ленник  появился  на
борту  "Эскулапа-20".  С  помощью  этих  предметов  специалисты   Главного
управления Медслужбы смогут безошибочно установить личность этих людей.
     Затем Кальхаун вернулся  в  отсек  управления,  держа  в  руках  кучу
свертков. Положив свертки на пол, он  отрегулировал  замки  так,  чтобы  и
внутренняя и наружная двери открылись одновременно. Стоило  им  открыться,
как внутрь ворвался холодный сырой ветер. Кальхаун  вышел  из  корабля,  а
когда он вернулся, изо рта у него шел пар.
     - Палатка и спальный мешок, - прокомментировал  он.  -  Там  довольно
промозгло.
     Затем снова спустился в грузовое помещение и вынес еще сверток.
     - Еда и что-то вроде обогревателя.
     И снова вышел, вернулся и спустился вниз. Рядом с двумя кучами разных
вещей он щедрой рукой положил продукты. Затем пересчитал все  по  пальцам,
покачал головой и снова  пошел  вниз,  на  этот  раз  за  теплой  одеждой.
Поднявшись  наверх,  Кальхаун  положил  одежду  сверху,  накрыв   ею   все
остальное.
     - Ну, что скажете? - спросил он доброжелательно,  когда  вернулся  на
корабль. - Что-нибудь такое, что поможет мне выжить и  вернуться  сюда  за
вами?
     Связанный человек заскрежетал зубами от злости:
     - Думаете, вам удастся избежать смерти, если вы появитесь там  вместо
меня?
     Кальхаун поднял брови.
     - Неужели настолько сильна там эпидемия?
     - Идите вы к черту! - огрызнулся человек.
     - Значит, вы  собирались  высадиться  на  планете  как  представитель
Медслужбы. Если судить по двум предыдущим операциям, которые вы проделали,
вы собирались остановить эпидемию. Подобно тому, как  вы  это  сделали  на
планете Кастор-4.
     Связанный человек выругался.
     - Я подозреваю, - сказал Кальхаун, - что,  так  как  причиной  первой
эпидемии  вы   назвали   зараженное   зерно   и   эпидемия   действительно
прекратилась, когда все зерно  на  планете  собрали  и  сожгли,  а  свежие
продукты питания привезли с других планет, и на Касторе-4 произошло то  же
самое, только там заражено было мясо, - я подозреваю, что и на  Крайдере-2
источником эпидемии стала недоброкачественная пища. Преступники ведь редко
меняют свой образ действий, пока им все сходит  с  рук.  Но  на  этот  раз
что-то у вас не сработало. Прежде всего, не  удалось  найти  бактерию  или
вирус, которые являются источником этой эпидемии. Второе  -  это  то,  что
умерло два тормаля. Но тормали от таких эпидемий не  умирают,  потому  что
они не могут заразиться.  Это  невозможно.  Я  уверен,  что  смогу  спасти
Мургатройда от гибели.
     На этот раз связанный человек ничего не ответил.
     - И, - продолжал Кальхаун задумчиво, - любопытно одно  совпадение,  а
именно: те деньги, которые  были  выделены,  чтобы  закупить  незараженное
зерно после первой эпидемии, кто-то украл,  а  на  Касторе-4  все  деньги,
предназначенные для закупки мяса, пропали, когда взорвался ваш медицинский
корабль. Ведь это был ваш корабль,  да?  Ад  вас  было  сообщено,  что  вы
погибли. В обоих  случаях  имели  место  эпидемии  какого-то  заболевания,
такого  же  опасного,  как  ботулизм.  Но  это  заболевание  вызывали   не
какая-либо бактерия или вирус, потому что  никаких  бактерий  или  вирусов
найдено не было. Вы уверены, что не хотите ничего сказать?
     Человек, лежащий на полу,  плюнул  в  него.  Затем  он  отвратительно
выругался. Кальхаун пожал плечами, поднял связанного человека и отнес  его
к двери в шлюзовую камеру, а потом вынес наружу. Он положил  его  на  кучу
вещей и осторожно развязал некоторые из узлов.
     - Через несколько минут вы сможете освободить руки, - заметил  он.  -
Судя по тому, где находилась  линия  заката,  когда  мы  прилетели,  скоро
наступит ночь. Я дам вам возможность подумать до  наступления  темноты,  а
потом...
     Он вернулся на корабль и  закрыл  за  собой  двери  шлюзовой  камеры.
