Он включил прибор сравнительного анализа фотографий и вставил в  него
три отснятые пластины.
     Прибор начал вращать пластины по очереди. Очень далекие  звезды  были
почти неподвижны  и  не  давали  заметного  смещения  в  пространстве,  но
объекты, находящиеся в пределах двадцати световых лет,  наверняка  покажут
смещение при рассмотрении их с разных точек.
     На этот раз при сравнении пластин Кальхауну удалось отыскать  звезду,
которая достаточно заметно перемещалась в пространстве, и  он  принялся  с
подозрением ее рассматривать.
     - Да, мы бог знает где, - мрачно констатировал Кальхаун. - Уж  кто-то
постарался с программой компьютера. Единственная звезда, которая  образует
параллакс, совсем даже не Мерида. На  самом  деле  я  вообще  не  очень-то
доверяю этим снимкам. Две пластины определяют этот объект как звезду  типа
солнца, а третья пластина характеризует эту же звезду как красный  карлик.
А это уже само по себе невозможно. Солнце не может быть красным  карликом,
и совсем невероятно, чтобы солнце было с одной стороны одного цвета,  а  с
другой стороны - иного. Особенно если угол смещения при наблюдении за  ним
очень мал.
     Кальхаун произвел приблизительные вычисления и поставил  звездолет  в
позицию для совершения прыжка к видимой звезде-солнцу.  По  его  расчетам,
после часового путешествия  в  подпространстве  они  приблизятся  к  этому
странному солнцу. Он нажал на  кнопку,  и  последовали  знакомые  симптомы
вхождения в подпространство. Мургатройд чуть  было  не  поддался  приступу
тошноты, но удержался.
     Чтобы  скоротать  время,  Кальхаун  занялся  просмотром  микрофильма,
представляющего космическое  пространство,  отснятое  в  одних  и  тех  же
галактических координатах с каждой звезды-солнца в этом звездном  секторе.
Приблизительно у одной  звезды-солнца  из  сорока  существовала  обитаемая
планета, и если когда-либо производилась съемка этого сектора Галактики  с
ближайшей к звезде планеты, то, сравнивая снимки и определяя  расположение
звезд, можно было узнать, где в данный момент находится звездолет "Эскулап
20". Может, и звездные карты тогда принесут какую-нибудь пользу.
     Но ему  еще  предстояло  определить,  что  привело  корабль  к  этому
болтанию в пространстве: ошибка в  астронавигационной  системе  звездолета
или ошибка в программе, введенной в бортовой компьютер. Если первое  -  то
дело плохо, если второе - то  ситуация  сложная,  но  не  безвыходная.  Он
прилег отдохнуть и попробовал сосредоточиться на книге, которую  изучал  в
полете.
     "Более того, человеческая ошибка никогда не бывает произвольной. Мозг
расценивает  приобретенные  и  сохраняемые   им   данные   как   абсолютно
безошибочные и  не  воспринимает  информацию,  которая  противоречит  этим
данным... - Кальхаун зевнул и пропустил несколько строк. - Поэтому  каждый
человек обладает собственным индивидуальным  фактором  ошибки,  не  только
количественного, но и качественного характера..."
     Он продолжал читать, лишь отчасти понимая  смысл  прочитанного.  Если
человек достиг положения медика в Межзвездной медицинской службе,  то  это
вовсе не означает, что он уже закончил свое обучение  и  образование.  Ему
предстояло еще подниматься по карьерной лестнице, а для этого многое  надо
было изучить, понять и лишь тогда можно подняться на высшие ступени.
     Раздался знакомый голос: "Выход из подпространства через пять  секунд
после звукового сигнала", и опять послышалось знакомое  тиканье:  тик-так,
тик-так.
     Кальхаун занял свое место у блока управления кораблем.  Мургатройд  с
отвращением сказал: "Чи!"  -  и  отправился  на  свое  место  под  креслом
Кальхауна. Начался отсчет времени: пять, четыре, три, два, один.
     Звездолет вынырнул из подпространства и... тут же сработали двигатели
аварийной посадки, а Мургатройд  отчаянно  вцепился  в  кресло  Кальхауна.
