х ракет, взрыв подбросил  медкор,  который,  приподнявшись,  снова
опустился, но только две его опоры коснулись земли. Корабль начал падать -
третьей опереться было не на что.
     В случае падения  медкор  станет  абсолютно  беспомощным.  Его  можно
взорвать, расположив взрывчатку между корпусом и землей. Один  кратер  уже
готов - там, где раньше покоилась третья опора.
     Кэлхаун передвинул рычаг до конца. Корабль завис и начал подниматься.
Вот  он  поднялся  до   половины   посадочной   решетки.   Его   стройное,
сверхвысокоскоростное пламя полосовало почву, оставляя  за  собой  дымящий
раскаленный след. Фигурки у бомбометов разбежались во все стороны.  Медкор
выравнялся и начал подниматься.
     Кэлхаун выругался. Решетка  была  защитой  планеты  от  вторжения  из
космоса, поскольку  запускала  снаряды  любого  размера  с  очень  хорошей
точностью в любую цель в радиусе  десятков  тысяч  миль  -  добрая  дюжина
диаметров  планеты.  Ее  операторы  хотели  отбить  атаку  флота  Федры  и
нуждались в избавлении от медкора, прежде чем пустить по  виткам  энергию.
Теперь им это удалось.
     Теперь  они  могли  запускать  бомбы,  булыжники  -  все,  чем  может
оперировать силовое поле.
     Космофон рявкнул снова:
     - Эй, вы, там, на земле! Наш снаряд нацелен прямо на вашу решетку! Он
начинен мегатонной атомной бомбой! Эвакуируйте район!
     Кэлхаун снова выругался. Шайка ли, охрана или,  если  угодно,  группа
юных  воинов,  защищающая  решетку,  слишком  самоуверенна,  чтобы  угроза
возымела на нее должное воздействие. Если более мудрые головы  и  были  на
Псе-3, они не взяли на себя  командование.  Человеческое  общество  должно
быть целостным, иначе оно неработоспособно. Цивилизация, существовавшая на
Федре-2, раскололась из-за угрозы взрыва солнца. Ее фрагменты - на  Федре,
флоте, в каждой небольшой общине Пса-3 - были неполны и неспособны мыслить
или действовать с учетом  интересов  остальных.  Каждая  группка  на  этой
планете только на словах горой стояла за других. Молодой мир этой  планеты
в принципе был неспособен на самоорганизацию больше, чем в  мини-масштабе.
И одна из таких мини-групп владела решеткой и с ее помощью будет сражаться
до конца, безотносительно к мнению остальных,  поскольку  состоит  она  из
членов влекомой инстинктом группы юных воинов.
     Медкор все еще находился за изгородью высотой в полмили, что и являет
собой решетка. Пока Кэлхаун пристегивался к креслу, корабль поднимался все
выше и  выше.  Вот  он  достиг  вершины  единственной  защиты  колонии  от
вторжения  извне.  Своеобразная   гофрированная   губа   этой   структуры,
являющаяся источником силового поля, качнулась к нему. Он нажал на  газ  и
медкор рванул вверх.
     Оглушающий крик донесся из динамика:
     - Эй, ты! Убирайся к своим старикашкам! Мы до тебя еще доберемся!
     Очевидно, голос донесся снизу. Корабль резко рванул вверх.
     - Медкор вызывает флот! Отзовите снаряд назад! У меня с собой формула
антитела! На войну времени нет! Отзовите снаряд назад! - заорал в космофон
Кэлхаун.
     Насмешливый хохот - опять с земли. Затем  тяжелый  раскатистый  голос
пожилого человека.
     - Убирайся с дороги, медкор! Эти  желторотые  идиоты  сначала  губили
себя. Теперь они губят наших внуков! Если бы  мы  не  были  прежде  такими
мягкосердечными, и если бы сразу усмирили их, малыши не умирали бы сейчас!
Убирайся с дороги, медкор! Если ты можешь нам помочь, то сделаешь это  уже
после нашей победы!
     Небо стало пурпурным. Корабль достиг  соответствующей  высоты.  Затем
черным. Солнце Пес полыхало и сияло на  фоне  черного,  как  смоль,  неба,
усеянного  искрами  миллиардов  разноцветных   солнц.   Медкор   продолжал
подниматься.
     Кэлхаун чувствовал себя безнадежно  одиноким.  Под  ним  простиралась
залитая солнцем поверхность планеты, уже  загибающаяся  по  краям,  облака
заслоняли горы  и  покрытые  зеленью  равнины.  Вдалеке  вздымался  океан.
