се, что стряслось с Хью,
и просто озверел. Он вытащил на палубу ящик динамита, стал поджигать  фитили
и кидать шашки в воду, одну  за  другой.  Третья  или  четвертая  взорвалась
слишком близко от его баркаса, и Неда вышвырнуло за борт. Больше  я  его  не
видел. И никто не видел.
   - А третьим был сам Пол, - прервал тягостную  тишину,  повисшую  в  баре,
капрал Джейкобс. - Только если с Хьюго и Недом все более-менее  ясно,  то  с
парнем дело изрядно  пованивает.  Ладно,  я  вам  обещал,  док.  Теперь  моя
очередь. В тот день мне выпало вечернее дежурство...

RISPOSTA-6

   Ялик, медленно дрейфовавший прочь от острова, капрал заметил еще  издали.
Крикнув рулевому, чтоб сменил курс, Джейкобс с недобрым предчувствием взялся
за бинокль.
   Поначалу капралу показалось, что ялик пуст, но вскоре,  наведя  резкость,
он разглядел, что на корме кто-то лежит. "Небось, парень просто уснул, а наш
мотор его разбудил". - Джейкобс собрался уж было вздохнуть с облегчением, но
всмотрелся повнимательнее и  скрипнул  зубами.  Ялик  на  глазах  заполнялся
водой, проседая все глубже, и вода имела однозначно красный оттенок.
   Такая вода бывает лишь при единственных обстоятельствах, едвещающих толпу
скорбных родственников и гнусавое бормотанье священника.
   - Быстрее, Патрик! - крикнул негр рулевому внезапно охрипшим голосом.
   Но  они  опоздали.  С  шелестом  вынырнул  из   воды,   разрезав   надвое
отшатнувшуюся волну, треугольный акулий плавник - и, словно в ответ,  пришло
в движение окровавленное тело в тонущей лодке, игрушке пенных гребней.
   Юношеская  рука,  на  которой  не  хватало  среднего  пальца,  с  усилием
уцепилась за борт, мучительно напряглась - и  капрал  увидел  поднимающегося
Пола. Лицо парня было напряженно и сосредоточенно, будто в ожидании  чего-то
неизбежного, но необходимого и не такого уж страшного. Подобные  лица  можно
встретить в приемной дантиста - пациент встал и вот-вот скроется  за  дверью
кабинета... На приближающийся катер Пол не обратил никакого внимания; взгляд
его был прикован к зловещему плавнику, разрезавшему воду уже  совсем  рядом.
Мокрая рубашка Пола была вся в крови, и на мгновение  Джейкобсу  показалось:
он отчетливо различает паленые отверстия от вошедшего в грудь  парня  заряда
картечи.
   Наверное, этого не могло быть. Такой выстрел должен был уложить юношу  на
месте - а тот явно был до сих пор жив, хотя и тяжело ранен.
   В следующее мгновение длинное акулье тело приблизилось вплотную к  лодке.
Пол улыбнулся, будто увидел старого друга, протянул вперед беспалую  руку  -
так хозяин собирается приласкать верного пса - и  мешком  перевалился  через
борт.
   У капрала Джейкобса создалось впечатление, что юноша  сделал  это  вполне
сознательно.

KONTRAPUNKT

   Море возле тонущего ялика вскипело, расплываясь багряным маревом,  капрал
бессильно закричал, и в следующий момент ялик негромким хлюпаньем  ушел  под
воду. Какое-то время буруны eщt рычали и  кидались  друг  на  друга,  тщетно
борясь за каждую красную струю, но вскоре  водоворот  угомонился,  и  только
кроваво пятно расплывалось все шире и шире, будто норовя  заполнить  ее  все
море, до самого горизонта...

