...
     - Подходил, Терри, - очень тщательно подбирая слова, произнес я. -  И
снова ушел в горы.
     Вот теперь голос Терри изменился.
     - Ты не получил записки? О том, что я на Земле, и тебе  надо  вызвать
корабль Сеятелей...
     - Ты в плену? - почти закричал я. И глупо спросил: -  Тебя  заставили
говорить со мной?
     - Сергей! О чем ты? Я не в плену,  а  на  твоей  планете!  Я  же  все
объяснила в записке, ты получил ее?
     - Получил лазерный залп на подходе к дому,  -  тихо  сказал  я.  Меня
трясло от унижения. - Кто-то ведет двойную игру, Терри. Я даже не  уверен,
что говорю с тобой.
     - Сергей!
     Несколько мгновений мы  молчали.  Камень  в  кольце  пульсировал  все
быстрее. Его энергоресурс не безграничен, кольцо не сможет обеспечить  нам
долгой беседы.
     - Это действительно я, - голос Терри зазвучал чуть  спокойнее.  -  Не
понимаю, что происходит, но тебе надо прибыть на Землю. На  орбите  Сомата
ждет корабль, вызови его на стандартной волне...
     - Терри, в нашем доме не осталось ни  одной  целой  микросхемы.  Даже
стен не осталось. - Я откашлялся, восстанавливая голос. - Кроме того, я не
доверюсь своим землякам. Разбей камень.
     - Кольцо выкинет тебя в  любой  точке  Земли,  -  неуверенно  сказала
Терри. - Это же не Тар, где нет океанов.
     - Я понимаю. Но придется рискнуть. Активируй кольцо.
     Мои слова были такими же сухими,  как  мое  горло.  На  другом  конце
гипертуннеля со мной мог  разговаривать  компьютер  -  или  же  Терри,  но
одурманенная наркотиками и гипнозом.
     - Хорошо, - покорно  сказала  Терри.  Если  это  была  она.  И  я  не
выдержал:
     - Терри, малышка... Мы встретимся там же, где познакомились,  хорошо?
Ты помнишь?
     - Да... Сергей, ты готов?
     - Абсолютно.
     Я встал, выдернул из ножен меч.  Если  это  ловушка...  если  техника
Сеятелей перехватит меня и выкинет в тюрьме, то лучше быть вооруженным.  С
атомарным мечом я смогу пройти через любую дверь -  и  достаточно  большое
количество тюремщиков.
     - Давай, Терри, - прошептал я.
     Кольцо полыхнуло оранжевым - и я  почувствовал,  как  сковывает  тело
пленка   силового   поля.   Вперед,   через   гиперпространство,    сквозь
наркотическое безумие туннельного гиперперехода.  Обратно,  на  Землю.  На
чужую планету, в мир моих потомков Сеятелей. Вокруг сомкнулась темнота.



                             2. ВЕРНУВШИЙСЯ

     Когда я впервые прошел через гипертуннель, я даже не предполагал, что
меня ждет. Странное,  нестерпимое  наслаждение,  охватывающее  человека  в
гиперпространстве, застало меня врасплох.
     Сейчас  я  ждал  чего-то  подобного.  Буйства   красок   и   запахов,
сладострастной дрожи, охватывающей тело...
     Не было ничего.
     Лишь легкость - куда более глубокая, чем невесомость. Ощущение полной
бесплотности, бестелесности - меня действительно  не  существовало  в  тот
отрезок времени, когда утратившее трехмерность  пространство  воссоздавало
мое тело в иной точке.
     - Ты счастлив?
     Это был мой голос. Я сам задал вопрос  -  и  не  удивился  тому,  что
задумался над ответом.
     - Наверное...
     - Значит, нет. А почему?
     - Я устал.
     Смех. Я  смеялся,  чувствуя,  как  накатывает  запоздавшая  почему-то
эйфория.  Над  своими   вопросами   и   ответами,   над   серьезностью   и
доверительностью диалога.
     - Устал? Двадцать семь лет - очень маленький срок. Что ты знаешь  про
усталость?
     - Слишком много событий... слишком много поворотов... я не успеваю за
ними...
     Оранжевое зарево полыхало вокруг. Я несся сквозь полотнища розового и
багрового света, рассекая редкие сгустки белого пламени.  Тепло  и  холод,
полумрак и свет. И пьянящий восторг.
     - Я стрела, пущенная в закат, - прошептал я. - Я  счастлив,  и  я  не
устал...
