аздавленный паучок уже никогда  не  сотворит  новой  нити.  Задыхаясь,  она
распростерлась на земле. "О Боже! Ты уже воздаешь  мне  за  гордыню?  Святая
Мария, Матерь Божья". Но у нее над головой не просвистела злобно  стрела  из
арбалета;  никто  не  закричал,  поднимая  тревогу.  В  остывающем   воздухе
разносилось только кваканье первых лягушек и щебет отходящих  ко  сну  птиц.
Окостенев от страха, Фьяметта выждала несколько минут. Уже совсем стемнело.
   "Ну вот! Вернуться назад ты  не  можешь.  Иди  вперед!"  Она  изгибалась,
высвобождая змеиный пояс из-под платья, а  затем  застегнула  его  на  талии
совершенно  открыто.  Перевела  дух,  низко  пригнулась,  подобрала  юбки  и
побежала к лесу.
   Под деревьями мрак был гуще, но  у  нее  под  ногами  похрустывали  сухие
ветки, шуршали опавшие листья. Она старалась ступать как  можно  осторожнее.
Только бы пробраться за посты лозимонцев и выйти на дорогу...
   Она не  вскрикнула,  когда  на  нее  прыгнула  темная  фигура  в  кожаной
солдатской куртке. Она ведь ждала чего-нибудь такого. Но  все  равно  у  нее
перехватило дыхание, а сердце заколотилось, когда он повернул ее за плечи  к
себе.
   - Ха! - крикнул он. - Попалась!
   - Нет, попался ты, - начала  она  и  замолкла  в  растерянности.  Даже  в
темноте было видно, что он совершенно лыс и не носит ни бороды, ни усов,  но
под кожаной курткой на нем была шерстяная рубаха, разившая потом.
   - Пиро! - произнесла она звонко.
   Его рукава запылали, руки словно обвили гирлянды  оранжевых  цветов.  Как
зачарованная, она ускользнула в пляшущие тени, пока он вопил  и  катался  по
земле. Она даже не побежала. На его крики соберутся его товарищи -  она  уже
слышала, как они с треском продираются сквозь кусты, - но не следом за  ней.
Среди лозимонской солдатни найдется не так уж  много  охотников  гнаться  за
неведомой колдуньей в темноте.., во всяком случае так, чтобы ее нагнать. Она
шла вперед, испытывая вялость вроде той, которая охватывала  ее,  когда  она
выпивала слишком много неразбавленного вина. Она не  чувствовала  страха,  и
больше всего ей хотелось спать. Пальцы на руках  словно  бы  распухли,  ноги
стали деревянными.
   В лесу к югу от монастыря был овраг, спускавшийся  к  озеру  и  дороге  в
город. Она соскользнула по его склону, обдирая  руки  о  кору  деревьев,  за
которые хваталась, чтобы замедлить свой спуск. Она ощущала липкость крови на
ладонях, но они онемели, и боли  не  было.  На  дне  оврага  между  белесыми
пятнами камней еле сочилась вода уже почти пересохшего  ручья.  Она  побрела
вперед, петляя между камнями.
   И вдруг замерла, прижавшись к поваленному стволу, и  скрестила  руки  под
грудью, пряча  белые  рукава.  Мимо  с  обнаженными  мечами  протопали  двое
лозимонских солдат. Они торопливо взбирались вверх по  оврагу  туда,  откуда
доносились крики, и не заметили ее. Видимо, они несли  дозор  у  дороги:  во
всяком случае, когда она добралась до пыльного тракта,  смутно  белевшего  в
безлунной мгле, там никого не было. Озеро казалось полотнищем черного шелка.
   Фьяметта повернула на юг и направилась к городу и своему дому.