Мургатройд посмотрел на него вопросительно.  Он  наблюдал  за  Кальхауном,
когда тот несколько раз выходил  наружу,  выглядывая  из  двери.  Если  бы
Кальхаун пропал из поля его зрения, тормаль пошел бы  за  ним.  Теперь  он
сказал с упреком: "Чи! Чи!"
     - Возможно, ты прав, - ответил Кальхаун сурово.  -  Но  я  ничего  не
добился бы, уговаривая его, и угрозы мне тоже не помогли. Я думаю,  он  не
станет говорить даже сейчас, потому что не верит, что я его  тут  оставлю.
Но мне придется это сделать!
     Мургатройд сказал: "Чи!"
     Кальхаун не ответил. Он посмотрел на экран визора. Приближался закат.
Его пленник крутился на куче вещей, пытаясь,  очевидно,  освободить  руки.
Кальхаун нетерпеливо буркнул:
     - Не очень-то у него получается! Солнце садится, а  для  того,  чтобы
поставить  палатку  и  установить  обогреватель,  нужен  свет.  Ему   надо
торопиться.
     Он ходил взад-вперед  по  отсеку  управления.  На  корабле  слышались
тихие, ненавязчивые звуки - уличное движение, отдаленные разговоры,  почти
шепот, едва различимая музыка. Эти звуки и шумы не давали ему  чувствовать
себя одиноким.  Они  напоминали  ему,  что  есть  другие  миры,  где  люди
двигаются, разговаривают - одним словом, живут.  Они  были  его  связью  с
остальным человечеством. Конечно, как и этот общительный маленький зверек,
который обожает, когда с ним обращаются, как с человеком.
     Кальхаун снова вернулся к экранам. Солнце как раз садилось, и сумерки
должны были быть короткими,  потому  что  корабль  находился  на  экваторе
планеты. Его пленник все еще  пытался  высвободиться.  Извиваясь  на  куче
вещей, он вот-вот должен был свалиться в  снег.  Кальхаун  не  мог  скрыть
своего раздражения. Ему нужна была информация,  а  этот  человек,  который
пытаются его  убить,  мог  дать  ему  эту  информацию.  Кальхаун  пробовал
уговорить его, а затем и угрозой заставить его заговорить. Он сделал  все,
чтобы понять, что же все-таки происходит на Крайдере-2. Сложная  операция,
в  результате  которой  на  планету  должен  был  прибыть   не   настоящий
представитель Медслужбы, причем ценой гибели настоящего,  и  эпидемия  при
отсутствии бактерий или вирусов, которые могли бы ее вызвать,  -  все  это
представлялось бессмысленным. Хотя Кальхауну  и  удалось  привести  своего
пленника в ярость, когда уговоры не помогли, тот ничего не  рассказал.  Он
только метался в бессильной злобе, но никакой  достоверной  информации  от
него нельзя было получить.
     Стемнело. Кальхаун настроил экраны на работу в усиленном  режиме.  Но
даже в этих условиях при слабом свете звезд он едва мог  различить  темный
силуэт лежащего человека,  который  время  от  времени  начинал  судорожно
дергаться, пытаясь освободить связанные руки и ноги.
     - Вот идиот неуклюжий! - буркнул Кальхаун. - Не так уж сильно  я  его
связал, чтобы он не мог освободиться. Может быть, он думает, что я  просто
хочу его попугать...
     Он взял фонарь, открыл  двери  шлюзовой  камеры  и  посветил  фонарем
вперед и вниз. Его пленник лежал лицом вниз, извиваясь и дергаясь.
     Бормоча под нос ругательства,  Кальхаун  спрыгнул  на  снег,  оставив
двери звездолета открытыми.  Он  подошел  к  лежащему  человеку.  На  небе
сверкало,  блестело  и  мерцало  неисчислимое  множество  звезд,  но   это
великолепное зрелище было для него привычным и  оставило  равнодушным.  Он
наклонился над связанным, тяжело дышащим  человеком,  которому,  очевидно,
надо было облегчить путь к свободе.
     Но в самый последний момент в свете фонаря Кальхаун вдруг увидел, как
человек, разогнувшись словно пружина, бесшумно и яростно бросился на него,
и  руки  его  неотвратимо  потянулись  к  горлу  Кальхауна.  Они  с  шумом
столкнулись, и Кальхаун почувствовал бешеную злость  на  свою  собственную
глупость. Как он мог  позволить  так  себя  одурачить?!  Человек,  который
боролся с ним сейчас, уже пытался вместе с другим  убить  его.  Сейчас  он
пытался сделать то же самое, хотя и  не  так  изощренно,  но  с  отчаянной
решимостью и голыми руками.
