чтобы
разобраться, в чем причина такого поведения. Если честно, я  подозревал, что
в коде кроется какая-то ошибка.
     И  наконец, я хотел бы знать, почему  они преследовали кролика. Дело  в
том,  что  программный модуль "Хи-Доб"  не  превращает  агенты  в  настоящих
хищников.  В нем просто используется модель поведения  хищника -- для  того,
чтобы агенты  не отвлекались  от поставленной  цели.  Каким-то  образом  эта
установка изменилась, и создается впечатление, будто рои теперь в самом деле
охотятся.
     Это тоже, скорее всего, произошло из-за ошибки в программном коде.
     В моем  представлении  все  эти  неясности  сводились к одному простому
вопросу  --  от  чего  погиб  кролик? Я  не  думал,  что  кролика  убили.  Я
предполагал,  что  гибель  кролика  произошла случайно,  а  не  в результате
целенаправленных действий роя.
     Но мы должны были это выяснить.

     Я  поправил ремешок  на  голове с очками от солнца, наушником  рации  и
видеокамерой,  взял  пластиковый пакет  для  тушки  кролика  и  повернулся к
остальным.
     -- Кто-нибудь идет со мной?
     Повисло неловкое молчание.
     Рики спросил:
     -- А пакет тебе зачем?
     -- Чтобы принести кролика сюда.
     --  Ни в коем случае! Даже не думай, -- сказал Рики. -- Ты можешь выйти
наружу --  хрен с тобой,  в конце концов, это  твое  личное  дело. Но ты  не
притащишь сюда кролика.
     -- Ты, наверное, шутишь?
     --  Не шучу,  Джек.  У  нас здесь условия шестого  уровня чистоты. Этот
кролик грязный. Его нельзя сюда нести.
     -- Хорошо. Тогда я отнесу его в лабораторию Мае, и...
     --  Нет, Джек.  Извини.  Кролик не  попадет  дальше  первого воздушного
шлюза.
     Я посмотрел на остальных. Все кивали головами, соглашаясь с Рики.
     -- Ну ладно. Значит, я исследую его там, снаружи.
     -- Ты в самом деле собираешься идти наружу?
     -- Почему нет? -- я посмотрел на них, на каждого по очереди. -- Вот что
я  вам хочу сказать,  ребята. По-моему,  у вас тут шарики за ролики заехали.
Это облако не опасно. И -- да, я собираюсь выйти наружу.  -- Я повернулся  к
Мае. -- У тебя есть какой-нибудь набор для вскрытия, чтобы...
     -- Я пойду с тобой, -- тихо сказала она.
     -- Хорошо. Спасибо, --  признаться, я удивился, что Мае первой  приняла
мою точку зрения в этой  ситуации. Но, как полевой биолог-исследователь, она
лучше  других  могла  оценить  опасности дикой природы.  В  любом  случае ее
решение как будто немного уменьшило напряженность  в комнате.  Все остальные
заметно расслабились. Мае вышла, чтобы захватить  инструменты для вскрытия и
кое-какое лабораторное  оборудование.  И тут зазвонил  телефон. Винс  поднял
трубку, потом повернулся ко мне:
     -- Ты знаешь доктора Эллен Форман?
     -- Да, это моя сестра.
     -- Это она звонит, -- Винс  передал мне  трубку и отошел в  сторону.  Я
внезапно разволновался и посмотрел на часы. Было уже одиннадцать утра, время
утреннего сна Аманды. Малышка сейчас  должна  была  спать в  своей кроватке.
Потом  я вспомнил, что обещал Эллен позвонить в  одиннадцать,  чтобы узнать,
как дела, как она там справляется.
     Я сказал:
     -- Эллен? Привет! Как ты там? Все в порядке?
     -- Все нормально, --  долгий, долгий вздох. -- Да  уж,  нормально... Не
представляю, как ты сам со всем этим справлялся.