Городок у посадочной решетки теперь казался совсем  крошечным.  Вспаханные
поля больше не казались составленными из прорвы прямоугольничков, а  стали
просто клочками коричневого тумана между разноцветием пока еще девственной
земли. Пока на Псе-3 колонисты освоили малую толику нового мира.
     На экранах заднего  обзора  показалось  нечто,  мчащееся  вдогонку  с
ужасающей   скоростью.   Непонятный,   неопределенной    формы    предмет.
Обыкновенная груда земли с середины посадочной решетки, заброшенная  вверх
с  кошмарной  силой,  способной  садить  и  запускать  в  космос  корабли.
Сфокусированное  на  ней  силовое  поле  решетки  могло  управлять  ею  на
расстоянии в сотни тысяч миль. Неважно, из  чего  она  состоит.  На  такой
скорости  это  не  будет  удар  тела  определенной  массы.  Подобно  дождю
метеоритов, при ударе о медкор произойдет взрыв, который превратит в пар и
корабль, и глыбу. Но решетка должна будет отпустить глыбу накануне  удара.
Ведь в батареях Дуэнна содержится заряд  колоссальной  мощи.  И  если  его
разрядить на предмет, находящийся в фокусе силового поля, можно  разрушить
источник поля. Значит,  перед  столкновением  поле  придется  отключить  и
оператор это хорошо знает.
     Кэлхаун неистово рванул корабль  в  сторону.  Масса  бешено  мчащейся
материи пронеслась не более чем в сотне ярдов. Силовое поле освободило  ее
из-под своей опеки. Теперь она будет мчаться сквозь  пространство  месяцы,
годы, а, может быть, и вечность.
     Кэлхаун выравнял корабль и продолжил подъем. При этом начал диктовать
в космофон:
     - Верните снаряд назад! Вы не можете сбросить бомбу на Пес! Там люди!
Вы не можете сбросить бомбу на Пес!
     Ответа не последовало. Он начал снова.
     - Медкор вызывает флот Федры! На Псе  эпидемия!  Ваши  дети  и  внуки
опасно больны! Нельзя силой навязывать помощь! Огнем не проложить дорогу в
больничные палаты! Необходимо вступить в переговоры! Идти  на  компромисс!
Вы должны договориться, в противном случае и вы, и они...
     С земли послышался насмешливый комментарий.
     - Не бери дурного в голову, человечек с Земли! Не  мешай  их  попытке
приземлиться! Пусть они  попробуют  захватить  нас  и  снова  править!  Мы
достаточно долго их слушались! Пусть только попробуют  сесть  -  и  горько
пожалеют! Они навсегда покроют себя позором! Мы позаботимся об этом!
     Затем рокочущий бас, который у Кэлхауна ассоциировался с Федрой.
     - Не путайся под ногами, медкор! Раз дети наши больны, мы идем к ним.
Мы как раз подошли к черте, за  которой  двигатели  не  работают.  Взорвав
решетку, мы опустим посадочный корабль и высадимся на Псе!  Через  полчаса
наша бомба достигнет цели! Меньше чем через три часа  мы  высадим  десант!
Уйди с дороги!
     Кэлхаун ответил очень  грубыми  и  крайне  неприличными  словами.  Он
наткнулся на предельно эмоциональную патовую  ситуацию  между  враждующими
сторонами,  каждая  из  которых  была  неправа.  Бешеная  ярость  старшего
поколения Федры, отгороженного от мира, на  который  они  отправили  своих
детей, чтобы спасти их от неминуемой гибели, была сравнима  с  озлобленным
бунтом молодежи, немыслимо перегруженной непосильной работой и заботами до
такой степени, что никто не смог бы вынести подобное. Ситуация, в  которой
компромисс  невозможен,  поскольку  ни  одна  сторона  не  согласилась  бы
признать даже частичной победы противника. Ссора могла закончиться  только
битвой до победного конца. И,  кто  бы  не  победил  в  ней,  ненависть  к
противнику  сохранится.  Ибо  ненависть  такого  рода   не   нуждается   в
обосновании.
     Избавиться  от  нее  можно,  только  сменив  на  еще  более   сильную
ненависть.
     Кэлхаун от бессилия заскрипел зубами. Медкор мчался прочь от залитого
солнцем Пса-3. Не далее, чем в  нескольких  тысячах  миль,  сосредоточился
флот Федры. Его  экипаж  неистовствовал,  но  сердце  каждого  переполняла
тревога за судьбу врага, с которым предстояло сразиться.
