! Я отвлекла тебя своим криком!
   - Не ты, а то, что выпало из этой проклятой подставки. Мерзость!
   Узел сожалений и раскаяния, стягивавший  ее  сердце,  расслабился.  Глаза
Ури-Тейра закрылись.
   - Благословляю тебя, брат, за то, что ты вырвал меня из рук  некромантов.
- Глаза сильнее зажмурились, словно от нескончаемой муки. - Я  так  старался
воспрепятствовать им. Но они.., действуют подло.
   - Еще бы! - слабым  голосом  произнесла  Фьяметта.  -  Да  помилует  тебя
Всемогущий Бог!
   - В этом темном месте трудно думать о  Боге.  Некоторые  обретают  его  в
тюремных подземельях, в рудниках, словно краски, шум и суета жизни ослепляют
их, и лишь во мраке они способны видеть ясно. Но я пришел слишком  поздно  и
попал не в твое подземелье, Тень Вителли - это тьма, пустая тьма без Бога. -
Его лицо окаменело при воспоминании об этой пустоте, об этой тьме, -  Ш-ш-ш,
теперь все хорошо! ("Ну, навряд ли!" - подумала Фьяметта, посмотрев на серый
труп.) - Но можешь ли ты, посмеешь ли ты снова противостоять ему?
   Ури-Тейр вздрогнул:
   - Вителли?
   - Да, но на этот раз у него не будет такого большого преимущества, Ури...
Мы нашли заклинание моего батюшки, замечательное  заклинание.  Вместо  того,
чтобы заключить твой дух в кольцо, мне кажется, с помощью  этого  заклинания
мы можем открыть тебе доступ в великого Персея. Он же как-никак  был  тобой,
если не считать лица и рябины. Тело не из плоти, но из  бронзы,  неуязвимое,
обладающее колоссальной силой. Наверное, ненадолго, хотя, думаю,  с  помощью
моего огненного заклинания я смогу какое-то время сохранять  его  горячим  и
подвижным. И в течение этого времени у тебя будет возможность, неповторяемая
возможность, нанести ответный удар Ферранте и Вителли. Я не могу.., не  хочу
как-либо принуждать тебя или связывать. Но буду  молить  тебя.  Ури,  помоги
нам.
   - Открой мне путь к этой цели, - выдохнул  Ури-Тейр,  -  и  я  полечу  ей
навстречу. Великая колдунья! Сандрино доверил мне свою  жизнь.  И  я  стоял,
точно деревенский дурачок, разинув рот,  пока  Ферранте  отнимал  ее.  Я  не
сдержал свою клятву, меня застали врасплох, и я опозорен. Ах, Фьяметта,  мне
следовало бы предусмотреть предательство, ведь я не доверял Ферранте!  Смыть
мое бесчестье кровью Ферранте! Я бы пожертвовал душой ради этого!
   - Не говори так! - в ужасе вскричала Фьяметта. - Этого я не хочу. Но если
крестоносцы могли быть воинами Господними, почему не можешь ты? Вителли хуже
любого сарацина. Но для этого нам требуется еще помощь.  Для  такой  отливки
батюшка нанял бы десять сильных помощников. А  нас  только  четверо..,  нет,
трое. Я ведь буду творить заклинание. Ты был там, в замке, ты не знаешь, как
сеньор Пия принудил кобольдов помогать ему?
   - У сеньора Пия давняя дружба с народцем недр. Вот почему они так и кишат
вокруг замка. Их объединял взаимный  интерес  к  пещерам  и  к  живущим  там
существам, - Ури-Тейр поднял ладони и изобразил крылья летучих мышей. - Одни
раз я навестил гнездо кобольдов в  обществе  сеньора  Пня.  А  вот  как  вам
заручиться  их  помощью,  я  не  знаю,  тем  более  если  надо,  чтобы   они
потрудились. Ведь они ленивы,  ненадежны  и  предпочитают  играть  с  людьми
шутки. И очень неприятные, если вы причините им боль. И принуждать кобольдов
- затея опасная.
