онфетка, -  подытожила  я,  дав  возможность  подследственному
оценить сделанное. - В виде аванса. А теперь, Петров, докладывайте.
   Странное дело: "конфетка"  совсем  не  обрадовала  буяна,  и  я  мысленно
обиделась.
   Сержант поморщился, вздохнул.
   - Да чего там  докладывать,  госпожа  старший  следователь!  Нема  Фимки!
Пропал! Мать все морги обегала... И Алика нет. Я наших спрашивал - никто  ни
хрена не знает. Я уже и фотки ихние ребятам  передал,  и  приметы.  Нема!  С
концами!
   Весело! Ну, гражданин Залесский пропал, так сказать,  по  определению,  с
шумом, громом и кентаврами.  Теперь  к  нему  присоединяется  неведомый  мне
гражданин Крайцман, который умудрился  сгинуть,  не  попав  ни  в  жилинский
протокол, ни в данные горотдела, куда архары сдали драчуна Петрова.
   В управлении ФСБ его тоже не было - разведка доложила точно.
   - Давайте успокоимся, - как можно теплее предложила я.  -  Вас,  кажется,
Ричардом Родионовичем величают? Я - Эра Игнатьевна. Договорились?
   Сержант покорно кивнул.
   - Так вот, Ричард  Родионович.  Залесского  пока  оставим  в  покое.  Ваш
приятель скорее всего пьет пиво с кентами где-нибудь на Дальней Срани. А вот
гражданин Крайцман... Он не задержан. И не убит - труп мы  бы  давно  нашли.
Значит?
   - Да кому Фимка нужен? - Жорик дернул квадратными плечами. - Он,  правда,
это... Биохимик он. Доктор наук. Аккурат в прошлом году защитился.
   Я только головой покачала. Дивны дела твои, Господи!  Хороша  шайка-лейка
собралась!  Бывший  сотрудник  сверхсекретной  лаборатории,  алкаш-писатель,
жорик, библейская бабулька, ученый-биохимик и шлюшка из общаги. И ко всему в
придачу - кентавр! Черт! Даже розыск официальный не объявишь, эти, из мэрии,
сразу почуют.
   Хотя почему бы и нет?
   - Говорите, гражданина Крайцмана мать ищет? Вот и  хорошо!  Пусть  подаст
заявление, причем опишет все, как было. Да пожестче! И по  телевизору  пусть
объявят. Сделаете?
   Петров почесал подбородок.
   - Можно. Я и ребят попрошу, чтоб смотрели. Эра Игнатьевна!  Ну  какого...
то есть почему они к Алику привязались? Что он им сделал?
   Настала моя очередь пожимать плечами.
   - Не знаю. Но, честно говоря, находиться сейчас на его месте  мне  бы  не
хотелось...
   Я лукавила. На своем месте я тоже чувствовала себя не очень уютно.

3

   Агенту (или, как принято сейчас изъясняться, сотруднику) всегда требуется
скипидар под хвост. Но не тот скипидар, что тебе мажут, а тот скипидар,  что
ты мажешь сам. И лучше всего, если скипидар  не  будет  замешан  на  страхе.
Страх уходит, а человек остается и может натворить чудес! Так  что  фотки  с
голыми бабами и угрозы семье -  скипидар  не  только  дешевый,  но  и  очень
опасный.
   Сначала этому меня учили, потом поняла сама. Прочувствовала, так сказать,
ощутила. Мои боссы - мастера подбирать рецепт скипидара. В  свое  время  мне
было достаточно ощущения, что тебя считают человеком.  После  трех  лет  ада
такое дорогого стоит. Ну а потом... Потом стало еще проще. Я считаюсь  очень
дорогим агентом. И слава Богу! Главное,  что  деньги  переводятся  на  счет,
известный в этом полушарии лишь мне и Девятому. Правда, и за  деньги  купишь
не все. Это тоже истина, порой очень печальная. Например, не  купишь  писем.
Писем, которых я так жду и которые...

