го космоса, куда не смог бы
проникнуть ни один сигнал, откуда не могла исходить никакая опасность и  в
котором не  бывает  никаких  звуков,  за  исключением  легчайших  шорохов,
которые только подчеркивают полное безмолвие.
     Кэлхаун опять зевнул.
     - Ну теперь уж ничего не будет происходить в  течении  пару  дней,  -
утомленно проворчал  он.  -  Пожалуй,  я  теперь  хорошо  понимаю,  почему
дейрианцы не пропускают ни одной возможности  поспать.  Во  время  сна  не
хочется кушать. А во сне можно увидеть такие  деликатесы!  Но  дейрианское
общество требует от своих граждан выглядеть голодными.
     - Вы возвращаетесь? - спросила напряженно Мэрил. - И это после  того,
как они пытались конфисковать ваш корабль?
     - Моя работа еще не закончена - ответил он. -  Она  не  закончится  с
окончанием голода. Пока на Ориде будет такая  вещь,  как  болезнь  голубой
кожи, до тех пор там  будет  возникать  голод.  Еду  можно  импортировать.
Поэтому нам просто необходимо сделать что-то,  что  прекратило  бы  угрозу
голода навсегда.
     Она посмотрела на него как-то странно.
     - Это было бы весьма желательно, - сказала она она иронично. - Но тут
вы ничего не сможете поделать.
     - Не сегодня, - согласился он. Помолчав, добавил немного мечтательно:
- Я почти не спал по пути сюда, особенно  во  время  экспресс-семинара  по
астронавигации. Я думаю мне надо немного вздремнуть.
     Она вскочила и демонстративно отправилась в другой отсек, оставив его
одного. Кэлхаун пожал плечами. Он с комфортом расположился в  том  кресле,
которое не раз  помогало  ему  преодолевать  монотонную  скуку,  неизменно
окружающую его в безбрежном космосе и тут же провалился в глубокий сон.
     Теперь, в течение многих и многих часов  внутрикорабельного  времени,
на борту будет нечего делать.  Никакой,  хоть  сколько-нибудь  вообразимой
активности. А  в  то  же  время,  где-то  невероятно  далеко  впереди,  на
расстоянии многих световых лет, четыре наполненных зерном корабля, неслись
по направлению к охваченной голодом  планете.  И  каждый  из  этих,  столь
необходимых кораблей, вел один недоученный пилот, заменяющий  собой  целую
команду.
     Множества, тысячи миллионов солнц неистово горят в различных звездных
системах,  из  которых  только  малая  часть  изучена   и   колонизирована
человечеством. Невероятное множество следов деятельности человеческой расы
можно обнаружить на сотнях  обитаемых  ныне  мирах,  но  только  крошечный
корабль Медицинской Службы  казался  последней  значительной  возможностью
претворением мыслей в реальные дела.
     Он  мог  свободно  перемещаться  между  звездными  системами  и  даже
звездными скоплениями, но он не был способен преодолеть сдержанность между
мирами, откуда человечество начало свой путь  во  вселенной.  Полет  между
любыми двумя солнечными  системами  занимал  у  обитателей  корабля  такую
невообразимую массу времени, что можно было сойти с ума, если не  занимать
себя какой-нибудь работой или не придумать что-то для развлечения.
     На вторые корабельные сутки Кэлхаун работал  в  миниатюрной  бортовой
биолаборатории, усердно возясь с какой-то мерзостью. Мэрил молча наблюдала
за ним с задумчивым выражением на  лице.  Мургатройд  предпочитал  большую
часть времени отдавать сну, аккуратно укутывая нос своим пушистым хвостом.
     Поближе к вечеру Кэлхаун похоже справился со своей задачей.  В  конце
концов, в результате долгого сидения за микроскопом, многократного  отбора
образцов и окончательной фильтрации, он получил шесть или семь  кубических
сантиметров некой прозрачной жидкости.
     - Ну что ж, - сказал он, посмотрев на  часы,  -  лучше  подождать  до
завтра. Он поставил часть полученной жидкости в автоклав.
     - Что это такое? - спросила Мэрил. - И для чего это?
     - Это часть работы, которую я должен сделать, -  ответил  Кэлхаун.  -
Как насчет того, чтобы послушать немного музыки?
