.. - рассеянно и невпопад ответил Стружков.
   В коридоре он спросил:
   - Вы все поняли?
   - Где там все! О расчетах я уж и не говорю...
   - Я тоже не о расчетах говорю.
   - Если говорить о сути эксперимента, с точки зрения  хронофизики,  это,
насколько я понимаю, здорово! А вот с моральной точки зрения...
   - Да, это сложная проблема, - согласился Борис и замолчал.
   "С  запиской-то  ясно,  и  вообще  с  Левицким  теперь  вроде  бы   все
прояснилось, - думал Линьков, вышагивая рядом с Борисом. - Но зато с вами,
дорогой товарищ Стружков, мне что-то ничего не ясно, и  даже  чем  дальше,
тем хуже получается. С одной стороны, вроде все понятно - в лаборатории вы
были, записку взяли, тут одно с другим согласуется.
   Но когда вы там были? Вот в чем загвоздка! Если три дня назад, то зачем
же вы эту записку столько  времени  в  кармане  таскали  и  изо  всех  сил
притворялись,  что  понятия  не  имеете,  почему   умер   Левицкий?   Даже
расследование помогали вести! Ведь из этой  записки  ясно,  что  в  смерти
Левицкого вы никак не повинны. Чего ж вы прятали записку? Потом,  выходит,
вы ее и от самого себя прятали? Ведь идея, которая там изложена,  на  вашу
идею даже издали непохожа, это и я,  недоучка,  вижу!  Это  совсем  другой
метод, принципиально иное решение! Значит, вы действительно сами до  этого
додумались. Но вот вопрос: зачем вы так срочно додумывались?  Если  у  вас
записка была, с готовеньким решением, - бери и пользуйся! Что же  выходит?
Выходит,  не  было  у  вас  записки...  Не  было,  а  сейчас  есть?  Тогда
получается, что вы действительно взяли ее в прошлом. Но это  уже  мистикой
попахивает. Если вы взяли записку только вчера, то где же она до  сих  пор
была, почему ее никто не видел? Следствия не могут опережать причину,  это
элементарно. И нельзя безнаказанно красть записки из прошлого, хронофизика
этого  не  позволяет.  Следственные  органы  еще  могут  проморгать   этот
прискорбный факт, а хронофизика не может! Она  вас  по  своим  законам  на
новую мировую линию моментально передвинет. Так что возьмете вы записку  у
нас, а окажетесь вместе с ней на новенькой, свеженькой линии, которую сами
же и создали этим своим неблаговидным поступком. А мы будем ломать  головы
- где же записка?! А вы..."
   Тут Линьков внезапно остановился и крепко зажмурился, словно его  яркий
свет по глазам полоснул. Борис этого не заметил и умчался вперед.  Линьков
поглядел ему вслед и яростно потер лоб рукой.
   "Обрадовался, возгордился,  распустил  павлиний  хвост!  -  обличал  он
самого себя. - Гений-недоучка, грош тебе цена  в  базарный  день.  Ну  как
можно было не понять!  Ведь  он  же  все  сказал,  все  как  на  тарелочке
преподнес! А ты ушами хлопаешь и при этом еще изображаешь из себя  Шерлока
Холмса и Эйнштейна в одном лице!"
   Борис оглянулся на Линькова, махнул  ему  рукой  и  скрылся  за  дверью
шелестовского кабинета.
   "Иди, иди, обрадуй Шелеста! - думал Линьков. - Расскажи ему, откуда шел
и куда попал, пожалуйся  на  хулиганство  хронокамеры  и  на  таинственные
подставки,  вырастающие,  как  грибы.  А  я  тут  постою.  Я  такую   уйму
хронофизики за один присест не переварю. Побуду  хоть  минуточку  с  самим
собой наедине, подумаю..."
   Но побыть с самим  собой  наедине  Линькову  не  удалось:  из  кабинета
Шелеста пулей вылетел красный и взъерошенный Эдик Коновалов.
