слишком выгодная сделка, -  негромко  сказал  Ферранте,  -
променять спасение моей души на такую недолговечную и непрочную силу.
   Он хлопнул ладонью о ладонь.
   Вителли, стоявший к нему спиной, в раздражении возвел глаза к потолку, но
тотчас придал лицу почтительное выражение и обернулся.
   - Мы все это уже обсуждали, ваша милость.  Младенец  родился  хилым.  Его
мать была при смерти. До утра девочка не дожила бы. Так неужели вы предпочли
бы, чтобы ее смерть пропала втуне? Какая в этом заслуга? А уж  раз  девочка,
то и тем более.
   - Я вряд ли бы разрешил тебе, Никколо, проделать такое  с  моим  сыном  и
наследником, каким бы хилым он ни родился, - сухо сказал  Ферранте  и  шумно
выдохнул воздух. - И больше хилых девчонок мне не надо. Ты маг. Как сделать,
чтобы в следующий раз у меня родился здоровый и крепкий сын?
   Вителли пожал плечами:
   - Сказано,  что  женщина  дает  материальную  часть,  а  мужчина  придает
бесформенному форму своим семенем. Все в  природе  стремится  к  совершенной
форме - мужской, как металлы  в  земных  недрах  стремятся  преобразиться  в
золото, но многие терпят неудачу, и женщины - результат того.
   - Ты хочешь сказать, что мне следовало добавить формы? -  Брови  Ферранте
поднялись. - Она была все время больной. Ее постоянно  рвало.  Омерзительно.
Мне не хватало духа ей докучать. И ведь в городе было полно женщин.
   - Вина не ваша, сеньор, я знаю, - умиротворяюще сказал Вителли.
   Ферранте нахмурился:
   - Ну, с меня хватит малолетних невест. Бледная  немочь  и  плакса  Джулия
плод не доносит.
   - Джулия принесет герцогство, - резко сказал Вителли. - Дайте ей  немного
времени.
   - Герцогство я держу силой оружия. - Ферранте пожал плечами.  -  То  есть
вскоре так оно и будет. Какое еще мне нужно право? И какое право мне помогло
бы, не будь у меня армии?
   - Верно, ваша милость. Но Сфорца взял Милан  и  по  тому,  и  по  другому
праву.
   - И оставил в живых слишком много Висконти! Они теперь  чуть  ли  не  при
всех дворах в Италии копят злобу и затевают интриги. - Ферранте,  не  глядя,
повертел кольцо в пальцах, словно гадая, не  готовится  ли  оно  к  какой-то
тонкой мести.
   Помолчав, Вителли сказал сухо:
   - Отдайте мне серебряное кольцо, ваша  милость.  Я  посмотрю,  нельзя  ли
что-нибудь поправить. Ферранте улыбнулся неприятной улыбкой.
   - Нет, - сказал он негромко, но очень твердо. - Только справедливо, чтобы
дух моей умершей дочери служил мне. Но только мне. Я не отдам никого из моих
в рабство худородному миланскому.., проклятому знахарю!
   Вителли наклонил голову, стискивая зубы.
   - Как угодно вашей милости. Будут и другие случаи. Получше.
   Он повернулся, расчистил место по другую свою  руку,  посыпал  его  серым
порошком, потом смел порошок и расположил  предметы  для  простого  заклятия
крохотный золотой  крестик  оборотной  стороной  вверх  и  кусок  прозрачной
шелковой ткани. Его лицо обострилось от напряжения, он начал  бормотать  про
себя. Несколько мгновений спустя  кусок  шелка  приподнялся,  точно  змеиная
голова, и легонько опустился на крестик. Вителли умолк, глубоко,  облегченно
вздохнул и обернулся к Ферранте.
   - Готово. Это удержит Монреале.., достаточно долго.
   - Так разжечь тигель? - спросил Ферранте.
   - Нет. Это сделаю я. Снимите со  швейцарского  лазутчика  всю  одежду.  Я
помогу вам приподнять его брата.
   Ферранте бросил ему кожаный мешочек, который он поймал на лету. У окна на
тесаных камнях  стояла  маленькая  ювелирная  тигельная  печь.  Вителли  уже
наложил в нее топливо. Теперь он нагнулся  к  нижней  заслонке  и  прошептал
"пиро!". Синеватое пламя начало лизать сосновые плашки  и  древесный  уголь,
они занялись и вскоре уже горели  ровным  огнем.  Вителли  высыпал  звенящее
содержимое кожаного мешочка в новый глиняный тигель, не больше его кулака, и
поставил его в печь.
   Тейр покорно дал себя раздеть, расслабив руки  и  ноги,  дыша  глубоко  и
медленно. Ферранте раздевал его быстро и умело - наловчился на трупах убитых
в сражениях? Впрочем,  снимать  требовалось  немного  -  только  погубленные
красные чулки-трико да серую тунику. Пол холодил его голую кожу.  Дрожат  ли
одурманенные  люди?  Долго  он  не  выдержит.  Необходимо   скоро   сбросить
притворный сон и нанести удар, или он  умрет.  Или  нанесет  удар  и  умрет.
Последняя возможность. Ему дана  последняя  возможность  стать  героем,  как
Ури...
   Вителли немного поработал мехами, потом повернулся, чтобы помочь Ферранте
извлечь серый окостеневший труп Ури из соляного ложа и опустить его лицом на
пол возле Тейра. По плитам рассыпались кристаллы соли,  тускло  поблескивая.