     Мэрил выглядела очень удивленной. Не дожидаясь ответа, он сложил  все
свои  инструменты  и  приборы,  вставил  микродиск  в   проигрыватель   и,
откинувшись в кресле, приготовился слушать. Полилась музыка, которую Мэрил
никогда  до  этого  не  слышала.  Эта  музыка,  как  раз  была  еще  одной
возможностью  справиться  с  чувством  оторванности  и  монотонной   скуки
длительного полета. Но для того чтобы она не приедалась и не теряла  своей
эффективности, Кэлхаун слушал ее довольно редко.
     Поблажки, слишком часто устраиваемые самому себе, превращаются вскоре
в привычку, в  состояние,  которое  уже  больше  не  приносит  какого-либо
особого удовольствия, но скорее способствует стрессу и не дают возможности
противиться этой привычке. Поэтому Кэлхаун специально  довольно  долго  не
пользовался своими  записями  и  теперь  музыка  была  для  него  приятным
событием.
     Когда удивительно успокаивающие, расслабляющие звуки симфонии Кана Ги
смолкли,  Мэрил  посмотрела  на  него  долгим,  немного  даже   удивленным
взглядом.
     - Мне кажется, что я начинаю понимать почему вы часто  поступаете  не
так, как большинство других людей, - проговорила она медленно. -  Например
по отношению ко мне. Ваш жизненный путь дал вам возможность  получить  то,
что другие люди получают на пути к безумству, то, что превращает их работу
в предмет тщеславия, тешит их  гордыню,  и  дает  им  повод  ощущать  свою
значительность. Но вы отдаете всего себя вашей работе.
     Он сидел обдумывая услышанное.
     - Рутинная работа на корабле Медицинской Службы предполагает  наличие
здорового, трезвого ума, - согласился с ней  Кэлхаун.  -  Я  действительно
очень  хорошо  работаю.  Это  вполне  удовлетворяет   все   мои   духовные
потребности. Но есть еще и инстинкты...
     Он притих, несмотря на то что она явно ждала продолжения.
     -  Что  же  вы  делаете  когда  остаетесь  один  на  один  со  своими
инстинктами, когда работа, музыка или  еще  что-то  в  этом  духе  уже  не
приносят вам больше удовлетворения?
     - Я очень строг сам с собой, - Кэлхаун  криво  усмехнулся.  -  Должен
таким быть.
     Он поднялся  давая  ясно  понять,  что  разговор  окончен  и  что  ей
необходимо отправляться спать в ее отсек.
     На следующие сутки по корабельному времени, после завтрака, он  опять
начал возиться с образцами той самой жидкости, на изготовление которой  он
недавно потратил так много времени.
     - Ну что ж, посмотрим как эта штука будет  действовать,  -  задумчиво
произнес он.  -  Если  тут  что-то  не  так,  то  под  рукой  всегда  есть
Мургатройд.
     Мэрил видела как он ввел себе под кожу половину объема этой жидкости.
Ее почему-то начало немного знобить.
     - Что это такое?
     -  Нужно  немного  подождать,  чтобы  увидеть,  -  ответил  он  после
небольшой паузы. - Вы и я, - продолжил  он  несколько  холодно,  -  сможем
провести замечательное исследование. Если вы вдруг заразитесь от меня,  то
значит инфекция действительно существует.
     Она крайне удивленно уставилась на него, ничего не понимая.
     Кэлхаун  померил  себе  температуру  и  отправился  за  справочником,
который был для него одновременно и  инструкцией,  содержащей  список  тех
планет, которые он должен был посетить с обычными, плановыми  медицинскими
инспекциями. Вельд был в его списке.  Дейр  же  не  упоминался  вовсе.  Но
сотрудник Медицинской Службы имеет большую свободу  действий,  хотя  он  и
обязан   придерживаться   графика   плановых   медицинских   обследований.
Естественно, как только он сталкивался  с  небрежным,  плохим  выполнением
своих обязанностей, необходимость его вмешательства резко возрастала.  Так
что Кэлхаун действовал по инструкции.
     Еще через два часа он опять  измерил  температуру  и  явно  оставшись
доволен результатом, сделал запись в бортовом журнале. Еще через два  часа
он почувствовал сильную жажду, но выглядел  он  тем  не  менее  еще  более
довольным.
     После этого он сделал еще одну запись в бортовом  журнале  и  взяв  у
себя из  вены  немного  крови,  подозвал  Мургатройда  и  вколол  ее  ему.
Мургатройд с дружелюбным  спокойствием  перенес  эту  маленькую  операцию.