   - Во! Видали, ловкач какой! - хмуро бурчал он. - Ну и ловкач!
   - Кто? - не понял Линьков.
   - Стружков, кто же еще! - со злостью ответил Эдик. -  Я,  главное,  уже
матерьяльчик подобрал такой -  будь  здоров"  Я  у  вас,  имейте  в  виду,
серьезно учился, опыт перенимал...
   - У меня?! - переспросил Линьков.  -  Я,  знаете  ли,  я  не  учил  вас
подбирать материал на Стружкова... и вообще...
   - А это я в порядке личной инициативы! -  радостно  заявил  Эдик.  -  Я
поглядел на вас вчера, как вы шли со Стружковым по коридору, и враз усек -
перемена ситуации!
   "Так мне и надо!" - покаянно подумал Линьков, а вслух спросил:
   - Какая же судьба постигла этот ваш... матерьяльчик?
   - А мне даже высказаться не дали! - возмущенно сообщил Эдик. - Смеются,
главное...  Правда,  поторопился  я   малость,   признаю!   Но   так   все
складывалось, подходяще уж очень, я и обрисовал  ситуацию  соответственно.
Объяснил им, что как только  вы  Стружкова  заподозрили,  так  он  тут  же
сбежал. Значит, говорю, признает за собой вину!
   Линьков тяжело вздохнул. "Получай! - сказал он себе. - Заслужил ведь!"
   - ...А они смеются! - продолжал Эдик. - Главное, говорят мне:  Стружков
переход во времени совершил, он герой! И он тут как тут появляется! А что,
Стружков на самом деле переход совершил?
   - На самом деле. И, кстати, я должен...
   Но Эдик не отставал. Он спросил, куда  именно  переходил  Стружков,  и,
узнав, что на три дня назад, разочаровался.
   - Всего и делов-то! Тр-руха! А они: герой, герой!
   - Он мог погибнуть, даже если б всего на  пять  минут  передвигался,  -
сухо сказал Линьков. - И мне пора, извините...
   - Нет, минуточку! - взмолился Эдик. - Я только две мысли выскажу:  одну
общественную и одну личную. Я вкратце!
   - Ну, высказывайте вкратце!
   -  Первая  мысль  такая:  запретить  это  нужно!  Или  хотя  бы  строго
засекретить! - торжественно заявил Эдик. - А то,  знаете,  что  получится,
если каждый-всякий?..
   - Что же именно получится, по-вашему? - вяло осведомился Линьков.
   - Труха! - уверенно сказал  Эдик.  -  Ну,  сплошная  труха!  Полезет  в
прошлое какой-нибудь неустойчивый тип, узнает, чего не надо...
   - Как это? Ведь о прошлом и так все знают! - удивился Линьков.
   - Что надо, то знают, - возразил Эдик. - А что не надо, на кой  знать?!
Кому от этого польза? А в будущее тем более нельзя! Мало ли  чего  он  там
увидит! Вернется, пойдет языком трепать, его ж не остановишь...
   - Вы считаете, что будущее - это государственная тайна?  -  осведомился
Линьков.
   - А как же! - убежденно сказал Эдик. - Вне всяких сомнений.
   - К этому вопросу мы вернемся позднее, - слегка поежившись,  проговорил
Линьков. - Давайте второй вопрос, я тороплюсь.
   - Для решения второго вопроса, - сказал Эдик, -  вам  бы  полезно  было
ознакомиться с матерьяльчиком...
   - С каким еще матерьяльчиком?
   - По делу Левицкого! Там и про  Стружкова,  и  вообще...  Я  все  факты
проанализировал, выводы имеются четкие.  Серьезную  работу  проделал,  вот
увидите. И для меня очень важно ваше мнение как специалиста...
   - Видите ли, дело Левицкого уже закончено,  так  что...  И  вообще  мне
сейчас некогда, - тоскуя, сказал Линьков.
