го так долго? Очередь, что ли? -  промычал  я,  активно  работая
челюстями.
   - Очередь, - рассеянно подтвердил Аркадий.
   Я искоса поглядывал на него и восхищался: до  чего  натурально  играет!
Как он небрежно произнес: "Ну, пошли, что ли, в институт!" Мне тогда  и  в
голову не пришло, что он "нетутошний"! Но сам-то он отлично знал, что  ему
в институт дорога заказана! Интересно, с какой же целью он блефует?
   Я уже утолил самый  острый  голод,  и  теперь  намеренно  снизил  темп:
старательно прожевывал хлеб, не торопясь прихлебывал из  бутылки.  Аркадий
молча курил, откинувшись на спинку скамейки, и  тоже,  видимо,  никуда  не
торопился. Брови он свел к переносице, на лбу легла глубокая  вертикальная
складка - тише, Левицкий думает! Что же он думает  обо  мне,  хотел  бы  я
знать?
   Он никак не может предположить, что я следую за  ним  из  прошлого.  Он
ведь в хронокамеру вошел раньше меня, это ясно. Значит,  он  может  думать
только одно: что я "здешний" Борис. Так сказать,  Борис  Стружков  образца
семьдесят шестого года, Борис-76 для краткости. А поскольку я, увидав его,
не удивился, не ужаснулся и ни о чем таком не спросил, Аркадий должен  был
сделать вывод, что я его тоже принимаю за "здешнего".  Как  бы  обозначить
"здешнего" Аркадия? Придется, видимо, так: Аркадий-76-бис. А то ведь  этот
пижон с медными кнопками - тоже Аркадий-76, только из другого  мира.  И  в
этом мире должен существовать его двойник. Так же, как и мой.
   Я попытался прикинуть в уме, как это получается. Вот я прибыл в прошлое
и встретил в прошлом самого себя. Нас, стало быть, уже двое.  Если  я  там
останусь, нас так и будет  все  время  двое.  Ну,  а  если  я  перепрыгну,
например, на год вперед - что тогда? Ясно,  я  опять  должен  встретить  в
будущем своего двойника. То же самое и  с  Аркадием:  его  двойник  сейчас
сидит, должно  быть,  в  лаборатории,  телефон  28-51,  и  вкалывает,  как
положено, с Борисом-76 на пару, пока мы тут с  этим  Аркадием  друг  другу
головы морочим... Нет, постой, что-то  здесь  не  ладится...  Ах,  ну  да!
Откуда же тут возьмется второй Аркадий, если он умер два  года  назад?  Не
должен существовать никакой "здешний" Аркадий!
   А между  тем  он  существует!  И  живет  все  там  же,  и  вчера  утром
разговаривал с Анной Николаевной, и в комнате у него все по-прежнему... То
есть,  наверное,  что-нибудь  переменилось,  но  я  не  успел  разглядеть.
Значит... значит, в этом мире, в измененном мире,  Аркадий  не  умирал!  И
значит, это мое вмешательство так изменило события, что он не умер!
   Я вздохнул с глубоким облегчением,  выпил  последний  глоток  кефира  и
стряхнул хлебные крошки с колен. Все! Больше не напугаете  меня  временной
петлей! Нет никакой петли, ничьих  я  действий  не  повторяю  и  к  смерти
Аркадия непричастен... Зато явно причастен к его здешнему "воскресению"!
   Аркадий сидел насупившись и яростно  ковырял  дорожку  носком  шикарной
зеленоватой туфли. Я посмотрел на него и слегка усмехнулся.  Прямо  прирос
Аркашенька к скамейке! Видать, что-то ему от меня нужно. Да  понятно  что:
добыть побольше информации об этом  мире.  Но  раскрывать  свои  карты  он
почему-то не хочет, вот и крутится  вокруг  да  около,  ждет,  что  я  сам
заговорю.
