нец
благоухающего лавандой бассейна, а главное - метание бревен и сюрикенов
несколько подуспокоили смятенную душу оскорбленного и униженного, но даже
четыре часа спустя, уже вволю попарившись в сауне и более-менее
восстановив руины веры в торжество справедливости, Арчи не успокоился в
полной мере.
  Во всяком случае, ликантро-тренинг поначалу не задался.
  Стоило, отрешившись от всяческой суеты и как следует собравшись, дать
естеству импульс к перевоплощению, как начинался сплошной конфуз. Стоя
перед непременным зеркалом - боже милостивый, знал бы кто-нибудь, до чего
надоели лучшему волколаку Федерации эти зеркала! - Арчибальд Доженко
чувствовал, что вполне готов залаять...
  Он делал одну попытку за другой. И раз за разом в глаза ему, криво
усмехаясь, таращилось нечто неудобо-описуемое.
  Ну!!!
  Что там в зеркале?
  Угу. Левые лапы - вполне, зато правые остались человеческими. Особенно
задняя. И нос почему-то лиловый.
  Нет. Такие вервольфы Федерации не нужны...
  Еще разик.
  Ну же!!!
  Откуда взялась эта шея? Он что, жирафа?!
  Еще р-разок.
  И так - сто минут подряд, сцепив зубы, с тупым упорством хохластого
бомборджийского туукана, способного сутки напролет, не останавливаясь ни
на мгновение, долбить иоб....
  Ровно в 14.00 воля и упорство возобладали. Двадцать третье, судя по
сообщению компа (сам штабс-капитан Доженко давно уже потерял счет
попыткам), отражение было именно таким, каким ему следовало быть.
  Любуясь собою, Арчи едва не заурчал.
  Сдержался.
  Но все-таки шумно втянул ноздрями воздух и облизнулся.
  Ну что, господа хорошие? Скажете, собака? Э, нет. Этот красавец,
отражающийся в зеркале, никакая вам не собака. Это - волк! Положительно,
волк. Самый что ни на есть настоящий. Степной. Why not? Желающим поспорить
рекомендуется повнимательнее присмотреться. К оскалу.
  Арчи был импозантен. Мало того, Арчи был воистину мат„р.
  "Да я ж красавец, - с жарким и яростным восторгом подумал он. - Не иначе,
неизвестный волчий принц-инкогнито".
  Ну, а что уши вислые, окрас не тот и хвост крендельком, так это уж,
извините-подвиньтесь, не его вина. Очень возможно, что бабушка согрешила с
водолазом. То-то, вот, смотрите - на морде - белое пятно. Откуда оно,
спрашивается?
  Да уж. Контора - учреждение с большим вкусом, не возьмет она первого
попавшегося оборотня-дворнягу...
  Удачное воплощение окончательно примирило Арчи с объективной реальностью,
данной ему в ощущениях.
  Апельсиновый сок, даром что консервированный, оказался свеж и душист. Тост
был поджаристым, бекончик постненьким, а яичко - всмятку, именно так, как
подавала к завтраку мама Тамара. Да и робопартнер, обычно - дурак дураком,
на сей раз оказался в ударе. Он продул Арчибальду пять партий в
"американку" подряд, затем выиграл и проиграл по две, исключив тем самым
подозрения в вульгарном подыгрывании. А непременные анекдоты его были в
меру пошлы и не слишком бородаты, так что Арчи то и дело приходилось,
отложив кий, прерывать партию, чтобы вволю похохотать над очередной
байкой...
  И комп, кажется, тоже взял себя в руки, вежливо, безо всякой настырности,
напомнив: пора работать с документами.
  Пора так пора. Хотя и осточертело. Изо дня в день информаторий пичкал
клиента одним и тем же набором данных, вызубренных уже до автоматизма. В
результате чего ныне, на исходе второй недели затворничества, самое
название планеты, где ему, очевидно, предстояло работать, вызывало у
штабс-капитана Доженко омерзение. Судите сами: Валькирия! Ведь это же
зубастые, подсиненные льдом скалы, это извилистые прорези шхер, опушенные
по краям мшистым лишайником, наползающим на кромку прибоя, это затканное
серым туманом небо, почти не согреваемое блеклым, в цвет остывающей рыбьей
чешуи северным солнцем. Это печальная песня слепой Сольвейг, верно и
безнадежно ожидающей возлюбленного, которому не суждено вернуться, потому
что сгинул он много лет назад в дальнем походе за семь морей, когда
перегруженный добычей драконоглавый корабль, зачерпнув бортом соленой
воды, встал на дыбы и ушел в пенную глубь, сломавшись под ударами тяжелых
кружевных валов.