   Внезапно его лицо стало  растерянным.  И  голос  Тейра  вырвался  из  его
собственного рта, произнося слова с трудом, медленно, невнятно;
   - Подкупить их. Материнское молоко. Они за него все сделают!
   Его рот широко открылся, закрылся, и Ури вернулся в некотором удивлении.
   - Это сработает лучше, чем кража дойной  козы!  Им  не  часто  предлагают
подобное угощение! Они к вам валом повалят!
   - Но где нам взять... Как все запутывается!
   - Странно... - Взгляд Ури-Тейра был теперь устремлен  в  пространство.  -
То, что я способен видеть теперь. Больше. Меньше.  По-другому.  Стены  точно
стеклянные. Камень словно вода. Но я  вижу  кобольдов  в  их  теневой  форме
внутри породы, и они кажутся таким плотными! Люди..,  вы  в  вашей  плоти..,
совсем как прежде тени - искаженные, отъединенные, недостижимые.  Но  только
не сейчас, глядя этими глазами. Так приятно увидеть вас всех еще раз.  -  Он
улыбнулся, но тут же стал угрюмым. Все вы, кроме Вителли.  Его  тень  плотна
внутри его плоти. Плотна и темна. Его я страшусь. - Ури-Тейр испустил долгий
вздох. - Ты должна торопиться. Даже в  эту  минуту  Вителли  приближается  к
тому, чтобы заключить твоего отца в свое кольцо. Это как поединок. И  мастер
Бенефорте проигрывает! А  подчинив  своей  воле  дух  твоего  отца,  Вителли
завладеет  всем  его  могуществом  и  всеми  знаниями.  А  кто  усомнится  в
способности мастера Бенефорте возобладать над его собственными  заклинаниями
- твоим заклинанием, нашим заклинанием?
   - Когда Вителли собирается отлить кольцо? - напряженно спросила Фьяметта.
- Ты знаешь? Ты можешь сказать?
   - Сегодня вечером.
   - Сегодня вечером! Ах, нет! Ты можешь увидеть батюшку,  говорить  с  ним?
Скажи ему...
   Но лицо Ури-Тейра болезненно исказилось, с его  губ  сорвалось  последнее
жалобное:
   - Не могу больше! Прощайте... - И он,  задыхаясь,  упал  навзничь,  вновь
Тейр и только Тейр. - Господи! Господи! - Он почти рыдал.
   - - Было больно? - с тревогой спросила Фьяметта.
   - Больно? -  Тейр  в  недоумении  помотал  головой,  остекленевшие  глаза
закатывались. - Мне тошно. Ури... Ури больно. Вителли причинил ему боль.
   - Нам можно пошевелиться? - спросил Тич шепотом. - Не опасно?
   - Да, это кончилось,  -  кивнула  Фьяметта.  Тич  выставил  вперед  ноги,
согнулся, потянулся, а Руберта начала одергивать свои многочисленные юбки.
   - Нет, - вдруг спохватилась Фьяметта, - все только начинается. А  времени
так мало! И все так запуталось. А солдаты  Ферранте  могут  явиться  сюда  в
любую минуту, и.., о... - Она задрожала, почти потеряв власть над собой.
   - Мы все сделаем шаг за шагом, Фьяметта, - сказал Тейр. - И последний  не
покажется таким уж большим, едва будет сделан первый. А какой первый?  Медь.
Для этого нам нужны кобольды. А для этого нам  нужно..,  э..,  хм...  -  Он,
нахмурившись, уставился на потолок.
   - Не думаю, что кормилица упадет с неба, - язвительно заметила  Фьяметта,
проследив его взгляд. - Во всяком случае,  не  такая,  которая  охотно  даст
грудь мерзкому демончику из глубины камня. А мы не  можем  просить  об  этом
живую душу без ее согласия. И значит, мы должны открыть, чем  занимаемся.  А
тогда, если она не согласится, то может выдать нас...