   Все это я правильно сообразил, но, видимо, чересчур  углубился  в  свои
соображения, потому что Аркадий поймал меня врасплох. Он этак небрежно, не
глядя на меня, сказал:
   - Все же, Борька, чудно как-то получается: торчим мы с тобой в  сквере,
а там лаборатория пустая стоит...
   - Почему пустая? - запротестовал я, не успев подумать. - Там ведь...
   Тут я осекся, но поздновато... Разомлел от  радости,  почил  на  лаврах
детектива-любителя! Еще секунда - и брякнул бы: "Там ведь наши дубли!"
   Нет, Аркадий хорошо рассчитал, удар был классный,  ничего  не  скажешь!
Если я только притворяюсь, что принимаю  его  за  "здешнего"  Аркадия,  то
сгоряча могу ляпнуть: "Там ведь тоже Аркадий, в лаборатории..."
   Значит, ему прежде всего хочется выяснить, есть ли тут его двойник! Ну,
естественно... От этого ведь зависит его судьба в измененном мире.
   Аркадий словно и не заметил моей обмолвки - все так же яростно  ковырял
туфлей песок. Но я понимал, что в мозгу его идет сейчас бешеная  работа  -
он взвешивает все возможные значения этой обмолвки. Если я хотел  сказать,
что в лаборатории уже есть один Аркадий, значит, я прекрасно понимаю,  кто
передо мной, но почему-то скрываю это. Но, может, я совсем  не  это  хотел
сказать, может, я простодушно принимаю его за "здешнего" Аркадия?  Как  бы
это половчее атаковать меня снова?
   Ну-ка сделаю теперь я свой ход!
   - А знаешь, - сказал я, с сожалением заглядывая в пустую бутылку, - ты,
пожалуй, прав. Мой человечек явно теперь не придет, и тут торчать неудобно
даже. Пойдем-ка мы с тобой да включимся в трудовой процесс...
   Аркадий нервно дернулся, услышав это. Он даже позеленел слегка.
   - Пойдем... вообще-то пора бы... - неуверенно пробормотал он.
   Мы вышли из сквера и медленно двинулись к институту.  Я  поглядывал  на
Аркадия сбоку и думал: "А чего он, собственно, секретничает? И вообще  где
же он был и что делал со вчерашнего вечера? Неужели так и не смог выяснить
до сих пор хотя бы насчет своего двойника?"
   Аркадий внезапно спросил, глядя в сторону:
   - Слушай, у тебя случайно нет с собой... снотворного?
   Рука  моя  невольно  дернулась  к  внутреннему  карману,   где   лежали
таблетки... его  же  собственные  таблетки!  Хотя  нет,  не  его...  моего
Аркадия.
   Постой, какого еще "моего"? Мой Аркадий проглотил яд, это  подтверждено
протоколом вскрытия! Стало быть, есть еще один Аркадий?  Ах,  ну  да,  это
таблетки "здешнего" Аркадия,  которого  я  назвал  "Аркадий-76-бис".  Нет,
здесь  без  карандаша  и  бумаги  моментально  запутаешься!  Но  все   это
молниеносно промелькнуло у меня в мозгу, а  с  ответом  я  не  задержался,
сказал равнодушно:
   - Что ты, я уж и не помню, когда оно у меня было! Мне  ведь  оно  ни  к
чему, ты же знаешь...
   Аркадий даже зубами скрипнул от злости  и  разочарования.  Вопрос  этот
явно имел для него какой-то важный смысл, а я ответил не в жилу, вот он  и
разозлился.  Действительно,  бедняжечка  Аркадий:  старается,  изощряется,
рассчитывает сложнейшие многоходовые комбинации - и  все  впустую,  некому
оценить его способности и энергию! Ничего, Аркашенька, я ценю, я все вижу,
- ты даже вспотел от напряжения.
   Аркадий действительно который раз уже  прикладывал  носовой  платок  ко
лбу, слегка прихлопывая его, как промокашку.  Потел  он"  конечно,  не  от
жары: утро было довольно прохладное. Мы  с  каждым  шагом  приближались  к
институту, и Аркадий отчаянно нервничал, но сдаваться не хотел.
