ущи, но этого  по  какой-то  причине  жители  Города-Один  не
делали, довольствуясь жесткой травой, похожей на земной ягель, для  своего
стада. Он огляделся еще раз  и  понял,  в  чем  здесь  дело:  долина  была
окружена горами, с которых сползали ледники. При смене ветра долину  могло
засыпать снегом и льдом и все тропическое великолепие  превратилось  бы  в
ничто.
     В  какой-то  момент  Кальхаун  почувствовал  колючий  холодный  ветер
несмотря на то, что он надел теплую синтетическую парку, на которой  снега
не оставалось. Пришлось закрыть лицо мехом от капюшона  и  надеть  очки  с
подогревом, чтобы видеть путь этого необычного броска через  горы.  А  под
ногами было тепло и даже неприятно жарко. Но скоро пеший поход закончился:
у склона горы их ждали сани.
     В корабль проникли пять человек, шестой оставался охранять сани.  Все
было спокойно. Хант настойчиво предлагал Кальхауну сесть в  сани,  но  тот
заупрямился, сказав, что вполне может идти пешком. Хант заметил  ему,  что
он, Кальхаун, не  знает,  куда  и  как  они  пойдут  дальше.  Уступив  его
настойчивости и не желая вступать в конфликт, Кальхаун устроился в  санях.
Полозья у саней были необычайно длинными. Он не успел заметить деталей, но
ему показалось, что сани имеют  такую  необычную  конструкцию,  чтобы  при
случае служить мостом между расщелинами в горных ледниках. Для этого  сани
были  еще  оснащены  легкими  металлическими  трубками.  В  то  же   время
конструкция  позволяла  уменьшать  полозья,  благодаря  чему  сани   могли
превращаться в небольшой подвижный объект в  узком  пространстве  или  при
малопроходимой трассе.
     Шестеро неуклюже одетых мужчин толкали  сани,  а  Кальхаун  хмурился,
сидя в них. Мургатройд начал дрожать от холода,  и  Кальхаун  засунул  его
себе под парку. Мургатройд повертелся, чтобы устроиться поудобнее, и через
некоторое время его  нос  высунулся  из-под  подбородка  Кальхауна,  чтобы
принюхаться к морозному воздуху, но очень скоро снова  нырнул  под  парку:
его мордочка покрылась кристалликами льда.
     В  двух  милях  от  города-пастбища  сани   остановились.   Один   из
сопровождающих  Кальхауна  мужчин  повернул  что-то  под  сиденьем  саней,
заработал двигатель. Люди облепили странный экипаж, который стал  медленно
двигаться, а потом сани вдруг  метнулись  вперед  и  заскользили  вниз  по
крутому склону. Они набирали скорость, снег  поднялся  с  обеих  сторон  и
взметнулся, образуя волны, похожие на те, что  оставляет  катер  на  воде.
Сани низверглись в лавину чистейшего  снега,  и  звук  двигателя  усилился
эхом, многократно повторившимся в горах.
     На протяжении получаса Кальхаун  совершал  такую  поездку  на  санях,
которую трудно  описать  словами,  потому  что  здесь  смещались  восторг,
красота и ужас скоростного спуска, когда хочется  кричать  от  страха.  По
сравнению со спуском  на  санях  в  снежной  лавине  космические  перелеты
Кальхауна можно  было  сравнить  с  чтением  книги  у  камина  холодным  и
неприятным ноябрем где-нибудь в Лондоне.
     Вот сани резко выскочили  из-за  ледяных  скал,  сверкающих  в  свете
негасимой ленточки на небосклоне, и понеслись вниз так быстро,  что  ветер
буквально  звенел  в  ушах.  Затем  двигатель   заработал   громче,   сани
притормозили, почти поползли. Гибкость конструкции саней помогала  экипажу
управлять ими. Четверо мужчин сложили сегменты  саней,  и  сани  в  полном
смысле этого слова начали извиваться по поверхности ледника, где мелкие  и
крупные наросты перемежались с острыми ледяными вершинами.
     Но вот сани остановились, тонкие трубки  выдвинулись  из  полозьев  и
образовали вместе с санями мост через очередную расщелину, затем они снова
спустились по склону. Трубки исчезли, взвыл двигатель - и сани поползли  к
гребню горы. На фоне сине-золотого неба стали видны  горы  разной  высоты,
образующие, очевидно, местные горные цепи. Последний  раз  сани  совершили
захватывающий дух спуск с горы в долину,  промчавшись  через  естественный
туннель, и начали приближаться к скалистому обрыву. Видимо,  эта  скала  и
была их местом назначения. На глубине  нескольких  тысяч  метров  Кальхаун
увидел темное  удлиненное  пятно  не  более  трех  квадратных  километров.