  Вот что такое Валькирия!
  А здесь?
  Сплошные джунгли, упирающиеся в песчаные плоскогорья. Чудовищная
влажность. Дикари-аборигены, весьма похожие на Homo Sapiens. Одичавшие
потомки первых земных колонистов, на Homo Sapiens похожие значительно
меньше. И прочая фигня.
  Короче говоря, глухая провинция, не имеющая даже сколько-нибудь приличного
космопорта. Один из десятков Внешних Миров, так и не оправившихся после
печальной памяти Третьего Кризиса.
  Все содержимое файлов, предоставленных на ознакомление Арчи, любой
поклонник сомнительной экзотики мог бы без труда найти, порывшись недельку
в энциклопедиях, в крайнем случае, запросив о помощи Библиотеку. В них не
было ничего, способного объяснить причину столь срочного вызова...
  А вот разделы, представлявшие интерес, такие, к примеру, как папка
"Конфиденциальная информация", были закрыты наглухо, и, как выяснилось,
даже утонченно пиратскими методами, в которых Арчи, кстати, являлся
великим докой, вскрыть их невозможно. Единственным достижением явилось
появление на дисплее метки "Экстра-Ноль" и предупреждения: "Настоящие
сведения являются государственной тайной. В случае дальнейших попыток
вскрытия файла вы будете нести ответственность по статье 58 "прим"
Уголовного кодекса Галактической Федерации".
  Каково? Лишать офицера, готовящегося к исполнению задания, полного объема
информации - это даже не свинство.
  Это, знаете ли, настораживает. С "X-files" не шалят.
  С этой аксиомы начинаются установочные сессии в Академии.
  Сопоставляй, твердят наставники. Анализируй. Консультируйся со старшими,
чем чаще, тем лучше. И никогда не бойся мыслить творчески. Лучше ошибиться
в процессе подготовки к заданию, получить выволочку, а затем просчитать
допущенный промах и учесть его, нежели опростоволоситься в ходе исполнения.
  Так наставляют молодняк бывалые ветераны. Подчеркивая: во Внешних Мирах
нет мелочей, и если видишь муху, без малейших сомнений используй
крупнокалиберный "бегемот". Лучше потом посмеяться над своей милой
мнительностью в компании друзей, нежели предоставлять семье возможность
получать за тебя пенсию. Даже такую, какую выплачивает семьям погибших
сотрудников правительство Федерации.
  Тщательная подготовка и всесторонняя осведомленность - вот киты, на чьих
спинах стоит Контора.
  Так какого же, pardon, xepa?!!
  А тот факт, что даже у господина генерала, уважаемого нашего директора,
допуск всего лишь "Экстра-Два", ничего и никого не оправдывает. Если,
конечно, господин генерал не собирается оторвать жирную жопу от мягкого
кресла и составить штабс-капитану Доженко компанию в прогулке на эту самую
Валькирию...
  Последнее, впрочем, было подумано с оглядкой на стены.
  Субординация есть субординация.
  Ну что ж, раньше начали, раньше кончили, святое правило...
  Арчи опустился в кресло, мягко спружинившее под семьюдесятью пятью кило
пока еще живого веса, прикрепил к вискам сенсоры экрана и приготовился к
очередному сеансу тягомотины.
  Каковая и воспоследовала.
  УнсьП - требовательно вопросила система. Отчего-то сегодня ей пожелалось
начать с этнических параметров планеты.
  Экзаменуемый привычно сконцентрировался, формулируя ментограмму
подоходчивее. Перед мысленным взором возник крепко бородатый мужичина в
долгополом черном сюртуке и широкополой соломенной шляпе. Типичный
представитель девятого поколения колонистов. Потомок первооткрывателей и,
следовательно, полноправный гражданин Федерации. Под уздцы уважаемый
избиратель держал странное животное, то ли верховое, то ли вьючное
("Буйвол", - зачем-то счел нужным подсказать комп), похожее более всего на
гривастого однорогого бычка, а на могучем плече висело нечто внушительное,
напоминающее невыразимо древнюю, в кустарной кузнице клепанную аркебузу.