STRETTA

   - Это вы убили его, мистер Мак-Эванс!  -  голос  Эми  зазвенел  натянутой
струной, и в углу тревожно отозвалась забытая мексиканцем гитара.
   - Не мели ерунды, девка, - без обычной наглости огрызнулся Малявка  Лэмб.
- Твоего Пола сожрала его любимая тва-рюка! Вот, капрал свидетель...
   - Да, мистер Мак-Эванс. Только капрал Джейкобс упомянул еще кое-что!  Что
перед тем, как Пола съела акула, кто-то стрелял  в  него,  тяжело  ранил  и,
по-видимому, продырявил его лодку, чтобы замести следы, - слова Эми  резали,
как бритвы; и доктор Флаксман невольно поежился.
   - Тебе бы прокурором быть, Эми, - неуклюже попытался свести все  к  шутке
однорукий Кукер.
   - Ну, Эми, под присягой я бы не взялся обвинять любого из  присутствующих
здесь людей, - протянул Джейкобс. - Ты же слышала: я  сказал,  что  мне  так
показалось. В любом случае, улик теперь нет, так что концы в воду, и...
   - И убийца останется безнаказанным? - девушка на мгновение  обернулась  к
капралу, и огромный негр потупился.
   - Что ж, поздравляю вас, мистер Мак-Эванс! -  сквозь  горький  сарказм  в
голосе  Эми  проступали  едва  сдерживаемые  слезы.  -  Вы   все   правильно
рассчитали! Накачивайтесь джином в свое удовольствие  -  для  правосудия  вы
неуязвимы, а совести у вас отродясь не  было!  Но  помните,  -  мягкое  лицо
девушки вдруг страшно изменилось,  закостенело,  губы  перестали  дрожать  и
выгнулись в жуткой усмешке, напоминавшей акулий оскал,  -  рано  или  поздно
Ндаку-ванга найдет вас!  И  он  не  станет  дожидаться  вердикта  присяжных!
Помните это, мистер Мак-Эванс, когда выведете в  море  "Красавчика  Фредди",
помните и ждите встречи на дне с покойным Хью!
   - Ах ты, сука!..
   Никто не успел помешать Малявке Лэмбу. С неожиданным проворством  грузный
рыбак оказался рядом с Эми и сгреб девушку в охапку.
   - Да я и тебя, стерву языкатую, скормлю этой зубастой  падали,  вслед  за
твоим дружком! - прошипел Ламберт ей в лицо, разя перегаром.  -  Только  еще
раз посмей... еще хоть раз...
   Говоря, Ламберт раз за разом встряхивал девушку так, что  у  нее  клацали
зубы, а голова моталась из стороны в сторону - но тут тяжелая  лапа  капрала
Джейкобса ухватила Малявку за шиворот.
   - Поговори-ка лучше со мной, ублюдок, коли собрался  распускать  руки!  -
прорычал капрал обернувшемуся к нему  Ламберту,  и  могучий  удар  отшвырнул
рыбака в другой конец бара.
   Этот  трюк  с  правой  в  свое  время  принес  Джейкобсу  известность   в
определенных кругах и прозвище "Ядерный Джи-Ай".
   Ламберт пролетел спиной вперед футов десять, опрокидывая стулья, и тяжело
грохнулся на стол, за которым сидел, уронив голову на руки, Плешак Абрахам.
   И тут, казалось бы, спавший все это время Абрахам начал двигаться. Причем
двигаться на удивление быстро и  целеустремленно,  чего  никак  нельзя  было
ожидать от безобидного пьянчужки.
   Правая рука Абрахама как бы сама собой опустилась  на  горлышко  стоявшей
рядом бутылки из-под дешевого виски; в следующее мгновение  бутылка,  описав
короткую дугу, со звоном разлетелась вдребезги, ударившись  о  торчавший  из
стены кусок швеллера с крючками для верхней одежды - и отец  погибшего  Пола
завис над медленно  приходившим  в  себя  Мак-Эвансом.  В  правой  руке  его
сверкало бутылочное горлышко с острыми стеклянными клыками по краям.
   - Это ты убил моего Пашку, гнида, - просто сказал Плешак Абрахам и  одним