     И тут же предостерег сам себя:
     - Не сходи с ума. Расслабься. Думать в такие моменты  вредно,  просто
отдыхай. Ты никуда не летишь, ты уже на  Земле.  В  гиперпространстве  нет
времени. Все  твои  ощущения  длятся  доли  секунды,  пока  тело  обретает
материальность.
     - Я отдыхаю...
     Сладость на языке. И ласковые прикосновения к лицу. Запах  моря...  и
тихая музыка вдали.
     - Отдыхай. И запомни - это хороший совет: самый простой путь - всегда
самый  верный.  Самые  простые  решения  -  всегда  надежнее  сложных.   С
прибытием.
     Я почувствовал, что падаю, и в падении уже не  было  легкости.  Ветер
был слишком холодным, а вода, в которую я упал, ударила по  ногам  упругой
резиновой плитой. С прибытием...


     Я ушел под воду с головой,  вынырнул,  отплевываясь  и  жадно  глотая
воздух.  Горячие  пробки  заткнули  уши,  одежда  намокла.   Пускай.   Это
настоящая, живая вода, которой я не видел два года.
     Неумело загребая руками - почти разучился плавать  -  я  посмотрел  в
даль. Берега не было. Терри не зря предупреждала меня об  опасности  выйти
из гипертуннеля где-нибудь над океаном. Но, черт возьми, на  Сомате  такая
опасность всерьез не воспринималась...
     Меч тянул ко дну - плоскостное лезвие  почти  невесомо,  но  движения
стесняет. Без колебаний я отбросил клинок.  Содрал  со  спины  перевязь  с
тяжелыми  ножнами.  Опять  ушел  под  воду,  избавляясь  от  них.  Глотнул
очередную порцию воды...
     Она же пресная!
     Я повернулся и увидел берег. В какой-нибудь сотне метров. Если бы  не
залившая уши вода, я услышал бы шум разбивающихся волн.
     Жалеть о мече не стоило - плыть с ним смертельно опасно. И все  же  я
почувствовал себя обманутым. Какие капризы кольца  выбросили  меня  именно
здесь, а не на берегу?
     Плыть пришлось недолго - метров через пятьдесят  я  почувствовал  под
ногами дно. Встал, подталкиваемый невысокими волнами, и побрел по отмели к
берегу.
     Был вечер. Облака над горизонтом багровели -  наверное,  солнце  село
только что. Небо оказалось серовато-синим,  неуютным,  северным.  А  вдоль
берега тянулась темная стена соснового леса.
     Интересно, где я? В Канаде, на Великих озерах? На Байкале?
     Берег был каменистым и чистым. Ни малейших следов человека. Я  отошел
подальше, к самой кромке леса, и опустился на траву. Я промок до нитки, но
сушить одежду не хотелось. Сомат научил меня ценить влагу.
     Ближайшие сутки мне не грозил голод: питательные таблетки действовали
безотказно. Потом можно ловить рыбу, собирать ягоды и грибы.  И  двигаться
вдоль  берега,  отыскивая   признаки   цивилизации   -   города,   села...
химкомбинаты... ржавые бочки, полузатопленные в  воде.  Телефонную  будку,
наконец.
     Усмехнувшись, я похлопал себя по карманам. Надо разобраться, с чем  я
вернулся на свою планету.
     Странно - ткань комбинезона сохла на глазах. С нее стекали  последние
капли воды, и шел пар. Подкладка ощутимо нагрелась.
     Я покосился на правое плечо. Там тускло  помаргивал  зеленый  огонек.
Комбинезон работал, и до моей внезапной любви к мокрой одежде ему не  было
никакого дела.
     Хмыкнув, я растянулся на травке. Полчасика можно отдохнуть. Не  спеши
пока тебя не торопят, учил меня когда-то Эрнадо.
     Самый простой путь  -  самый  верный,  поучал  я  недавно  сам  себя.
Забавный бред охватил меня в гиперпереходе.
     Небо над головой темнело, и  облака  становились  все  светлее.  Небо
Земли. Почему-то я не испытывал никакого восторга, вернувшись в свой  мир.
Мне, скорее, было не по себе от возвращения.
     И самое смешное - я боялся не того, что Земля неузнаваемо изменилась.
Я боялся, что она осталась прежней.
     - Посмотрим, - сказал  я  себе.  -  Маэстро  Стас,  в  конце  концов,
оказался не самым плохим человеком.
     Тем более что Сеятели явно не похищали Терри. Если бы  она  применила
кольцо под их контролем, то я оказался бы не на берегу озера, а в  камере,
заполненной усыпляющим газом. А  то  и  просто  в  тисках  силового  поля.