   Неужели мое поведение ни на секунду не показалось ему странным? Или  он
настолько поглощен своими делами, что обо мне  толком  и  не  думает?  Как
принял исходную установку, что я -  "здешний"  Борис  и  принимаю  его  за
"здешнего" Аркадия, так и не слезает с нее. Вот осел упрямый! Помочь  ему,
что ли?
   - Аркашенька, - сказал я умоляюще, - открой как  другу:  где  ты  такой
костюмчик отхватил?
   Он с надеждой посмотрел на меня. Еще бы! Если я  задаю  такие  вопросы,
значит, я о "своем" Аркадии не все знаю, а тогда...
   - Ты разве не помнишь? - Он говорил осторожно, будто  по  тонкому  льду
ступал. - Я ведь тебе рассказывал...
   - А-а! Правильно ведь, рассказывал! - закричал  я,  имитируя  радостное
облегчение.
   У Аркадия лицо вытянулось от изумления. Он-то ведь прекрасно знал,  что
никогда он мне -  вернее,  тому,  за  кого  он  меня  принимал,  -  ничего
подобного не говорил! Он считал, что мы с ним впервые в жизни  встретились
- и, пожалуй, только в этом он не ошибался.
   - Помню, как же! - Я улыбался весело и  безжалостно.  -  Это  ведь  тот
самый  материальчик,  который  Зоя  тебе  преподнесла  по   случаю   вашей
годовщины? Она всем хвалилась, как тебя осчастливила!
   Аркадий  поперхнулся,  заморгал,  даже  носом  шмыгнул.  Он  был   явно
травмирован, но мне хотелось еще подбавить. Раз уж я  ему  жену  придумал,
так надо ее поярче обрисовать!
   - А что, неверная информация?  -  сочувственно  спросил  я.  -  Да  уж,
Зоенька соврет - недорого  возьмет!  Но  ты  не  расстраивайся,  она  ведь
любя...
   Ну, пожалуй, хватит! Смуглое лицо Аркадия сделалось серо-желтым  -  это
он так бледнел, - и в глазах у него появилось затравленное выражение.
   Мы были шагах  в  десяти  от  проходной,  и  меня  уже  ноги  не  очень
слушались. Куда Аркадий лезет?! Вот выйдет кто-нибудь  из  института  -  и
такая каша заварится! Но тут Аркадий остановился и хмуро сказал:
   - Совсем забыл: мне позвонить надо! Ты иди, я чуть позднее приду.
   Эх, балбесы мы! Оба ведь трясемся от страха, а все танцуем  друг  перед
другом, как Манилов с Чичиковым. "Мол, ты первый иди!" - "Нет, раньше ты!"
А сами только и думаем, как бы поскорее удрать с этого опасного места!  Но
преимущества были на моей стороне, и я  не  собирался  отказывать  себе  в
удовольствии.
   - Из лаборатории позвонишь! - решительно сказал я. - Мы и так уж  целый
час проканителились, пора и честь знать! Пошли, пошли!
   Я сам себе удивлялся - вот это называется блефовать! Раньше я за  собой
таких талантов не замечал: может, они развились от перебросок во времени?
   Аркадий затравленно посмотрел на меня.
   - Нет уж! - огрызнулся он, потеряв самообладание. - Я отсюда позвоню!
   - Да ты чего кипятишься? - с фальшивым добродушием спросил я.  -  Звони
на здоровье. Я тебя подожду...
   Аркадий сердито и  растерянно  отвернулся.  Видно  было,  что  ему  уже
хочется только одного - поскорее отделаться от меня, от "здешнего" Бориса,
безмозглого типа,  который  почему-то  нахально  прогуливает,  шляется  по
улицам и ни на копейку деликатности не имеет!