движением перерезал Ламберту горло.
   Впрочем, никто, кроме Эми,  не  понял  сказанного  -  потому  что  Плешак
Абрахам, Абраша Залесский из далекого, неизвестного  стримайлендцам  города,
произнес это по-русски.
   Зато все видели, как страшным вторым ртом раскрылось горло Малявки Лэмба,
как толчком выплеснулась наружу вязкая струя и как забулькал, задергался  на
столе рыбак, свалился на пол и через несколько секунд затих.
   Кровавая лужа медленно растекалась по бару.
   - Жаль. Слишком легкая смерть для подонка, - еле слышно  прошептала  Эми,
оправляя измятое платье.
   - Абрахам... ты меня слышишь, Абрахам?
   Плешак Абрахам  поднял  взгляд  от  затихшего  Ламберта  и  посмотрел  на
капрала. Бутылочное горлышко, отливающее багрянцем,  он  все  еще  сжимал  в
руке.
   - Слышишь. Я вижу, что слышишь.  А  теперь  -  положи  свою  стекляшку...
положи, Абрахам, все нормально, никто тебя не тронет, положи горлышко и  иди
сюда... - Джейкобс говорил с пьяницей, как с ребенком, и в  какой-то  момент
всем показалось, что гипноз успокаивающего тона и обволакивающие,  туманящие
сознание слова оказывают нужное действие: Абрахам даже сделал жест, словно и
впрямь собирался положить горлышко на стол и послушно подойти к капралу.
   Но довести это до конца Абрахам то ли забыл, то  ли  не  захотел.  Так  и
двинулся к негру, сжимая в пальцах окровавленную стекляшку.
   - Положи, Абрахам! Я кому сказал? - чуть повысил голос капрал.
   Перекрывая  сказанное,  раздался  грохот.  Из  груди  пьянчужки  брызнуло
красным, тонко закричал Барри Хелс, зажимая разодранное плечо  -  за  спиной
Абрахама стоял однорукий Кукер с дымящимся обрезом двустволки в единственной
руке. Одна из картечин, прошив Плешака навылет, угодила в Барри.
   - Привет, Пашка, - отчетливо произнес Абрахам, глядя куда-то в угол. И на
этот раз все прекрасно поняли незнакомые русские слова.
   - Вот и я, сынок. Встречай.
   И рухнул на пол лицом вниз.
   - Идиот! - ладони Джейкобса помимо воли начали сжиматься в кулаки. - Я бы
его живым взял! Скотина однорукая! Капрал шагнул было к Кукеру -  и  застыл,
завороженно глядя на  уставившийся  ему  в  грудь  обрез,  один  из  стволов
которого все еще был заряжен.
   - Билли, ты... ты чего, Билли? Убери  сейчас  же!  -  растерянно  выдавил
капрал, и черное лицо негра стало пепельным.
   И тут раздался смех. Издевательский, горький, но отнюдь не  истерический;
смеялась Эми.
   - И эти люди называли Пола придурком, а его акулу - "проклятой  мразью"?!
Посмотрите на себя! Пол нашел общий язык с тупорылой зубастой тварью; а вы -
люди, двуногие акулы, изначально говорящие вроде бы на одном  языке,  готовы
убивать друг друга по любому поводу! Так чем же вы лучше?!
   "Лучше?.. лучше..." - отголоски неуверенно прошлись по  онемевшему  бару,
опасливо миновали лужу крови и присели в уголке.
   - Просто вы никогда не пытались по-настоящему вложить  душу,  -  добавила
девушка еле слышно и отвернулась.
   Хлопнула дверь, и люди начали плавно  оборачиваться,  как  в  замедленной
съемке.
   - Док, тут радиограмма пришла. - В  заведение  Кукера  размашистым  шагом
вошел полицейский сержант Кристофер Баркович.  -  Кстати,  какого  рожна  вы
палите средь бела дня? По бутылкам, что ли?
   Тут Баркович увидел трупы - сначала Абрахама, потом Ламберта - и  осекся,
мгновенно побледнев.
   - Господи Иисусе... - пробормотал сержант.