     На земле ненависть поглотила старших колонистов - группу юных  воинов
в особенности, потому что именно для этой группы она наиболее подходяща  -
но и здесь она причиняла не меньшую боль, потому что, даже  будучи  правы,
они были неправы.  Каждый  импульс  благородства,  который  в  свое  время
заставлял их работать до изнеможения, до мятежа, теперь протестовал против
последствий этого мятежа. И тем не менее они верили, что мятеж обоснован.
     Мургатройда раздражал непрекращающийся  грохот  аварийных  ракет.  Он
взобрался на колени Кэлхауна и заявил протест:
     - Чи! - очень настоятельно. - Чи-чи!
     - Мургатройд!  -  заворчал  Кэлхаун.  -  Правила  Космической  Службы
гласят, что, в случае необходимости, члена экипажа медкора можно списать в
расход. Я сильно опасаюсь, что подошла наша с тобой очередь. Ну,  держись!
Мы попробуем провернуть одно дельце.
     Он развернул медкор хвостом вперед и на полную силу запустил  ракеты.
Корабль будет тормозить даже быстрее, чем набирал скорость. Затем настроил
индикатор ближайшей массы на максимальную разрешающую способность. На  нем
появилась быстро удаляющаяся масса из земли и камней Пса.  Затем  настроил
сканер для наблюдения за определенным участком неба.
     - Поскольку родители почувствовали себя  оскорбленными,  -  рассуждал
он, - то они сделали снаряд, который проложит  себе  дорогу  сквозь  любые
препятствия, которые расставят на его пути.  А,  значит,  он  должен  быть
управляемым. Очень сомнительно, что на планете есть  космический  корабль,
который смог бы с ним сразиться. По крайне мере, никто о нем не  упоминал.
Значит, он готов сражаться только с хламом, которым могут усеять его  курс
с помощью решетки. Это хорошо. Более  того,  отцы,  являясь  таковыми,  не
сделают снаряд высокоскоростным. Им  хочется  иметь  возможность  отозвать
снаряд в самую последнюю минуту. И они на это надеются.
     - Чи! - настаивал на своем неприятии ракетного грохота Мургатройд.
     -  Поэтому  мы  станем  по  возможности  больше  непопулярными  среди
родителей, - дальше рассуждал Кэлхаун,  -  и,  если  нам  удастся  выжить,
добьемся еще более сердечной ненависти от их сыновей. И  тогда,  благодаря
всеобщей ненависти к нам, им удастся  хоть  чуточку  терпеть  друг  друга.
Таким образом, возможно, разрешится  проблема  общественного  здоровья  на
Псе-3.
     Он тяжело вздохнул. На экране индикатора ближайшего объекта появилось
изображение предмета, движущегося к медкору. Сканер воспроизвел информацию
в мельчайших деталях. Небольшой  объект  двигался  к  планете  со  стороны
космоса. Его скорость и курс...
     С удвоенным ускорением Кэлхаун ринулся  наперехват,  в  то  же  время
заставляя корабль терять скорость убегания.
     Десятью минутами позже из космофона донеслось рычание:
     - Медкор! Как ты считаешь, чем это ты сейчас занимаешься?
     - Ищу приключений на свою голову, - последовал короткий ответ.
     Тишина. На экранах появилась крошечная яркая горошина,  возникшая  из
пустоты и медленно приближающаяся.  Кэлхаун  рассчитал  свой  курс.  Затем
изменил его.
     - Медкор! - донесся взволнованный  голос.  -  Уйди  с  дороги  нашего
снаряда! Это мегатонная бомба!
     Кэлхаун небрежно парировал:
     - Those who in quarrels interрose, must often wiрe a bloody nose. - И
добавил: - Я знаю, что это такое.
     - Оставь ее в покое! - все больше злился голос. -  Решетка  на  земле
засекла ее. Они запускают камни, чтобы взорвать ее.
     - Они плохие стрелки, - ответил Кэлхаун. - Ведь по мне промазали!
     И нацелил свой корабль. Он знал, на  что  тот  способен,  как  только
может знать человек, пролетавший на нем очень и очень  долго  -  абсолютно
точно знал все его возможности.