   - Где ты меня подождешь? - нетерпеливо спросил Аркадий.  -  Здесь,  что
ли?
   - Нет, зачем же! - ласково улыбаясь, ответил я. - Еще Селиванов выйдет,
шум подымет, ты же знаешь, какой он вредный...
   Аркадий заскрежетал зубами, но промолчал,  а  я,  шагая  с  ним  рядом,
сочинял вовсю:
   - Знаешь, что он мне  вчера  сказал,  Селиванов-то  наш,  на  собрании?
Передайте, говорит, вашему Левицкому, что он пижон.
   Аркадий резко остановился:
   - Кто это сказал?
   - Как - кто? - Я удивленно посмотрел на него. - Я ж тебе  говорю:  Юрий
Матвеевич. Товарищ Селиванов собственной персоной. Да ты не огорчайся.  Ну
его, сам он пижон!
   Я мог резвиться на просторе: Аркадий понятия не имел,  что  делается  в
этом институте. Как и я, впрочем. Но инициатива была в моих  руках.  Белые
начинают - и выигрывают!
   - Ну ладно, - пробормотал Аркадий, - я ему это припомню...
   Держится! Упорно не выходит из роли! Вот ведь характер!
   Мы опять вернулись на угол, к скверику,  -  ближе  автоматов  не  было.
Аркадий вошел в кабинку, я видел, как он опускает монету и набирает номер.
Первая цифра - явно двойка... так, теперь откуда-то из  середины  диска...
теперь из конца... а это  единица...  25-81.  Понятно!  Он-то  этот  номер
знает...
   Неужели он только сейчас догадался позвонить? Ведь это проще простого -
чужим голосом позвать Левицкого, попросить  его  срочно  выйти...  Постой,
постой! Что же это получается?
   Когда я мысленно произнес: "говорить  чужим  голосом",  эти  слова  мне
кое-что напомнили. А потом - еще кое-что. И мне что-то совсем  расхотелось
потешаться над Аркадием  и  радоваться  своему  школьническому  остроумию.
Улыбка еще  держалась  некоторое  время,  словно  приклеенная  к  лицу,  и
неестественно растягивала губы; потом я спохватился и согнал  эту  нелепую
улыбку.
   Говорить чужим голосом по телефону... А  кто  же  это  говорил  сегодня
утром с Анной Николаевной, нарочно хрипя  и  бормоча,  чтобы  она  его  не
узнала? И почему "здешний" Аркадий сегодня не ночевал дома? И почему  тот,
кто назначал ему свидание "на нашем месте", на это свидание не  явился?  И
"здешний" Аркадий - тоже? И почему, откуда ни  возьмись,  пришел  в  сквер
Аркадий-путешественник? Как он узнал о назначенном свидании? Что  это  все
означает? Что свидание на самом деле состоялось ровно в восемь часов, но в
каком-то другом месте? Или что тот Аркадий, который сейчас торчит в  будке
автомата, все-таки и есть "здешний" Аркадий и свидание в сквере  сорвалось
случайно, а загадочный  "незнакомец"  явится  в  лабораторию  сразу  после
работы, как в "моем" мире? И кто сидел в  комнате  Аркадия?  И  почему  он
удрал, услыхав условный звонок - наш с Аркадием условный  звонок?  Словом,
вопросы посыпались, как из дырявого мешка... За "здешним" настоящим  пошло
"тамошнее" прошлое. Те загадки, из-за которых я отправился  в  сумасшедшее
путешествие без надежды вернуться и которые так и остались неразгаданными.
Почему все-таки погиб Аркадий? Кого  Ленечка  Чернышев  и  Нина  видели  в
лаборатории? Какой Борис был там?
   Поток уже давно захлестнул меня, я беспомощно барахтался, пытаясь  хоть
на секунду вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуху... Подумать только -
минуты три назад мне казалось, что я все понял, все разгадал!