CODA

   Закат умирал болезненно, истекая в море кровавым гноем, и море плавилось,
как металл в домне; но все это было там, далеко. У самого  горизонта.  Здесь
же, близ пологого  юго-западного  берега  Стрим-Айленда,  струйками  мелкого
песка спускавщегося к кромке лениво шуршащего прибоя, море казалось ласковым
и теплым, не пряча в пучине зловещих знамений. Разве что вода в сумерках уже
начинала светиться - подобное явление обычно  наблюдается  в  гораздо  более
южных широтах - да еще в полумиле от берега резал поверхность моря, искря  и
оставляя за собой фосфоресцирующий след, треугольный акулий плавник.
   Доктор Флаксман с усилием оторвал взгляд от тонущего в собственной  крови
солнца и от  призрака  глубин,  неустанно  бороздившего  море.  "Ндаку-зина,
Светоносный, - мелькнуло в голове. - Так  фиджийцы  иногда  называют  своего
Ндаку-ванга, бога в облике татуированной акулы..."  Мысли  путались,  из  их
толщи то и дело  всплывали  окровавленные  трупы  в  баре,  искаженные  лица
стримайлендцев - живых и мертвых...
   Доктор перевел взгляд на пенную кромку прибоя. С холма, где стояли они  с
Мбете  Лакембой,  на  фоне  светящегося  моря  четко  вырисовывалась  фигура
девушки. Белые языки тянулись к  ее  ногам  и,  не  достав  какого-то  фута,
бессильно тонули в песке.  "Ждет,  -  Флаксман  облизал  пересохшие  губы  и
ощутил, как он чудовищно, невозможно устал за последние сутки. - Чего? Или -
кого?"
   Вторая темная фигура, скрюченная в три погибели, медленно ковыляла  вдоль
полосы остро пахнущих водорослей, выброшенных  на  берег.  Женщина.  Старая.
Очень старая женщина. Время от времени она с усилием  нагибалась,  подбирала
какую-то дрянь, долго рассматривала, нюхала  или  даже  пробовала  на  вкус.
Иногда находка отправлялась в холщовую сумку, висевшую на плече старухи,  но
чаще возвращалась обратно, в кучу  гниющих  водорослей.  Раковины?  Кораллы?
Крабы? Кто ее знает...
   Матушка Мбете Лакембы подошла к Эми, и  пару  минут  обе  молча  смотрели
вдаль, на полыхающее  море  и  треугольный  плавник.  Потом  старуха  что-то
сказала девушке, та ответила, Туру-ноа Лакемба удовлетворенно  кивнула  и  с
трудом заковыляла вверх по склону холма.
   - Уважаемый Мбете, - Флаксман закашлялся, - вам не  кажется,  что  сейчас
наступила моя очередь рассказывать?  Думаю,  эта  повесть  -  не  для  бара.
Особенно после того, как я подверг сомнению слова  Эми...  Короче,  покойный
Ламберт Мак-Эванс был отчасти прав. Когда ляпнул, что я приплыл сюда  верхом
на ездовой мако. Он ошибся только  в  одном:  это  была  не  мако.  Я  боюсь
утверждать, но мне кажется... это был Ндаку-ванга!
   В первый раз за сегодняшний день в глазах старого жреца появилось  нечто,
что можно было бы назвать интересом.
   - Ндаку-ванга не возит на себе людей, - глядя мимо  флаксмана,  бесцветно
проговорил Лакемба. - Для этого у него есть рабы.
   - А Пол? Кроме того, я и не утверждал, что Ндаку-ванга возил  Александера
Флаксмана на себе. Когда меня,  находящегося,  к  стыду  моему,  в  изрядном
подпитии,  смыло  за  борт  и  я  начал  погружаться  под  воду  -  я  успел
распрощаться с жизнью. Но тут что-то с силой вытолкнуло меня на поверхность.
   Доктор передернулся - настолько живым оказалось это воспоминание.
   - Я, конечно, не принадлежу к  общине  На-ро-ясо,  но  в  акулах  все  же
немного разбираюсь... Не узнать большую белую акулу я просто не мог!  Смерть