   - Ах, дети вы дети! - фыркнула Руберта,  и  Фьяметта  обернулась  к  ней,
удивленная сухостью ее тона.
   - По-вашему, только вы одни страдаете  из-за  этих  бед?  -  осведомилась
домоправительница. - Солдаты Ферранте уже  много  дней  шляются  по  городу,
наживая ему врагов.  Они  ведут  себя  не  как  гвардия  нового  сеньора,  а
буйствуют, будто завоеватели. Я могу найти десяток женщин, таких несчастных,
что они согласятся на куда более плохое,  лишь  бы  нанести  ответный  удар.
Предоставь это мне, девочка. - Кряхтя, Руберта поднялась  с  пола  и  уперла
руки в бока. - Я бы и сама это сделала, но я четыре года  назад  согласилась
стать домоправительницей твоего батюшки и перестала кормить. Да и  старовата
я уже для такого. Но это обязанности не для  жеманниц.  Не  понимаю,  почему
девушек приучают жеманничать  -  тем,  кто  боится  загрязнить  свои  ручки,
никакая женская работа не подойдет. - Она сердито кивнула  и  промаршировала
из комнаты с неумолимым видом.
   Тич поднял брови, словно его насмешила или по крайней  мере  поставила  в
тупик ее воинственность.
   - Не смей так смотреть на нее, - резко сказала Фьяметта. - Две ночи назад
пьяные солдаты Ферранте надругались над ее племянницей.  Схватили  прямо  на
улице, когда ей пришлось выйти из дома, потому что им есть  было  нечего,  И
она все еще лежала в постели, рыдала, вся набитая, вся в  синяках,  когда  я
пришла туда на рассвете за Рубертой. Вся их семья вне себя.
   Тич смущенно поежился. Тейр перевел дух и поднялся на ноги:
   - Тич, пока ждем, давай-ка начнем укладывать дрова в  печь.  И  перенесем
туда оловянные слитки.
   - Ладно. - Тич вскочил. Фьяметта поникла, совсем измученная.
   - Ах, Тейр, мне кажется, будто я скатила камешек с вершины одной из ваших
гор, и смотрю, как он ударился в два  других  камня,  и  они  покатились,  и
ударили пять камней... Сегодня вечером на кого-то обрушится гора. Не на  нас
ли?
   - На Ферранте, я уж постараюсь. - Он протянул ей руку, она сжала ее, и он
поднял ее на ноги с такой легкостью, словно соломенную куклу.
   Фьяметта нагнулась и взяла драгоценную книгу.
   - Мне следует еще поучить заклинание. И собрать необходимые  символы.  Из
дома нам лучше выходить пореже. Дым из печки Руберты объяснят тем, что страж
Стряпает себе еду, но что случится, когда мы запалим горн  для  отливки?  Он
нас выдаст.
   - К тому времени скорее всего уже смеркнется,  ведь  полдень  миновал,  -
заметил Тейр. И тебе необходимо немного отдохнуть.
   - Да.
   Теперь для половинчатых усилий и сомнений места не  оставалось.  Фьяметта
расправила плечи. Она будет плясать на вершине этой валящейся горы  или  все
они будут погребены под обвалом. "Да смилуется над нами Бог. Аминь".

***

   В дверь с улицы постучали. Конечно, Руберта: ее обычный громовой удар,  а
затем три  нетерпеливых  отрывистых  стука.  Фьяметта  побежала  из  большой
мастерской  открыть  ей.  День   клонился   к   вечеру.   Конечно,   Руберта
отсутствовала не так уж и долго, если  вспомнить,  насколько  щекотливыми  и
сложными были ее поиски, но  Фьяметта  считала  каждую  минуту,  все  больше
отчаиваясь.  Где  уж  тут   до   спокойствия   и   упорядоченности   мыслей,
приличествующих мастеру магу перед  наложением  важнейшего  заклятия,  уныло
думала Фьяметта. Но ведь она же и не мастер маг! Только бы Руберта не забыла
про сушеную руту...