Сине-золотое сияние не освещало  эту  полоску  земли,  но  то,  что  земля
подогревалась искусственно, было совершенно очевидно. Это  была  та  самая
обогреваемая подземными элементами  питания  луговинка,  которая  окружала
энергорешетку в Городе-Один. От этой темной проталины  в  снегу  шел  пар,
образуя над землей своеобразную "крышу", которую рвал в  куски  налетающий
ветер.
     Сани замедлили скольжение и остановились на краю  скалы  у  каменного
строения, если это можно  было  так  называть.  Внизу  хорошо  была  видна
долина.
     - Это мы, - громко сказал Хант. - Мы привезли его. Все в порядке?
     - Не все!.. - глухо ответил невидимый голос. - Они  сбежали!  Сначала
ему удалось вырваться, он освободил ее, и они убежали! Нам надо было убить
их тогда еще, когда мы первый раз их поймали. А  мы  этого  не  сделали  и
совершили ошибку!
     Человек в санях, казалось, окаменел от  этого  сообщения,  от  общего
чувства трагедии и потери всякой надежды.
     Кальхаун ждал. Хант не двигался. Один из сопровождающих его плюнул со
злостью. Другой пошевелился.
     - Зря старались, - снова произнес тот же хриплый голос из темноты.  -
Вся эта суета, оказывается, ни к чему.
     Кальхаун деловито спросил:
     - Что случилось? Мои пациенты сбежали?
     Снова заговорил невидимый глухой голос (обладатель его, кажется,  был
на грани бешенства):
     - Это медик  со  звездолета?  О  котором  мы  слышали?  Конечно,  они
сбежали: этот мужчина и девушка. Они сбежали вдвоем. И это после того, что
мы влезли в неприятности с Городом-Три только потому,  что  не  уничтожили
беглецов сразу. И еще  вляпались  в  неприятности  с  Городом-Один,  когда
проникли туда,  чтобы  вывезти  вас  с  корабля  Медслужбы!  -  Голос  еле
сдерживался от гнева. - Нам следовало их убить  или  дать  им  возможность
умереть тогда... Пусть бы погибли в снегах, как они этого просили!
     Кальхаун покивал головой просто так, сам себе, никто и не заметил.  И
опять  начал  анализировать  ситуацию  на  планете,  а  точнее,  продолжал
анализировать ее. Наличие  запрета  общения  между  коммунами-сообществами
является синдромом, указывающим на то, что каждое сообщество  под  угрозой
наказания своих членов борется с теми из них, которые  страдают  синдромом
изоляции, чтобы  запретить  всякого  рода  общение  вне  пределов  данного
сообщества. Скорее всего, молодые люди поддались романтическому чувству. А
правила  обоих  сообществ  запрещают  смешанные  браки:  они  опасны   для
выживания целого сообщества.  И  чем  строже  запрет,  тем  больше  шансов
подобного поведения среди представителей этих  сообществ,  особенно  юного
поколения. Это не было новостью, для Кальхауна. Ни для кого не секрет, что
в условиях изоляции и строгих правил, принятых в обществе, обаяние  чужака
всегда  притягательно,  для  отдельных  членов  и  опасно  для   общества.
Известно, что  экипажи  звездолетов  становятся  очень  популярны  на  тех
планетах, где колонии поселенцев  очень  немногочисленны,  а  полеты  туда
редки. Не менее понятно и то, что девушка не может  найти  себе  жениха  в
своем малом сообществе, и спасением  для  нее  является  отлет  на  другую
планету, если ей  удастся  сэкономить  денег  на  "проезд".  Кальхаун  мог
предсказать нарушение всех традиций и законов, а равно и карантинных  мер,
как только начал размышлять над ситуацией, сложившейся на этой планете.  И
бешеная злоба, вызванная этим "особым случаем" (бегством  молодых  людей),
была вполне естественной.