Дальше произошло что-то вообще непонятное:  аварийные  двигатели  затихли,
что-то мелькнуло рядом, нечто похожее  на  осколки  колец  на  прихотливом
изгибе орбиты.  Вот  на  экранах  появилось  звездное  поле  и  солнце  на
расстоянии  двух  световых  лет.  И  если  до  этого  Кальхауна   удивляло
отсутствие солнца, теперь он был потрясен, увидев необычайное  зрелище  на
внешних экранах.
     Солнце оказалось справа. Это было желтое солнце, обычная звезда  типа
"солнца" с размытыми очертаниями. Еще были планеты: одна - газовый гигант,
достаточно близко видимая точка; за ним - тонкая полоска света,  полумесяц
другой планеты, находящейся ближе к солнцу. Но изумление его вызвал  пояс,
полоска, ленточка сверкающего вещества над этой второй  планетой.  Зрелище
восхитительное, но совершенно неподдающееся восприятию разумом.  Это  было
невероятно!
     Тонкий занавес великолепного сияния окутывал  желтую  звезду.  Он  не
походил на кольцо из осколков бывшего спутника  этой  планеты  в  пределах
Лимита Рома.
     Это была узкая неровная сверкающая золотая ленточка, которую хотелось
немедленно прогладить утюгом. Еще ее  можно  было  сравнить  с  постепенно
тающим по краям колечком дыма. Поверхность ее выглядела неровной,  и  сама
она казалась жесткой. Может  быть,  какая-то  неподдающаяся  человеческому
воображению ракета оставила такой замысловатый след от своих двигателей?..
Как будто след этот гнался за собственным хвостом в  прихотливом  вращении
вокруг желтой звезды.
     Но этого не могло произойти, так не  бывает!  Но  ленточка  сверкала,
извиваясь вокруг планеты.
     Кальхаун не мог  оторвать  глаз.  И  вдруг  понял,  что  их  нынешнее
положение в космосе вызвано не ошибкой компьютера: кто-то намеренно  задал
компьютеру  другую  программу.  Звездолет  Медслужбы   прибыл   точно   по
назначению, потому что в этом секторе находится обжитая людьми планета.
     Он снял электронный телескоп и начал поиск,  но  не  мог  удержаться,
чтобы лишний раз не взглянуть на сверкающую полоску, не имеющую ни начала,
ни конца. Он еще раз убедился в своем  предположении,  что  эта  структура
состоит из твердых частиц, а твердые частицы не могут  образовать  подобие
кольца вокруг планеты, если планета не вращается по  определенной  орбите.
Но многократные вращения в течение  долгого  времени  выравнивают  твердые
частицы, и внешнее кольцо планеты становится ровным и гладким. Это  кольцо
таким не было, значит, появилось оно совсем недавно.
     Кальхаун оценивающе прикинул:
     - Это -  натриевая  пыль  или,  возможно,  калиевая.  Висит  она  над
планетой неспроста. Частицы достаточно малы и поэтому обладают  отражающей
силой, но они и достаточно велики, чтобы держаться на орбите под  влиянием
светового давления. Очень разумно, не правда ли, Мургатройд? Я думаю,  что
ленточка эта вывешена специально,  чтобы  поддерживать  особый  климат  на
планете. Очень хорошо придумано! Стоит  посмотреть.  -  Он  нажал  кнопку,
переводящую звездолет в подпространство, и был так  увлечен  размышлениями
насчет натриевого или калиевого кольца, что не  успел  почувствовать  всех
"прелестей" вхождения в подпространство.
     Он даже успел заметить, что именно эти мельчайшие частицы и придавали
планете красноватый оттенок, и именно из-за  этого  оттенка  планета  была
классифицирована приборами как красный карлик при съемке  этого  звездного
поля с одной из позиций.
     Ленточка  была  потрясающей  идеей.  А  идея  становилась  еще  более
превосходной от того, что  была  удивительно  проста.  Ленточка  поглощала
теряющийся  в  космосе  солнечный  свет  и  отражала  его,  рассеивая  над
планетой, возвращая планете тепло. В "колечке" над  желтой  планетой  были
микроскопические частицы пыли, несколько десятков тонн, не больше.
     Планета, для которой создали эту сверкающую завесу, была  третьей  от
солнца. Снежно-ледовые шапки покрывали больше чем две  трети  поверхности.