  Принято, - сообщила система. - Претензий к качеству усвоения нет. Дгаа?
  Как и предполагалось, вслед за потомками колонистов ее заинтересовали
коренные обитатели.
  Совершенно автоматически выстраивая мыслеобразы и удостаиваясь время от
времени снисходительной похвалы, Арчи щелкал вопросы один за другим. Как
фисташки. Машина вошла в азарт. Трудно поверить, но она, по статусу
обязанная быть абсолютно объективной, принялась устраивать каверзы,
пытаясь сбить испытуемого с толку и поймать хотя бы на пустячке. Тщетно.
Не на того напала. Самоназвания туземных племен, их труднопроизносимые
диалекты и замысловатые мифологемы прочно осели в памяти, и с каждым новым
ответом Даниэль Коршанский поглядывал на штабс-капитана Доженко все более
и более одобрительно.
  Если верить настенному портрету, утвержденному свыше, а следовательно -
достоверному, Его Высокопревосходительство господин Президент
Галактической Федерации был именно таков, каким являлся на экраны
стереовизоров, выступая с обращениями к вверенным его попечению
согражданам. Большой, несколько рыхловатый, красиво седовласый мужчина,
обладатель значительного, чуть утяжеленного квадратным подбородком лица,
пронзительных льдисто-голубых глаз, почти скрытых широкими вислыми
бровями, и тонкогубого, неодобрительно поджатого рта...
  Этого человека Арчибальд уважал бесконечно. Всю жизнь.
  В детстве - потому, что как же можно не уважать дедушку Президента?
Дедушка Президент строгий. Если мальчики плохо кушают, дразнят девчонок
или забывают плюшевого негра Кузю в коридоре, он обязательно все увидит и
расскажет маме Тамаре. Но дедушка Президент еще и добрый. Очень-очень.
Послушные, смелые и честные мальчики обязательно получают от него на
Рождество подарок под елку. Конструктор или велосипед. А когда подрастают,
так даже и самое настоящее ружье!
  Но потом детство кончилось. А уважение осталось. И молодые гении из
академических кругов, приятели Арчи по преф-клубу, заговаривая о Его
Превосходительстве, почтительно снижали тон. Особенно - в присутствии
посторонних лиц. Эти записные интеллектуалы, настроенные, в соответствии с
модой, критически по отношению решительно ко всему, отрицатели аксиом и
ниспровергатели авторитетов, единодушно признавали: что да, то да,
господин Президент, несомненно, является яркой, сильной, заслуживающей
восхищения личностью.
  Они были совершенно искренни, обсуждая данную проблему, поскольку вокруг
были только свои, а о настоящем месте работы одного из них, Арчика,
ботаника или что-то вроде того, никто из преферансистов, разумеется, даже
не догадывался...
  Если же говорить о рядовых обывателях, то преклонение большинства давно
уже перешло в некое подобие религии, и хотя негласным указанием лично
Даниэля Александровича строго-настрого запрещалось регистрировать
поклоняющиеся его особе конфессии, число их, проповедующих подпольно,
увеличивалось из года в год. Среди этих сект практически не встречались
изуверские, но столкновения между прозелитами различных гуру, претендующих
на единоличное право толковать речи Даниэля Коршанского, случались, к
сожалению, довольно часто. В самом начале службы Арчи довелось почти три
месяца проработать в отделе, занимающемся профилактикой стычек на
теологической почве, и он навсегда запомнил, насколько сложно протекали
беседы с наиболее рьяными коршепоклонниками...
  Сектанты сидели на привинченных к полу табуретах, тихие, ласковые, готовые
в любой момент принять муку во славу веры, и, как ни бейся, не желали
понимать абсурдности своих домыслов.
  "Свет истины еще снизойдет на вас, заблудшие души, - говорили они,
улыбаясь официальному портрету, непременному в государственных
учреждениях, - и вы станете безгрешны. Как Он".
  Лучшие, опытнейшие дознаватели бесились, не умея пробиться сквозь стену
этой спокойной благостности. Вскакивали, срывались на матерщину, стучали
кулаком по столу.
  Без толку.
  "Все в воле Его, и все во власти Его, - все так же безмятежно улыбались
подследственные. - Не забывайте, что вы живете благодаря Ему, и кто, кроме
Него, мог совершить это?"