     Некая девушка, должно быть, влюбилась, а некий молодой  человек,  без
сомнения, ответил ей взаимностью. Они полюбили друг друга так сильно,  что
приняли изгнание от обоих сообществ и решили начать новую  жизнь  подальше
от них, уйдя в теплые земли, куда  они  физически  никогда  не  смогли  бы
дойти. Для тех, кто полюбил, это было равносильно самоубийству. И  это  же
явилось причиной  конфликта,  даже  войны,  для  тех,  кто  неукоснительно
выполнял правила сообщества.
     Хант снова заговорил. Его голос приобрел более трагический тон:
     - Покончим с этим! Это - мои проблемы. Я сделал  все  это  для  своей
дочери. Я хотел, чтобы она не умерла. Я заплачу за попытку спасти ее.  Они
будут удовлетворены... в Городе-Три... и в Городе-Один,  если  вы  скажете
им, что я виноват и вы изгнали меня навсегда.
     Кальхаун резко спросил:
     - Что происходит?
     Человек, невидимый из тени, ответил, не скрывая неприязни:
     - Его дочь Ним была на посту, чтобы  предотвратить  проникновение  из
Города-Три.  А  они  выставили  постового  против  нас.   У   обоих   были
передатчики, и они стали разговаривать друг  с  другом.  Потом  она  взяла
видеоприставку, и он, наверно, тоже. В конце концов они решили, что  стоит
умереть вместе, и сбежали, надеясь дойти до теплых земель. Но шансов у них
не было никаких!
     Кальхаун  отметил  про  себя,  что  теплыми  землями  они,  очевидно,
называли экваториальный пояс планеты.
     - Надо было отпустить их, и пусть бы умерли! - с печалью сказал Хант.
- Но я убедил Совет разрешить мне привести их. Мы  были  очень  осторожны,
чтобы не заразиться! Я запер их по отдельности, и я... я надеялся, что моя
дочь не умрет от болезни, распространенной в Городе-Три. Я даже  надеялся,
что  молодой  человек  не  умрет  от  болезни,  которая,  как  считают   в
Городе-Три, есть у нас и которую мы не замечаем, а они  могут  умереть  от
нее. А потом мы услышали о вашей посадке в Городе-Один. Мы  не  могли  вам
ответить, но мы все слышали, даже эту "торговлю" с больной коровой.  И  мы
слышали  о  медиках  со  звездолетов,  которые  умеют  лечить  болезни.  Я
надеялся, что вы сможете спасти Ним, чтобы она не  умерла  от  болезни  из
Города-Три. Мои друзья рисковали очень многим, чтобы привезти вас сюда.  А
они, моя дочь и молодой человек, сбежали. Опять.
     Снова вмешался хриплый голос:
     - И больше никто  не  будет  ничем  рисковать.  Мы  посоветовались  и
решили: они сбежали, и мы сожжем то место, где они были. Все. Ты больше не
глава Совета! И медик пусть уходит! Мы так решили!
     Кальхаун подумал, что это решение  принято  частично  от  страха.  От
страха люди способны отрицать наличие Любого решения, по этой  же  причине
они могут отметать все разумное. Это был яркий  симптом  такого  положения
вещей, которое становится проблемой для  Межзвездной  медицинской  службы,
потому что подобные обстоятельства могут привести к смерти людей.  Задачка
медика - предотвратить смерть. В данном  случае  совершенно  бессмысленную
гибель двух молодых людей и отца девушки, поставившего на карту  абсолютно
все.
     Хант сделал жест повелительный и в то же время как бы выражающий  его
отчаяние.
     - Я отвезу медика в Город-Один,  и  они  смогут  воспользоваться  его
услугами, если осмелятся, и не будут винить вас в том, что я его увез. Мне
придется взять сани, их уже использовали, чтобы привезти его сюда, поэтому
их все равно надо сжигать. Те, кто был со  мной,  не  забудьте  сжечь  всю
одежду!  Теперь  Город-Три  будет   спокоен   потому,   что   установилось
равновесие: они потеряли одного человека, а вы потеряете меня. Сообщите им
об этом. В Городе-Один будут, конечно, беситься, но они  тоже  выиграют  в
данном случае. На открытое выступление они вряд ли пойдут.
     Снова наступило молчание. Один человек соскочил с саней  и  пошел  по
направлению к скале. Хант напомнил еще раз, чтобы  они  сожгли  одежду,  в
которой участвовали в "похищении" медика.
     - Я увожу его. Все остальные тоже сойдите с саней.  И  нет  смысла  в
ведении войны, потому что я совершил ошибку. Я плачу за нее!