   Коновалов почему-то не очень огорчился.
   - Выходит, напрасно я мозги  сушил!  -  почти  весело  заключил  он.  -
Конечно, мне до вас еще расти и расти! Вон  вы  как  дело  решили,  в  два
счета, а я только начал раскачиваться... Так кто же его прихлопнул-то?
   - От сообщений я пока воздерживаюсь, - сухо  ответил  Линьков,  пытаясь
обойти Эдика.
   - Это я понимаю! - с готовностью отозвался Эдик. - Но я к чему  говорил
насчет матерьяльчика? Хотелось, чтобы вы меня на практике проверили, вот я
к чему! Созрело у меня решение вот за эти  дни,  что  я  с  вами  общался.
Решение в плане личной перспективы! А именно - уйти я хочу отсюда!  К  вам
буду  проситься  на  следственную  работу!  А  что?  Образование  у   меня
юридическое. Так? Пробелы - это я на практике ликвидирую! В два счета!
   - Вы это... всерьез? - испуганно спросил Линьков.
   - То есть абсолютно! Мне здесь, понимаете, разворота нет. А  тем  более
теперь. Вот я и хотел узнать ваше мнение...
   - Мое мнение... - сердито начал Линьков, но запнулся и продолжил совсем
в другом тоне: - Вы извините, но на ходу  такие  вопросы  не  решаются!  Я
действительно очень тороплюсь.
   - Правильно, это вы правильно! - Эдик  восхищенно  глядел  на  него.  -
Подумать надо, обсудить...
   Линьков бегом бросился к кабинету Шелеста.


   Окна в кабинете Шелеста были распахнуты настежь, и сизый  табачный  дым
струился наружу, а в комнату вливался влажный прохладный воздух. Шум стоял
невероятный. Смуглый, скуластый парень, яростно сверкая  черными  глазами,
доказывал  преимущества  "градиентного"  метода  над   "однородным",   ему
наперебой возражали двое, а из угла  кто-то  кричал,  что  спорить  вообще
преждевременно. Борис стоял у стола и слушал  улыбаясь.  Шелест  задумчиво
постукивал карандашом по стеклу.
   - Да хватит вам шуметь, ребята! - громко сказал Борис, и все примолкли,
повернувшись к нему. - Дело ведь ясное: надо бы сочетать достоинства обоих
методов. И дальность дистанции, и плавность перехода. О чем  тут  спорить,
непонятно.
   - Что ты  конкретно  предлагаешь?  -  набросился  на  него  черноглазый
парень. - Давай конкретно!
   - Слушай, Расул, в данный момент я  конкретно  могу  предложить  только
одно: подумать. Всем нам посидеть на своих  рабочих  местах  и  хорошенько
подумать. По возможности - параллельно с работой.
   - Совершенно правильно! - отозвался Шелест. - Проблема-то  комплексная.
Вернее, тут целый комплекс проблем. И многое еще надо проверить, уточнить.
Многое. Практически - все.
   Все снова зашумели.
   - Почему же - все?! Переход-то был! И не один! Это же самое главное!  -
кричали наперебой отовсюду. - И побочные эффекты отсутствуют!
   - Если не считать вспышки, - вставил  Борис.  -  Но  это,  по-видимому,
штука безобидная.
   - Это чистый  Допплер!  -  заявил  Расул.  -  Процессы  снаружи  камеры
относительно замедляются, периоды колебаний растягиваются...
   - Очень возможно, что Допплер, - согласился Шелест. -  Но  вы  меня  не
совсем верно поняли. Я говорил о проверке не только для нас с  вами,  а  и
для тех, кто будет определять размеры ассигнований.  Вы  сообразите,  ведь
ассигнования на эти эксперименты потребуются весьма солидные!
   - Да уж... одни затраты энергии чего стоят... - вздохнул кто-то.