Кэлхаун отложил в сторону  шприц  и  тут  заметил,  что  Мэрил  потрясенно
смотрит на него.
     - Это не повредит ему, - объяснил  ей  Кэлхаун.  -  Сразу  после  его
рождения, ему иннервировали крошечный участок кожи на боку. Так что он  не
чувствует боль в этом месте. С Мургатройдом все в порядке. Это как раз то,
где он незаменим.
     - Но ведь он ваш друг! - Воскликнула Мэрил.
     Мургатройд, несмотря на свои малые размеры и густую шерсть,  приобрел
за время долгого общения с людьми, очень многие их черты. Кэлхаун  был  по
настоящему привязан к нему.
     - Он мой настоящий помощник. Я никогда не прошу его сделать  то,  что
могу сделать сам. Но мы оба сотрудники Медицинской Службы. И я  делаю  для
него то, что он сам не может сделать для себя. Например я  варю  для  него
кофе.
     Услышав хорошо знакомое слово, Мургатройд встрепенулся и выдал  целую
тираду возбужденных, выражающих крайнюю степень нетерпения, звуков.
     - Хорошо, хорошо Мургатройд, - усмехнулся Кэлхаун. - Сейчас сделаю.
     Получив свой кофе, Мургатройд стал маленькими  глотками  прихлебывать
горячую жидкость, держа  в  своих  лапах  специально  сделанную  для  него
чашечку. Он только один раз оторвался от своего  занятия,  чтобы  почесать
как раз то место на боку, о котором только что  говорил  Кэлхаун.  Видимо,
оно беспокоило его, зудело. Но тем не менее, он явно был  доволен  жизнью.
Он всегда был счастлив находиться подле Кэлхауна.
     Прошел еще час. Мургатройд подошел к Кэлхауну, взобрался  к  нему  на
колени и расположившись там с независимым видом, уснул. Слегка  потревожив
его, Кэлхаун достал из кармана небольшой прибор и пока  Мургатройд  сладко
посапывал у него на коленях, внимательно прослушал его сердцебиение.
     - Мэрил, сделайте для меня пожалуйста кой-какие записи, - попросил он
ее. - Проставьте время, потом девяносто  шесть,  и  еще  сто  двадцать  на
девяносто четыре.
     Не совсем понимая, что все это значит,  она  записала  продиктованные
цифры. Еще через полчаса,  едва  пошевелясь,  чтобы  не  очень  беспокоить
Мургатройда, он попросил ее еще раз записать тот же ряд  малопонятных  для
нее цифр, которые почти ничем не разнились от предыдущих. Потом еще  через
полчаса все повторилось вновь. Но после этого Кэлхаун спустил  Мургатройда
на пол и измерил собственную температуру, чем и остался весьма доволен.
     - У нас с Мургатройдом есть небольшое дельце. Не могли бы вы оставить
нас на пару минут, - попросил он Мэрил.
     Она поднялась и с  беспокойным  видом  отправилась  в  другой  отсек.
Кэлхаун взял шприц  и  воткнув  иглу  в  нечувствительное  место  на  боку
Мургатройда  набрал  немного  его  крови.  Зверек  отнесся  ко  всей  этой
процедуре с полным безразличием. В течение десяти минут  Кэлхаун  колдовал
над образцом его крови. Разбавлял, добавлял антикоагулянты,  взбалтывал  и
под конец отправил в центрифугу, чтобы отделить таким  образом  плазму  от
красных  и  белых  кровяных  телец.  Если  бы  какой-либо  иной  сотрудник
Медицинской Службы мог наблюдать за Кэлхауном, то он бы решил, что Кэлхаун
использовал Мургатройда для того, чтобы  приготовить  кишащую  антителами,
прекрасную сыворотку, на тот случай если он не  сможет  удержать  ситуацию
под контролем. Это была его страховка.
     Но в то же время,  любой  сотрудник  Медицинской  Службы  должен  был
знать, что это только одна из  мер  тщательной  предосторожности,  которые
должен был применять Кэлхаун при использовании  образцов  культур  из  его
запасника.
     Кэлхаун спрятал все свои образцы и позвал Мэрил.
     - Тут ни чего особенного  не  происходило,  -  пояснил  он,  -  но  я
подумал, что вы бы чувствовали потом  себя  не  в  своей  тарелке.  Просто
небольшая врачебная рутина, но проделать ее требовалось  очень  тщательно.
