некоторого времени для них сбрасывали на парашюте продовольствие и  другие
необходимые вещи. Они жили хорошо, но оставить планету  не  могли.  Вскоре
кому-то пришла в голову идея, что на  Дели  можно  посылать  преступников,
осужденных на пожизненное тюремное заключение. Так и стали  делать.  Потом
сюда  стали  направлять  политических  преступников,  не  афишируя  этого,
конечно, а теперь...
     - Что теперь?
     - Говорят, что уровень преступности на этих  четырех  планетах  очень
низкий, - сказала она с горечью, - потому что профессиональные преступники
исчезают. Это дает большую экономию средств и, конечно, избавляет общество
от того ущерба, который наносит ему преступность.  Так  что  здесь  у  нас
отбросы общества с  этих  четырех  планет.  Некоторых  посылали  сюда  под
предлогом, что они больны, хотя они и были здоровы. И естественно, все это
держится в строжайшей тайне!
     Она с вызовом посмотрела на него. Кальхаун кивнул.
     - Это вполне возможно, - согласился он. - Во всяком  случае  так  все
объяснялось бы, и люди, которые это говорят,  верили  бы  в  то,  что  они
говорят.
     Девушка посмотрела на него сердитыми глазами и сжала губы.
     - Некоторые из нас, - сказал Роб сурово, - принимают эти  объяснения.
Но ведь каждый сосредоточен только на своей личной  трагедии.  Есть  люди,
которые думают и о нашей  ответственности  перед  человечеством  в  целом.
Поэтому  мы  не  будем  пытаться  покинуть  планету,  так  как  не   хотим
распространять эту страшную болезнь по всей Вселенной.
     Роб упрямо нахмурил брови. Было ясно, что между ним и  девушкой  были
разногласия. Девушка сильно, до боли сцепила  пальцы.  Между  этими  двумя
людьми,  которые  совместными  усилиями  спасли  Кальхауну  жизнь,   могла
возникнуть ссора. Снаружи опять стали бить кувалдой по  кораблю.  Кальхаун
сухо сказал:
     - Наверно, это утомительно - лупить с такой силой кувалдой. И  вообще
все, что происходит вокруг корабля, мне не нравится. Пора это прекратить.
     Он передвинул некоторые рычажки, проверил показания  приборов,  нажал
соответствующие кнопки.
     Из-под  днища  корабля  вырвался  тонкий  сноп  раскаленного   добела
пламени: заработали ракетные Двигатели. Пламя, плеснувшее на  землю,  было
таким нестерпимо ярким, что даже дневной свет померк на  его  фоне.  Затем
пламя  вспыхнуло  снова.  Если  бы  корабль  стоял  на  твердой   каменной
поверхности, камень был бы выжжен на  глубину  до  двадцати  пяти  метров.
Здесь, на залитой водой глинистой  почве,  под  воздействием  сверхвысоких
температур возникли огромные облака пара и дыма. Разжиженная грязь ручьями
потекла во все стороны.
     Пламя погасло. Двигатели работали секунд десять  или  меньше,  развив
под контролем пилота мощность в  одну  восьмую  максимальной.  Корабль  не
сдвинулся с места.
     - Наверно, - сказал Кальхаун, - они думают, что я попытался  взлететь
и у меня ничего не получилось. Но, может быть, они догадаются, что я  могу
сделать работу команды, которая собралась таранить мой  корабль,  довольно
неприятной.
     Он посмотрел на экраны. Вокруг "Эскулапа-20" уже не было  толпы.  Те,
кто стоял рядом с кораблем, со всех ног бежали прочь. Рыжеволосый человек,
который так усердно  долбил  кувалдой  по  двери,  расталкивая  всех,  кто
попадался под руку, пробивал себе дорогу через толпу подальше от  опасного
места. Рев двигателей затих, и люди стали на бегу оглядываться назад.
     Затем толпа остановилась. Люди образовали круг, замкнув  внутри  него
корабль: почти две тысячи озлобленных, гонимых отчаянием людей.  Некоторые
из них трясли сжатыми кулаками. Из динамика слышался низкий, но устрашающе
свирепый шум разъяренной толпы.
     - Они не способны рассуждать здраво, - сказал Кальхаун.  -  Их  здесь
около двух тысяч. Даже если бы они могли улететь и приземлиться где-нибудь
и не умереть от болезни, не распространив ее дальше, даже если бы все  это
было возможно, сколько из них может поместиться на этом корабле? И сколько
человек может выдержать система жизнеобеспечения? - Затем уже другим тоном
обратился к девушке: - Вы сказали, что не все, кто  спускался  на  Дели  с
парашютом, были заражены. По какой еще причине людей отправляют сюда?