   - Ну вот. Представляете себе,  какие  мощные  обоснования  потребуются,
чтобы выбить такие суммы?
   - Переход во времени на всех подействует!  -  убежденно  сказал  Расул,
приложив руку к сердцу. - Даже самый свирепый финансист не  выдержит,  даю
слово! Это же фантастика! Уэллс!
   - Под фантастику денег не дают, - объяснил  Шелест.  -  Нужны  реальные
перспективы. И  хотя  бы  предположительная  практическая  ценность  всего
предприятия.
   - Как это - практическая ценность!  Разве  можно  так  ставить  вопрос!
Почему вы думаете, что... - закричали со всех сторон.
   - А как же вы думали?  Спросят  и  об  этом.  Что  переход  практически
осуществим, это уже доказано, даже в двух  вариантах.  Вот  и  спросят:  а
какова  цель  дальнейших   экспериментов?   Вы   собираетесь   увеличивать
дистанции, наращивать мощность поля и так далее,  а  зачем?  Зачем  вообще
нужно передвигаться во времени?
   - Чтобы добывать информацию... - неуверенно проговорил кто-то.
   - Сообразил, действительно! - с горечью отозвался Борис. - Да ведь если
ты отправишься собирать информацию, тебе из камеры придется  выйти?  Иначе
что ж ты узнаешь? Значит, ты вместе со всей этой информацией окажешься  на
новой мировой линии, которую попутно создашь. А сюда  ничего  не  попадет,
понял?
   - Подожди, как же это? - смущенно забормотал тот.  -  А  ты...  Ах,  ну
да...
   - То-то и оно! -  подтвердил  Шелест.  -  Так  что  же  отвечать,  если
спросят: а зачем вам эти эффектные дорогостоящие экскурсии?
   Все опять зашумели, заспорили.
   - А ваше мнение, Игорь Владимирович? - страстно  допытывался  Расул.  -
Почему вы не говорите?!
   - Да потому, что мне нечего сказать! - ответил Шелест. - Я пока  и  сам
не вижу, зачем нам прогуливаться туда-сюда. Впрочем, нам-то понятно зачем:
просто хотя бы из любопытства. Но если говорить вообще... ну, об интересах
человечества, что ли... - Он развел руками и замолчал.
   -  Н-надо,  к-конечно,  создавать  хронополе...  -   пробормотал   Леня
Чернышев,  утонувший  в  глубинах  громадного  кресла.  -  Т-только  таким
путем...
   Борис повернулся к нему и согласно кивнул.
   - Леня совершенно прав!  -  громко  сказал  он.  -  Создать  хронополе,
изолирующее хронавта от потока времени...
   - Слушай, это бред! - яростно крикнул Расул. -  Тимофеев  доказал,  что
невозможно изолировать объект от окружающего времени! Невозможно!
   - Но ведь он доказал это только для случая однородного поля, - возразил
Борис.
   - Правильно! - поддержал его вихрастый рыжий паренек.  -  Мне  видится,
товарищи, что градиентный метод Стружкова позволит выключить  хронавта  из
потока времени и обеспечить свободный переход с линии на линию...
   - Тебе всегда что-то видится в порядке бреда! - огрызнулся Расул.
   - Н-надо было бы п-потом, - более смело заговорил Чернышев, вынырнув из
кресла, -  запрограммировать  т-такую  защиту,  чтобы  исключить  активное
воздействие хронавта на прошлое... или будущее...  предотвратить  создание
новых  линий.  Это  обеспечило  бы  возможность  пассивного  наблюдения...
М-можно было бы еще разработать систему сигнализации...
   Шелест, все время слушавший с непроницаемым вялом, усмехнулся.
   - Вот  именно:  сигнализация!  -  сказал  он.  -  Семафоры,  светофоры,
регулировщики, правила хронодвижения! Еще неизвестно, возможна ли хотя  бы
в принципе такая защита, а вас уже вон куда заносит!