     Дрался он как сумасшедший и в  этот  момент,  наверно,  действительно
потерял способность думать и  чувствовать.  Кальхаун  знал  массу  приемов
борьбы без оружия и была хорошей форме, но и его противник тоже.
     Они  продолжали  отчаянно  бороться,  как  вдруг   Кальхаун   потерял
равновесие, оба упали и покатились по нетронутому снегу,  поднимая  вокруг
себя мельчайшую снежную пыль. В пылу борьбы Кальхаун  ударился  ногой  обо
что-то твердое. Это был его корабль. Он резко изо всех сил  стукнул  ногой
по корпусу и отлетел от корабля на приличное расстояние  вместе  со  своим
соперником. Это резкое, мощное движение  должно  было  дать  ему  хотя  бы
небольшое  преимущество,  но  этого  не  произошло.  Противники  оказались
отброшенными от корабля на то место, где каменный уступ, находившийся  под
снегом, спускался вниз. Дерущиеся покатились к краю уступа, не  удержались
и рухнули вниз, в расщелину, крепко вцепившись друг в друга.
     Мургатройд тревожно вглядывался в  темноту,  сидя  у  двери  шлюзовой
камеры. Единственный свет, который хоть  немного  рассеивал  эту  черноту,
падал на снег из-за его спины, и  на  этом  фоне  четко  выделялся  силуэт
Мургатройда - маленького пушистого зверька с цепкими тонкими  лапками.  Он
был испуган и близок к панике, звал Кальхауна пронзительным,  взламывающим
тишину криком: "Чи!" И опять с растущим отчаянием: "Чи-чи! Чи-чи-чи-чи!.."
     Сколько  ни  прислушивался  Мургатройд,  ответом  ему   было   только
завывание ветра. Это был холодный и мрачный мир льда и снега, унылая белая
пустыня.  Мургатройд  застонал  от  невыносимого  чувства  одиночества   и
отчаяния.
     Прошло еще довольно много времени, и в мрачном  безмолвии  послышался
какой-то скребущийся звук, а вслед за ним  тяжелое,  прерывистое  дыхание.
Затем из расщелины, в которую провалился Кальхаун, показалась его  голова.
Он был весь в снегу. Опершись руками о края расщелины,  он  замер,  тяжело
переводя дыхание. Затем отчаянным усилием вылез из расщелины и  дополз  до
того места, где снегу было  ему  по  пояс,  но  под  снегом  была  твердая
поверхность, судя по тем следам, которые он  раньше  оставил.  Медленно  и
нетвердо он встал на ноги и спотыкаясь побрел к кораблю. С большим  трудом
он забрался на площадку перед дверью шлюзовой камеры. Мургатройд  бросился
к нему, обхватил его за ноги и заверещал, одновременно  упрекая  Кальхауна
за его долгое отсутствие и выражая свой восторг по поводу его возвращения.
     - Ну все, хватит, Мургатройд, - сказал Кальхаун устало. - Я вернулся,
и со мной все в порядке. А он... Когда мы упали с  десятиметровой  высоты,
он оказался внизу. Я слышал, как треснул его череп. Он мертв. Не знаю, как
я вытаскивал бы его, если бы он остался жив, но он погиб. В этом не  может
быть никаких сомнений.
     Мургатройд сказал взволнованно: "Чи-чи!"
     Кальхаун закрыл двери. Кожа на лбу у  него  была  глубоко  рассечена,
снег облепил всего с головы до ног. Отдышавшись, он мрачно произнес:
     - Этот негодяй мог бы сказать мне то, что мне  надо  знать!  Как  они
ухитряются распространять инфекцию? Он мог бы рассказать мне все и  помочь
решить эту проблему как можно быстрее, ведь там умирают  люди.  Но  он  до
конца не верил, что я могу ему что-нибудь сделать. Глупец! Нет, он  просто
безумец!
     Он начал стряхивать с себя снег, и его  лицо  не  покидало  выражение
болезненной горечи - ведь он, представитель Медслужбы,  космический  врач,
чьим долгом является спасение людей, убил человека!
     Мургатройд прошлепал через отсек управления к шкафчику, где  Кальхаун
держал посуду, взобрался наверх и спрыгнул на пол. Подбежав  к  Кальхауну,
он сунул ему в руку свою собственную крошечную кофейную чашечку.