     Ракета издалека -  управляемый  снаряд  с  мегатонной  боеголовкой  -
яростно дымя, появился на фоне звезд. Как  могло  показаться  со  стороны,
Кэлхаун пошел на таран. Ракета, хоть и управляемая на расстоянии в  многие
тысячи километров, вильнула, чтобы  избежать  столкновения.  Нужно  время,
чтобы сканер зафиксировал и передал ситуацию, сигнал достиг флота Федры  и
контрольные импульсы вернулись назад. Кэлхаун рассчитывал на  это.  Должен
был. Но он и не шел на таран. Он вынуждал  снаряд  уклониться.  И  добился
этого.   Ракета   свернула   в   сторону,   Кэлхаун   развернулся   и    -
головокружительный трюк, от которого  волосы  на  голове  встают  дыбом  -
пламенем дюз прошелся по всей длине снаряда.  Толщина  пламени  не  больше
полудюйма, но температура -  как  на  поверхности  звезды,  Оно  аккуратно
разрезало снаряд пополам. Ужасная вспышка, которую почти физически  ощутил
Кэлхаун - взорвалось горючее. Атомная бомба -  единственная  из  известных
бомб, которая не взорвется, если ее разрезать пополам.
     Остатки управляемого снаряда продолжили свой путь к планете, но вреда
они уже не причинят.
     -  Отлично!  -  холодно  изрек  космофон,  но  Кэлхауну   послышалось
облегчение в голосе. - Ты только задержал нашу высадку и обрек  на  смерть
от инфекции лишние жизни!
     Кэлхаун проглотил что-то, что, как он полагал, было его под ступившим
к горлу сердцем.
     - Ну что же, - сказал он, - посмотрим, так ли это.
     Корабль потерял свою космическую скорость еще до встречи со снарядом.
Теперь он все быстрее падал назад.  Чтобы  осмотреться,  Кэлхаун  выключил
ракеты. Включив на мгновение дюзы, выровнял корабль параллельно земле.
     - Мне пора стать экономным, признался он  Мургатройду.  -  В  космосе
тяжело достать ракетное топливо. Если я  не  стану  бережливым,  мы  можем
застрять на орбите - прямо здесь, не в силах  спуститься!  Не  думаю,  что
местные жители проявят желание помочь нам.
     Медкор планировал с беспредельной, на первый  взгляд,  легкостью  над
бескрайними выпуклыми просторами мира, готового к войне. Меньше чем  через
полчаса он погрузился в черноту ночной тени Пса. А через три четверти часа
снова вышел на освещенную солнцем сторону уже в каких-то четырех милях  от
поверхности планеты.
     -  Не  хватило  скорости  для  того,  чтобы  остаться  на  орбите,  -
критически поделился соображениями с Мургатройдом Кэлхаун. -  Много  бы  я
отдал сейчас за хорошую карту!
     Он  напряженно  следил  за  проносящейся  под  кораблем  поверхностью
планеты. Ему надо было бы набрать большую высоту и он мог бы это  сделать,
если бы его не беспокоило ракетное горючее. Оно предназначалось только  на
крайний случай и весило слишком много, чтобы можно  было  запастись  им  в
достаточном количестве.
     На горизонте показался Канополис. Кэлхаун развил бешеную  активность.
Развернул  кораблик  и  нырнул  в  атмосферу.  Погасил  скорость  ракетным
пламенем и одновременно трением об атмосферу во время спуска.
     Корабль уже опустился до двух миль, когда перемахнул горную  гряду  и
под ним раскинулся город. На такой высоте он вполне мог разбиться. Кэлхаун
потратил горючее, чтобы остаться наверху,  дважды  включив  ракеты.  Очень
расчетливо.
     С  горизонтальной  скоростью   не   более   двухсот   миль   в   час,
поддерживаемый снизу пламенем  дюз,  стройным  как  лезвие  шпаги,  медкор
перемахнул через вершину посадочной  решетки.  Саблеобразное  пламя  бегло
прошлось по ближайшему краю. Очень бегло. Оно вспахало борозду, не отличая
стальные конструкции от медных силовых кабелей. Ракеты  яростно  взревели.
Первый обезоруживающий удар был  нанесен  решетке  во  время  нырка  вдоль
внутреннего ее края. Теперь корабль устремился вверх и  преодолел  дальнюю
сторону решетки  всего  в  нескольких  ярдах  от  широкой  медной  полосы,
направляющей в космос  силовые  поля.  Здесь  пламя  перерезало  кабели  и
излучатель силового поля на глубину более чем двести футов. Решетка теперь
сможет заработать только после капитального ремонта.