Никакой меч мне бы не помог.
     Я закрыл глаза. Все нормально. Я на Земле и, похоже, в  безопасности.
Если с Терри все в порядке, то ни в какие авантюры я не полезу. И даже  не
стану разбираться, кто устроил  налет  на  мой  дом  и  засаду  из  боевых
роботов.


     Часов до двух ночи я просидел на берегу у костра. Разжечь его удалось
не сразу - из  источников  огня  у  меня  был  лишь  лазерный  пистолет  с
полупосаженным зарядом.  Впрочем,  и  на  самой  низкой  мощности  луч  не
поджигал сучья, а резал их на части. Наконец,  рассвирепев  от  пятой  или
шестой неудачи, я задвинул в гущу валежника камень и  раскалил  его  лучом
докрасна.  Ветки,  даже  влажные,  моментально  занялись.  Я  устроился  с
наветренной стороны, время от времени подбрасывая в огонь сосновый лапник.
Несколько мгновений он сопротивлялся  пламени,  потом  вспыхивали  эфирные
масла, и длинные зеленые иглы  начинали  светиться  рубиновым  светом.  От
костра пахло хвоей, причем не горелой, а живой, словно от новогодней елки.
     Пять лет не отмечал  Новый  год.  А  пожалел  об  этом  лишь  сейчас.
Наверное, это слишком земной праздник.
     Сейчас на Земле, должно быть, конец лета. Конечно, если не  изменился
климат, а я не ошибся, решив, что это озеро - Байкал. Ветерок был холодным
и пах не по-летнему. Ягод я никаких не нашел, но,  возможно,  в  этом  был
виноват сгустившийся сумрак. Не беда. В своем комбинезоне я не замерзну  и
зимой.
     Ночное  небо   на   Земле   оказалось   для   меня   самым   реальным
доказательством прошедших столетий. Нет, рисунок созвездий  не  изменился,
или же моих познаний в астрономии не хватило, чтобы  заметить  отличия.  А
вот ползущие по небу искры  космических  спутников  привели  бы  в  экстаз
Циолковского или Королева. Честно говоря, от их обилия становилось  не  по
себе. Разноцветные огни скользили во всех возможных направлениях с  самыми
неожиданными скоростями. Несколько раз  траектории  спутников  менялись  у
меня на глазах, причем под такими углами, что в наличии гравикомпенсаторов
можно было не сомневаться. С десяток  спутников  имели  явно  километровые
размеры - они выглядели не точками, а маленькими  дисками.  Вокруг  одного
такого диска периодически вспыхивал тусклый ореол, который я определил как
вторичные эффекты работы плазменных двигателей. Похоже, эта махина  ползла
по такой низкой орбите, что ей постоянно приходилось компенсировать потерю
высоты от торможения в стратосфере.
     На  востоке,  почти  у  самого   горизонта,   висело   нечто   вообще
невообразимое - тусклый квадратик, от которого уходила вниз колонна яркого
света. Умом я понимал, что это всего лишь космическое зеркало  -  огромная
блестящая  пленка,  отбрасывающая  на  нужную  точку  земной   поверхности
солнечный свет.  Но  единственная  ассоциация,  которую  вызывало  у  меня
зеркало, была до жути прозаической. Окошко. Маленькое квадратное окошко  в
темном подвале, из которого сочится дневной свет.
     Зрелище открытого в небе окна вызывало у  меня  если  не  трепет,  то
какое-то потрясающе неуютное ощущение. Ни на одной планете в  галактике  я
не  видел  такого  простого  и  впечатляющего  решения  проблемы   ночного
освещения.
     Земля казалась  мне  чужой,  словно  девчонка-одноклассница,  впервые
наложившая яркий макияж и надевшая взрослое платье. Это был уже не  совсем
мой мир.
     Но,  если  верить  Маэстро,  здесь  любили  Данькины  картины.  А  та
политика, которую вела Земля последние два года,  открыв  планетам  Храмов
свое существование, никак нельзя назвать несправедливой или колониальной.
     Единственное, на чем Земля настояла,  так  это  на  создании  системы
взаимопомощи человеческих миров с Десантным Корпусом в  качестве  основной
ударной  силы.  Но  эта  военная  структура  управлялась   общим   советом
представителей  планет,   носила   явную   оборонительно-противофанговскую
направленность и за два года ничем себя активно не проявила.
     Возможно, я был несправедлив к родной планете.
     Посреди ночи, когда костер стал догорать, я соорудил себе в  сторонке
постель из веток и улегся досыпать. После скал Сомата колючее хвойное ложе
показалось мне вполне приемлемым.


