не  остается
ничего другого, как..
     Раздался стук в двери шлюза.
     - У меня все, - процедил Уолкер. Он повозился  с  запорами  и  открыл
двери. - Этот человек, - сказано кому-то снаружи, - пойдет и осмотрит все,
что мы подготовили. Затем заберет пленного на Пес. Он расскажет  все,  что
знает. Может, с этого выйдет что-то путное.
     Подав знак Кэлхауну следовать за ним, Уолкер вышел через шлюз.
     Кэлхаун недовольно заворчал, открыл шкаф  и  вытащил  оттуда  тяжелые
зимние  одежды.  Мургатройд  зачикал  от  волнения,  сообразив,  что   его
собираются оставить одного. Щелчок пальцами - и зверек  прыгает  на  руки.
Сунув его под пальто, Кэлхаун пошел по снегу вслед за Уолкером.
     Безусловно, эта планета была внешней по отношению  к  колонизованному
Псу-3. Вероятно, это Пес-4 и совсем небольшой излишек углекислого  газа  в
атмосфере создавал тепличный эффект. На планете было теплее, чем позволяло
ее расстояние от солнца. Снег был всего лишь зимним снегом. Здесь было  не
так уж и холодно для военной базы воюющих с ближайшей планетой  в  сторону
солнца.
     Уолкер направился  к  рядам  кораблей,  находящимся  на  единственной
решетчатой структуре посадочного корабля. Кэлхаун понял, что управлять  им
все равно что управлять огромным, открытым с одного конца мусорным  баком.
Для него необходимо  поле  овердрайва  чудовищной  мощности,  и  сохранить
невредимой эту металлическую громаду в течение  действительно  длительного
полета, по-видимому, задача нелегкая. Тем не менее, он здесь. Вне  всякого
сомнения, корабль взлетел с Федры, сел тут, и, значит, в  состоянии  сесть
на Пса и затем посадить весь военный флот, сгрудившийся у  его  основания.
Кэлхаун попытался найти комфорт в тягостях путешествия на десятки световых
лет для такой громадины. Возможно, да, вполне возможно, войны  ограничатся
относительно близкими мирами...
     - Мы думали, - громыхал Уолкер, - что сможем вырыть убежища  здесь  и
расположить оставшихся с Федры  до  конца  войны.  Они  были  бы  здесь  в
безопасности даже в случае вспышки солнца Федры. Но мы не в состоянии всех
прокормить. И остается с боем ворваться  в  мир,  созданный  руками  детей
наших!
     Они подошли к самому большому кораблю,  если  не  считать  посадочную
решетку.  Примерно  половина  корпуса  была  открыта,  впереди  установили
гигантский тент. Вышла огромная автомастерская. Корабль внутри,  очевидно,
и был крейсером, о котором рассказывал Уолкер. Огромные рваные дыры  зияли
в корпусе. Мужчины среднего возраста и старше трудились над ним с завидным
упрямством. Уолкер указал на другой корабль, вдвое меньше по размерам, чем
медкор. На нем тоже  работали  люди.  Это  была  непилотируемая  ракета  с
относительно большой емкостью для топлива.
     - Глянь на нее, - скомандовал Уолкер. -  Это  баллистическая  ракета,
боевая самоуправляемая машина. Мы запустим  ее  из  космоса  с  горючим  в
количестве, достаточном для маневрирования. Она с боем пробьет себе дорогу
в центр решетки Канополиса - той самой,  которую  дети  наши  отказываются
использовать для посадки кораблей с родителями. Ровно через три дня  мы  с
ее помощью взорвем решетку и разрушим часть Канополиса, которая окажется в
зоне разрушений  после  взрыва  мегатонной  бомбы.  Затем  наш  корабль  с
посадочной решеткой приземлится, посадит весь наш флот,  мы  высадимся  на
Псе с лучевыми винтовками, огнеметами, гранатами,  сражаясь  за  жизненный
плацдарм в мире наших детей!
     - Как только наши бойцы  приземлятся,  корабли  начнут  доставлять  с
Федры наших жен (если они  еще  живы),  пока  мы  будем  сражаться  за  их
безопасность. Мы будем биться с нашими детьми как если бы они были  дикими
зверями - будем обращаться с ними так,  как  они  обращаются  с  нами!  Мы
начнем сражение через три дня, как только ракета будет готова и  испытана.