     Оставшиеся мужчины соскочили с саней, но остались возле них. Один  из
них сказал:
     - Извини, Хант, прощай! Пусть тебе повезет!
     - Какое уж тут везение! - устало ответил Хант.
     Взвыл двигатель саней, который до этого просто урчал. Урчание перешло
в оглушающий звук, и снежные сани нырнули вниз с горы к темной луговинке в
долине, чтобы  вернуть  похищенного  медика  к  его  звездолету.  Кальхаун
завертелся в санях и принялся  жестикулировать,  чтобы  привлечь  внимание
Ханта. Хант, стоявший за креслом Кальхауна, остановил скольжение  саней  и
спросил совершенно безжизненным голосом, что, собственно, случилось.
     Утомленный несговорчивостью и  твердолобостью  людей  из  Города-Два,
Кальхаун произнес:
     - Два человека убежали. Ваша дочь Ним  и  юноша  из  Города-Три.  Вас
изгнали, чтобы предотвратить возможную конфронтацию.
     - Да, - ответил Хант без каких бы то ни было эмоций.
     - Ну так давайте найдем беглецов! - вышел из себя Кальхаун. -  Прежде
чем они умрут в снегу! Вы же привезли меня, чтобы я вам помог!  И  незачем
кому-либо умирать, если есть возможность все изменить!
     Тем же вялым тоном Хант ответил:
     - Они идут в теплые земли. Они никогда туда не дойдут. Я  предполагал
вернуть вас на корабль и  попробовать  догнать  их  на  снежных  санях.  Я
собирался отдать им сани, чтобы они... чтобы Ним пожила бы еще  немного...
- Он наклонился к рычагам управления, и сани снова заскользили  по  снегу.
Состояние Ханта было понятно Кальхауну: шок,  отчаяние  и  никаких  других
эмоций.
     Хант сейчас не будет реагировать на  разумные  аргументы.  Он  принял
слишком  много  решений,  достаточно  безумных  по  своему  характеру,   и
стремился исправить сложную ситуацию, почти  катастрофическую  для  многих
людей, своими  волевыми  решениями.  Бегство  дочери  было  той  причиной,
которая вызвала к жизни цепочку необратимых событий.
     Хант принял решение, как поступать в случае конфликта с  Городом-Три,
и  совершенно  другое  решение,  как  действовать  в  случае  конфликта  с
Городом-Один. Он приносил себя в жертву, готовясь умереть, и  считал,  что
единственно правильное решение - это заплатить за совершенную  им  ошибку.
Он был не в состоянии  думать  в  этих  экстремальных  условиях.  И  чтобы
вывести его из шока, Кальхаун достал бластер, который положил в карман еще
во время своего выхода из корабля, чтобы взглянуть на больную  корову.  Он
вполне мог  предотвратить  собственное  похищение.  Но  медик  никогда  не
отказывается исполнять свой профессиональный долг. Он прицелился в большой
сугроб и нажал кнопку. Снег обратился взрывом в  пар,  который  зашипел  и
клубами пошел вверх.
     - Я не желаю возвращаться на корабль, - твердо сказал Кальхаун.  -  Я
хочу догнать беглецов и сделать все необходимое, чтобы они остались  живы.
Я оказался в центре этих событий. Долг Медслужбы вмешиваться  в  проблемы,
связанные с угрозой здоровью людей. В данном случае как раз возникла такая
угроза!
     Мургатройд зашевелился и высунул нос из-под парки. Он услышал шипение
бластера и грохочущий звук подтаявшего снега.
     Хант воззрился на Кальхауна.
     - Что это? - потребовал он ответа. - Вы выбираете...
     - Я собираюсь догнать вашу дочь и этого молодого человека, -  сердито
ответил Кальхаун. - Черт побери! Этот пресловутый синдром  изоляции...  Ну
просто ярко выраженная "проблема Крузо" на этой планете!  Надо  же  что-то
делать! Это же угрожает здоровью населения планеты!
     Хант продолжал смотреть на него: намерения Кальхауна  ему  было  даже
трудно вообразить. Он терялся в разного рода догадках.