***

   ...Ее последнее письмо было странным. До этого - все понятно: колледж  на
побережье, оценки, бабка-маразматичка, теннис.  А  тут...  Какой-то  Пол,  с
которым она вдобавок разговаривает по-русски, какие-то акулы...  Откуда  там
русские? Написала - и молчок. Хорошо еще бабка не  забывает.  Свекровушка!..
Да чего от ее эпистол ждать? "Здоровы, сыты, шлите денег..."

***

   Стоп, хватит!
   Со старшим сержантом Петровым все классически просто. Без скипидара.  Для
друга Фимки да для кореша Алика он не пожалеет ни времени, ни подошв. А  то,
что работать доблестный жорик будет втемную, и вовсе хорошо.  Аминь,  аминь,
сотрудник Стрела!
   Пopa было идти к дубу. Или вначале  заварить  кофе?  Впрочем,  заваривать
лень, но можно сходить в буфет. А еще лучше посидеть тут, ни о чем не думая,
посидеть с закрытыми глазами, представляя себе небо - белесое  жаркое  небо,
бездонное, равнодушное. Один из советов Святого Игнатия - и  очень  дельный.
Лучший способ отдохнуть, когда времени мало и... Дзинь! Дзинь! Дзи-и-инь!
   Счастье, что в этот миг в кабинете не оказалось доктора Белла. Застрелила
бы  -  и  Первач-псов  не  побоялась.  Наизобретал,   козел   сраный,   сука
американская...
   - Гизело слушает!
   - Госпожа старший следователь! Добрый день. Тут, блин, такая лажа!..
   Так и знала! Дуб! Ладно, придется идти...

***

   Почему-то я ожидала увидеть следователя Изюмского на  боевом  посту  -  с
плетью в руке. Или с оголенным проводом. И,  естественно,  не  одного,  а  в
компании с подследственным Кондратюком, который голубым кулем  болтается  на
дыбе, вопит, хрипит...
   Дуб был один. На столе, кроме початой бутылки коньяка,  сиротливо  лежала
бумажка - тоже одна. Ручка пристроилась сбоку.
   На меланхоличное предложение выпить я даже  не  стала  отвечать.  Села  в
кресло (предложить присесть он, само собой, забыл) и выжидательно  взглянула
на дубовую рожу.
   Рожа сморщилась.
   - Где подследственный? - поинтересовалась я, уже начиная догадываться.
   Рожа сморщилась еще больше.
   - В лазарете, блин!..
   Лучше всего сосчитать до десяти. Или до  ста.  По-итальянски.  Уно,  дуо,
трез...
   - И что вы ему сломали, господин Изюмский?
   - Ребро, - покорно вздохнул дуб. - Или два...
   - Идиот.
   - Так точно...
   Полная покорность возбуждает. И не только в сексе.
   - Повторите!
   Дуб грузно поднялся, почесал затылок.
   - Идиот я, блин, подруга! Да ты бы на этого тормоза посмотрела!  Лыбится,
падла, и блекочет всякую туфту! Он же, сука, плановой, блин! Гондон поганый,
ломка у него, гада! Дозу просит!..
   - А теперь по-русски, пожалуйста...
   Пока племянничек пытался найти адекватные выражения в великом, могучем  и
свободном, я припомнила замеченный мною еще той ночью странный - неподвижный
и прозрачный - взгляд Кондратюка. И пожалела, что не взялась за  дело  сама.
Хотя и без меня  можно  было  догадаться,  что  у  мерзавца  -  астенический
синдром,  и  в  таком  состоянии  бить  его  просто  бесполезно.  А   теперь
единственный подозреваемый по важнейшему делу выбит из игры -  в  буквальном
медицинском смысле - и, возможно, надолго.
   - Что он сказал? -  перебила  я,  не  дав  товарищу  Изюмскому  подыскать
эквивалент к выражению "гондон поганый".
   Дуб молча протянул мне листок - тот самый, единственный.
   Ну-с?
   "Гражданина Трищенко я не  убивал.  Пистолет  мне  вручила  Очковая.  Она
велела прийти в бар "Момай". С моих слов записано верно".
   Подписи не было, зато имелась грамматическая ошибка  (бедный  Мамай!).  Я
вздохнула.
   - Что баллистики говорят? Пистолет тот?
   - Тот...
   В  принципе  с  этим   можно   сунуться   в   суд.   Пистолет,   личность
подследственного, поведение при задержании. Но ведь  дело  не  в  наркомане!
Точнее, не в его поганой личности. Трищенко убили безнаказанно, в меня  тоже
стреляли, явно не опасаясь последствий. Кто дал этому уроду  право  убивать?
Наркоманы-убийцы в нашей практике попадались, и  не  раз,  но  исключительно
мертвые. "Психоз Святого Георгия" достает их вдвое быстрее, чем всех прочих.
Кажется, на эту тему была даже статья...
   - Когда мы  сможем  его  допросить?  Молчание  затянулось,  и  я  почуяла
недоброе.
   - Господин Изюмский!
   - Да блин!.. Я его по башке ненароком двинул! У него это... Сотрясение!..
   Да. Идиот. Клинический.
   - Ладно. Посетителей допросили?
   Протоколы я  листала  недолго.  Дуб  оказался  дубом  и  тут.  Свидетелей
расспрашивали о Кондратюке - но не об убитом Трищенко. О Кондратюке же знали
немногое.  Появляется  редко,  мало  с   кем   общается,   предлагает   себя
исключительно за деньги или за "дозу", имеет совершенно  непотребную  кличку
"Глубокая Пасть", не танцует... Не танцует - этого мы не учли...  Эх,  не  о
том спрашивали! С Кондратюком пока все ясно, нам  бы  про  Убитого  Трищенко
узнать. Бармен - человек известный, тут бы многое всплыло!..
   - Кто такая эта Очковая, не знаете?
   Дуб только вздохнул. Озвереть? Нет, не стоит. Займемся педагогикой.