   Если б у меня в распоряжении был хоть часок, хоть полчасика,  может,  я
теперь и распутал бы кое-что. Но у  меня  и  пяти  минут  не  было!  Дверь
телефонной будки распахнулась, и Аркадий вышел.
   Он совершенно переменился. Куда девались растерянность,  подавленность,
затравленный  взгляд!  Передо   мной   снова   был   прежний   Аркадий   -
самоуверенный, слегка насмешливый. Что же это он выяснил? С кем поговорил?
С Аркадием? Или с Борисом?
   Аркадий  подходил,  засунув  руки  в  карманы  и   с   интересом   меня
разглядывая.
   -  Ну-ну,  -  покровительственно  сказал  он,  -  так  ты  говоришь,  в
лабораторию хотел пойти?
   Ого! Кажется, теперь инициатива перешла в его руки!  Нет,  это  мы  еще
посмотрим! Допустим, ты выяснил, что я - не "здешний" Борис. Ну, а  дальше
что? То-то и оно: больше ты ничего не знаешь и знать не можешь.
   - А ты - нет? - нахально удивился я. - Давно бы пора, между  прочим!  В
самом деле, пойдем-ка мы!
   - Пойдем, - неожиданно кротко сказал Аркадий. - Действительно, пора!
   Я ничего не сказал, только  глянул  на  него  искоса.  Мы  повернулись,
словно по команде, и в третий раз за это  утро  зашагали  по  коротенькому
отрезку улицы от сквера до института. По-моему, у нас  даже  носки  туфель
поднимались на одинаковую высоту,  как  у  солдат  на  параде.  Во  всяком
случае, шагали мы не менее торжественно.
   Так мы домаршировали до проходной, одновременно протянули руки к  двери
- и одновременно отдернули  их,  словно  обжегшись.  Несколько  секунд  мы
помолчали, собираясь с силами. Аркадий, конечно, справился с собой раньше,
чем я.
   - Прошу вас, сударь, - ехидно сказал он, галантным жестом  указывая  на
дверь.
   - Нет, это я вас прошу! - не сдаваясь, возразил я.
   Продолжать эту дурацкую сцену было вроде и не к чему: оба мы  понимали,
что в институт никто из нас входить не собирается.  Но  и  отступить  было
трудно.
   - Ах, вот вы как! - надменно сказал Аркадий. - В таком случае, да будет
вам известно, сударь, я вообще не войду в эту дверь!
   - Я, со своей стороны,  категорически  отказываюсь  войти  раньше  вас,
сударь! - откликнулся я.
   Аркадий поглядел на меня, что-то обдумывая.
   - Ну что ж, - процедил он наконец, презрительно улыбаясь. - Самозванцев
следует сечь! Публично, сударь!
   Прежде чем я успел опомниться, он рванул дверь  и  вошел  в  проходную.
Дверь за ним захлопнулась со странным,  насмешливым  скрипом  -  то  ли  я
раньше не прислушивался, то ли звук этот  существовал  только  в  здешнем,
измененном мире...
   Я стоял разинув рот и тупо глазел на  эту  дверь,  обитую  черным,  уже
поседевшим на швах дерматином. А у нас... а  _там_  она  тоже  обита  этой
паскудной штукой? Или только в _этом_ мире?
   О чем я думаю, что мне эта дверь! Да, конечно... Однако она закрылась и
не открывается. Аркадий не вылетает обратно, весь красный, кляня  себя  за
нахальство и легкомыслие. Аркадий пошел в институт! Ну что же это? Что это
может означать?
   Который раз за эти дни я  задавал  себе  этот  сакраментальный  вопрос!
Который раз натыкался на внезапные провалы и преграды и не мог понять, что
стоит по ту сторону  -  пустота  или  разгадка!  Когда  же  кончится  этот
проклятый лабиринт, когда я выберусь на волю  и  смогу  дать  отдых  своим
мозгам - они ведь просто лопаются от натуги!