Если они уничтожат нас - тем  лучше!  Но  мы  заставим  их  совершить  это
убийство своими руками, собственным  оружием,  производство  которого  они
несомненно наладили. Но им не удастся уничтожить нас, лишив наших законных
прав! И если мы должны будем убивать их ради будущего наших внуков, то  мы
начнем делать это уже через три дня! Прошу передать им мои слова!
     - Боюсь, они мне не поверят, - усомнился Кэлхаун.
     - Они быстро усвоят урок, -  прорычал  Уолкер.  Затем  резко  поменял
тему. - Какой  ремонт  нужен  вашему  кораблю?  Мы  доставим  его  сюда  и
отремонтируем, а затем вы возьмете с собою пленника и доставите его и наше
послание к нашим детям.
     Ирония, ярость и отчаяние в интонации, с которой он произнес "детей",
заставила Мургатройда, тихо сидящего за пазухой у Кэлхауна, вздрогнуть.
     - Я обнаружил, - ответил Кэлхаун, - что все,  что  мне  нужно  -  это
энергия.  Вы  истощили  мой  овердрайверный  заряд,  выдергивая  меня   из
овердрайва.  У  меня  есть   несколько   запасных   батарей,   но   потеря
овердрайверного заряда невосстановима.
     - Вы получите  ее  назад,  -  проворчал  Уолкер.  -  Затем  доставите
пленного и наше предупреждение на Пес. Заставьте их сдаться, если сможете.
     Кэлхаун задумался. Мургатройд вставил свое  "Чи!  Чи!".  В  интонации
явно прослушивалось негодование.
     - Вспоминая свои отношения с отцом, - скривился Кэлхаун, - и  полагая
Ваш рассказ абсолютно правдивым, как, черт возьми,  я  могу  заставить  их
поверить, что на этот раз вы не блефуете? Разве не блефовали до этого?
     - Мы угрожали им, - глаза Уолкера засверкали. - Это правда.  Но  были
слишком  мягкосердечны,  чтобы  выполнить  угрозы.  Любым  путем  пытались
избежать применения силы. Но пришло время, когда  мы  просто  должны  быть
безжалостными. Вопрос стоит о жизни или смерти наших жен.
     - Которых, - заметил Кэлхаун, - как я понимаю, вы не взяли  с  собой,
потому что они не позволили бы вам воевать. Независимо от того, что бы  ни
натворили ваши сыновья и дочери.
     - Но они не с нами! И нас ничто не остановит!
     Кэлхаун согласно кивнул. Рассматривая  ситуацию  в  целом,  он  почти
верил родителям колонистов на Псе-3.
     Но  он  никогда  бы  не  поверил   своему   собственному   отцу,   и,
следовательно, не думал, что молодежь Пса поверит своим. Но ничего другого
им не оставалось.
     Получается, он в течение трехмесячного полета в овердрайве штудировал
самые нелицеприятные сведения о предках современного человека  только  для
того, чтобы стать свидетелем наиболее душераздирающего конфликта в истории
человечества.



                                    3

                     "Из того, что два утверждения  не  противоречат  друг
                другу, еще не  следует,  что  оба  они  правдивы.  Излишне
                близкое сходство  может  служить  доказательство  ложности
                обоих.  И,  наоборот,   расходящиеся   утверждения   можно
                использовать как  доказательство  правдивости  каждого  из
                них, если причина расхождений -  в  толковании  фактов,  о
                которых идет речь..."
                       "Руководство. Межзвездная Медицинская Служба" c.43.

     Сильные седые мужчины подсоединили кабель к энергоблоку.  Послышалось
специфическое жужжание (природа которого  по  сей  день  так  никем  и  не
понята),  свидетельствующее  о  том,  что  идет  зарядка  батарей  Дуэнна.
Энергетики не проявляли никакого интереса к обстановке корабля, словно так
были погружены в собственное горе, что не интересовались ничем другим. Как
только они ушли, небольшая группа  охранников  привела  пленника.  Кэлхаун
обратил внимание на выражение их лиц. Они ненавидели пленного. Но в то  же
время в глазах их читалась родительская скорбь по ребенку, связавшемуся  с
дурной компанией.
     Пленник по трапу легко поднялся на медкор.
     Он оказался очень молодым человеком исключительно  хорошего  сложения
и, с самого начала, легкомысленного и вызывающего поведения. Ему было  лет
на семь меньше, чем самому Кэлхауну, и он сразу же  показался  раздражающе
неопытным и недостаточно взрослым.
     - Ты мой тюремщик, да? - оживленно  спросил  пленник,  едва  войдя  в
кабину. - Или это какой-то новый трюк? Они сказали,  что  отправляют  меня
назад. Я в этом сильно сомневаюсь!