***

   - Значит так, Изюмский! Кондратюка - на обследование. И не в лазарет, а в
Центральную  клиническую.  Срочно!  Пусть  Ноглядят,  что   в   нем   такого
особенного. Дальше... Вызовите  всех  свидетелей  еще  раз.  Узнайте  все  о
Трищенко. Побывайте у  него  Дома,  расспросите  родителей...  Вас  методике
расследования учили?
   Тяжкий вздох был мне ответом. Ну конечно! Юракадемия, заочное отделение!
   - Как только найдете Очковую - везите сюда. Обыск на квартире. Как заявку
на ордер писать - знаете?
   - Да знаю я, госпожа старший следователь! - возгласил  дуб.  -  Я  просто
того, ну... этого...
   Верно. И того он. И этого тоже.
   - Налейте коньяку!
   Последняя фраза была явно воспринята как знак примирения. И  напрасно.  Я
отхлебнула коньяк (прекрасный, откуда только взялся?), улыбнулась:
   - А будете обо мне сплетничать, кое-что оторву. Что именно,  вам  Никанор
Семенович уточнит. Настоящий мужик баб трахает, а не облизывает  языком  при
посторонних. Ясно?
   Удивительно, но дуб покраснел. Да так, что я почти его простила. Все-таки
жизнь мне спас, охломон! Ладно, можно еще по глоточку...
   Я кивнула на бутылку, товарищ Изюмский послушно привстал...
   Дзинь! Дзи-и-инь!
   Черт! Я и забыла, что телефоны бывают не только в моем кабинете.
   - Вас, Эра Игнатьевна!
   Так и знала...
   - Гизело? Где тебя леший носит? Немедленно на выезд! Ревенко! Да пошел бы
он!..
   - Какого беса! Я работаю!..
   Из трубки послышался рык, да такой, что даже я дрогнула.
   - Немедленно! В городе погром! На Сумской! Поняла? Шеф уехал, дозвониться
не могу! Ноги в руки, мчись, принимай решение!  Я  к  "сагайдачникам",  они,
болваны, с выходом тянут!..
   Выполняй!
   К "сагайдачникам"? Ого, дело скверное, если дошло  до  курсантов  Особого
военного университета имени Сагайдачного.  На  моей  памяти  такого  еще  ни
разу...
   - Еду!