   "А  ведь  здорово  было  бы!  -  подумал  Линьков,  начиная   понемногу
разбираться в сути спора. - Подошел ты к какой-то штуке, хочешь ее  взять,
а у тебя на приборе красный глазок подмигивает: не тронь, мол, а то  домой
не вернешься! Непонятно, правда, что  же  можно  будет  трогать?  Пожалуй,
только самого себя... Но главное, чтобы наблюдать можно было! Какие-нибудь
исторические события в натуре, например...
   - Игорь  Владимирович,  вас  Москва  вызывает,  -  сказала  секретарша,
просунув голову в дверь.
   - Шелест у телефона, - сказал Шелест, сняв трубку. - Хорошо, подожду! -
Он  прикрыл  мембрану  ладонью  и  сказал:  -  Это,   наверное,   Вячеслав
Феликсович. Да и вообще на первый раз хватит, товарищи. В ближайшее  время
мы этот  разговор,  конечно,  продолжим,  а  вы  пока  обдумывайте  все  и
готовьтесь к обсуждению... Вячеслав Феликсович вернется, к тому же, а  при
его участии дискуссия сразу пойдет  на  более  высоком  уровне...  А  пока
заканчиваем. Спасибо всем!
   Тут он увидел Линькова  и  многозначительно  улыбнулся  ему,  показывая
глазами на Бориса.
   "Они тут уже установили истину, - решил  Линьков,  -  и  Шелест  хочет,
чтобы я поскорее узнал все, перестал блуждать  в  потемках...  Ну  что  ж,
проверим свои выкладки на практике!"
   Он двинулся к Борису сквозь  нестройный  поток  хронофизиков,  которые,
продолжая спорить и переругиваться,  тянулись  к  двери.  Шелест  негромко
басил в трубку:
   - Нет, нет, ваше присутствие здесь абсолютно необходимо! Обойдутся  они
без вас, тут дела важнее... Никаких  неприятностей,  кроме  тех,  что  вам
известны, наоборот... Ну,  по  телефону  это  невозможно  объяснить...  Да
хотите, я сейчас дам "молнию" насчет необходимости  приезда,  покажете  ее
там - и все!.. Вячеслав Феликсович, когда вы узнаете, в чем дело...
   Борис заметил Линькова и начал пробираться к нему навстречу. Они отошли
в глубину кабинета, где уже было пусто, и стали  у  окна.  Борис  держался
теперь спокойно и свободно, без напряжения и  растерянности,  но  глаза  у
него время от времени становились будто невидящими и губы начинали  слегка
подергиваться.
   - Нам с вами, собственно говоря, нужно заново познакомиться,  -  сказал
он с полуулыбкой. - Жаль, что вы не пришли к началу, когда я  здесь  давал
некоторые разъяснения...
   - Да на меня Коновалов навалился, - извиняющимся тоном сообщил Линьков.
- Благодаря закалке и тренировке я отделался  легкими  ушибами,  но  время
было потеряно. А разъяснения ваши мне все равно придется выслушать в более
спокойной обстановке. Мне ведь надо записать их и... ну, приобщить к  делу
о смерти Левицкого, - скороговоркой закончил он, злясь на себя.
   Борис невидяще поглядел на него.
   - Да, смерть Левицкого и здесь, у вас, осталась смертью... ничего я  не
добился, только сам вот... Впрочем, вы еще не понимаете, о чем я...
   - Может быть, и понимаю,  -  осторожно  сказал  Линьков.  -  А  вы  уже
сообразили, кому обязаны тем, что очутились тут, у нас?
   - Сообразил! - совсем иначе, оживленно ответил Борис.  -  Выходит,  что
самому себе... то есть здешнему себе! - Тут  он  запнулся  и  недоумевающе
поглядел на Линькова: - Постойте! А  вы-то  откуда  это  знаете,  если  не
слышали, что я говорил? Тут никто ведь этого не знал! Даже Шелест не сразу
понял!