     "Чи! - сказал он возбужденным голосом. - Чи-чи! Чи!"
     Казалось, у него было такое чувство,  что  если  Кальхаун  приготовит
кофе, то все будет  по-прежнему  и  неприятные  воспоминания  можно  будет
отбросить. Кальхаун усмехнулся.
     - Да, если бы я погиб, ты бы остаются без  кофе,  а?  Ну  ладно,  как
только мы возьмем курс на Крайдер-2, я сварю тебе кофе.  Но  вообще-то,  я
думаю, что совершил грубую ошибку. Я пытался действовать как  детектив,  а
не как врач, мне казалось, что это был более быстрый путь к цели.
     Он уселся в кресло пилота,  посмотрел  показания  приборов  и  вскоре
нажал кнопку.
     "Эскулап-20" поднялся вверх, и каменные пики гор на острове озарились
неземным бело-голубым светом ракетного пламени.  Скорость  корабля  начала
расти, и спустя несколько минут на  небе  осталась  только  искорка  огня,
стремительно уменьшающаяся на фоне бездонной черноты космоса.



                                    4

     Планета Крайдер-2 неумолимо приближалась. Вначале она  блеснула  едва
заметной полоской, а затем стала походить на тонкий серп. По мере того как
корабль летел, все дальше и дальше оставляя за собой  ее  солнце,  планета
постепенно увеличивалась  в  размерах.  Звездолет  несколько  раз  изменял
направление своего полета, маневрировал, пока наконец  не  лег  на  нужный
курс.
     Внутри корабля Кальхаун проделывал необходимые для этого манипуляции.
На экране, который  находился  непосредственно  перед  ним,  в  самом  его
центре,  был  расположен  светящийся  круг,  который   использовался   для
ориентировки корабля. Сейчас в  центре  этого  круга  находилась  довольно
яркая звезда, расположенная сравнительно недалеко  от  планеты  Крайдер-2.
Кальхаун  напряженно  наблюдал.  Везде,  во  всех  направлениях,  сверкали
огромные  множества  звезд.  Многие  из  них,  точнее,  даже  большинство,
согревали своим теплом вращающиеся  вокруг  них  планеты  с  заботливостью
наседки, выводящей цыплят. Некоторые из звезд торжественно совершали  свой
путь во Вселенной в  гордом  одиночестве,  а  отдельные  просто  парили  в
пустоте медленно пульсирующими, как будто дышащими облаками газа.
     Это зрелище успокоило Кальхауна. Путеводная звезда оставалась на  том
же расстоянии от серпа Крайдера-2, пока  корабль  летел  к  ней.  Это  был
обычный прием в  астронавигации.  Если  движущаяся  планета  и  путеводная
звезда оставались неподвижными относительно друг  друга,  значит,  корабль
был точно ориентирован  на  подход  к  планете.  Конечно,  при  дальнейшем
приближении ситуация менялась, но если  первоначально  установленный  курс
был определен точно, сам процесс подхода не представлял особых  трудностей
для опытного пилота.
     "Эскулап-20" продолжал свой путь. Кальхаун,  не  отрывая  взгляда  от
экрана, сказал через плечо Мургатройду:
     - Мы почти ничего не знаем о том, что там происходит,  Мургатройд.  Я
не имею в виду эпидемию. Ее, конечно, должен остановить тот, кто  прибудет
на медицинском корабле, как это и произошло в двух предыдущих случаях.  Но
если ее можно остановить, то какой смысл был  ее  начинать?  В  этом  надо
разобраться. Такие вещи не должны оставаться безнаказанными.
     Мургатройд  задумчиво  почесался.  Ему  было  видно  изображение   на
экранах. Он мог бы узнать здания, не конкретные, конечно, а как помещения,
в которых обычно находятся люди. Но сейчас на  экранах,  если  не  считать
какой-то звезды и серпика какой-то планеты, сверкали  только  яркие  точки
самых разных цветов. Для Мургатройда, который так много времени проводил в
космическом пространстве, звезды не имели абсолютно никакого значения.