медлила, кружила вокруг меня, время от  времени  подныривая  снизу  и  опять
выталкивая на поверхность - плаваю я отлично, но после  коньяка,  да  еще  в
одежде... Пару раз акула переворачивалась кверху  брюхом,  словно  собираясь
атаковать, и меня еще тогда поразили ярко-синие узоры на  этом  брюхе.  Даже
ночью они были прекрасно видны, будто нарисованные  люминесцентной  краской.
Странно (доктор Флаксман произнес последнюю фразу очень  тихо,  обращаясь  к
самому себе), я в любую секунду мог пойти ко дну, вокруг  меня  наворачивала
круги самая опасная в мире акула - а я успел заметить, какого  цвета  у  нее
брюхо, и даже нашел в себе силы удивиться...
   Мбете Лакемба молчал и смотрел в море. Возраст и судьба давили  на  плечи
жреца, и ему стоило большого труда не сутулиться.
   - Потом акула несколько  раз  зацепила  меня  шершавым  боком,  толкая  в
какую-то определенную сторону; и когда она в очередной раз проплывала мимо -
не знаю, что на меня нашло! - я уцепился за ее спинной плавник. И тут "белая
смерть" рванула с такой скоростью,  что  у  меня  просто  дух  захватило!  Я
захлебывался волнами, накрывавшими меня с головой, но  все  же  мог  дышать:
акула все время держалась на поверхности, словно понимала, что мне необходим
воздух. В конце концов я потерял сознание... дальше  не  помню.  Утром  меня
нашел на берегу сержант Баркович.
   - А исследовательское судно, на котором я плыл сюда, пропало без вести, -
после паузы добавил доктор. - Вот, сержант передал мне радиограмму.
   Флаксман похлопал себя по карманам одолженной ему рыбацкой робы  и  вдруг
скривился, как от боли,
   - Что там у вас? - почти выкрикнул жрец.
   - Ерунда, не беспокойтесь. Царапины.
   - Покажите! - голос Мбете Лакембы был настолько властным, что доктор и не
подумал возражать. Послушно расстегнув  робу,  он  представил  на  обозрение
Лакембы странное переплетение подживавших царапин и кровоподтеков  на  левом
боку, непостижимым образом складывавшееся в витиеватый узор.
   - Я верю вам, - просто сказал Мбете  Лакемба,  отворачиваясь.  -  На  вас
благодать  Светоносного.  Можете  считать  себя  полноправным  членом  явусы
На-ро-ясо.
   - И... что теперь? -  растерялся  Флаксман.  -  Нет,  я,  конечно,  очень
признателен Ндаку-ванга за оказанное доверие ("Что я говорю?!" - вспыхнуло в
сознании), он спас мне жизнь, но... в конце концов, погибли люди, рыбаки,  и
еще этот юноша, Пол...
   - На вашем месте, доктор, я бы беспокоился не о мертвых,  а  о  тех,  кто
остался в живых, - Лакемба понимал, что не стоит откровенничать с  болтливым
коротышкой,  и  в  то  же  время  не  решался  отказать  в  беседе  посланцу
Ндаку-ванга. Месть Светоносного здесь, на Стрим-Айленде, свершилась. И  тот,
кто стал орудием судьбы, сейчас имеет право задавать вопросы.
   И получать ответы.
   - Почему? - удивленно поднял брови ихтиолог.
   - Светоносный проснулся,  и  священная  пещера  под  Вату-вара  опустела.
Отныне дом Ндаку-ванга - велик. И бог нашел предназначенного  ему  человека:
свою душу среди двуногих обитателей суши.
   -  Пол?!  -  ужаснулся  Флаксман,  снизу  вверх  глядя  на   скорбную   и
величественную фигуру жреца. - Падре Лапланте в своих  записках  упоминал...
Пол прошел обряд до конца?!
   - Не будь в Ндаку-ванга человеческой души, он не стал  бы  спасать  тебя.
Пусть даже ты был нужен ему лишь как Посланец - все равно...