   - Додумался... по долгу службы,  -  с  нарочитой  скромностью  произнес
Линьков и сам поморщился от  этого  постного,  лицемерного  тона,  которым
старался прикрыть мальчишеское торжество.
   - Как это "по долгу службы"? - удивился Борис. - Вы разве хронофизик?
   - Где там! - уже обычным своим тоном  сказал  Линьков.  -  Дилетант  я.
Физик-недоучка. Ох и задали вы мне работу, товарищи Стружковы-Левицкие! Да
еще накануне отпуска! Я прямо боялся, что мозги у меня  перегорят,  голову
все ощупывал...
   - Однако же! - ошеломленно отозвался Борис. - Недоучка! Интересно,  что
же было бы, если б вы  доучились?  Значит,  пошевелили  вы  мозгами  перед
отпуском  -  и  порядочек?  И  все  эти  хронофизические  загадки,  словно
кроссворд, решили? Ничего себе! Послушайте, дилетант-недоучка,  может,  вы
снизойдете до того, чтобы объяснить бедному специалисту, каким это образом
вы вдруг решили применять хронофизические категории в криминалистике?  Дух
Эйнштейна вам явился, что ли?
   - Видите ли, когда я узнал о переходе Стружкова... здешнего... и понял,
что путешествия во времени уже стали реальностью... - начал Линьков.
   - Это я понимаю! - нетерпеливо перебил  его  Борис.  -  На  собственном
опыте  знаю,  какая  это  мощная  встряска  и  какие   перспективы   сразу
открываются! Но  я  ведь  получил  аналогичную  информацию  -  о  переходе
Аркадия! И сам совершил переход! И вообще для меня  это  значило  во  всех
смыслах неизмеримо больше, чем для вас! Однако я свалился  в  этот  мир  с
полнейшим хаосом в мозгах, не мог никак понять, куда  и  почему  попал,  и
только после разговора с Ниной начал  понемногу  соображать.  А  вы  уж  и
насчет двух Аркадиев, я вижу, додумались. Не имея записки!  И  что  же  вы
скажете в свое оправдание, чудотворец самоучка?
   Линькову было не  по  себе  от  этих  иронических  восторгов.  Он  даже
заподозрил,  что  Борис  попросту  смеется   над   ним,   высмеивает   его
поползновения состязаться с хронофизиками на  их  территории.  Поэтому  он
ничего  не  стал  объяснять,  а  достал  из  папки  спичечный  коробок   с
изображением дятла и протянул Борису.
   - Это ключ к истории Левицкого, - хмуро сказал он.
   Борис недоумевающе разглядывал коробок.
   - Не доходит! - сказал он наконец. - Сжальтесь над  профаном,  маэстро,
откройте тайну!
   - Дата! - пробормотал Линьков неохотно. - Посмотрите на дату!
   - Дату? Где? Ах ты... действительно! 1976 год. Откуда это у вас? Может,
вы там побывали самолично? Я уж ничему не удивлюсь!
   - Нет, я просто нашел это в зале хронокамер.
   - Чисто случайно, разумеется? - язвительно осведомился Борис.
   - Не  совсем...  Этому  предшествовали  логические  выкладки.  Я  искал
подтверждений...
   - И нашли! - Борис покрутил головой. - Слушайте, а  может,  вы  все  же
бросите криминалистику и... доучитесь?
   Линьков молчал. Борис поглядел на него и смущенно хмыкнул.
   - Вы, кажется, на меня обиделись? Пожалуйста, не надо!  Просто  у  меня
такая нелепая манера острить. Найдет на меня ни с того ни с сего такой зуд
острословия,  и  остановиться  не  могу.  А  по  сути  я  вполне  искренне
восхищаюсь вами, даю слово! Ну, мир?
   - Безусловно! - отозвался Линьков. - Да ничего и не было, это я  просто
от усталости куксился.
   "А к тому же мне причи