Так что теперь все в порядке.
     Она поняла, что Кэлхаун больше ничего не  станет  объяснять.  Немного
замявшись она нерешительно спросила: -  Может  мне  приготовить  обед?  Вы
принесли кой-какую еду  с  этого  вельдянского  корабля.  Может  быть,  вы
хотите...
     Он отрицательно покачал головой.
     - Я знаете ли, щепетилен в некоторых вопросах,  -  усмехнулся  он.  -
Проблемы Дейра возникли в том числе и по  недосмотру  Медицинской  Службы.
Моей вины тут нет, но все же, все же... Короче говоря,  я  буду  на  общем
пайке, пока все не начнут нормально питаться.
     Он украдкой наблюдал за ней весь день. В конце концов, он заметил что
кровь немного прилила к ее лицу. Вечером, после скудного,  малоаппетитного
дейрианского ужина, он обратил внимание, с какой жаждой она пьет воду.  Но
никак не прокомментировал свои наблюдения. Он принес колоду карт  и  начал
учить ее сложной карточной игре, в которой шанс на успех могли дать только
сложные арифметические вычисления и глубоко продуманные действия.
     Через какое-то время Мэрил довольно сносно уже играла  в  покер.  Вся
эта затея дала Кэлхауну возможность ненавязчиво, так, чтобы  Мэрил  ничего
не заподозрила,  изучить  ее  состояние,  чем  он  и  остался  чрезвычайно
доволен. Потом, по окончании игры, он, убирая  карты,  упомянул,  что  они
прибудут на Дейр через восемь часов, и ушел в другой отсек.
     Кэлхаун достал бортовой журнал и начал заполнять его. Он продолжил те
записи, которые Мэрил вносила туда по его просьбе.  Там,  где  указывались
частота пульса Мургатройда и его  кровяное  давление  после  инъекции  той
самой культуры, которая вызвала лихорадку и жажду у него, Кэлхаун добавил,
что наблюдает  те  же  самые  симптомы  и  у  Мэрил,  которая  ни  как  не
контактировала с этой культурой. И под конец своих записей Кэлхаун дописал
следующий вывод:  "Очевидно,  эта  культура  сохраняет  все  свои  обычные
свойства  даже  при  долгом  хранении  в  состоянии  спор,   которые   при
благоприятных  условиях  быстро  прорастают  и  репродуцируются.  Я   ввел
подкожно пять кубически сантиметра культуросодержащего субстрата  и  менее
чем за час моя  температура  упала  до  30,8  градуса  С.  Еще  через  час
температура стала 30,9 градуса С, после чего быстро пришла в норму.  Среди
других очевидных симптомов можно отметить  постепенно  нарастающую  жажду.
Кровяное  давление  и  пульс  остаются  в   норме.   Другой   наблюдаемый,
находящийся на борту корабля обнаруживает те же симптомы,  которые  вскоре
полностью проявились у него, несмотря на то, что у нас не было физического
контакта."
     Кэлхаун посмотрел на Мургатройда, мирно посапывающего в своей капсуле
и аккуратно укутавшего нос своим шикарным хвостом и решил, что не плохо бы
последовать его примеру.
     Корабль Медицинской Службы вышел из  временного  прыжка,  когда  часы
бортового времени показывали 13:00. Кэлхаун  вышел  на  связь  с  дежурным
посадочного комплекса и быстро направился вниз, к земле.
     А еще через два часа, когда бортовой хронометр его корабля  показывал
уже 15:00, дейрианское радио передало сообщение о  немедленном  исполнении
приговора в отношении Кэлхауна.



                                    7

     С точки зрения голубокожих дейрианцев, вина Кэлхауна была  совершенно
очевидна и решение о его наказании  казалось  вполне  справедливым.  Мэрил
бурно протестовала и ее показания полностью согласовывались с  показаниями
Кэлхауна, но в глазах дейрианцев это усугубляло его вину.
     Еще бы! Кэлхаун взял с собой в космос  четверых  молодых  дейрианских
астронавигаторов, то есть всех межзвездных  пилотов,  которыми  располагал
Дейр. Они не были  достаточно  квалифицированными  специалистами.  Кэлхаун
проявил интерес к молодым людям и отправился с ними  в  пространство,  где
должен был научить их самым современным  методам  управления  космическими
кораблями.