4

   "Принимать решение" не довелось. И без меня было кому - мэр, оба его зама
плюс начальник  УВД  Хирный  с  целой  толпой  жориков  в  больших  погонах.
Начальство жалось за могучими спинами архаров и явно не торопилось  выходить
за стену из пластиковых щитов. А впереди, загораживая улицу, бурлила толпа.
   У страха глаза  велики.  Погрома  не  было:  во  всяком  случае,  витрины
магазинов оказались целы, да и бить никто  никого  не  собирался.  Пока,  по
крайней мере. Зато движение перекрыли намертво. Опустевшие туши троллейбусов
тянулись бесконечным  караваном,  одну  из  машин  уже  успели  перевернуть.
Лозунгов не имелось - кроме одного, наскоро намалеванного красной краской на
обычной простыне. Я всмотрелась... "Кентов вон из города!" Ага,  вот  в  чем
дело! И конечно, иконы - огромные, почти в  метр.  Кажется,  Святой  Власий.
Странное дело: в памятках, издающихся здешней епархией, епископ Севастийский
определен к надзору за скотом. За крупным рогатым. Но в городе все  считают,
что именно он  защищает  от  кентавров.  Есть  даже  сборник  молитв  Власию
"супротив  буйства  кентаврийского";  по-моему,  его  уже  забросили   и   в
Интернет...
   - Гизело? Где твой главный?
   От неожиданности я вздрогнула. Широкоплечий здоровяк с военной выправкой,
которую не могло скрыть вполне штатское пальто. Бажанов, заммэра по силовым.
   - Ищут, - сообщила я, прикидывая: не спросить ли в свою очередь о  налете
на квартиру Залесского? Нет, не стоит.
   - А почему тебя прислали? Мужика не нашли?
   - Почему? - удивилась я. - Нашли!
   Он хмыкнул, протянул пачку "Кэмела". Я покачала головой. Бросила - еще  в
колонии, на спор. С тех пор и не курю.
   Толпа между тем подкатилась к самым щитам. В воздухе мелькнул  снежок,  с
легким стуком врезавшись в тугой пластик. Затем  снежки  посыпались  градом.
Вверх взвились десятки рук:
   - До-лой кен-тов! До-лой кен-тов! До-лой!
   - Ты что, над планом "Покров" работаешь?
   Я покосилась на Бажанова, но переспрашивать на всякий случай не стала.  А
вдруг еще что-нибудь скажет?
   - Стратеги, мать их! "Сагайдачники" давно  уже  должны  быть!  А  если  и
вправду петух клюнет?
   - Их Ревенко поехал подгонять, - со знанием дела Сообщила я.
   - Ревенко... Хрен  с  бугра  этот  ваш  Ревенко!..  Ну  ты  смотри,  чего
вытворяют!
   Над толпой начал подниматься длинный шест. На его конце имелся  небольшой
"глаголь",  с  которого  свешивалось  нечто,  издали  похожее  на  мотоцикл.
Присмотревшись, я поняла: это  не  совсем  мотоцикл.  Кентавр.  Точнее,  его
уменьшенное  изображение  с  табличкой  на  груди.  Надпись  гласила:  "Кент
сраный". Шест принял вертикальное положение, качнулся, но устоял.
   Сзади послышался вопль. Я обернулась: двое архаров отбирали видеокамеру у