Надо признать, логика сектантов полностью согласовывалась не только с
официальным курсом истории Федерации, но и с сухими, безусловно имевшими
место фактами. Как ни спорь о роли личности, но человечество вполне могло
и не выкарабкаться из кровавых каприччос Третьего Кризиса, если бы не воля
и разум этого крупнолицего, тогда еще жгуче брюнетистого человека...
  К исходу академического часа система осознала, что подопечный умнее ее. И
повела себя совершенно недопустимо, в стиле доцента Академии Космодесанта,
допрашивающего на вступительных экзаменах не по чину толкового сынишку
лица, осужденного за государственную измену, но, в соответствии с
действующим законодательством, за грехи отца ответственности не несущего.
  Врбррмырр? - вкрадчиво спросила машина.
  - Бррымбрджик, - немедленно ответил Арчи.
  Вслух. Безо всяких мыслеобразов. Потому что нельзя выразить ментограммой
заведомую бессмыслицу.
  Он нюхом чуял: злопамятное устройство заготовило подлянку. И заранее
холодел от бессильной ярости. Оставалось лишь надеяться, что железяке не
чужда определенная порядочность.
  Как выяснилось, совершенно зря.
  - Имеются претензии! - возликовал обидчивый комп. - Имеются прррр...
  И вдруг сбился. Прислушался.
  А потом выдал, рыкающе и повелительно:
  - Пррррошу пррриготовиться. Вас ждут.
  Действительно - уже ждали.
  Сам далеко не карлик, Арчи был в какой-то степени даже шокирован размерами
провожатого, рядом с коим показался сам себе чем-то досадно крохотным,
словно комар на фоне дирижабля. Утешило, впрочем, что верзила, судя по
квадратуре лобика, обречен был до самой пенсии оставаться в списках
сержантского состава.
  Был он, однако, утонченно вежлив.
  - Вперед, пожалуйста. Теперь налево, пожалуйста. Стоять, пожалуйста. Лицом
к стене. Будьте любезны, я сказал!
  Хоть и ошарашенный последним указанием, Арчи поспешил выполнить все в
точности, за что и был вознагражден отсутствием повторного тычка в область
почек.
  По коридору протопотали шаги.
  Обостренное чутье ликантропа безошибочно определило бьющий наотмашь запах
чьего-то совершенно непередаваемого, перехлестывающего через край ужаса.
  - Не на-а... - взвизгнули за спиной.
  Визг оборвался звучным шлепком.
  И чей-то ласковый баритон пророкотал:
  - Молчать, пожалуйста!
  Не-е-ет, что-то непонятное происходило на базе Лубянаг что-то
неординарное, разительно отличающееся от косметических чисток, время от
времени проводимых руководством в порядке плановой санации личного состава.
  До сих пор Арчи бывал здесь лишь дважды: впервые - на традиционной
церемонии вручения дипломов лучшим выпускникам Академии за 2381 год,
вторично тоже на церемонии, но уже устроенной персонально в честь старшего
лейтенанта Доженко, удостоенного высокой правительственной награды за
собственноручного ликвидацию приснопамятного Коки Микроба.
  В восемьдесят первом рассмотреть так ничего и не удалось, табунок
вчерашних курсантов доставили сюда, разместили в тесных кубриках по двое,
покормили в крохотной столовой, загнали в актовый зал, поздравили и, дав
поспать, вывезли обратно на Землю. Во второй раз награжденному в виде
поощрения позволили побродить по легендарной Лубянке, видимо, предполагая,
что перспективному офицеру невредно лишний раз проникнуться величием
базового планетоида Конторы.
  Увы, результат оказался прямо противоположным.
  По-заячьи косясь на сияющую "Слезу Даниэля" пятой степени, украшающую
новенький, щегольски ушитый китель, и сам сияя не меньше, награжденный
пошлялся по открытым уровням базы, от второго до девятого-бис, осмотрел
все, что смог, но, вопреки собственным ожиданиям, не впечатлился.
  Штаб-квартира Конторы отличалась от обычных космостанций разве что
размерами.
  Впрочем, каждому, хоть сколько-нибудь сведущему в новейшей истории,
известно: мегастанции серии "Соцветие" создавались по единому стандарту.