     - Это вполне соответствует истине. Не будешь ли ты так  добр  закрыть
дверь шлюза? Сделай это - и мы стартуем.
     Юноша озарил Кэлхауна лучистой улыбкой.
     - Не-э, - счастливым тоном сообщил он. - Я не стану этого делать.
     Кэлхаун вскипел от злости. Просьба была  безо  всякой  задней  мысли.
Поэтому и в отказе не было резона. Взяв пленника за воротник, он вывел его
в шлюз.
     - Мы сейчас отправляемся, - голос его был на редкость мягким. -  Если
наружная дверь останется не заперта, воздух высосет в космос и ты помрешь.
При всем желании спасти тебя я не смогу, потому что при  открытой  внешней
двери любая попытка помочь тебе приведет к разгерметизации корабля. Думай.
     С этими словами он закрыл  внутреннюю  дверь.  Вид  его  был  ужасен.
Мургатройд тревожно чикнул.
     - Если мне придется иметь с ними дело, - сказал  он  тормалу,  -  они
должны знать, что я выполняю свои обещания. В противном случае они отнесут
меня к той же группе, что и своих родителей!
     Медкор вздрогнул. Кэлхаун  взглянул  на  пульт.  Указатель  на  шкале
внешнего поля показывал, что силовое поле посадочной решетки сомкнулось на
кораблике и он начал подниматься. Все выше и выше. Воздух в  шлюзе  быстро
редел. Высота две мили. Три...
     Лихорадочно залязгал металл. Индикатор сообщил,  что  теперь  внешняя
дверь плотно закрыта. Кэлхаун открыл внутреннюю. Ввалился юноша, белый как
мел, тяжело дыша.
     - Спасибо! - коротко поблагодарил Кэлхаун.
     Он пристегнулся к креслу перед пультом. На обзорных экранах  половина
вселенной   казалась   угольно-черной,   а   остальная   часть   светилась
разноцветными точками. Новые звезды появлялись по  краю  чудовищной  тьмы.
Медкор поднимался все быстрее. Черная область  уже  не  занимала  половины
вселенной. Всего треть. Затем пятую часть. Десятую. Остался черный диск  в
сиянии мириады далеких звезд.
     Внезапно указатель внешних  полей  замер  на  нуле.  Медкор  повис  в
космосе. Кэлхаун запустил двигатель Лоулора. Для пробы.  Работает.  Медкор
по большой дуге вышел из планетной тени.  Появилось  ярко  сияющее  солнце
Пса. Кэлхаун сделал нужные наблюдения, проложил новый курс и корабль начал
набирать скорость с внешне неощутимым ускорением. Заработали, конечно  же,
двигатели Лоулора, используемые для расстояний в миллионы миль.
     Когда корабль полностью  перешел  под  контроль  автоматики,  Кэлхаун
повернулся лицом к своему невольному попутчику.
     Мургатройд проявлял к юноше сильное любопытство и  время  от  времени
Кэлхаун ловил его понимающий взгляд. Самое время познакомиться.
     - Меня зовут Кэлхаун. Я из Медицинской Службы. Это Мургатройд.  Он  -
тормал. Кто ты и как попал в плен?
     Пленник мгновенно принял вызывающе-насмешливый вид.
     - Меня зовут Фредерикс. А что будет дальше?
     - Я направляюсь на Пес-3. В  частности,  для  того,  чтобы  доставить
тебя. И чтобы попытаться что-либо сделать с этой войной. Как  ты  попал  в
плен?
     - Во время очередного рейда, - презрительно произнес юноша - В чистом
поле села их ракета. Мы решили, что это еще одна  пропагандистская  бомба,
вроде тех, что к нам уже запускали - с рассказами о том, какие мы  подлецы
и подобным хламом. Я подошел посмотреть, нет ли там чего такого,  над  чем
можно посмеяться. Но на этот раз она была больше, чем обычно. Я  не  знал,
что в ней люди. Они набросились  на  меня.  Вдвоем.  Затащили  вовнутрь  и
ракета  взлетела.  Затем  нас  подобрали  и  доставили  на  место   твоего
приземления. Они пробовали пудрить мне мозги! - В смехе  отчетливо  слышна
была насмешка. - Показали научные выкладки, доказывающие, что солнце Федры
вот-вот взорвется и поджарит родную старушку планету. Читали  лекции,  что
все мы - безнадежные дураки, неблагодарные сыновья и все  такое.  Заявили,
что убийство наших родителей нам не оплатится.