   Тич, не знакомый со стуком Руберты, тоже  примчался  в  прихожую,  сжимая
нож. Фьяметта махнула, чтобы он шел работать, и отодвинула засов на  дубовой
двери. Распахнув ее, она увидела Руберту  в  чепце  с  шалью  на  плечах,  с
корзиной и большим кувшином в руках. Рядом с ней  безмолвно  стояла  высокая
женщина  в  длинном  плаще  с  капюшоном,  затенявшим   ей   лицо.   Руберта
успокоительно кивнула  Фьяметте,  как  бы  говоря:  "Ну  вот,  я  свое  дело
сделала!" Фьяметта жестом пригласила женщину войти, а потом заперла дверь  и
заложила засов.
   - Добрый вам день, -  сказала  Фьяметта  женщине.  Дама,  женщине,  а  не
девушке. В  ее  черных  волосах  серебрились  седые  пряди,  а  волосы  были
заплетены в косу и защиплены на затылке. Дама,  решила  затем  Фьяметта:  ее
одежда была столь же прекрасно сшита, как  платья  самой  Фьяметты,  которые
украли лозимонцы.
   - Спасибо, что вы пришли. Благослови вас Бог!  Руберта  объяснила...  Ах,
простите, меня зовут... Руберта предостерегающе подняла палец:
   - Мы уговорились не называть ничьих имен. Разумно! Фьяметта кивнула:
   - Ну,  мне  вряд  ли  удастся  остаться  неизвестной,  но  вы  останетесь
безымянной, если вам так угодно, А меня называйте Фьяметтой. - Та кивнула. -
Так Руберта объяснила, о чем мы вас просим?
   Уж конечно, эта дама не кормилица!
   - Да. Я поручила своего маленького свекрови и хорошо поела.
   - А я купила хорошего пива, - добавила Руберта, поднимая кувшин. -  Чтобы
ей было чем подкреплять силы.
   - Но Руберта объяснила,  кого  мы  просим  вас  покормить?  -  настойчиво
спросила Фьяметта, чтобы удостовериться.
   - Да. Демона камня, гнома, кобольда, хоть самого дьявола, называйте,  как
хотите, лишь бы это отозвалось вечной мукой для Уберто Ферранте. -  Ее  лицо
горело той же  ненавистью,  какую  Фьяметта  уже  не  раз  видела  в  глазах
монтефольцев. - Лозимонцы убили моего мужа в первый  же  день  Они  закололи
моего первенца, моего сыночка, моего цветущего юношу два дня назад в уличной
стычке. А второго и третьего моего ребенка уже давно  унесла  чума.  Остался
только младенчик, и теперь у меня больше детей  не  будет!  -  Она  стиснула
руки, Фьяметта опустилась на колени и поцеловала их обе.
   - Значит, вы так же готовы, как и я. - Она встала. - Пойдемте.
   Она повела их через внутренний дворик к кухне, обойдя стороной скованного
лозимонца, который теперь бодрствовал снова с кляпом во  рту.  Он  угрожающе
рванулся к ним, а  когда  цепь  его  остановила,  скроил  насмешливую  рожу.
Высокая женщина подобрала свой плащ  -  не  из  страха,  но  словно  он  был
прокаженным, и бросила на  него  прямой  испепеляющий  взгляд.  Несмотря  на
оковы, он умудрился ответить непристойным  жестом,  но  тут  появился  Тейр,
поигрывая молотом, и солдат угрюмо сел у столба.
   Тейр и Тич проводили женщин в кухню, и Тейр поднял крышку подполья.
   Фьяметта зажгла фонарь и помогла женщине  спуститься  в  овощной  погреб,
помещение вдвое меньше кухни с полками и каменными кувшинами по стенам. Тейр
также спустился по узким крутым ступенькам. Руберта и Тич  тревожно  следили
за ними сверху. Фьяметта поставила стоймя ящик, и женщина опустилась на него
изящно, словно в бархатное кресло.