     Меня разбудили птицы.
     Минуту я лежал, не открывая глаз. Где-то совсем рядом,  в  нескольких
метрах пощелкивала неведомая пичуга. Лет пять назад я  счел  бы  ее  пение
немногим мелодичнее вороньего.
     Сейчас я был рад этим звукам. Меня приветствовала Земля -  не  всегда
красивая, не всегда изысканно-благородная. Единственная родина людей.  Моя
планета.
     - Здравствуй, - прошептал я. - Доброе утро...
     - Доброе утро.
     Со мной поздоровались чуть удивленно, но вполне вежливо.  Прежде  чем
незнакомец закончил фразу, я, не вставая  с  земли,  метнулся  в  сторону.
Должно быть, это выглядело забавно: полупрыжок-полусальто с  одновременным
похлопыванием по затылку - именно так должна была выглядеть со стороны моя
попытка вытащить из отсутствующих ножен утопленный меч.
     Приземлившись метрах в двух от постели из  лапника,  я  потянулся  за
пистолетом. И остановил руку.
     Мой утренний гость не напугал бы и ребенка. Тощий  белобрысый  парень
лет семнадцати, длинноволосый, в больших круглых очках. Неужели в двадцать
втором веке Земля не справилась с близорукостью? Из одежды на  парне  были
черные плавки и блестящая, словно из фольги, лента, небрежно намотанная на
правую руку от локтя до плеча. Несмотря на столь скудный  гардероб,  юноша
был совершенно незагорелым, кожа его отливала почти молочной белизной.
     - Твой утренний тренинг? Или я вас напугал?
     Парень слегка улыбнулся. Несмотря на полную растерянность, я  отметил
неожиданную смесь обращений на "вы" и на "ты" в его словах. Своим  ответом
я, видимо, определял дальнейший стиль наших отношений...
     Не люблю, когда за меня пытаются что-то решить.
     - И то и другое, - пытаясь улыбнуться ответил я.
     Парень  задумчиво  смотрел  на  меня.  Потом   приподнял   ладони   в
своеобразном приветствии.
     - Извини, - вполне дружелюбно сказал он. - Ждал, пока ты  проснешься.
Хотел позвать на завтрак.
     Его русский был безупречен - но с легким акцентом, словно у прибалта.
И все же у меня не возникло ни тени сомнения, что  он  говорил  на  родном
языке. Просто русский язык чуть-чуть изменился.
     - Я думал, поблизости никого нет, - пояснил я. - Вот и растерялся.
     - Я роддер, - невозмутимо сказал парень.
     - Роджер? - я не понял незнакомого слова. И удивил этим собеседника.
     - Род-дер, - раздельно произнес он. - Или о нас уже никто не помнит?
     Я пошел ва-банк.
     - Мне казалось, - осторожно  произнес  я,  -  что  роддеров  остались
единицы.
     Парень поморщился, и я почувствовал, что угадал.
     - Нет, десятки...  Понимаю.  Суть  в  фангах  и  генормистах.  Мы  за
скобкой. Но - есть.
     Небрежно кивнув, я потянулся. И спросил:
     - Так как насчет завтрака?
     Парень снова вытаращился на меня. Зачем-то снял очки - и  я  заметил,
что он совершенно не щурится.
     - Ты интересно говоришь. Откуда?
     Раздумывать не приходилось. Я показал рукой вверх.
     - Колонист?
     - С Земли, но долго жил там.
     - В объеме, - совершенно дико заключил парень. Похоже, мой ответ  его
удовлетворил. - Насчет завтрака... Насчет... - смакуя слово, произнес  он.
- Идем.
     Мы двинулись к лесу. Парень вдруг спросил:
     - Знакомимся?
     Я кивнул. Чем меньше звуков я издам, тем лучше.
     - Андрей.
     - Сергей.
     Мы шли через лес, впереди Андрей, помахивая снятыми очками, за ним я.
Парень вилял между деревьями самым диким образом, никаких следов  тропинки
не было, и я заволновался.
     - Не заблудимся?
     Слава Богу, это слово Андрею было знакомо. Он опять смутился, как при
вопросе о количестве роддеров, и пробормотал:
     - Нет, я с пищалкой.
     Он неопределенным жестом указал  куда-то  на  ухо.  Приглядевшись,  я
увидел на мочке крошечный кусочек розового лейкопластыря.
     - Метров сто, - добавил Андрей. И протянул мне очки: - Погляди пока.
     Стараясь сохранять невозмутимый вид, я надел  очки.  Они  были  очень
легкими, а стекла, если это действительно были стекла, оказались плоскими.