     Она сказала с яростью:
     -  Это  способ  избавляться  от  неугодных!  Это  политика!   Грязные
махинации политиканов! Каждого человека можно объявить больным. Иногда эти
люди действительно были больны, но чаще - нет. Мой отец не  был  болен,  а
его сослали сюда. Дед Роба тоже попал сюда  не  из-за  болезни.  И  многие
другие!
     Кальхаун кивнул и задумчиво сказал:
     - Может быть, это правда, так как возможность  такая  существует.  Но
так это или нет, люди этому поверят. И я думаю, друг друга вы убеждаете  в
том, что болезнь исчерпала себя, потому что здесь никто не болен. Ни  один
человек, который оказывается  здесь,  не  заболевает,  а  если  появляется
больной, то он немедленно выздоравливает. Так ведь произошло и со мной! Но
как же тогда получается, что от этих людей могут заразиться другие?
     - Да, - сказала девушка взволнованно. - Вот  именно!  Как  это  может
быть? Роб говорит, что мы должны оставаться здесь! Здесь, где еда не имеет
никакого вкуса, а вода... Где нас тошнит,  когда  мы  пашем  землю,  чтобы
получить  какие-нибудь  продукты,  где...  Роб  говорит,  что  нам  нельзя
заводить семьи и иметь детей, потому что они  будут  с  рождения  обречены
стать дикарями. Он говорит...
     Роб сказал удрученно:
     - Я думаю, это так и есть, Элна.
     - Ну как  это  может  так  быть?  Как  болезнь,  которой  нет,  может
передаться другим людям?
     Кальхаун вступил в разговор. Он сказал извиняющимся тоном:
     - Я думаю, мне пора вернуться к себе в  комнату.  Я  еще  очень  слаб
из-за болезни. Но я должен сказать, Элна, что я действительно заразился от
человека с Дели, который оказался на Ланке и сразу же заболел.  Роб  прав.
Никто не должен покидать Дели, кроме меня. Я должен отправиться за помощью
в штаб-квартиру Главного управления  медслужбы.  Никто  не  должен  отсюда
улетать. Никто!
     Роб снова помог ему  добраться  до  его  комнаты.  Он  с  облегчением
опустился на койку. Элна вошла к нему через  несколько  минут  с  тарелкой
бульона. По ее  лицу  Кальхаун  видел,  что  ее  обуревают  противоречивые
чувства - и возмущение, желание спорить, отстаивать свою точку  зрения,  и
отчаяние,  осознание  безысходности  своего  положения,  тоска.   Кальхаун
внезапно почувствовал, что ужасно хочет спать,  так,  что  даже  не  может
держать ложку. Роб поддерживал его под спину,  пока  Элна  кормила  его  с
ложки. Проглотив последнюю ложку, он мгновенно заснул.
     Он не знал, сколько прошло времени, когда Элна разбудила его, потряся
за плечо. Мургатройд громко протестовал. Проснулся Кальхаун легко и  сразу
почувствовал, что сил у него значительно прибавилось. Ему удалось сесть  с
гораздо меньшим трудом, чем раньше. Он спустил ноги с койки и решил, что в
состоянии идти, хотя,  может  быть,  и  не  вполне  уверенно.  Однако  для
решительной схватки он пока еще не годился.
     - Роб спустился вниз, - сказала Элна с отчаянием. - Он хочет  сломать
что-то в двигателе, чтобы корабль нельзя было отремонтировать.
     - Пойдите и объясните ему, - сказал Кальхаун, - что на этом  корабле,
если  понадобится,  можно  использовать  двигатели  с   того   допотопного
звездолета, который только что вернулся с Ланке. Они нарушат  карантин.  И
если он хочет предотвратить это, сломав мой корабль, ничего из  этого  все
равно не получится. А если  люди  ворвутся  сюда  и  увидят,  что  корабль
намеренно выведен из строя, они просто разорвут нас в клочки - включая вас
и Роба. Попросите его подняться, и я скажу ему, что нужно делать.
     Она пристально посмотрела ему в лицо и торопливо вышла. Он услышал ее
шаги по ступенькам металлической лестницы, которая  вела  в  нижнюю  часть
корабля. Мургатройд сказал: "Чи?"