   Стены были обложены булыжником, полом служила утрамбованная земля, но под
ней ощущалась твердость камня -  почва  Монтефольи  была  скудной.  Фьяметта
поставила фонарь и присела на корточки рядом с Тейром,  который  смотрел  на
стену так, словно видел сквозь камень. Однако какой  бы  прозрачной  она  ни
была для духа Ури, Фьяметте внутрь заглянуть не удалось. Тейр прижал  ладони
к шершавой поверхности и наклонил голову, будто прислушиваясь.
   -  Помажьте  камень  молоком,  -  попросил  он  затем.  Безымянная   дама
поднялась, расстегнула корсаж и нагнулась, чтобы брызнуть молоком туда, куда
он указывал. Фьяметта размазала капли и с отчаянием позвала:
   - Эй, кобольд, кобольд, кобольд!
   - Ты же не бездомных кошек скликаешь! - насмешливо сказал Тич, заглядывая
поглубже. - Почему ты не прочтешь какого-нибудь заклинания?
   Уязвленная даже больнее оттого,  что  она  и  сама  подумала  о  том  же,
Фьяметта огрызнулась:
   - Если ты такой умный,  сам  прочитай!  Эй,  кобольд,  кобольд,  кобольд!
Сумрак. Тусклый неверный свет фонаря, безмолвие. Ни даже топотка  крысы  или
шороха таракана. Они ждали. Ждали. Ждали, - Нет - помогло,  -  буркнул  Тич,
покусывая палец. Фьяметта с тревогой посмотрела на высокую женщину:
   - Еще чуточку.
   - Я не тороплюсь, - сказала та. Терпеливое ожидание  мести  в  ее  голосе
обжигало, точно кислота. Даже Тич присмирел.
   - Эй!!! Кобольд, кобольд, кобольд, - снова попробовала  Фьяметта,  и  Тич
скривился, словно такое жутко обычное, неколдовское отсутствие  даже  намека
на ритуал глубоко его оскорбляло. Тут глаза у него полезли па лоб.
   На стене извивались темные фигурки, сползая по булыжникам. Не  порождение
мерцающего света фонаря. Два.., три.., четыре -  шесть  корявых  человечков.
Казалось, не они отбрасывают тени,  а  тени  отбрасывают  их.  Они  бесшумно
столпились около сидящей на ящике высокой женщины. Самый смелый подергал  ее
за юбку и наклонил голову с робкой, но хитрой улыбкой.
   - Дама? - пропищал он.  -  Добрая  дама  .  Она  ответила  ему  спокойным
взглядом.
   - Вы получите молоко, - сказал Тейр. - Но не сразу.
   - А тебе что за дело,  мастер  металльщик?  -  спросил  вожак  кобольдов,
нахмурился и выпятил костлявую грудку.
   - Он говорит за меня, - тихо произнесла высокая женщина. Кобольд  сник  и
пожал плечами, словно говоря: "Это я так!"  Блестящие  черные  глазки  жадно
впивались в нес.
   - В саду замка Монтефольи, - сказал Тейр, - сложены медные чушки.  Каждый
из вас, кто поможет перенести их через землю во  двор  этого  дома,  получит
позволение пить, сколько он.., она.., оно пожелает.  Когда  вся  медь  будет
тут. И не раньше.
   - Слишком много работы. Да еще тяжелой, - захныкал кобольд.
   - А вы работайте сообща.
   - Мы не можем ходить по солнцу.
   - День пасмурный, и скоро вечер! Тот угол сада уже накрыла тень.
   - Прежде один глоточек, мастер-металльщик, а?  Тейр  провел  пальцами  по
мазку молока на стене и помахал ими под носом кобольда.
   - Нравится? Хорошо? Так сначала принеси нам медь.
   - Ты обманешь, надуешь нас, э?
   - Если вы сделаете, что он  просит,  -  сказала  высокая  женщина,  -  вы
получите свою награду. Даю вам  мое  слово!  -  Ее  глаза  впились  в  глаза
кобольда, и он отпрянул, как обожженный.
   - Слово дамы, слышали? - пропел он своим товарищам.