     По началу все казалось предельно простым и ясным. Предполагалось, что
после  этого  учебного  полета  Дейр   получит   своих   квалифицированных
астропилотов, которые будут способны без проблем добраться  например  хотя
бы до Орида, с тем чтобы продолжить охоту  на  несметные  стада  одичавших
животных. Теперь же дейрианцы были уверены, что Кэлхаун хитростью  заманил
их на Вельд так, что молодые люди даже  не  протестовали.  А  перед  самым
прибытием на Вельд он вообще проделал с ними грязный трюк, подсыпав  им  в
кофе снотворное и, помимо всего прочего, уничтожил запас той бактериальной
культуры, которую дейрианцы намеривались сбросить на головы своих врагов.
     Но никто не верил ни ему, ни Мэрил, что пилоты отправились  назад  на
Дейр на четырех огромных кораблях,  захваченных  у  врага  и  набитых  под
завязку зерном. В существование этих кораблей вообще никто не  верил.  Все
только помнили,  что  четыре  малоопытных  дейрианских  пилота  улетели  с
планеты и, по собственным словам Кэлхауна, были выставлены с корабля после
того, как их накачали снотворным.
     Ах! Если бы их подучили, если бы им помогли, или хотя бы не  помешали
высеять смертоносную культуру чумы на Вельде! Ведь они бы могли  бы  тогда
вернуться назад и передать свои новые знания другим, которые бы  повели  в
пространство другие корабли. Те самые  корабли,  которые  так  лихорадочно
строятся в надежно защищенном месте на Дейре. Вполне возможно, что  именно
это и дало бы дейрианцам шанс выжить.
     Но затевать межзвездные баталии только с малообученными экипажами  по
крайней мере рискованно, но попробовать затевать такие вещи  с  вообще  не
обученными людьми дело просто безнадежное. Так  что  с  какой  стороны  не
посмотреть, Кэлхаун сыграл самую зловещую роль в этом деле, подставив  все
живущее на Дейре под вельдянские бомбы.
     Это последнее утверждение оттолкнуло от Кэлхауна  тех  немногих,  кто
хоть чуть-чуть верил  в  сказки  об  огромных  космических  кораблях,  под
завязку забитых зерном. Он разрушил последние робкие надежды дейрианцев на
сопротивление. И это при том, что Вельд,  имея  уже  достаточно  кораблей,
могла, по мере надобности, строить или  докупать  их,  делая  это  намного
быстрее, чем Дейр.
     Не менее важным для  дейрианцев  казалось  то,  что  на  Вельде  было
достаточно уже обученных экипажей и они имели  неограниченные  возможности
для тренинга необходимого им пополнения. И если бы дейрианцы  были  заняты
отчаянной борьбой с уничтожающей все живое на их планете эпидемией, то  их
флот несомненно остался бы в местах его  базирования.  Вельдянам  было  бы
просто не до Дейра.
     Тем самым Дейр бы выиграла время для того,  чтобы,  в  конце  концов,
построить свой космический флот, который смог бы сокрушить своих врагов  и
навсегда отбить у них охоту нападать на Дейр.
     Но из-за Кэлхауна все эти планы пошли прахом. Если он говорил  правду
и вельдяне  имеют  огромные  космические  корабли,  которые  нужно  только
освободить от груза зерна и, вооружив их и посадив туда команды, отправить
на бомбардировку Дейра, то, несомненно, Дейр  подвергнется  нападению.  Но
если он солгал, то это мало что меняло. В результате его действий на  Дейр
все равно упадут бомбы. Поэтому казнь Кэлхауна была делом решенным.
     Она должна  была  состояться  на  открытом  пространстве  посадочного
комплекса. На это место были нацелены несколько  телевизионных  камер  для
того, чтобы вся  планета  могла  наблюдать  за  его  последними  минутами.
Изможденные конвоиры,  изуродованные  ужасными  голубыми  пятнами,  отвели
Кэлхауна на дальний участок, который пока еще  не  носил  на  себе  следов
отчаянной попытки распахать его. Горечь, ненависть и презрение, как стена,
окружали Кэлхауна на его  скорбном  пути.  Большинство  дейрианцев  хотели
подвергнуть его какой-то невероятной, просто звериной казни, которая  хоть
как-то бы соответствовала его преступлению. Но  в  то  же  время,  никакая
самая изощренная смерть не смогла бы до конца удовлетворить их.
     Но охрана деловито и буднично  делала  свое