     Кальхаун продолжал:
     - С тех пор как медицина стала наукой,  люди  больше  не  верят,  что
эпидемии можно широко распространять. А это значит, что такое может  иметь
место. [В июне 1630 года по земному летоисчислению некий Г.Пиазда, который
возглавлял службу  здравоохранения  в  городе  Милане,  вытер  испачканные
чернилами пальцы о стену здания. Его немедленно обвинили в том,  что  руки
его  были  намазаны  особым  составом,  с  помощью   которого   он   хотел
распространить в городе бубонную чуму. Подвергнутый  пыткам,  он  в  конце
концов сознался; когда от него потребовали назвать имена сообщников, он  в
отчаянии назвал парикмахера по имени Мора. Парикмахер под  пытками  назвал
дона  Хуана  де  Парилла  как  еще  одного  участника  заговора  с   целью
распространения чумы. Назвать другие имена от них не требовали, а их самих
казнили теми варварскими способами, которые в то  время  применялись.  Был
воздвигнут памятник, так называемая "колонна бесчестья", для  того,  чтобы
предостеречь других против повторения  преступления  такого  рода.  И  это
только один пример. См. Хаггард, Харпер и др. "Дьявол, лекарства и врачи".
Нью-Йорк, 1929.]
     Мургатройд начал приводить себя в порядок, тщательно  вылизывая  свои
усы, сначала справа, а потом слева.
     Кальхаун снова проверил  положение  Крайдера-2  и  путеводной  звезды
относительно друг друга, затем достал один из  микрофильмов  и  просмотрел
его. Это было краткое изложение истории токсикологии. Он внимательно искал
упоминания  об  использовании  неорганических  соединений   для   имитации
действия  бактериологических  токсинов.  Сделав  кое-какие   пометки,   он
посмотрел затем еще один фильм об  антигенах  и  антителах,  снова  сделал
некоторые записи и посмотрел третий фильм.
     Закончив эту работу и собрав все  записи,  которые  сделал,  Кальхаун
нажал  кое-какие  клавиши  на  компьютере,   который   представлял   собой
библиотеку справочной литературы. Это была очень необычная  библиотека.  В
объеме всего в несколько кубических  сантиметров  она  содержала  огромное
количество информации - в одном кубическом сантиметре содержались  десятки
тысяч единиц информации. Этот маленький компьютер был способен просмотреть
все эти  миллионы  миллионов  фактов,  отыскать  то,  что  было  нужно,  и
составить сообщение за считанные минуты. Кальхаун дал  компьютеру  задание
найти все известные соединения с определенными свойствами, с  температурой
кипения  выше  определенных  значений,  которые  препятствуют  образованию
некоторых других соединений.
     Когда компьютер принял команду, Кальхаун вернулся  к  креслу  пилота.
Серповидная планета становилась все ближе и больше. Кальхаун  приступил  к
решению сложной задачи -  ему  нужно  было  выбрать  параметры  подходящей
орбиты вокруг планеты Крайдер. Выполняя его приказания, корабль повернул к
освещенному полушарию зеленой планеты. Кальхаун сказал в микрофон:
     - Медицинский корабль "Эскулап-20" вызывает планету Крайдер-2,  чтобы
сообщить о своем прибытии и просит  дать  координаты  для  посадки.  Масса
корабля - пятьдесят  стандартных  тонн.  Повторяю,  пятьдесят  тонн.  Цель
посадки - в ответ на просьбу Управления здравоохранения планеты о помощи.
     Позади него загудел компьютер, и  в  прорези  для  ответов  показался
кусочек бумажной ленты длиной в десять сантиметров, на котором что-то было
записано. Кальхаун слышал этот характерный звук, но никак не отреагировал.
Он продолжал наблюдать, как приближалась поверхность  планеты.  Уже  можно
было различить зеленые материки с белыми пятнами льдов на вершинах  горных
хребтов, моря и океаны, облака и ту тонкую  голубую  дымку  на  горизонте,
которая так удивляла первых исследователей космоса.
     "Медицинский корабль  "Эскулап-20"..."  Записанный  на  пленку  голос
Кальхауна повторил вызов. Мургатройд  с  интересом  поднял  голову.  Когда
Кальхаун говорил, но не с ним, это означало, что  вскоре  появятся  другие
люди. А  люди  недолго  оставались  незнакомыми  Мургатройду.  Ему  всегда
удавалось быстро заводить друзей, и делал он это с большим  удовольствием.
Друзьями он считал тех, кто давал ему сладости и кофе, а  Кальхаун  -  это
был совершенно особый случай.
     Из громкоговорителя донеслось:
     - Вызываем медицинский корабль! Вызываем  медицинский  корабль!  Даем
координаты... - Голос назвал координаты. Он  звучал  очень  тепло  и  даже
радостно, как будто  оператор  энергорешетки  был  лично  заинтересован  в
прибытии представителя Межзвездной медслужбы. -  Мы  очень  рады,