Словно растопыренные пальцы, ледники отмечали  горные  цепи,  высокогорные
районы приближались к экватору. Там были синее море и зеленая  тропическая
растительность. Это была не Мерида-2,  но  ленточку-то  не  зря,  наверно,
вывесили?
     Кальхаун сманеврировал кораблем для захода на посадку и  приготовился
вызвать диспетчерскую службу.
     - Медкорабль "Эскулап 20", - уверенным голосом произнес  Кальхаун,  -
вызывает диспетчерскую службу.  Прошу  сообщить  координаты  для  посадки.
Масса  корабля  пятьдесят  стандартных  тонн.  Повторяю:  пять-ноль.  Цель
посадки: выяснить, где я  нахожусь,  и  сориентироваться  для  дальнейшего
полета в пункт назначения.
     Послышались щелчки. Кальхаун повторил  запрос.  Он  услышал  какое-то
бормотание: кто-то разговаривал в радиорубке. И вдруг донеслось:
     - Сколько времени прошло со времени последней посадки звездолета...
     Другой голос резко заметил:
     - Даже если он не из Города-Два  или  Города-Три,  кто  знает,  какая
болезнь...
     Кто-то прикрыл микрофон рукой. Последовала пауза, перешедшая в глухое
молчание. Кальхаун повторил стандартный вызов в третий раз.
     - "Эскулап 20", - произнес наконец голос  в  микрофон.  -  Вам  будет
разрешена посадка. Займите позицию.
     Кальхаун   удивился   инструкции:   координаты   не   соответствовали
стандартным галактическим. Ему дали местное  время  космопорта  и  широту.
Посадка, даже самая сложная не представляла для него труда. Но  инструкции
были совершенно немыслимыми! Негалактические координаты были  приняты  уже
бог знает сколько времени тому назад, во всяком случае их применили еще до
того, как Кальхаун получил какое-либо понятие об этих вещах. Но он  принял
инструкции и подтвердил их выполнение.
     Внешний микрофон снова ожил:
     - Не спешите! Мы еще можем передумать. Нам нужно все приготовить  для
посадки единственного космического корабля весом пятьдесят тонн.
     Кальхаун просто рот открыл от изумления. Корабль Медслужбы всегда был
желанным  гостем.  Межзвездная  медицинская  служба  была  организацией  с
четкими целями, высококвалифицированным персоналом и пользовалась  большим
авторитетом,  хотя  ей  всегда  не  хватало  звездолетов,  медиков,  и  ее
деятельность, почти подвижническую, принимали как должное. Она была так же
необходима, как воздух,  которым  мы  дышим,  но  никогда  еще  никому  не
приходило  в  голову  относиться  к  представителю  этой   организации   с
подозрением.
     Подозрительность и странность координат да еще эта  ленточка  в  небе
повергли Кальхауна в недоумение и  даже  вызвали  у  него  самого  чувство
неловкости и подозрительности.
     Он ждал посадки с нетерпением и с... интересом. Он не получал задания
остановиться  на  этой  планете,  но  у  него  сложилось  впечатление,   и
совершенно правильное, что корабль Медслужбы не совершал  посадки  на  эту
планету много десятков лет.
     Кальхаун обратился к Мургатройду:
     - Я забыл отснять эти звезды, но  ленточка,  если  о  ней  упомянуть,
наверно, где-то уже фигурировала в отчетах... И не думаю,  что  фотографии
нам очень помогут. Мне кажется, единственный способ узнать,  где  мы,  это
спросить тех, кто знает... Во всяком случае наш нынешний визит на  планету
вряд ли будет скучным.
     "Чи!" - проникновенно и одобрительно ответил Мургатройд.



                                    2

                     Насущная и неразрешимая проблема может вызвать как  в
                обществе, так  и  у  отдельной  личности  неконтролируемое
                состояние   затмевающей   разум   ярости,    эмоциональное
                отрицание существования данной проблемы и целенаправленный
                поиск  решения  ее.  В  прежние  времена  первая   реакция
                приводила  к  массовым   вспышкам   гнева   и   называлась
                "войнами". Вторая приводила к догматическим идеологиям,  а
                третья создавала современную цивилизацию. Если две  первые
                реакции когда-либо вернутся в общество, то...