Глава 15

   Миновала вечность, и боль в теле Тейра пошла на убыль,  и  он,  хотя  пах
продолжал мучительно ныть, сумел  привстать  и  сесть.  Окошко  выходило  на
север, и сквозь него не падал луч,  который,  ползя  по  стене,  отмечал  бы
время, но темная синева клочка неба за прутьями говорила, что время движется
к вечеру. Он осторожно потрогал распухшие губы, коснулся шатающихся зубов  и
охнул. Счастье еще, что он не перекусил язык! Боль в  боках,  спине,  почках
почти заглушала жжение вчерашней вновь открывшейся раны. Его красная шапочка
исчезла, как и башмаки. Вязаные чулки-трико были порваны и по  ним  тянулись
широкие дорожки. Он приподнялся, привалился спиной к  стене,  вытянув  перед
собой ноги,  и  наконец  огляделся.  Сеньор  Пия  сидел,  скрестив  ноги  на
соломенном тюфяке,  накрытом  обрывком  одеяла,  уголок  которого  рассеянно
покусывал - как грызут ногти. Красные глаза не мигая смотрели на Тейра.  Его
прекрасные шелковые чулки-трико  тоже  все  были  в  дорожках,  безвозвратно
погубленные, заметил Тейр, испытывая к нему товарищескую симпатию.
   - Ты кто? - проскрежетал сеньор Пия, не отводя неподвижного взгляда и  не
переставая покачиваться.
   - Меня зовут Тейр Оке, - промямлил Тейр, еле справляясь с распухшим ртом.
- Брат капитана Ури Окса. Я добрался сюда, чтобы увидеться с братом, но  его
убил сеньор Ферранте. - Он уже столько раз повторял все эти слова,  что  они
прозвучали свинцово и безразлично.
   - Брат Ури? Правда? - Взгляд сеньора Пия стал  пронзительным.  -  Да,  он
упоминал брата... Я видел, как он погиб.
   - В письмах он иногда называл ваше имя, сеньор Пия.  -  Тейр  почтительно
наклонил голову. Ури и кастелян вместе служили у герцога  Сандрино,  занимая
важные должности, и, наверное, встречались каждый день.
   - Ури был хороший малый, - сказал сеньор Пия, глядя  теперь  прямо  перед
собой. - Иногда он помогал мне ловить нетопырей в пещерах к западу от озера.
После рудника ему пещеры не страшны, говаривал он.  -  Его  пальцы  теребили
серебряную вышивку на вороте туники  -  узор  из  крохотных  летучих  мышей,
рассмотрел теперь Тейр, соприкасающихся кончиками развернутых крыльев. Такая
же вышивка окаймляла рукава. Работа дамы Пии?
   - А? - неопределенно  отозвался  Тейр,  памятуя  исступление,  в  которое
накануне впал сеньор Пия при упоминании этих летающих зверьков.
   - В нетопыре суть, знаешь ли. Умнейшие создания. По-моему, человек мог бы
летать не хуже них, если бы придумать  крылья  легкие,  но  крепкие...  Кожа
оказалась слишком тяжелой даже для рук Ури,  привыкших  к  мечу  и  щиту.  В
следующий раз испробую пергамент... А ты знаешь, что  летучие  мыши  поедают
болотных комаров, которые нас  изводят?  Шерстка  у  них  мягонькая,  как  у
кротов. И они приучаются не кусать кормящую их руку. В отличие от  людей.  -
Кастелян мрачно задумался. - Подумать только, что люди считают их злом,  раз
они летают, по ночам. Только поэтому! Тогда как люди совершают убийства  при
свете дня, лицемеры!
   - Конечно, и они создания Божьи, - осторожно ответил Тейр.
   - А! Приятно встретить человека, свободного от глупого суеверия.
   - Я часто видел летучих мышей в старых штольнях. От них вреда не  больше,
чем от кобольдов.
   - Так ты рудокоп? А да, Ури говорил. И темноты  не  боишься?  Молодец!  -
Кастелян повеселел. Товарищеские чувства, которые сеньор Пия питал к летучим
мышам, больше походили на увлечение,  чем  на  помешательство,  если  бы  не
странный огонек, который вспыхивал в его глазах при их упоминании.
