...
     - Ты мальчик или  девочка?  -  поинтересовался  я.  Клэниец  выглядел
совсем еще подростком. Секунду он молчал.
     - Девочка.
     Усмехнувшись, я взял фляжку, в которой уже плескалась вода. Глотнул и
спросил сидящую у огня девочку - самую обычную, коротко подстриженную, еще
плоскую, как пацан, девчонку с планеты Клэн:
     - Тебя послали, потому что я считаюсь настолько беспомощным?
     Девочка покачала головой. Сказала, тщательно подбирая слова,  -  вряд
ли ей приходилось часто общаться на стандарте:
     - Меня послали, потому что наши шансы выжить  в  поединке  одинаковы.
Это знак уважения, ты хорошо себя вел на Клэне.
     - Я понимаю, - серьезно ответил я. - Как тебя звать?
     - Клэн.
     - Ну да, я же потенциальный враг. Слушай, Клэн, мне нужно  найти  Дом
Алер. Я отдаю им свою кровь.
     В лице девочки что-то изменилось. Даже если семья Алер-Ил была врагом
ее дома - все равно она теперь обязана доставить меня к старейшине Алер. Я
сдался на милость одного из родов Клэна - а случайный  человек  не  узнает
имени семьи.
     - Ты на земле Дома Алер.
     - Тогда помоги мне... - я замолчал. Если я на земле Алер,  значит,  и
встречает меня член семьи. Молча сняв ножны и кобуру, я  перегнулся  через
огонь, протягивая девочке оружие. Языки пламени гладили ткань комбинезона.
     Минуту девочка не шевелилась, словно выжидала, что  я  отдерну  руку.
Потом  взяла  оружие.  Огонь  коснулся  рукавов  ее  свитера  и   радостно
перепрыгнул на них. Запахло горелой шерстью.
     - Зачем ты Дому Алер? - спросила девочка.
     - На мне долг, которому двести лет. Я знаю последние минуты Алер-Ила.
     - Кто ты? - Рукава свитера сгорели по  локоть;  болтались,  дотлевая,
чадящие нитки. Пламя бессильно колотило девчонку по рукам.
     - Лорд с планеты Земля. Сергей, капитан "Терры", спасшей  Алер-Ила  в
космосе.
     - Если ты врешь...
     - Моя смерть будет страшной. Знаю, девочка. Я Сергей с Земли.
     - Я проверю, - все еще не убирая рук, сказала девочка.
     "Как?" - хотел  поинтересоваться  я.  И  не  успел.  Мир  закружился,
слабость ударила по  ногам.  Я  понял,  что  падаю,  и  последним  усилием
уклонился от горящих поленьев, бросившихся к лицу...
     Темнота.
     И легкая боль, а может, и не боль,  просто  дрожь,  словно  в  черепе
болтался клубок тяжелой, как свинец, нити. И чьи-то пальцы, шевелящиеся  у
самых глаз, умело раскручивающие нить памяти.
     Свет.


     - Выпей, - сказала девочка.
     Во флаере было тепло. Во всяком случае, выше нуля по  Цельсию;  когда
снаружи идет дождь из жидкой углекислоты, это совсем неплохо.
     Я взял протянутый стакан с прозрачной жидкостью, глотнул и замер.
     - Слишком крепко? - с сочувствием спросила девочка.
     - Нет, - прошептал я. - Просто... просто не думал, что в спирте может
быть больше девяноста восьми градусов...
     - Здесь сто, - серьезно сообщила клэнийка.  -  Молекулярно  связанная
вода удалена  особыми  способами...  добавлены  специи  и  кристаллический
сахар.
     С юмором у клэнийцев всегда было неважно. А вот с алкоголем,  похоже,
наоборот.
     -  Я  сообщила  Дому,  нас   ждут.   Дождь   кончится   минут   через
двадцать-двадцать пять, дорога займет еще семь. Пока  дождь  не  кончится,
лететь опасно.
     Девочка выглядела  предельно  серьезной.  То  ли  мое  положение  еще
оставалось неясным, то ли она допустила какую-то ошибку, общаясь со мной.
     - Как тебя  звать?  -  опять  поинтересовался  я.  Клэнийка  казалась
неотличимой от земной девочки-подростка, лишь  обугленные  рукава  свитера
напоминали, что ее кожа выдерживает открытое пламя... да и  струящийся  по
колпаку флаера поток жидкого газа ей не повредит. - Или я еще враг  и  мне
нельзя доверять имя?
     - Ты не