     -- Устала?
     -- Кажется, я еще никогда в жизни так не уставала.
     -- Дети нормально доехали в школу?
     Снова вздох.
     -- Да. В машине Эрик стукнул Николь по спине, а она ударила его по уху.
     -- Надо было сразу прекратить это, как только они начали, Эллен.
     -- Ну, я учусь понемногу, -- устало проговорила она.
     -- А малышка? Как ее сыпь?
     -- Лучше. Я мазала ее мазью.
     -- Двигается нормально?
     --  Конечно.  Для  ее  возраста  у  нее  прекрасная  координация.  Есть
какие-нибудь проблемы, о которых мне нужно знать?
     -- Нет-нет, --  сказал  я и, отвернувшись от  ребят,  спросил,  понизив
голос: -- Как она какает?
     Чарли Давенпорт у меня за спиной фыркнул.
     -- Обильно, -- сказала Эллен. -- Сейчас она спит. Я  ненадолго выводила
ее в парк. Она  заснула  хорошо.  В целом в доме все  нормально.  Только  на
водонагревателе потек клапан, но скоро придет сантехник и все наладит.
     -- Хорошо... Слушай, Эллен, у нас здесь кое-что происходит...
     --  Джек,  Джулия звонила из больницы пару минут  назад. Хотела с тобой
поговорить.
     -- А...
     -- Когда я сказала, что ты уехал в Неваду, она очень встревожилась.
     -- Правда?
     --  Она сказала, что  ты ничего не понимаешь. И только сделаешь все еще
хуже. Что-то вроде этого. Наверное, ты лучше позвони ей сам. Мне показалось,
она очень взволнована.
     -- Хорошо, я позвоню.
     -- Как у тебя там дела? Ты вернешься вечером?
     -- Сегодня нет, -- ответил я. -- Наверное,  приеду завтра утром. Эллен,
мне нужно идти...
     -- Позвони  детям  после обеда, если  сможешь.  Им  будет приятно  тебя
услышать. Тетя  Эллен -- это хорошо,  но  папочку  она  не заменит.  Ну,  ты
понимаешь, что я имею в виду.
     -- Хорошо. Вы ужинаете в шесть?
     -- Примерно.
     Я сказал, что постараюсь позвонить, и положил трубку.

     Мы с Мае стояли возле  двойной  стеклянной перегородки, у самого выхода
из здания.  За  стеклом  я видел массивную  стальную  дверь  противопожарной
конструкции,  открывавшую путь наружу.  Рики  стоял рядом с нами,  мрачный и
нервный, и смотрел, как мы готовимся к экспедиции.
     -- Ты уверен, что это необходимо? Выходить наружу?
     -- Крайне необходимо.
     -- Почему бы вам с Мае не подождать до ночи и только тогда выйти?
     -- Потому что к тому времени кролика там уже не будет,  -- сказал я. --
Ночью его утащат койоты или ястребы.
     --  Ну не знаю, -- сказал Рики.  -- Мы  ни разу не  видели  в округе ни
одного койота.
     --  Черт! За то  время, пока мы  тут  препираемся, можно  было запросто
сходить туда и вернуться, -- сказал я и включил рацию. -- Увидимся, Рики.
     Я прошел  за  стеклянную  дверь в  воздушный  шлюз.  Дверь  с  шипением
закрылась   за  мной.  Вентиляторы  включились  ненадолго,   в   непривычной
последовательности,  а  потом  дальняя  стеклянная  перегородка  отъехала  в
сторону. Я пошел к  стальной двери. Оглянувшись, я увидел, как Мае заходит в
шлюзовую камеру.
     Я  чуть  приоткрыл  стальную  дверь. Резкий,  слепящий  солнечный  свет
прочертил на полу сияющую полосу. В лицо мне  ударил горячий воздух пустыни.
Рики сказал по интеркому:
     -- Удачи вам, ребята.