     - А на самом деле, - спросил Кэлхаун, - оплатится?
     Фредерикс покровительственно ухмыльнулся.
     - Ты хочешь продолжить в том же духе? Я не  разбираюсь  в  науке,  но
хорошо знаю, что старики лгут! Смотри! Первую группу на Пес они  отправили
пять лет  тому  назад.  Практически  без  оборудования,  только  абсолютно
необходимое. Набили полный корабль людьми. Всем примерно по двадцать. И те
должны были вкалывать до седьмого пота: в поте лица добывать руду,  делать
машины,   пытаться   обзавестись   крышей   над   головой   и   выращивать
продовольствие. Все новые и новые люди появлялись с Федры  постоянно  -  и
все на голодном пайке. Только молодые, не забудь! Чтобы не  голодать,  они
должны были постоянно вкалывать, а новички  прибывали  непрерывно.  Каждый
должен был разбивать себе лагерь  сразу  после  выгрузки.  Ты  никогда  не
слышал об этом, не так ли?
     - Кое-что.
     - Они вкалывали из последних сил, - с вызовом  продолжал  Кэлхаун.  -
Бедняжки. Когда дела наладились и им показалось,  что  через  месяц  можно
будет передохнуть, старики начали отправлять с Федры меньших. Среди них  и
меня тоже! Мне было пятнадцать и мы хлынули на  Пес,  подобно  потопу.  Не
было ни жилья, ни еды, ни лишней одежды, но им пришлось кормить нас. А нам
- помогать им в работе. И  я  работал!  Я  строил  дома  и  мостил  улицы,
прокладывал водопровод и канализацию -  трубы  делали  ребята  постарше  -
засевал поля  и  садил  деревья.  Ни  тебе  отдыха,  ни  развлечений!  Они
выбросили нас на Пес так быстро, что нужно было либо пустить  корни,  либо
погибнуть. И мы пустили корни! И снова, как  только  нам  показалось,  что
вот-вот и мы сможем перевести дух, на нас посыпались малыши.  Десятилетние
и девятилетние,  которых  нужно  кормить  и  за  которыми  надо  смотреть.
Семилетние, которым надо вытирать носы! Ни развлечений, ни отдыха...
     Он плюнул в сердцах.
     - Об этом они рассказали?
     - Да, - подтвердил Кэлхаун. - Я слышал все это и еще кое-что.
     - Все время, - сердито продолжал Фредерикс, - они  кричали  нам,  что
солнце дома разбухает. Оно вздрагивает. Оно пульсирует, как  бы  собираясь
взорваться в любую минуту! Нас продолжали  запугивать  тем,  что  в  любую
секунду могут перестать  прибывать  корабли,  поскольку  не  будет  больше
Федры. А мы  были  паиньками  и  вкалывали,  как  черти.  Мы  строили  все
необходимое для присылаемой малышни, а с кораблей сгружали все  меньших  и
меньших. И мы не выдержали! Ночь и  день,  без  развлечений,  без  отдыха,
ничего, кроме работы до упада, и снова подъем, и снова работа, пока  снова
не упадешь.
     Он замолчал. Продолжил Кэлхаун.
     -  И  вы  перестали  верить  в  то,  что  это   нужно.   Вы   послали
представителей назад для проверки и осмотра. И солнце Федры показалось, на
их взгляд,  абсолютно  нормальным.  Не  было  видимой  опасности.  Старшие
показали свои научные записи, но им не поверили. Ваши  посланники  решили,
что те поддельны. Они устали. Вы все устали. Молодым нужны развлечения.  У
вас их не было.  Поэтому,  когда  посланники  вернулись  и  сообщили,  что
никакой угрозы не существует, вы им поверили. Поверили, что  взрослые  при
помощи лжи переложили на ваши плечи бремя забот.
     - Мы знаем это! - перешел на крик Фредерикс. - Баста! Мы сделали, что
могли! А теперь собираемся отдохнуть и пожить немного для себя! Мы вернули
себе развлечения! Вернули отдых! Вернули просто  шорох  прибоя!  Мы  снова
станем рабами, вернувшись к работе  по  их  планам,  роя  норы  и  засыпая
обратно. - Он остановился. - Когда они сообщили  нам,  что  теперь  начнут
присылать старших, наше терпенье лопнуло! Мы тоже люди! Тоже  имеем  право
жить, как люди! Когда  нужно  было  начать  строительство  новых  домов  и
распахать новые  поля  для  того,  чтобы  принять  новых  людей  (и  людей
немолодых), которые взялись  бы  снова  нами  командовать,  терпенье  наше
лопнуло! Ничего из результатов нашего труда не досталось бы  нам.  Ничего,
если явятся старшие. Они не остановятся перед тем, чтобы  работой  вогнать
нас в гроб! Ну их всех к черту!