   - Я.., видел утром даму Пию, - сказал Тейр еще более нерешительно. -  Как
будто с ней все хорошо.  Она  преданно  остается  с  герцогиней  и  мадонной
Джулией. Ферранте держит их всех вместе в северной надвратной башне.
   - В моих комнатах, - сказал кастелян. - А! - Он напрягся, смигивая  слезы
и кусая пальцы. Красные глаза теперь смотрели куда-то внутрь.
   Тейр стиснул руки. Помешан кастелян или нет, но он  уже  дважды  заведомо
выбирался из этой темницы.
   - Мой брат... - начал он и умолк. Раздался скрип  кожи,  рыгание,  тщетно
подавляемое. Напротив на скамье у стены сидел лозимонский страж, смотрел  на
них и слушал. Левая его рука была забинтована, а лицо носило  следы  синяков
недельной давности, но к его поясу был пристегнут короткий  меч.  Тейр  сжал
губы. Какого черта, пусть слушает во все уши! - Тело  моего  брата  лежит  в
помещении прямо под нами, -  продолжал  он,  повысив  голос.  -  Ферранте  и
Вителли творят над ним какое-то черное колдовство. Такое черное, что за него
гореть и гореть. - Он еще повысил голос. - И гореть  с  ними  будут  все  их
пособники! - Ему показалось, что страж вздрогнул. - И еще они похитили  труп
Просперо Бенефорте, мастера мага. Хотят сделать  его  рабом  кольца  сеньора
Ферранте!
   - А! - рассеянно сказал сеньор Пия. -  Я  видел  эту  комнату.  Так  вот,
значит, что они затевают!
   - Все будете гореть! - заорал Тейр, повернувшись к стражу, а потом  снова
скорчился, закашлявшись от такого усилия. Наверное,  он  выглядит  таким  же
помешанным, как кастелян. Тут он понизил голос  до  шепота.  -  Сеньор  Пия,
помогите мне! Они удерживают дух бедного Ури с помощью его тела  и  намерены
навлечь на него вечную погибель. Он их пленник,  и  даже  после  смерти  ему
угрожает страшная опасность. Я.., я должен освободить его так или  иначе.  И
мастера Бенефорте тоже.
   - А! - сказал кастелян, поднимая брови. - Освободить! В  том-то  и  соль,
верно?
   Тейр растерянно умолк. Кастелян сгорбился, отвернулся  и  принялся  снова
грызть одеяло, глядя и никуда. "Он безумен. Все бесполезно!" Тейр  вздохнул,
но продолжал, нащупывая:
   - Сеньор Асканио.., герцог Асканио пока в безопасности у аббата  Монреале
в монастыре Святого Иеронима, где их осаждают лозимонцы.  -  Но  сеньор  Пия
промолчал. - ..Аббат Монреале  наложил  заклятие  на  нетопырей,  сделав  их
своими лазутчиками, но не знаю, добрались ли они сюда.
   - А! - воскликнул кастелян. - Сам видишь, какие  они  хорошие  и  кроткие
создания, раз служат святому отцу. Монреале знает! - Он умудренно  кивнул  и
укусил одеяло. Тейр привалился к стене в отчаянии, вновь сполна ощущая,  как
болит его тело.
   Очнуться его заставили шаги и голоса, приближающиеся по  коридору.  Перед
решеткой возникли двое дюжих лозимонцев, а за ними появился мессер Вителли в
своем  красном  одеянии.  Вителли  держал  флакончик  из  зеленого   стекла,
оплетенный соломой. Коротышка вперил взгляд в Тейра, зевнул и пососал нижнюю
губу.
   - За дело! - приказал он, отступив в сторону, чтобы тюремный сержант смог
отпереть дверь. Сержант, опасливо косясь на  кастеляна,  впустил  в  темницу
дюжих брави. Но сеньор Пия даже головы не повернул.