     Я задержал дыхание, открыл дверь пошире и вышел наружу.

     Ветра не было, стояла удушающая полуденная жара. Где-то чирикала птица,
и больше не было слышно ни звука. Я стоял у двери и щурил глаза от слепящего
солнца. По спине у меня пробежал холодок. Я сделал глубокий вдох.
     Я был  уверен, что рои не  опасны. Но теперь, когда я оказался снаружи,
мои  теоретические  выкладки  словно  утратили  силу. Наверное,  я  поддался
настроению  Рики, потому  что  сейчас мне  было явно  не  по  себе.  Отсюда,
снаружи, мне показалось,  что тушка кролика  лежит  гораздо  дальше,  чем  я
думал. Она была примерно в пятидесяти ярдах  от двери, а  это половина длины
футбольного  поля. Пустыня вокруг казалась голой и безжизненной. Я огляделся
по  сторонам,  выискивая  на горизонте черные вихри,  но не обнаружил ничего
подозрительного.
     Бронированная дверь у меня за спиной открылась, и Мае сказала:
     -- Я готова, Джек.
     -- Тогда пошли.
     Мы  пошли  к тушке кролика.  Песок шуршал у нас  под ногами.  Мы начали
удаляться  от здания.  Я  почти  сразу  вспотел,  сердце  забилось  чаще.  Я
заставлял себя  дышать медленно  и глубоко, стараясь не волноваться.  Солнце
немилосердно обжигало лицо.  Я понимал, что позволил Рики себя запугать, но,
похоже, ничего не мог с этим поделать. Я все время поглядывал на горизонт.
     Мае держалась в паре шагов позади меня. Я спросил:
     -- Ну как ты там?
     -- Буду рада, когда все закончится.
     Мы  шли  через поле  желтых кактусов  чолла, высотой нам по  колено. Их
колючки  блестели на солнце.  То тут, то там  попадались большие бочковидные
кактусы, похожие на толстые зеленые пальцы, торчащие кверху из песка.
     Под кактусами  чолла по земле  молча прыгали какие-то маленькие птички.
Когда мы приблизились, они вспорхнули в воздух и отлетели на сотню ярдов.
     Наконец мы  дошли  до  кролика.  Над тушкой кружилось  жужжащее  черное
облако. Я остановился, потрясенный.
     -- Это просто мухи, -- сказала Мае. Она прошла  вперед и  присела возле
кролика,  не  обращая внимания  на  мух.  Мае надела  резиновые  перчатки  и
протянула   другую   пару  мне.  Потом  она   расстелила   на  земле   кусок
полиэтиленовой пленки и  прижала его с четырех  сторон  камнями, расстегнула
сумку с инструментами для вскрытия и положила ее рядом. Стальные инструменты
блестели на солнце -- пинцеты, скальпели,  несколько видов ножниц.  Еще  Мае
выложила рядком шприц и  несколько пробирок с резиновыми пробками для взятия
образцов  тканей.  Она двигалась  быстро  и  уверенно.  Ей  уже  приходилось
выполнять такую работу.
     Я  присел на  корточки рядом с Мае. Трупный запах еще не  ощущался. При
внешнем  осмотре я не заметил  никаких  признаков,  указывающих  на  причину
смерти. Выпученный глаз кролика был розовым и имел вполне здоровый вид.
     Мае спросила:
     -- Бобби? Ты меня записываешь?
     Я услышал в наушнике, как Бобби Лембек попросил:
     -- Опусти камеру пониже.
     Мае поправила камеру, закрепленную у нее на очках от солнца.
     -- Еще немножко... Еще немножко... Вот, так нормально. Достаточно.