   - Будьте осторожны,  малыши,  -  сказал  Тейр.  -  Прячьтесь  от  темного
человека, которого зовут Вителли. Боюсь, он может причинить вам зло.
   Кобольд оскорбление взглянул на него:
   - Будто мы сами не знаем, мастер-металльщик.
   - А вы... - Тейр внимательно посмотрел на него, - ..вы не видели  сеньора
Пия? Он убит? Или жив?
   Кобольд отпрянул и прильнул к камню.
   - Друг Пия жив, но не встает. Много слез в его глазах.
   - А дама Пия? Герцогиня? Джулия? Что с ними?
   - Их держат слишком высоко в воздухе. Кобольдам туда нельзя.
   - Хорошо.  Отправляйтесь!  Чем  скорее  вернетесь,  тем  скорее  получите
вознаграждение. - Тейр вздохнул и встал, памятуя о балках над головой.
   Они все поднялись в кухню. Руберта тщательно протерла венецианский бокал,
налила в него пива, хлопнула Тича  по  протянувшейся  руке  и  подала  бокал
высокой женщине, которая послушно села  и  начала  прихлебывать  укрепляющий
напиток. Фьяметта, Тейр и Тич вышли во двор.
   Когда они с отцом только приехали в Монтефолью, то часто завтракали здесь
за деревянным столом на свежем воздухе. Тогда дворик напоминал сад  -  такой
прохладный, мирный! Цветы в горшках, фонтан. Но теперь он от стены до  стены
был отдан под  создание  Персея.  Деревянный  стол  задвинули  под  галерею,
завалили инструментами и всяким хламом. Горн  -  кирпичный  улей  высотой  с
Тейра - стоял на основании из утрамбованной земли,  выкопанной  из  ямы  для
отливки. Оно было облицовано плитками, которыми прежде был  красиво  вымощен
дворик.
   Фьяметта заглянула в горн. Тейр уже уложил  первый  слой  сухих  сосновых
дров. Тич тщательно почистил и накрыл  густо  обмазанной  глиной  деревянный
желоб, который наклонно шел от пода горна к  отверстию  в  форме.  Ворот  из
бревен, с помощью которого форму бережно опустили в яму, а потом должны были
использовать, чтобы поднять из нее готовую статую, пока оттащили в  сторону.
Глиняную глыбу стягивали железные обручи, как при отливке колокола, объяснил
ей отец. Чтобы форма не развалилась под тяжестью расплав-, ленного металла.
   Фьяметта обошла яму, обдумывая, как приготовить все  к  заклинанию.  Тело
Ури надо положить у края напротив горна.  Во  взаимодействие  сил  сам  горн
включать  нужды  нет.  Во-первых,  Тейру  с  Тичем  пришлось  бы  все  время
пересекать  ее  линии,  чтобы  подкладывать  дрова,  следить  за  плавкой  и
налаживать мехи. Простой процесс плавки бронзы магии не требовал.  Направить
нетерпеливый дух Ури в рождающуюся статую надо будет  в  тот  момент,  когда
Тейр вышибет железную втулку в основании горна, и металл польется  в  форму.
Тут Фьяметта сообразила, что не  очень  представляет  себе,  как  происходит
остывание. Железные обручи надо будет разнять, чтобы освободить...  Ури.  Но
если  поспешить,  форма  может  развалиться,  и  статуя  оплывет.   А   если
промедлить, оно слишком затвердеет. Отец всегда говорил, что самое трудное -
соразмерить. И вот она соразмеряет-рассоразмеряет заклятие.
   "Нет, я сошла с ума!" Какой-то странный звук донесся с той  стороны,  где
был прикован лозимонец Фьяметта не сразу сообразила, что  это  из-под  кляпа
вырывался вопль Перепуганный  солдат  отскочил  на  длину  цепи.  По  другую
сторону столба на него с писком пятились два кобольда с медным слитком между
ними Лозимонец пытался перекреститься и хрипел сквозь тряпку во рту:
   - Демоны! Демоны посредь бела