Чудовищные космические близнецы должны были стать транзитными космодромами
для кораблей, уходящих в сверхдальние перелеты, а выводили их в
пространство лет полтораста назад, как раз накануне Второго Кризиса. Это
было странное, выморочное время, когда трагедия уже стучала кулаком в
двери, а человечество, кроме разве что самых заклятых скептиков,
резвилось, полагая, что все беды минули безвозвратно.
  Правы, как известно, оказались именно скептики...
  - Пройдемте, пожалуйста, - рыкнули в затылок.
  Арчи фыркнул.
  Будь что будет, но глумиться над собою он не позволит. Никому. Если
припрет, он устроит перевоплощение прямо здесь, и плевать на последствия.
Зато хамить ребята закаются. Во всяком случае, этот конкретный орангутан
закается точно.
  - Только после вас, - сказал он вызывающе. И ничего не случилось.
  - Как вам будет угодно, - согласился детина. Судя по тону, он теперь был
настроен вполне миролюбиво, возможно, потому, что стоны и звяканье
наручников удалились, а минуту спустя и вовсе стихли за поворотом...
  - Поторопитесь, пожалуйста.
  - Не извольте беспокоиться.
  Теперь, поменявшись местами с конвоиром, Арчи обратил внимание на двери.
Далеко не все, но очень многие, примерно каждый третий, кабинеты были
опечатаны и вместо фамилий сотрудников на темном пластике светлели
аккуратные бежевые заплатки.
  Это наводило на размышления.
  Как и охранники, дежурящие в ключевых точках каждого яруса. Крепкие парни.
Пустоглазые. Поперек груди у каждого - "олди" с двойным подствольником.
Серьезные штуки, надо сказать. Бурые береты лихо сбиты к левому уху. Есть
и серые. И все на одно лицо, словно клоны...
  Только никакие это не клоны.
  Это "невидимки".
  Бурые береты - штурмгруппа "Дракула".
  Серые - штурмгруппа "Чикатило".
  Арчи печатал шаг, сопровождаемый цепкими взглядами квадратных парней,
истуканами застывших в коридорных развязках, и встрепанные мысли метались
по внутреннему периметру головы, как перепуганные волчата в кольце красных
флажков.
  Что случилось: переворот? Или, упаси боже, новый Кризис?!
  Ничего нельзя исключать, коль скоро на базовом планетоиде Конторы появился
президентский спецназ...
  Впрочем, до лифта добрались без эксцессов.
  А когда вышли из кабины, под ногами оказался ковер.
  И пахло мандаринами.
  На уровнях подобного класса штабс-капитану Доженко бывать еще не
приходилось. Да и не полагалось.
  Бронза, причем - старинная. Искрящийся хрусталь. Много искрящегося
хрусталя. Похоже, все запасы оного, выжившие в Темные Десятилетия. Мама
Тамара, оказавшись здесь, сперва обомлела бы, затем пришла бы в себя и
деловито осведомилась, кому следует продавать душу. Хрусталь - одна из ее
крайне немногочисленных слабостей.
  Инкрустированная мебель с гнутыми ножками. Бюсты розового мрамора на
бронзовых подставках, почти живые. И полотна на стенах. Древние,
потемневшие. Возможно, кисти самого Моцарта.
  Да уж. Хорошо быть генералом.
  Такие картины! Такой интерьер! Такая секретарша!
  Ай, какая секретарша...
  Впрочем, сидящая за внушительным двухтумбовым столом девица внимания почти
не заслуживала. Она идеально вписывалась в роскошный интерьер, и только, в
остальном же являла собой классический образчик Homo Secretaris,
стандартный как внешне, так и в поведении. Подобный типаж был изучен
Арчибальдом еще в ранней юности и наскучил неимоверно.
  Зато объект номер два...
  Штабс-капитан Доженко замер на пороге и сделал стойку.
  Учитывая ситуацию, это было более чем неуместно. Но рассудок не успел даже
пискнуть, а инстинкт сработал мгновенно. И справедливости ради надо
признать, что на месте Арчи такой конфуз мог бы случиться с каждым.
  Зрелище предрасполагало.
  Фиолетовоглазая дива, то ли гурия, то ли пери, а может быть и просто
референт, вольготно, нога на ногу, восседала в низком креслице, вкусно
попыхивая тоненькой сиреневой сигареткой.
  Холеная киска. Ухоженная. Разбалованная до предела.
  Арчи непроизвольно облизнулся.
  Что бы ни ожидало его там, за резными, богато вызолоченными дверями,
опасаться не стоило. Чело