                                        Фицджеральд. Практическое мышление

     Посадка действительно была необычной. Можно даже  сказать,  несколько
нервной. Силовое поле гигантской энергорешетки, устремленной в космос, как
бы на ощупь "поймало" звездолет и очень неуклюже стало тянуть на  посадку.
Дальше было еще хуже: очевидно, тот, кто находился  у  пульта  управления,
понятия не имел о посадочном маневрировании. В какой-то момент температура
обшивки звездолета начала быстро расти,  и  Кальхауну  пришлось  напомнить
диспетчеру об осторожности. Ему даже не видна была планета, на которую  он
совершал посадку. Это вызывало раздражение.
     Высота восемьдесят тысяч  метров:  исчезла  из  поля  зрения  полоска
синего моря.
     Высота тридцать пять тысяч метров: стали хорошо видны горные  цепи  и
извивающиеся под самыми  немыслимыми  углами  ледяные  реки,  которые  при
ближайшем рассмотрении оказались ледниками. Еще были видны  пятна  зеленой
растительности. Одно из этих пятен, над  которым  висел  корабль,  и  было
посадочной площадкой с энергорешеткой  в  середине.  Это  мало  напоминало
привычный космопорт. Другое пятно было удлиненным и неровным,  и  над  ним
расстилался  влажный  туман.  А  третье  пятно   было   почти   правильной
треугольной формы. Эти зеленые пятна  отстояли  друг  от  друга  на  много
километров, причем последние два отделял от первого горный массив. И когда
корабль спустился на поверхность этой загадочной планеты,  горы  полностью
скрыли два зеленых пятна.
     Кальхаун посмотрел на экраны: городов поблизости не видно,  шоссейных
дорог тоже. Планета представляла собой ледяной мир с пустынной землей, где
вода не замерзала только на экваторе. Космопорт, если это место можно было
так назвать, находился в снежной полярной долине.
     Кальхаун застегнул ремни безопасности и взял на  колени  Мургатройда:
звездолет дергался в разные стороны, пока, тот неумеха за пультом  пытался
довести его посадку до победного конца.
     Кальхаун увидел конструкции энергорешетки,  и  наконец  "Эскулап  20"
плюхнулся  на  землю.  Кальхаун  облегченно  вздохнул,   когда   звездолет
скорректировал свою посадку и аккуратно встал на  хвостовые  стабилизаторы
после многомесячного полета в космосе.
     Во внешнем микрофоне раздался  голос.  Медику  даже  показалось,  что
голос с некоторым облегчением произнес достаточно грозную тираду:
     - Оставайтесь внутри корабля. Вы  под  прицелом  нашего  оружия.  Вам
нельзя выходить наружу, пока мы не решим, что с вами делать.
     Кальхаун поднял брови: все складывалось так неожиданно. Он  посмотрел
на  датчик  измерения  внешнего  поля:  силовое  поле  энергорешетки  было
отключено. Слова, только что им услышанные, вызвали недоумение:  никто  не
смог бы удержать звездолет, если  бы  в  силу  чрезвычайных  обстоятельств
Кальхауну пришлось стартовать  с  недружелюбной  планеты.  Ему  ничего  не
стоило бы исчезнуть из космопорта, избежав обстрела  оружием,  если  здесь
вообще было какое-либо оружие ближнего радиуса действия.
     Он мог бы спокойно перелететь за горы, и никто бы его  не  остановил,
но он вежливо ответил:
     - Время терпит. Решайте, а я пока разомнусь.
     Он встал с кресла и подошел к правому  экрану.  Картина,  которую  он
увидел, повергла его в изумление.
     Энергоустановка была явно устаревшего типа, представляя собой круглую
конструкцию, составленную из стальных балок,  уходящих  высоко  вверх.  На
этой конструкции были смонтированы  причудливо  изогнутые  медные  кабели,
задача которых состояла в генерировании  специального  силового  поля  для
посадки  и  отправки  космических  кораблей.  Обычно  такие   колоссальные
сооружения располагались в центре городского  космопорта.  Они  откачивали
энергию из ионосферы планеты для осуществления взлетно-посадочных операций
и снабжения энергией всей планеты, а именно для промышленно-бытовых целей.
Энергорешетка обычно устанавливалась на устойчивом  монолите,  выполненном
из твердого материала. И еще одним важным условием  при  монтаже  подобной
установки было наличие места, предназначенного для хранения грузов.