     - Мы, медики, - сказал Кальхаун,  -  сделали  возможными  космические
полеты людей потому, что сохраняли  людям  жизнь.  Планета  Земля  слишком
перенаселена. Одной Солнечной системы мало, и полеты удлинились, а  медики
стараются продлить людям жизнь и помочь заселить благоприятные  для  жизни
планеты. Благодаря нам, медикам, создано девять десятых цивилизации в  том
виде, в каком она существует, потому что  медики  определили  условия  для
существования этой цивилизации. А поскольку на  этой  планете  цивилизация
стремится к своему краху и люди умирают из-за всяких там глупостей,  то  я
просто обязан прекратить это безобразие! Поэтому мы  сейчас  будем  искать
беглецов  и  спасем  их,  и  есть  надежда,  что  цивилизация   постепенно
возродится на этой планете.
     Бывший глава Совета Города-Два  и  руководитель  похитителей  наконец
понял и заикаясь сказал:
     - Они направились в теплые земли. Другой дороги туда  нет.  Ищите  их
следы!
     Двигатель снова зарычал, и сани понеслись вперед.  Они  не  завершили
круг, чтобы вернуться в Город-Один. Сейчас сани летели  на  самой  большой
скорости, оставляя позади долину с земной луговинкой, окутанной  паром,  и
снег  летел  в  разные  стороны,  образуя  ровные  полуокружности.  Тонкая
снеговая пыль радугой искрилась в утреннем свете.
     Снеговые  сани  мчались  вперед   и   вперед,   оставляя   за   собой
подавленность и чувство безысходности.
     Кальхаун пригнулся немного, защищаясь от холодного  ветра,  он  почти
ничего не видел впереди.  Крылья  вспененного  снега  закрывали  обзор.  У
Ханта, который стоял за спиной Кальхауна, возможностей было больше.
     Мургатройд опять засуетился  под  паркой  Кальхауна,  высунул  нос  и
сейчас же его спрятал от пронизывающего ветра.
     Хант направил снеговой экипаж так, как будто  точно  знал  дорогу.  А
Кальхаун попытался воссоздать общую схему обитания  на  планете.  Судя  по
всему, на планете было  три  крупных  города,  или  колонии.  У  них  были
названия. И из стратосферы он видел три зеленых  пятна.  Один  из  городов
отапливался энергией, проходившей по электроэлементам под землей.  Энергия
же проводилась с энергорешетки.
     Второе темное пятно поверхности вряд ли отапливалось электроэнергией,
скорее всего там  стояли  установки,  работающие  на  каком-то  ископаемом
топливе. Снеговые сани тоже  работали  на  этом  топливе.  Похоже,  это  -
реактивный двигатель на твердом топливе. Принцип  засасывания  воздуха  на
больших скоростях  был  известен,  и  не  представляло  трудности  создать
двигатель. Итак, Город-Два  пользовался  ископаемым  топливом:  углем  или
нефтью,  а  что  касается  Города-Три,  то  источник  энергии   там   пока
неизвестен.
     Кальхаун нахмурился и попытался воссоздать полную картину планеты, но
данных было маловато. Недоставало еще объяснения туманно-золотой  ленточки
в небе. Естественно, что ни один из городов не мог вывести это великолепие
над планетой.  Все  три  города  не  смогли  бы  это  сделать  технически,
учитывая, что  они  были  разделены  между  собой  бесконечной  враждой  и
войнами.
     По мнению Кальхауна, на планете пользовались гидропоникой.  Вероятно,
сады находились под землей. Наземных городов не было. Технический  уровень
и возможности очень невелики. Но все же Кальхаун не отверг  предположения,
что  первые  колонисты,  высадившиеся  на  эту  планету,  были  заняты   в
горнодобывающей области.
     Только горнодобыча могла создать условия для существования  поселений
в арктическом климате. Очевидно, здесь добывали редкие металлы.  Возможно,
тогда возле энергорешетки существовал нефте- и  газопровод.  Использование
местных энергоисточников для обработки  руды  с  целью  получения  слитков
ценных редких металлов вполне могло оправдывать существование поселений на
планете с неблагоприятным  климатом.  И,  видимо,  редкие  металлы  вполне
окупали затраты на их перевозку.
     Можно  было  предположить,  что   транспортировка   редких   металлов
осуществлялась  в  нефтяной  суспензии  по  поверхности  планеты,  что  не
требовало затрат на наземный транспорт.
     Если колония начала свое существование как подобного рода поселение с
таким рабочим циклом, то грузопассажирские корабли  бывали  здесь  редкими
гостями.  Это  могла  быть  планета,  эксплуатируемая  одной   межзвездной
корпорацией. Скорее всего, поселение б