     - Ну конечно, нет! - строго сказал Кальхаун. -  Мы  же  представители
Межзвездной медицинской службы! Мы не можем допустить,  чтобы  происходили
такие вещи! Но прежде всего мне нужно попробовать встать на ноги, а  тогда
уже начать принимать необходимые меры. Давай-ка попробуем!
     Он нашел, на что можно опереться, и медленно поднялся.  Ноги  у  него
подкашивались, и  на  губах  появилась  довольно-таки  кривая  усмешка.  С
трудом, медленно переставляя ноги,  он  прошел  в  дальний  угол  комнаты,
открыл шкаф, достал свою одежду и оделся.  Так  же  медленно,  но  все  же
увереннее, он дошел до отсека управления. Там он открыл еще один шкафчик и
достал бластер, который свободно умещался  в  кармане:  Он  проверил,  как
движется затвор, и  спрятал  его  под  одеждой.  Затем  подошел  к  пульту
управления и включил аппарат космической связи.
     - Общий вызов! - сказал он в микрофон.  -  Общий  вызов!  Медицинский
корабль "Эскулап-20" вызывает отремонтированный  космический  корабль  или
любой другой! Общий вызов!
     Он стал ждать, глядя на экраны внешнего обзора. Людей вокруг  корабля
все еще было очень много. Большая  группа  по-прежнему  продолжала  рубить
деревья и срезать ветки.
     - Общий вызов! - повторял он терпеливо. -  Общий  вызов!  Медицинский
корабль "Эскулап-20" вызывает...
     Грубый голос перебил его.  Кальхауну  он  был  знаком  по  встрече  в
межзвездном пространстве. Теперь этот голос сказал нагло:
     - Ну что, выследили нас, да? Зачем?
     - Из профессионального интереса, - ответил Кальхаун. -  Один  человек
из вашего экипажа не вернулся с вами на Дели. Он заболел.  А  я  заразился
именно от него. Кстати, он мертв. Почему же вы все не заболели?
     Голос прорычал:
     - Почему вы спрашиваете?
     - Я опустился на Дели на  болотистой  почве,  -  сказал  Кальхаун.  -
Похоже, что я не смогу подняться. Так  как  мой  корабль  сильные  увяз  в
глине. Вокруг корабля собралась толпа людей, которые  пытаются  проникнуть
на корабль, чтобы захватить его, выкопать и вылететь куда-нибудь на другую
планету. После того как они сюда  ворвутся,  маловероятно,  что  я  получу
существенную информацию. Информацию, например, такого рода: я знаю, что вы
спрятали свой корабль под водой, пока кто-то отправился  разузнать,  какие
есть возможности захватить  и  угнать  какой-либо  космический  корабль  и
улететь с использованием ракетных  ускорителей.  Ведь  планы  были  именно
такие?
     - Кто вам это наплел?
     - Неважно, -  сказал  Кальхаун.  -  Но  вы  ведь  послали  не  одного
человека! Сколько человек вы послали?
     Последовало молчание. Затем грубый голос сказал неохотно:
     - Их было двое. Но один вернулся обратно, так  как  у  него  началось
раздвоение зрения.
     - Это доказывает, -  заметил  Кальхаун,  -  что  когда  люди  с  Дели
высаживаются на другие планеты, у них появляются симптомы заболевания.  Вы
уже перестали в это верить, но это оказалось именно так. Поэтому  пришлось
отказаться от мысли неожиданно  захватить  какой-нибудь  корабль,  набрать
экипаж на Дели и отправиться захватывать  еще  корабли  и  свести  на  нет
карантин, разбившись на мелкие группы. Так?
     Голос злобно прошипел:
     - К чему вы клоните?
     - Мне нужна ваша помощь, - сказал Кальхаун. - Вы поняли, что ваш план
не годится. Вы обещали людям, что снимете карантин силой. А теперь боитесь
признать, что это невозможно. Так?
     - Я спрашиваю, к чему вы клоните? - Человек  с  грубым  голосом  едва
владел собой.
     - Я представитель Медслужбы, - сказал Кальхаун. - Расскажите мне все,
что вы знаете об этой болезни, прикажите своим людям оставить мой  корабль
в покое и собрать информацию и биологические образцы,  которые  мне  будут
нужны. Потом мы обратимся за помощью к  Медслужбе,  как  это  и  следовало
Сделать еще сто лет назад. И я обещаю, что скоро не будет ни  болезни,  ни
карантина.