   Аркадий пошел в  институт!  Неужели  я  неправильно  рассчитал,  и  это
"здешний" Аркадий? С чего я, собственно, начал разматывать эту ниточку?  С
костюма? Эх ты, Мегрэ без трубки! Да почем ты знаешь, что здесь  не  носят
именно таких костюмов?! Ты проверял это? Ты установил хотя бы  при  помощи
примитивного визуального наблюдения, какова ширина  отворотов  у  пиджаков
здешних граждан? Слова Нины вспомнил? А если тот  Аркадий,  которого  Нина
встретила, был сам по себе, а этот - сам по себе, тогда  что?  Тогда  влип
ты, брат, по самую макушку!
   Но ругал я себя больше от тоски и растерянности. Я все же верил, что не
ошибся. Очень уж хорошая у  меня  получилась  система  -  такая  она  была
стройная, такая изящная, не хотелось с ней расставаться... А если какой-то
факт не укладывается в нее, тем хуже для этого факта.
   Я зачем-то потрогал дверную ручку, потоптался у проходной, потом отошел
в сторонку. Мне было безразлично, видят ли меня из проходной или  даже  из
окон института. Я сейчас хотел одного - спрятаться в какой-нибудь укромный
уголок и там дождаться конца всей этой истории. Пускай все будет без меня,
не  нужно  мне  славы,  не  нужно  мне   лавров,   я   скромный,   простой
путешественник во времени, я напутешествовался досыта, устал, мне бы  лечь
да укрыться. Вот  пойду  я  сейчас  домой,  к  своему  двойнику,  к  этому
благородному самоотверженному труженику, открою его комнату своим ключом -
надеюсь, он не вздумал сменить замок? - и завалюсь спать. И пускай он  сам
разбирается во всей этой катавасии, а я уже сыт по горло!
   Преотлично я понимал, что нет такого уголка, куда можно спрятаться.  Не
было его даже в том, "моем" мире, а здесь и  подавно!  Можно,  разумеется,
помечтать об этом несуществующем  укрытии...  или  представить  себе,  как
обалдеет "здешний" Борис, если явится после работы домой и увидит,  что  я
мирно храплю на его диван-кровати... Можно еще...
   Но я не успел додумать, какие еще призрачные выгоды  можно  извлечь  из
моего теперешнего положения.  Дверь  проходной  распахнулась,  с  грохотом
отлетела к стене, и на пороге появился Аркадий!
   Он  не  просто  вышел  -  он  именно   появился,   возник,   прямо-таки
материализовался из черного прямоугольника дверного проема и  явно  нес  в
себе колоссальный заряд энергии. Возникнув, он стремительно обвел взглядом
окружающий его мир, и я видел, что взгляд этот разыскивает меня!
   Напрасно я старался исчезнуть - тихо, без той эффектности и блеска, что
сопутствовали появлению Аркадия, - напрасно  прижимался  изо  всех  сил  к
старому дуплистому ясеню, у которого стоял: взгляд Аркадия остановился  на
мне, и я с тяжелым вздохом оторвался от ствола ясеня.
   Аркадий, торжествующе улыбаясь, зашагал мне навстречу.
   - Ну, иди сюда, самозванец! - ласково сказал он. - Иди, иди, я тебя  не
трону!
   - Сам ты самозванец! - неожиданно для самого себя обиделся я.
   - А это мы  посмотрим!  -  все  так  же  ласково  возразил  Аркадий.  -
Посмотрим, поглядим... - пропел он, все  приближаясь  ко  мне.  -  Значит,
Селиванов меня обозвал? Юрий... э...
   - Матвеевич... - неохотно подсказал я.
   - Именно вот, Матвеевич! И давно он у вас в институте работает?
   Он подошел вплотную и разглядывал  меня  с  холодным  интересом  удава,
который уже загипнотизировал кролика и теперь прикидывает,  как  поудобней
его заглотать.
   - Караул! - шепотом закричал я. - Я  буду  жаловаться!  Я  до  мес