***

   Мбете Лакемба вежливо улыбнулся. Светоносный выбрал себе очень  странного
Посланца. Может быть, бог решил испытать терпение своего жреца?  Что  ж,  он
будет терпелив.
   - Ты жил среди нас, - продолжил Лакемба, наблюдая за тем, как его матушка
медленно взбирается на холм. - Ты должен был  слышать.  Легенда  об  акульем
царе Камо-боа-лии, как еще иногда называют Ндаку-ванга, и девушке  по  имени
Калеи.
   - Конечно, конечно! - радостно закивал доктор. - О том, как  Камо-боа-лии
влюбился в прекрасную Калеи, приняв человеческий облик, женился  на  ней,  и
она родила ему сына Нанауе. Уходя обратно в море,  Камо-боа-лии  предупредил
Калеи, чтобы она никогда не кормила ребенка мясом,  но  со  временем  кто-то
нарушил запрет, и Нанауе открылась  тайна  превращения.  Многие  люди  после
этого погибли от зубов оборотня, и в конце концов Нанауе изловили  и  убили.
Очень печальная история. Но при чем тут...
   - При том, что рядом с Нанауе не оказалось правильного Мбете, который  бы
научил его правильно пользоваться своим даром, -  прервал  доктора  жрец.  -
Иначе все бы сложилось по-другому. Так, как было предопределено  изначально.
В море появился бы Хозяин.
   - Хозяин?! Вы хотите сказать...
   Рядом  послышалось  тяжелое  старческое  дыхание,  и   Туру-ноа   Лакемба
остановилась в двух шагах от сына, с трудом переводя дух.
   - Она беременна, - отдышавшись, произнесла старуха на диалекте Вату-вара.
   Но доктор ее понял.
   - Эми? - Ихтиолог невольно взглянул в сторону все еще стоявшей на  берегу
девушки. - От кого?
   Туру-ноа посмотрела на белого посланца Ндаку-зина, как посмотрела  бы  на
вдруг сказавшее глупость дерево, и ничего не ответила.
   - Мне скоро предстоит ступить на Тропу Мертвых,  сын  мой.  Я  уже  слышу
зловонное дыхание  двухвостого  Туа-ле-ита.  Так  что  присматривать  за  ее
ребенком придется тебе. Справишься?
   Мбете Лакемба почтительно склонил голову.
   - Я сделаю все, чтобы он вырос таким,  как  надо.  Ноздри  старого  жреца
трепетали, ловя запах умирающего дня, в котором больше не было  обреченности
- лишь покой и ожидание.

POSTLUDIUM

   Теплые волны ласкали ее обнаженное тело, и ласковые руки  опоздавшего  на
свидание Пола вторили им. Сегодня Пол, обычно замкнутый и застенчивый, вдруг
оказался необыкновенно настойчивым, и Эми, почувствовав его скрытую силу, не
стала противиться.
   Это произошло в море, и  мир  плыл  вокруг  них,  взрываясь  фейерверками
сладостной боли и блаженства. Это  казалось  сказкой,  волшебным  сном  -  а
неподалеку, в каких-нибудь двухстах  футах  от  них,  упоенно  сплетались  в
экстазе две огромные акулы, занятые тем же, что и люди; Эми не видела их, но
море качало девушку, вторя вечному ритму, и завтра не должно было  наступить
никогда...
   Это было совсем недавно - и в то же время целую вечность назад, в  другой
жизни.
   Наутро она узнала, что Пол погиб. Вчера.
   Эми понимала, что наверняка ошибается, что это невозможно,  а  может,  ей
все просто приснилось - но девушка ничего не могла с собой  поделать:  мысли
упрямо возв