лохматого юноши. Мелькнула знакомая  тараканья  рожа.  Полковник  Жилин!  Со
свиданьицем! Тараканы заселились - выселяться не хотят...
   Рядом с первым шестом начали воздвигать второй - и тоже с  виселицей.  На
этот раз висеть довелось обычному мешку. Правда, на мешке красовалась шляпа,
а белая табличка сообщала, что перед нами не мешок, а наш уважаемый  мэр.  И
не просто мэр, а "Сука-мэр".
   - Кто же им платит? Как думаешь, Гизело?
   Я с изумлением воззрилась на Бажанова. Тот покачал головой:
   - Зря мы  вашу  контору  кормим!  Платят  им,  Гизело!  Ты  погляди,  кто
собрался? Босота, наркота долбаная, им что кенты,  что  марсиане.  Не-е,  не
просто это! Ты представляешь, если "Покров" начнется? Мы  "сагайдачников"  в
окопы отправим, а тут шухер! Говорил я, надо спецбатальон создавать!
   Мне показалось, что я  ослышалась.  Спятила.  Одурела.  Окопы?  Они  что,
воевать собрались? Да  ведь  от  нас  скачи,  за  три  года  до  границы  не
доскачешь!
   - До-лой кен-тов! До-лой! До-лой! Мэра  в  отставку!  Ближайший  шест  (с
кентавром) накренился, пошел легким дымком - и  вспыхнул.  В  ноздри  ударил
запах солярки.
   - Убийцу этого гомосека нашли?
   Бажанов продолжал меня удивлять. Оказывается, он интересовался не  только
загадочным "Покровом".
   - Ты скажи, чтоб крепко искали, Гизело!  Банда  у  них!  Гомосек  этот  -
только репетиция. Они, сволочи, боевиков готовят! Представляешь: начнут бить
боевыми, а мы и ответить не сможем!
   - А японских шпионов искать не надо?  -  не  утерпела  я.  Мой  выпад  он
проигнорировал, а я еле удержалась, чтобы не сорваться с места и не побежать
прямиком домой, к компьютеру. Это же  надо!  Пять  лет  заниматься  какой-то
этнографией, и тут за пару дней такое! "Покров", очевидно,  проект  введения
военного положения - или даже военных  действий.  Бред,  зато  в  этот  бред
неплохо вписываются мифические  "боевики".  М-да,  мысль  недурна.  Кто  там
пропавший Крайцман по специальности? Биохимик? Гражданин Залесский точно  бы
очередной роман накропал.
   Теперь уже горели оба чучела. Солярки не пожалели - пылало славно. Снежки
кончились, в ход пошли  пустые  бутылки.  Ряды  архаров  зашевелились,  чуть
подались назад...
   Резкий гудок заставил  оглянуться.  На  площадь,  разбрасывая  неубранный
снег, лихо  выруливали  грузовики.  Первый  затормозил,  из  кузова  горохом
посыпались "сагайдачники", держа на изготовку саперные лопатки.
   - Отож! - довольно прокомментировал Бажанов. - Ну что, прокуратура, даешь
добро на красные сопли?
   Он не шутил.  "Сагайдачники"  -  тоже.  Вот  хрень,  мало  им  палашей  с
дубинками, еще и лопатки подавай!
   - Где мэр? - стараясь оставаться спокойной, осведомилась я.  -  Проведите
меня к мэру! Быстро! Вы слышите?