     --  Хорошо,  --  сказала  Мае.  Она повертела тушку  кролика  в  руках,
осматривая  ее  со  всех  сторон, и начала  быстро диктовать: -- При внешнем
осмотре  животное  выглядит  совершенно  нормально.  Нет  никаких  признаков
аномалий  развития или заболеваний, мех  густой и  с виду  здоровый. Носовые
ходы кажутся  частично или полностью  блокированными.  Я  заметила некоторое
количество  фекальных  масс,   выделившихся   из  ануса,  но,  полагаю,  это
нормальная дефекация, произошедшая во время смерти.
     Мае  уложила  тушку  спинкой  вниз и  развела в  стороны передние  лапы
кролика.
     -- Мне нужна твоя помощь, Джек.
     Она хотела,  чтобы  я  подержал лапы в таком положении. Тушка была  еще
теплая, трупное окоченение еще не началось.
     Мае взяла скальпель, одним быстрым движением сделала срединный разрез и
вскрыла брюшную полость кролика. Открылась красная  щель,  потекла  кровь. Я
увидел  беловатые  ребра  и  розовые  внутренности.  Делая  разрез,  Мае  не
переставала  говорить  --  она  описывала  внешний  вид  тканей,  их  цвет и
консистенцию. Мне она  сказала:  "Подержи здесь". Я передвинул руку пониже и
отвел  в  сторону  скользкие  внутренности. Точным  движением скальпеля  Мае
вскрыла желудок. Оттуда  вытекла  грязноватая зеленая  жидкость, смешанная с
каким-то кашицеобразным веществом -- скорее всего, это была недопереваренная
клетчатка.  Внутренняя  поверхность  стенки  желудка  показалась мне слишком
шероховатой,  но Мае  сказала,  что  это  нормально. Она привычным движением
провела пальцем вдоль стенок желудка, потом остановилась.
     -- Хм-м-м... Посмотри-ка сюда.
     -- Что там? -- спросил я.
     -- Вот, смотри, -- она  показала. В нескольких местах на стенке желудка
виднелись участки покраснения,  которые  слегка  кровоточили, как  будто  их
растерли до  крови. -- Это ненормально, -- сказала Мае. -- Это патология. --
Она  взяла   увеличительное   стекло   и   рассмотрела   необычные   участки
внимательнее,   потом   продиктовала:   --   Я   наблюдаю   темные   участки
приблизительно  от четырех  до восьми миллиметров в диаметре, которые, как я
полагаю,  являются  скоплениями наночастиц  в  слизистой  оболочке  желудка.
Каждое из  этих скоплений сопровождается умеренным  кровотечением  из стенки
желудка.
     -- У него в желудке наночастицы? -- переспросил я. -- Но каким  образом
они там оказались? Кролик их съел? Или непроизвольно проглотил?
     --  Вряд  ли.  Я  склонна  предположить, что  они  проникли  в  желудок
самостоятельно, активно.
     Я нахмурился.
     -- Ты хочешь сказать, что они проползли вниз по...
     -- По пищеводу. Да. По крайней мере, я так думаю.
     -- Но почему они это сделали?
     -- Я не знаю.
     Разговаривая со мной, Мае продолжала делать вскрытие. Она взяла ножницы
и  разрезала грудину снизу вверх, потом развела  ребра  в  стороны, открывая
грудную клетку.
     -- Подержи здесь.
     .  Я  придержал ребра так, как  показала Мае. Края костей  были острые.
Другой  рукой  я удерживал задние ноги  кролика разведенными в стороны.  Мае
работала между моими руками.
     -- Легкие ярко-розового цвета, плотные, имеют здоровый вид.
     Мае  разрезала одно легкое скальпелем, потом еще раз и еще. Наконец она
обнажила бронхиальное дерево  и вскрыла один  из крупных бронхов. Внутренняя
поверхность бронха была очень черной.
     --  В  бронхах  обнаружена  массивная  инвазия наночастиц,  наступившая
вследствие  ингаляции элементов  роя, -- продиктовала Мае. --  Ты  снял это,
Бобби?
     -- Все снял. Видеоразрешение отличное.
     Мае продолжила разрез выше.