     Но здесь Кальхаун не увидел города. С одной стороны и  в  самом  деле
было  здание  диспетчерской  службы.  Оно  было  сооружено  из   каменного
монолита, но к нему лепилось множество  ветхих  строений  с  покосившимися
стенами и крышами,  похожими  на  черепичные.  На  зеленой  траве  паслись
коровы. Посадочная площадка космопорта служила пастбищем!
     Кроме этого живописного нагромождения, поблизости не  было  ни  жилых
домов, ни других обычных для городского космопорта структур.  Единственное
шоссе,  ведущее  к  энергорешетке,  "стерлось",  перестало   существовать.
Кальхаун прислушался к  внешним  микрофонам:  ветер  шелестел  в  железных
конструкциях, и вдруг тоскливо замычала корова.
     Кальхаун свистнул от изумления и, перейдя к другому экрану, задумчиво
сказал, обращаясь к своему тормалю:
     -  Мургатройд,  ты  наблюдаешь  в  данный  момент,   если,   конечно,
наблюдаешь, одно из последствий человеческой ошибки. Я  все  еще  не  могу
ответить на вопрос, где мы, потому что сомневаюсь в  том,  что  эту  часть
Галактики вообще когда-либо снимали для звездных карт. Во всяком случае, я
не прихватил с собой фотографий этого района космоса, чтобы  сравнивать  с
теми, которые получил  при  панорамной  съемке.  По  могу  с  уверенностью
сказать, что рейтинг этой планеты по возможности  колонизации  равен  ноль
целых ноль десятых, а это значит, что жить здесь, конечно,  можно,  но  не
разумно. Хотя люди поселились здесь и... сделали большую ошибку.
     Он увидел вдали человеческую фигуру. Это была женщина, одетая в нечто
длинное и бесформенное. Она подошла к коровам и что-то делала там.
     Кальхаун продолжил, глядя на экран:
     - Да, ошибка  очевидна.  И  анализируя  возможности  совершения  этой
ошибки, я прихожу к мнению, что все это мне не нравится. Существует  такое
явление, как  "синдром  изоляции",  Мургатройд.  Синдром  -  это  комплекс
патологических  изменений,  которые  появляются   вследствие   воздействия
каких-либо стрессов. Для нас, людей, изоляция, одиночество - страшно.  Ты,
Мургатройд, помогаешь мне не чувствовать себя изолированным  от  общества.
Но я бы не смог очень долго существовать в оторванности от  мира,  даже  в
твоей приятнейшей компании. Группа людей  может  выдерживать  изоляцию  от
всего  остального  привычного  им  мира  дольше,  чем  один  человек.   Но
существует предел и для малой группы.
     "Чи", - подтвердил Мургатройд.
     - В данном случае мы  имеем  специфическую  проблему,  представляющую
угрозу здоровью человека. И эта  проблема  известна  медицине.  Существует
частичный иммунитет к  этому  синдрому,  но  иногда  его  вариации  бывают
коварны и опасны. Перед нами яркий  случай  этого  синдрома,  поэтому  нам
предстоит выполнить свой профессиональный долг. А вот  интересно,  как  же
они "развесили" это пылевое кольцо вокруг планеты? Наверняка это  были  не
они.
     Он сел и нахмурился, продолжая размышлять о синдроме изоляции,  потом
встал и еще раз взглянул на  ледяной  пейзаж.  Зеленая  лужайка  посредине
посадочной площадки, превращенная в пастбище, была явлением невозможным  и
необъяснимым. Он видел ледники, заползающие в  долину.  Это  были  ледяные
реки, которые, продолжив свое течение, затопили бы долину,  этот  закрытый
от непогоды клочок земли. Но этого не случилось. А почему?
     Прошло более часа, прежде чем вновь зашуршал микрофон внешней  связи.
Кальхаун щелкнул тумблером и услышал совсем новый голос. Говорил  мужчина,
но от напряжения голос его был слишком высок и даже немного срывался,  что
было странно.
     - Мы говорили о вас. Вы сообщили, что вы из Медслужбы. Докажите!
     Новое дело! Приземлившийся корабль Медицинской службы сам по себе уже
был доказательством, но Кальхаун вежливо ответил:
     - У меня есть все документы, удостоверяющие принадлежность корабля  и
мою собственную к этой орган