5

   ...Прыг-скок. Прыг-скок. Прыг-скок...
   Мяч катится по пляжу, по сверкающему на  солнце  белому  песку,  и  мягко
падает в воду. Девочка бежит за ним, но  внезапно  останавливается,  смотрит
назад... Мяч уже в воде, ленивая теплая волна слегка подбрасывает его вверх,
солнце сверкает на мокрой резине. Девочка оглядывается...
   Нет, бесполезно! Не могу вспомнить! Ничего - ни  лица,  ни  того,  какого
цвета был на ней  тогда  купальник.  Даже  мяч  расплывается,  меняет  цвет,
становится огромным... у меня в детстве был похожий...

***

   Хватит!
   Я открыла глаза и слегка  шлепнула  надутый  от  важности  томик  Лойолы.
Может, действительно попробовать? Взять отпуск и пройти весь искус,  шаг  за
шагом, от отчаяния  к  надежде.  Всего  за  четыре  недели.  Святой  Игнатий
уверяет,  что  после  этого  год  нормальной  жизни  обеспечен.   В   покое,
благочестии и с истовым рвением  к  работе.  Так  сказать,  ad  majorem  Dei
gloriam. He выйдет. Четырех недель у меня не будет, не будет даже  получаса.
Доклад уже послан,  экран  тускло  светится.  Хорошо,  что  сегодня  очередь
Девятого. По крайней мере, не придется ругаться.
   Все! Экран. Пора! Почему они молчат? Ладно, сама...
   "Здесь сотрудник Стрела. Ответьте!"
   Сейчас Девятый усмехнется, положит на клавиатуру свои длинные пальцы. Мне
всегда почему-то казалось, что они у него именно такие. Как у пианиста.
   "Здесь Пятый. Слушаю вас, сотрудник Стрела. Только покороче!"
   Опаньки!
   Сквозь растерянность, злость, обиду я все  же  успела  ощутить  некоторое
изумление. Что это там у боссов? Раньше такого не было!
   "Попала в сложную ситуацию. Жду совета".
   Вот так. Покороче. Без эмоций.
   Строчки ушли в неведомую даль, в ответ поползли другие.
   "На ваш экстренный ј 256. Категорически запрещаю всякую самодеятельность!
Планом "Покров" не заниматься. Повторяю: не заниматься. Бажанова оставьте  в
покое. Выполняйте задание. Ваше сегодняшнее поведение считаю недопустимым!"
   "Поведение" - это когда я вместе с мэром и Бажановым вышла  к  толпе?  Но
ведь иначе лопатки пошли бы в дело! Вместе с палашами.
   "Вы привлекли к себе  излишнее  внимание,  чем  поставили  под  удар  всю
операцию! В дальнейшем - категорически запрещаю подобное!"
   Внимание? Пожалуй, да.  И  Никанор  Семенович  благодарил,  и  Ревенко  с
бутылкой бегал. Где они такие хорошие были, когда толпа на щиты поперла? А в
общем, Пятый в своем репертуаре.
   "Теперь важное. Нужный вам специалист прибывает завтра киевским поездом в
11.40. Вагон третий, место пятое. Специалиста зовут Волков Игорь Дмитриевич.
Высылаю фотографию".
   Завтра? Просила, просила чуть ли не год... Видать, и вправду жарко стало.
Ну-с, Игорь Дмитриевич, каков ты?
   На  экране  появился  белый  четырехугольник,  по  нему  поползли  пятна,
обозначились контуры...
   Есть!  В  голове  уже  сам  собой  составлялся  словесный  портрет  (лицо
овальное, подбородок средний, с ямочкой...), а я глядела в незнакомое  лицо,
пытаясь понять, кого мне Бог и начальство прислали. Пять лет работала одна -
не шутка. Вроде ничего. Симпатичное лицо. И улыбка  приятная.  Сколько  тебе
лет, Игорек? Двадцать пять? - если, конечно, фото не старое.
   Полюбоваться напарником мне не дали. Снова строчки - сердитые, даже злые.
   "Категорически запрещается вступать со специалистом в любые разговоры, не
относящиеся к работе, сообщать подробности своей биографии, свое  агентурное
имя, номер и суть задания. Как поняли?"
   Обидно даже! Он что, меня за малолетку принимает?
   "Сотрудник Стрела все поняла правильно".
   Ладно, рычи! А интересно, почему  нельзя  заниматься  "Покровом"?  Уж  не
сидит ли рядышком кто-то еще? Сидит, дискетку в компьютер вставляет... Давно
подозревала, давно!
   Пятый уже успел попрощаться, экран погас, а я все сидела в кресле, слегка
постукивая пальцами  по  мертвой  клавиатуре.  "Поняла  правильно...  поняла
правильно..."
   Ладно, будем считать, что поняла.

1

   Четверг, девятнадцатое февраля
   Мадам Очковая и ее Капустник * Специалист по кризисным культам  *  Добрые
друзья старшего сержанта Петрова * Падай, дура!