     -- Следуя вверх по бронхиальному дереву к трахее и гортани...
     Она делала все  новые и новые разрезы --  вдоль гортани,  потом от носа
назад,  через щеку,  потом вскрыла рот... Мне пришлось даже  отвернуться  на
мгновение. Но Мае продолжала спокойно диктовать:
     --  Я   наблюдаю  массивную  инфильтрацию   носовых  ходов  и  гортани.
Предположительно, это  вызвало частичную или  полную  закупорку  дыхательных
путей, которая, в свою очередь, могла стать причиной смерти.
     Я снова посмотрел на кролика.
     -- Что?
     Голову кролика  теперь  невозможно  было узнать.  Мае  отделила  нижнюю
челюсть и рассматривала горло кролика.
     -- Посмотри сам, -- предложила она. -- Похоже, плотные скопления частиц
перекрыли  гортань и,  вероятно,  вызвали нечто вроде аллергической реакции,
или...
     Тут вмешался Рики:
     -- Слушайте, ребята, долго вы еще собираетесь там возиться?
     --  Столько,  сколько  потребуется,  -- сказал я и повернулся к Мае: --
Какая аллергическая реакция?
     -- Ну посмотри  на вот этот участок ткани -- видишь, какой он отечный и
серый? Следовательно, можно предположить...
     -- Вы  понимаете, что вы торчите там  уже четыре  минуты? -- снова влез
Рики.
     -- Мы здесь только  потому,  что не можем  принести кролика внутрь,  --
сказал я.
     -- Да, не можете.
     Мае покачала головой и сказала:
     -- Рики, ты сейчас только мешаешь...
     Бобби попросил:
     -- Не верти головой, Мае. В камере все прыгает туда-сюда.
     -- Извини.
     Но я заметил, как Мае подняла голову, как будто посмотрела на горизонт,
а сама  в это время открыла пробирку, сунула туда кусочек слизистой оболочки
кроличьего желудка,  закрыла  пробирку резиновой пробкой  и  положила себе в
карман. И  только  потом снова посмотрела вниз. Никто  из  тех, кто  смотрит
видеозапись, не видел, что она сделала. Мае сказала:
     -- Хорошо, а теперь мы возьмем образцы крови.
     --  Вы можете взять  только  кровь --  и ничего больше,  -- предупредил
Рики.
     -- Да, Рики. Мы знаем.
     Мае взяла шприц, ввела иглу в артерию, набрала крови для образца, слила
ее  в  пробирку, одной рукой  сменила иглу и взяла  другой образец крови  из
вены. Ее движения ни на миг не замедлились.
     Я сказал:
     -- Тебе как будто уже приходилось это делать раньше.
     --  Это  пустяки.  В  Сычуане  мы  всегда работали  во  время  страшных
снегопадов, когда ты не видишь, что  делаешь, руки замерзают, туша животного
промерзла насквозь,  так что в нее даже иглу не воткнешь... -- Она  отложила
пробирку с  кровью  в сторону. -- А теперь мы возьмем несколько  культур  на
посев,  и все... -- Мае поискала  что-то в  своей сумке  и  сказала: --  Вот
незадача...
     -- Что такое? -- спросил я.
     -- Я не захватила тампоны для взятия культур.
     -- Но внутри они у тебя есть?
     -- Да, конечно.
     Я сказал:
     -- Рики, ты нигде не видишь тампонов для взятия культур?
     -- Вижу. Вот они, возле воздушного шлюза.
     -- Не хочешь принести их нам?
     --  Да  вы что, ребята! -- Рики  натянуто рассмеялся. -- Я ни под каким
видом не выйду наружу днем. Если они вам нужны -- идите и берите.
     Мае сказала мне:
     -- Хочешь сходить?
     -- Нет, -- я удерживал вскрытую тушку кролика и не хотел потом начинать
все заново. -- Я подожду здесь. Иди ты.