   Один приблизился к Тейру сбоку, рывком  усадил  и  заломил  ему  руки  за
спину. Вителли прислонился к стене, зевнув так, что чуть  не  разорвал  рот,
затем притронулся к чему-то под  своим  одеянием  и  затряс  головой,  точно
собака, отряхивающая воду с шерсти.
   - Черт бы его побрал! - буркнул он и выпрямился с глубоким вздохом.
   Тейра пробрала дрожь: темная аура Вителли поразила что-то  более  тонкое,
чем его чувства. Ни волны жара, ни вспышки, ни запаха, но, казалось, дыхание
магии разорвало ему нутро, не пройдя через его  ноздри.  Вителли  накладывал
заклятие, не вложенное в символический предмет, ограниченное и питаемое  им,
но поддерживаемое его собственными мыслями, заклятие могучее  и  давящее.  И
при этом он мог ходить и разговаривать, спокойно, совсем как обычно.  Но  не
успел Тейр охнуть, как это ощущение исчезло, оставив после  себя  призрачную
тошноту. А может,  вновь  просто  сказались  побои?  Он  зажмурился,  быстро
замигал, и темная аура отступила, осталась только в глазах  Вителли,  темных
глазах.
   Солдат за спиной Тейра,  ухватив  прямые  белокурые  волосы,  задрал  его
голову, а второй вошел, всунул палочку ему между зубами и зажал его  ноздри.
Вителли откупорил флакончик и выплеснул его содержимое в ноющий  рот  Тейра.
Сладкое  темное  вино  с   горьковатым   послевкусием.   Тейр   поперхнулся,
задергался, захрипел. И проглотил.
   - Отлично. - Вителли отступил и перевернул опустевший флакончик. Из  него
вылилась последняя капля  и  разбилась  о  каменный  пол  кровавым  звездным
пятном. - Этого должно хватить  даже  на  такого  верзилу.  Вернитесь  через
полчаса и снесите его вниз.
   Он вышел из  темницы,  предоставив  своим  людям  запереть  ее.  Едва  он
повернулся, его глаза и все лицо вновь стали смутными. Потом и  шаги  солдат
затихли в коридоре. Остался только сидящий  страж.  Голова  Тейра  неумолимо
опустилась, лоб ударился о камень.
   Кастелян поднял лицо. И захихикал. Хихиканье перешло в вой, потом в визг.
Он вскочил на ноги.
   - В нетопыре суть! - закричал он, схватил вонючее ведро в углу и закружил
по тесной темнице. С хитрой усмешкой остановился у  двери,  сорвал  с  ведра
крышку и выплеснул смрадную мочу в лицо растерявшегося стража.
   Тот с возмущенным воплем вскочил со скамьи, в  результате,  к  несчастью,
получив добавочную  порцию  гнусной  жижи.  Кастелян  просунул  руки  сквозь
решетку, сжимая и разжимая кулаки, а затем, пританцовывая, отступил  вглубь,
потому что солдат выхватил меч и ринулся  на  него.  Сеньор  Пия  подскочил,
вырвал меч и начал им размахивать, выбивая искры из потолка. Ругаясь,  вопя,
чтобы сержант принес  ключи  -  он  прикончит  этого  полоумного!  -  солдат
удалился по коридору, с отвращением одергивая тунику и чуть не плача.
   - Быстро! -  Сеньор  Пия  бросил  меч  и  нагнулся  над  Тейром,  который
одурманенно следил за происходящим, беспомощно валяясь на  полу.  Перед  его
глазами мерцали и переливались странные, точно шелковые, узоры.  Сеньор  Пия
подставил  ведро  под  нос  Тейра,  за  волосы   задрал   его   голову   еще
бесцеремоннее, чем лозимонский браво, и всунул толстые грязные пальцы ему  в
глотку. А в придачу надавил коленом на его живот.
   - Давай, давай, малый, опорожнись! - подбодрил он, когда Тейра  вывернуло
в вонючее ведро.
   Тейру не понадобилось новой помощи, чтобы окончательно очистить  желудок.