     Ответом ему было молчание. То, что  предлагал  Кальхаун,  было  самым
разумным выходом, но не для этих людей. Медслужба для людей  с  Дели  была
иллюзией, а карантин - реальностью. И самое страшное  заключалось  в  том,
что такое положение было сознательно создано соседними обитаемыми  мирами.
Люди на Дели были заключенными на планете,  которая  была  непригодна  для
обитания, где почва издавала отвратительный запах,  когда  ее  трогали,  а
воду нужно было долго кипятить прежде, чем ее  можно  было  пить.  Они  не
могли  пользоваться  достижениями  современной  цивилизации,  им  не  были
доступны достижения науки. Человек не в состоянии выдержать такие  условия
жизни, независимо от того, необходимо это или нет.
     Кальхаун сказал ровным голосом:
     - Я знаю, что прошу очень много. Вокруг моего  корабля  толпа  людей,
ищущих возможность забраться  внутрь,  захватить  его,  чтобы  напасть  на
какой-нибудь космопорт, захватить еще корабли и продолжать свое восстание,
повсюду неся с собой болезнь! Но вы-то знаете,  что  из  этого  ничего  не
выйдет. Вы можете хоть тысячу раз покинуть Дели, но  если  вы  возьмете  с
собой и эту страшную болезнь... Чего же вы добьетесь?
     Молчание продолжалось. Кальхаун ждал. Целое  столетие  люди  на  Дели
прожили в атмосфере безнадежности, отчаяния и изоляции от внешнего мира, а
прибытие других отверженных обществом только подчеркивало нетерпимость  их
положения. При таких  обстоятельствах  люди  забывают  то,  что  не  хотят
помнить, и начинают верить тому, чему хотят  верить.  Им  удалось  уверить
себя в том, что та изоляция, в которой они живут, не нужна. Они поверили в
то, что смогут  избежать  жалкой  участи  пленников.  Они  отремонтировали
старый, разбитый космический корабль  и  отправили  его  на  осуществление
невыполнимой задачи.
     Кальхаун теперь обращался к ним с призывом прекратить  все  действия,
которые они предпринимали для своего освобождения, и доверить свою  судьбу
Медслужбе, о которой большинство из них даже никогда не  слышало.  Сделать
этого они, конечно, не могли.  Особенно  в  такой  ситуации,  когда  прямо
здесь, рядом стоит космический корабль и достаточно только захватить  его,
вытащить из болота - и осуществятся все их самые дерзкие  мечты.  Об  этой
страшной болезни они только слышали. Сами они были здоровы.  Мало  кто  из
них верил, как Роб, например, что болезнь эта реально существует.
     Поэтому Кальхаун не особенно удивился, когда грубый голос выругался и
отключил связь, даже не потрудившись ответить. Это и был их ответ - отказ.
     Обращаясь к Мургатройду, он сказал:
     - Они на грани отчаяния. Поэтому они так злы и подозрительны. Но и  я
тоже разочарован. Я думаю, он мог бы помочь сделать  то,  что  теперь  мне
придется с большим трудом делать самому.
     Какое-то движение  на  экранах  привлекло  его  внимание.  Поваленное
дерево с обрезанными ветками перемещалось по  направлению  к  медицинскому
кораблю. Его несли не  меньше  пятидесяти  человек,  держась  за  короткие
веревки, пропущенные под огромным стволом. У  людей  здесь  не  было  даже
транспорта, чтобы перевезти такой груз, но если бы и был, передвигаться по
болоту он не смог бы. С трудом, обливаясь потом, они упорно тащили  бревно
в долину. Происходящее было  похоже  на  легендарные  подвиги  древних  во
времена королей и фараонов. Если бы они перетаскивали  камни,  если  бы  в
воздухе раздавались щелчки кнута, Кальхаун мог бы подумать, что  наблюдает
за строительством пирамид на Земле,  которые  до  сих  пор  упоминаются  в
учебниках для начальной школы по всей Галактике.
     Затем он услышал шаги Элны и Роба, которые  поднимались  наверх.  Роб
говорил с ледяной яростью в голосе:
     - Ты женщина, и ты слушаешь  его!  Он  убедил  тебя,  но,  пойми  ты,
миллионы людей погибнут, если  этот  корабль  взлетит  и  понесет  болезнь
дальше, на другие планеты! Поэтому я положу конец этим  разговорам.  Болен
он или здоров, если мне придется применить силу...
     - Но, Роб, - протестовала девушка. - Подумай, а если это все  правда?