     --  Хорошо,  -- Мае  встала. -- Постарайся отгонять мух,  чтобы не было
лишнего  загрязнения. Я  скоро вернусь, -- и она легкой трусцой  побежала  к
двери.
     Я слышал,  как  затихли  ее  шаги, потом  лязгнула металлическая дверь,
закрываясь  за Мае. Потом  стало тихо. Привлеченные вскрытой тушкой  кролика
мухи роились у меня над головой, пытались облепить вытащенные  внутренности.
Я отпустил задние ноги  кролика и помахал рукой,  чтобы отогнать  мух. Я был
так занят, разгоняя  мух, что  даже не  волновался из-за  того, что я  здесь
один.
     Время от времени я поглядывал на горизонт, но ни разу ничего не увидел.
Отгоняя мух, я случайно взъерошил мех кролика, и заметил, что кожа под мехом
ярко-красного цвета.
     Ярко-красная, как  при сильном  солнечном ожоге. От одного только  вида
этой красноты я вздрогнул.
     -- Бобби! -- сказал я в микрофон.
     В наушнике затрещало, потом раздался голос Бобби:
     -- Да, Джек.
     -- Ты видишь кролика?
     -- Да, Джек.
     -- Видишь, какая красная у него кожа? Ты записываешь это?
     -- Э-э... Погоди минутку.
     Я  услышал  негромкое жужжание  у  левого  виска  --  Бобби  настраивал
увеличение камеры  через  пульт  дистанционного управления.  Потом  жужжание
прекратилось. Я сказал:
     -- Ты видишь это? Через мою камеру?
     Бобби не ответил.
     -- Бобби!
     Я услышал какой-то шепот, непонятное бормотание. Но,  возможно, это был
просто треск статических помех.
     -- Бобби, ты там?
     Тишина. Потом я услышал дыхание.
     -- Джек! -- теперь со мной говорил Дэвид Брукс. -- Тебе лучше вернуться
внутрь.
     -- Но Мае еще не пришла. Где она?
     -- Мае внутри.
     -- Я должен ее подождать, она собиралась взять образцы культур...
     -- Нет. Возвращайся сейчас же, Джек.
     Я отпустил кролика, поднялся на ноги и огляделся.
     -- Я ничего не вижу.
     -- Они с другой стороны здания, Джек.
     Его голос звучал спокойно, но у меня мороз пробежал по коже.
     -- Да?..
     -- Возвращайся внутрь, Джек.
     Я наклонился, поднял пробирки  с образцами и  сумку с инструментами для
вскрытия, лежавшие  возле тушки кролика. Черная кожа сумки  сильно нагрелась
на солнце.
     -- Джек!
     -- Минутку...
     -- Джек. Перестань там возиться.
     Я пошел обратно к стальной двери. Под  ногами шуршал песок.  Я не видел
ничего подозрительного.
     Зато кое-что услышал.
     Я услышал необычный низкий  звук, похожий на барабанную дробь. Сперва я
подумал,  что  это  работают  какие-то  механизмы,  но звук  то нарастал, то
затихал, пульсируя, как биение сердца. Некоторые удары были громче остальных
и  сопровождались  каким-то  шипением,   образуя   невероятную,  причудливую
мелодию, -- я никогда не слышал ничего подобного.
     Потом,  обдумывая  случившееся, я понял, что больше всего  меня напугал
именно звук.

     Я пошел быстрее. И спросил:
     -- Где они?
     -- Приближаются.
     -- Где?
     -- Джек... Ты бы лучше побежал.
     -- Что?
     -- Беги!
     Я по-прежнему ничего не видел, но звук стал  заметно  громче. Я побежал
легкой трусцой. Звук был такой низкой частоты, что я чувствовал его вибрации
всем своим телом.  Но я и слышал его тоже. Барабанная  дробь в  прерывистом,
рваном ритме.
     -- Беги, Джек!
     Я мыслен