Рот наполнился липкой сладостью вина,  горечью  желчи  и  ядовитой  едкостью
неведомого снадобья, и он отчаянно сплевывал, из  глаз  катились  слезы,  из
ноздрей ползли соленые струйки. Сеньор Пия повернул  голову,  прислушиваясь,
потом поднял ведро  и  аккуратно  выплеснул  за  окошко  новое  мерзкое  его
содержимое.
   - Пока они не вернулись, слушай! - прошипел сеньор Пия, снова  дергая  за
волосы так, что у него слезы и вовсе брызнули. - Лежи  смирно!  Притворяйся,
будто зелье на тебя действует. Расслабься, как слизняк,  не  вскрикни,  даже
если они тебя раскаленной иглой уколют, и они сами тебя отсюда унесут. А  ты
и дальше притворяйся, пока я не прикажу тебе встать и нанести удар! Слышишь?
Ты понял? -  Его  красные  глаза  пылали  яростью.  Тейр  с  трудом  кивнул.
Притвориться, что он потерял сознание,  было  совсем  не  трудно:  мозг  его
окутывал черный туман. Ну, хотя бы онемение избавило его от боли  в  избитом
теле. Он вытер губы рукавом и услышал снова:
   - Лежи смирно!
   Услышав шаги стража и сержанта, сеньор Пия вновь  схватил  меч,  принялся
прыгать от стены к стене,  размахивать  им  и  завывать.  Сержант  с  весьма
раздраженным видом посмотрел сквозь прутья.
   - Дурень! Позволил ему отобрать меч! Как, по-твоему, я буду отбирать  его
у бесноватого? А? Дождаться, чтобы он сам себе глотку перерезал? Надо  бы...
- Оба отпрыгнули, потому что кастелян,  продолжая  стремительно  кружить  по
темнице, загремел  концом  меча  по  прутьям.  Они  еще  звенели,  когда  он
остановился, хитро наклонив голову, и зачмокал,  глядя  на  лозимонцев.  Вне
себя от ярости, страж ухватил кольцо с ключами, но сержант  хлопнул  его  по
руке.
   - Олух безмозглый! Вот дам тебе палок, если не будешь выполнять  приказы.
Эй, ты! - Последнее было обращено к сеньору Пия, который  с  жутким  смешком
протанцевал к окошку, просунул меч между прутьями решетки и выпустил его.
   Страж завопил вне себя от бешенства, и сержант ударил его по уху.
   - Телепень! Беги за ним, а заодно  выкупайся  в  озере.  Все  равно  тебе
никуда не деться. Меч-то лежит на глубине в десять футов, не меньше.  Да  не
прохлаждайся там!
   - Я с ним посчитаюсь! - прохрипел злополучный страж, но был вынужден уйти
под градом ругательств и определений его умственных способностей, а  сержант
посмотрел на  кастеляна,  покачал  головой  и  плюхнулся  на  скамью,  уныло
исполняя приказ  держать  сумасшедшего,  заведшего  привычку  исчезать,  под
непрерывным надзором. Пыхтя и потея, сеньор Пия улегся назад на свой тюфяк и
уставился из-под всклокоченных седых волос пустым взглядом в потолок.
   Двое дюжих брави  Вителли  явились  раньше,  чем  вернулся  обезоруженный
страж. Кастелян словно не заметил, как они нагнулись над Тейром.  Один  пнул
его в живот, беззлобно, просто для проверки.  Тейр  невольно  вздрогнул,  но
закатил глаза и продолжал лежать  все  так  же  расслабленно.  Это  было  не
трудно, куда труднее было бы попробовать встать на ноги!