Подумай! Если действительно существует такая Медицинская служба, и если от
этой болезни можно навсегда избавиться, подумай же о нас с тобой! Тогда ты
не будешь говорить, что мы не можем пожениться! Что  мы  не  должны  иметь
детей, которые вырастут дикарями! Ведь мы можем быть так счастливы...
     Кальхаун поднял брови. Мургатройд довольно скептическим тоном заметил
"Чи!" На лестнице показались Роб и Элна. Глаза Роба блестели от ярости.
     - Вы! - крикнул он гневно Кальхауну.  -  Этот  корабль  в  руках  тех
дураков может означать конец человечества!  Неужели  вы  не  способны  это
понять? Никто не должен оставлять Дели! Ни один человек! А для начала...
     Кулаки  Роба  сжимались  и  разжимались.  Он  медленно   двигался   к
Кальхауну, не сводя с него своих горящих глаз.
     - Вы очень благородный человек. Роб, - сказал Кальхаун с иронией. - И
склонны к самопожертвованию. Наверно, это приносит большое удовлетворение.
И я с вами согласен.  Почти.  Никто  не  должен  покидать  Дели.  Ни  один
человек, кроме меня. Если вы не разделяете моего мнения, тогда  мы  должны
решить этот вопрос прямо сейчас, безотлагательно!
     Он вытащил бластер и направил его на Роба.



                                    4

     Договоренность была достигнута, естественно, на условиях Кальхауна по
одной простой причине: у него было оружие, а у Роба нет. Кальхаун  был  по
своей  природе  простым  человеком,   склонным   рассуждать   объективными
категориями  и  думать  о  конкретных  результатах.  Роб  руководствовался
эмоциями,  благородными  идеями,  которые  были   оторваны   от   реальной
действительности. Кальхаун считал, что ему необходимо  делать  свое  дело,
поэтому этот  вопрос  должен  быть  решен  так,  как  он  считает  нужным.
Оказалось,  что  Роб,  кроме  всего  прочего,  обладает  большим   запасом
непечатных  выражений  и  неистощимыми  ресурсами  презрения.   Он   щедро
использовал и то, и другое, посчитав, видимо, это удобным  случаем,  чтобы
проверить свои запасы и  испытать  их  эффективность.  Эффективность  была
равна нулю. Кальхаун слушал его совершенно невозмутимо.
     Затем он сказал довольно сурово:
     - Все. Этого вполне достаточно. Вы, надеюсь, уже облегчили душу.  Что
будем делать теперь? Помогать друг другу или лелеять свои обиды? Я  должен
как можно скорее попасть в Главное управление медслужбы, для вашей планеты
это единственный шанс. Мне нужны, прямо сейчас, образцы грязи из болота по
вполне понятным, я надеюсь, причинам.  Вы  можете  мне  их  доставить.  Вы
сделаете это?
     Роб стиснул зубы от  ярости.  Когда  он  вновь  обрел  дар  речи,  то
отказался в весьма красноречивых выражениях. Элна сказала:
     - Я принесу то, что вам надо.
     Так она и сделана, пока. Роб скрежетал зубами в бессильной злобе. Для
этого нужно было только приоткрыть дверь шлюзовой  камеры,  наклониться  и
зачерпнуть половником с длинной ручкой немного  воды  с  грязью.  Кальхаун
физически был просто не в состоянии сделать то, что сделала Элна. Он в это
время наблюдал за толпой, глядя на экраны. Из толпы слышались разгневанные
возгласы. Некоторые стали искать камни, чтобы бросить  в  девушку,  но,  к
счастью, на болотистой поверхности  камней  не  оказалось.  Элна  принесла
половник, наполненный чем-то черным и издающим  смрадный  запах,  и  молча
протянула его Кальхауну. Он вылил содержимое в центрифугу, чтобы  отделить
твердые частицы от воды.  Пока  центрифуга  работала,  он  сел  на  минуту
отдохнуть. Роб смотрел на  него  глазами  несчастного  человека,  человека
страстных убеждений, который лишен возможности действовать, претворяя их в
жизнь. Без сомнения, он был готов  пожертвовать  даже  своей  жизнью  ради
счастья абстрактного человечества.
     Центрифуга отделила частицы влажной почвы от коричневатой,  зловонной
воды. Когда воду размешали, отвратительный запах усилился.  Воздух  внутри
корабля был сейчас воздухом Дели, и в нем тоже