     - Реакция естественная, - отметил Кэлхаун. - Но, если одна из посылок
неверна, то и все ваши действия неверны.
     - Какая еще посылка? - зло спросил Фредерикс.
     - Что они обязательно лгут. Вполне возможно, что солнце Федры вот-вот
взорвется. Возможно, ваши посланники ошиблись, и вам сказали правду.
     Фредерикс плюнул на пол.
     - Не угодно ли будет вытереть плевок? Пожалуйста!
     - Шваброй, - Кэлхаун показал на нее жестом.
     Фредерикс фыркнул. Кэлхаун ждал. Мургатройд поощряюще произнес:
     - Чи, чи, чи!
     Кэлхаун не шевелился. Прошло порядочно времени, Фредерикс взял швабру
и небрежно провел ею поверх плевка.
     - Спасибо!
     Кэлхаун  снова  повернулся  к  пульту  управления.  Он  сверил  курс,
консультируясь с полувековой давности отчетом  о  солнечной  системе  Пса,
нахмурился и спросил через плечо:
     - Как подействовал отдых? Чувствует каждый себя лучше?
     - В степени, достаточной для того, чтобы мы старались сохранить  все,
как есть. Старики присылают  корабль  и  пытаются  приземлиться,  а  мы  с
помощью посадочных решеток забрасываем навстречу камни и они наталкиваются
на них. Мы установим вокруг небольшие решетки для запуска  бомб  -  у  нас
хорошие бомбы - в случае, если они попытаются  высадиться  в  окрестностях
Канополиса. А если предки решатся  на  десант,  то  очень  скоро  об  этом
пожалеют! Все, на что они пока были  способны,  так  это  на  забрасывание
листовок,  в  которых  обзывают  нас  как  могут,  или  призывают  нас   к
повиновению!
     Перед Кэлхауном на центральном экране  стабилизировалось  изображение
внутренней планеты - Пса-3.
     - А как дела у малышей? - небрежно  спросил  он.  -  Ведь,  по  твоим
словам, большинство не работает вообще.
     -  Работы  у  нас  не  так  уж   много.   Производство   мы   создали
автоматическое, поэтому  все  необходимое  получаем,  не  прилагая  особых
усилий. Проект мы получили из дому. Живем хорошо, при  этом  не  вкалывая,
как проклятые!
     "Да, - подумал Кэлхаун,  -  если  и  возможно  общество  без  частной
собственности, то это общество, состоящее исключительно из молодежи. Им не
нужны деньги как таковые. Им нужно то, что на них можно купить - и  купить
немедленно. Не будет капиталистов в мире, населенном  только  подрастающим
поколением колонистов Федры. Это могло бы быть  интересное  общество.  Уже
хотя бы тем, что в нем никто не тревожился бы о завтрашнем дне."
     - Но, -  не  отставал  Кэлхаун,  -  как  же  обстоят  дела  с  совсем
маленькими? Нуждающимися в няньке? У вас же нет автоматов,  которые  могли
бы взять на себя уход за ними?
     - Хороший  вопрос!  Некоторые  девочки  любят  возиться  с  малышами.
Домашние,  в  основном.  Но  малышей  слишком  много.  Так  мы   построили
психологическую цепь со множеством  выходов.  Одна  из  девочек  играет  с
парочкой малышей, а остальные довольны. Один парень на Федре  учил  начала
психологии, а тут его вместе с другими послали рыть норы и  строить  дома.
Он сварганил эту штуку, чтобы любимая девушка  могла  иметь  свободное  от
ухода за детьми время. На Псе-3 тьма талантов! Мы все можем!
     Среди них действительно было несколько неплохих технарей. Но Кэлхауну
стало  нехорошо.  Психоцепь,  сама  по  себе   -   совершенно   безвредное
устройство. Эта часть инструментария каждого  психиатра  -  в  Медицинской
Службе не используется - доказала свою полезность. В клинических  условиях
она  позволяет  психиатру  проникнуть  в  сознание   пациента   во   время
обследования. Ему не нужно больше  интерпретировать  процесс  мышления  на
основании  полученных  ответов.  Он  может  его  наблюдать,   прослеживать
блокировки, болезненные центры в  мозгу,  дикие,  нечелов