     Кэлхаун использовал  почти  все  оставшееся  горючее,  чтобы  набрать
высоту, одновременно отдавая по космофону отрывистые указания:
     - Вызываю флот! Вызываю флот!  Медкор  вызывает  флот!  Я  обезвредил
посадочную решетку на Псе! Вы можете теперь высадиться  и  позаботиться  о
больных. На планете отсутствует какое-либо оружие и, если вы не  получаете
удовольствия  от  самой  возможности  пострелять,   боевые   действия   не
ожидаются. Я приземлюсь где-то среди  холмов  к  северу  от  города.  Если
местные жители не подорвут корабль, чтобы добраться  ко  мне,  вы  сможете
получить у  меня  все  необходимые  для  производства  антитела  сведения.
Фактически, сразу же после посадки я начну передавать их вам по космофону,
имейте в виду.
     Ждать пришлось недолго. При ударе о землю горючего уже не было. Пламя
вспыхнуло и погасло в трех футах от земли. Корабль  упал,  ломая  деревья.
Это была действительно грубая посадка.
     У Мургатройда она вызвала  негодование.  Он  яростно  бранился,  пока
Кэлхаун отстегивал себя от кресла и осматривал место приземления.


     Прошла  неделя  и  медкор,  доставленный  к  решетке  для  починки  и
дозаправки, был готов снова отправиться в космос.  Изначальная  посадочная
решетка стояла, конечно, на месте. Но над ней, подавляя своими габаритами,
возвышалась гигантская летающая решетка Федры. Рядом с ней  на  космодроме
находилось не так много космических кораблей. Пока Кэлхаун дошел до здания
управления, один из немногих оставшихся взмыл над решеткой и провалился  в
небеса. Буквально секунды спустя его примеру последовал другой.
     Он вошел в здание. Уолкер-старший с Федры издали кивнул ему.  Младший
при виде его нахмурился. Он консультировался со своим отцом,  и  атмосфера
встречи позволяла желать лучшего.
     - Гм-м! - угрюмо прорычал старший Уолкер. - Как идут дела? Доложите.
     - Очень неплохо, - ответил Кэлхаун. - Одна партия лекарства оказалась
недостаточно   эффективной.   Но   в   общем,   мне   кажется,    ситуация
удовлетворительна. Появятся еще несколько случаев инфекционных заболеваний
- из тех, что сейчас на стадии инкубации. Но прививки  и  инъекции  делают
свое дело. По крайней мере, так было до сих пор.
     - Ты проделал большую работу, - он обратился  теперь  к  младшему,  -
организовав из тринадцатилетних эскорт для врачей космофлота и поручив  им
обеспечение поступления пациентов.  Ребята  отнеслись  к  поручению  очень
серьезно. Они идеально подошли для этой работы. Группа юных воинов...
     - Частично бежала в леса, - перебил его Уолкер-младший, - и поклялась
никогда не сдаться!
     - А девушки?
     Тот пожал плечами.
     - Они порхают вокруг прибывших и, в основном, интересуются  шмотками.
Когда появятся женщины постарше, откроются мастерские...
     - А парни из лесов, появляясь, чтобы вызывать восхищение, сами  будут
восхищены. Как вы считаете, реально ожидать больших неприятностей?
     - Не-э! - кисло ответил младший Уолкер. -  Некоторые,  кто  помоложе,
почувствовали явное облегчение, избавившись от ответственности.
     - Но, - вмешался Уолкер-старший, - он сам этого хотел. Сам добивался.
И добился! Как и многие другие, показал на что они годятся. Это  мы,  люди
постарше, нуждаемся в них. Мы не планируем никаких... э... репрессий.
     - Я должен удивиться? - Кэлхаун поднял брови.
     Старший Уолкер фыркнул.
     - Ты же не ждал от нас, что мы бросимся в объятия друг другу, не  так
ли? И правильно! Мы попытаемся не обращать внимания  на  наши...  различия
настолько, насколько возможно. Но мы не простим их, тем не менее.
     - Я полагаю, -  сказал  Кэлхаун,  -  что  им  будет  намного  труднее
простить вас. Тяжелее, чем вам кажется. Ваша культура  расколота  пополам.
Каждой половинке многого не хватало, а  общество  должно  быть  целостным,
чтобы выжить. Это не людьми придумано.  Это  заложено  в  наших  генах  на
уровне инстинкта. Как строительство гнезд - инстинкт птиц. Пока мы  строим
культуру согласно нашим инстинктам, у нас все ладится. В противном  случае
- беда. Впрочем, я не собираюсь читать вам лекцию.
     - О! - удивился старший Уолкер. - Так-таки и не собираешься?