     Как только я отнял руку от очков, стекла  слегка  потемнели.  По  ним
пробежала сверху вниз красная светящаяся  полоска.  Потом  на  затемненном
фоне появилось изображение - крутящийся белый кубик. Он начал  приобретать
объем - и вдруг выплыл из стекол и полетел перед  моим  носом,  постепенно
увеличиваясь.
     - Настроились? - заботливо поинтересовался Андрей.
     - Да,  -  я  с  трудом  подавил  желание  снять  очки.  Стекла  вновь
посветлели, и иллюзия кубика стала полной. Вот он, в  метре  передо  мной,
шагни - и можно дотронуться рукой.
     Кубик плавно раскрылся,  превращаясь  в  полупрозрачное  полотнище...
огромный кленовый лист... плавно взмахивающую крыльями бабочку.  Это  было
не настоящее насекомое - скорее его  мультипликационный  вариант.  Бабочка
порхала передо мной,  старательно  огибая  ветки  деревьев.  Огибая,  черт
возьми!
     Я опустил голову, глянул поверх очков. Никого, разумеется.
     В  ушах  зазвучала  тихая  музыка.  То  ли  флейта,  то  ли  свирель,
далеко-далеко, почти за гранью слышимости.
     - Это Юркинсон, "Мотылек с Ио", - сказал Андрей. - Сейчас  пойдет  по
низам - сак и тамы... О, мы пришли.
     С облегчением сняв очки, я отдал их Андрею. Мы вышли  на  полянку,  и
роддер торопливо содрал с уха лейкопластырь.
     - Полный нуль, - попросил он, отбрасывая в кусты "пищалку".
     Я понял. Что ж, промолчу. Неужели для роддеров, кем бы они  ни  были,
подобные путеуказатели запретны?
     - Конечно, Андрей. Полный нуль, - успокоил я его.



                           3. ЗАВТРАК НА ПОЛЯНЕ

     Более странной компании мне еще видеть не приходилось. Главным в ней,
бесспорно, был Дед: мужчина лет сорока на вид - об истинном  возрасте  мне
оставалось  лишь  догадываться  -  с  ярко-рыжими  волосами,   в   костюме
неопределенно-спортивного покроя. Такая одежда не привлекла бы внимания  и
на Земле двадцатого века, и где-нибудь на Таре  или  Схедмоне  в  двадцать
втором. Мое появление он приветствовал знакомым уже жестом ладоней,  после
чего занялся разжиганием костра.
     Костер был сложен бездарно.
     Единственной девушкой в группе оказалась юная особа по имени  Криста.
Ее внешность представляла разительный контраст пухленькой фигурки и лица с
резкими, угловатыми  чертами.  Впрочем,  улыбка  у  Кристы  вышла  доброй,
безобидной и, похоже, искренней. Ее белый, разукрашенный цветной  вышивкой
костюмчик выглядел едва  ли  не  домотканым.  Но  на  ткани  почему-то  не
осталось ни единого пятнышка,  когда  Криста  привстала  с  мокрой  густой
травы.
     Наиболее равнодушными к моему появлению остались  два  подростка  лет
четырнадцати-пятнадцати. Один дремал на разложенном под деревом одеяле. На
нем были лишь буро-зеленые  шорты,  и  я  мысленно  поздравил  парнишку  с
хорошей закалкой. Было  по-утреннему  прохладно,  с  озера  тянул  влажный
ветер. Потом я заметил маленький тускло-серый цилиндрик.  Воздух  над  ним
подрагивал,  как  над  асфальтовой  дорогой  в   жаркий   день.   Подобные
модификации "тепловых одеял" я встречал не раз.
     Второй парнишка кивнул мне  и  нырнул  в  оранжевый  шатер  маленькой
палатки. Я лишь успел заметить, что лицо у него совсем детское, а на груди
болтается золотистый круглый медальон.
     Андрей проводил парнишку пристальным взглядом и сказал:
     - Это Вик на тебя навел. Он сенс, не очень сильный, но в такой  глуши
человека чует километров за десять.
     Я кивнул. Если телепатией владели Храмы, то почему бы ее не освоить и
Сеятелям? Надеюсь, мои мысли "сенс" прочесть не сможет.
     Дед наконец-то справился с наваленными  как  попало  ветками.  Начало
потрескивать  разгорающееся  пламя.  С  видом  полностью  удовлетворенного
человека Дед отошел от костра и спросил:
     - Будете жареное мясо? Натуральное.
     Я  кив