   Приближалась ночь, в  окошко  просачивались  розовато-оранжевые  отблески
заката. В полумраке сержант поднял фонарь  повыше,  дымно-золотистый,  точно
глаз какого-то ночного зверя. Один лозимонец ухватил Тейра за плечи,  другой
за ноги. Ощущать, что его несут, было приятно. Он словно отяжелел, как  плащ
от воды, каждый вздох был мукой.  Когда  его  подняли,  Тейр  слегка  скосил
остекленевшие глаза на сеньора Пия, который лежал на  боку  и  встретил  его
взгляд без  малейшего  выражения.  Его  пальцы  выбивали  на  каменном  полу
какой-то ритм с той же отчужденностью, с какой он грыз одеяло.
   "Почему я выполняю план этого помешанного? Да и есть ли у него план?"  Но
вот же его уносят, как предсказал сеньор Пия. Лозимонцы, задевая  им  стены,
спустились по узкой лестнице  в  уже  знакомый  нижний  коридор  с  четырьмя
дверями. Не стоит надеяться, что они запрут его с винными бочонками..,  нет,
конечно. Они втащили его в комнату, где творилась магия.
   - Положите вон там. - Вителли  неопределенно  махнул  рукой  на  середину
комнаты, и они швырнули Тейра туда без особой бережности.
   - Еще что-нибудь, мессер? - спросил один подчеркнуто почтительно.
   - Нет. Можете идти.
   Второго разрешения они дожидаться не стали, и их шаги мгновенно протопали
вверх по лестнице.
   Тейр лежал, как его бросили, ничком, и осмелился приоткрыть глаз. Вителли
спиной к нему зажигал восковые свечи, хотя в комнате уже ярко сияли  десятки
их. Красное одеяние  коротышка  сменил  на  облачение  из  полуночно-черного
бархата. В его складках там  и  сям  поблескивало  золотое  шитье.  Символы.
Магические знаки или просто нарядная отделка?
   Вошел сеньор Ферранте, помахивая кожаным мешочком, который  на  этот  раз
явно не содержал никакой живности. Порез на  его  шее  был  промыт  и  зашит
тончайшей шелковой ниткой. Он надел свежую  рубашку  без  следов  крови,  но
кольчуга, пояс с мечом и черные сапоги были теми же.
   - У тебя есть все, что надо? - спросил он Вителли.
   - Новую бронзу вы принесли?
   - Да. - И Ферранте покрутил кожаный мешочек.
   - Значит, у нас есть все, что необходимо.  Ферранте  кивнул  и  нагнулся,
запирая дверь. Большой железный ключ он убрал назад в кошель на поясе.  Тейр
чуть было не испустил громкий стон. Как, чтобы черт  побрал,  ему  выбраться
отсюда на этот раз? "Притворяйся, пока я не прикажу тебе  встать  и  нанести
удар". Как, черт побери, сеньор Пия думает проникнуть сюда?!
   - Погодите, - сказал Вителли, когда Ферранте направился к ящикам с солью.
- Я должен поместить это проклятое сонное заклинание во что-то,  в  чем  оно
временно удержится.
   - А не можешь ты просто покончить с ним? Даже перемещенное, оно же  будет
тебя отвлекать.
   - Но не так, как меня отвлечет Монреале, если он придет в себя достаточно
быстро, чтобы вмешаться в нужную  и  решающую  минуту.  А  поддерживать  его
легче, чем наложить заново. Предусмотрительность и терпение, ваша милость.
   Ферранте поморщился, взгромоздился на край стола и начал покачивать ногой
в черном сапоге. Он мрачно нахмурился на маленький ларчик, табурет для  ног,
возле стола и оттолкнул его. Потом вытащил из кошеля оплавленное  серебряное
кольцо и угрюмо повернул в руке. Только тут Тейр заметил, что повязка с  нее
снята, но кожа все еще была багровой и припухшей.
   - Как ты ни старался, Никколо, Бенефорте  освободил  дух  из  кольца  без
всяких хлопот. Только рукой помахал. И что ты с тех  пор  ни  вытворял  и  с
трупом и с кольцом, силу кольцу не вернуло.
   - Так я же говорил вам, что нам необходимо  разыскать  спрятанные  записи
Бенефорте о магии духов. Сколько раз я это повторял!
   - По-моему, не