Ферранте снова подошел к Тейру и перевернул его на живот. А  где,  черт  его
побери, околачивается  дух  мастера  Бенефорте,  пока  тут  творится  такое?
Впрочем, побери его черт, ничего этого не творилось бы. Краткий безумный миг
Тейр от всего сердца желал ему такой судьбы. Из пыли  на  полу  не  возникла
призрачная фигура, не пришла на помощь.
   - Беритесь за мехи, - сказал Вителли Ферранте,  и  по  напряжению  в  его
голосе Тейр понял, что сейчас начнется волхование. Вителли взял в левую руку
новые палочки зеленого, черного и красного мела,  расположив  их  веером,  и
скорчился перед Ури. Его напевная латынь звучала почти как молитва. Но  Тейр
решил, что это не молитва - во  всяком  случае,  не  молитва  Богу.  Вителли
извлек из-под своего одеяния глиняную форму кольца и  поставил  ее  на  полу
между живым и  мертвым.  Возле  головы  Тейра  он  положил  нож  с  костяной
рукояткой и очень длинным сверкающим лезвием. Из какой кости рукоятка?  Было
так трудно удержаться от того, чтобы не сосредоточить взгляд, а Вителли то и
дело на него посматривал.
   Вителли снова забормотал и начал вычерчивать фигуры между двумя братьями.
Тейру вспомнились кот и петух. Пол после вчерашней ночи  отскребли  дочиста,
причем  навряд  ли  служанки,  разве  что  у  Вителли  имелся  прислужник  с
отрезанным языком. Мехи ритмично всхлипывали, гудение огня стало басистее.
   - Дьявол! - Ферранте отшатнулся. В окно влетел нетопырь и начал описывать
по  комнате  быстрые  бесшумные  круги,  будто  ребенок  крутил  игрушку  на
веревочке. Вителли, поглощенный своим заклинанием,  не  мог  остановиться  и
бросил на Ферранте и нетопыря разъяренный взгляд. Ферранте  выхватил  меч  и
трижды промахнулся по летающей твари. С проклятием он кинулся за ней.
   Вителли завершил строфу, перевел дыхание, бросил через плечо:
   - Всего только летучая мышь. Забудьте про нее, черт побери! - И продолжил
песнопение.
   Ферранте поморщился, остановился, но снова замахнулся на нетопыря,  когда
тот пролетал мимо, и по счастливой  случайности  сбил  его  на  пол.  Волоча
сломанное крыло, нетопырь пополз по полу и стер одну из  линий,  начертанных
Вителли.
   Вителли стиснул  зубы,  прервал  песнопение.  Его  слова  казались  Тейру
вереницей солдат, которые натыкались друг  на  друга,  когда  идущий  первым
остановился без предупреждения. Вителли развел руки, давая  выход  страшному
напряжению, прежде чем сделать шаг.
   - Косорукий... - крикнул он Ферранте с подлинной мукой. - Придется начать
все с начала. Бери губку и сотри эти линии! - Жутко гримасничая,  он  тяжело
прошел вперед и раздавил раненого нетопыря.  Брезгливо  подобрал  трупик  за
кончик крыла, держа его  подальше  от  своего  одеяния,  и  выбросил  сквозь
решетку окна.
   Ферранте явно не понравилось столь грубое распоряжение  его  прислужника,
но с, каменным лицом он  подчинился.  Наверное,  испытывая  неуверенность  в
тенетах этого волхования. Однако потрудился он на славу, и вскоре пол  снова
был чистым и сухим. Вителли подобрал форму с ножом, и начал все с начала.
   На этот раз он поставил Ферранте внутри линий около Тейра.  Тейр  косился
одним глазом на нож с костяной ручкой. Надо схватить его, опередив Ферранте,
а там будь что будет. Если бы он не был так слаб! Достанет  ли  у  него  сил
встать, а не то чтобы вступить в схватку? Миазмы магии настолько  сгустились
в комнате, что ему становилось трудно дышать.  Словно  темная  аура  Вителли
раскинулась от стены до стены. Сбоку возник Вителли, держа в руках  щипцы  с
зажатой в них раскаленной докрасна чашечкой, полной расплавленной бронзы. По
его лицу ползли капли пота, оставляя жирные следы. Когда он  зальет  бронзу,
кольцо остынет  почти  сразу..,  заключив  в  себе  дух  Ури?  Напев  достиг
крещендо. Кожаные сапоги Ферранте заскрипели, он опустился на колени  позади
Тейра, ожидая  знака,  чтобы  взять  нож.  Тейр  подумал:  сейчас..,  шорох,
пыхтение донеслись со стороны окна, выходящего на озеро. Слишком громкие для
летучей мыши.
   Восстань и убей мерзавцев! - взревел сеньор Пия.
   Ферранте  повернулся,  выхватывая  меч.  "Восстань"   было   не   слишком
подходящим словом, но Тейр проделал что-то вроде лягушачьего прыжка, упал на
нож и перекатился через него. Едва он сжал в  руке  костяную  рукоятку,  как
словно жгучая парализующая волна прокатилась до его плеча. Пальцы  безвольно
разжались, нож со стуком упал и скользнул под козлы. Меловые линии  обжигали
кожу Тейра, точно тонкие хлысты, когда он пополз  через  них.  Меч  Ферранте
вышиб искры и большой осколок камня из пола в  том  месте,  где  только  что
находился Тейр.
   Вителли перегнулся пополам, судорожно кашляя. Щипцы выпали  из  его  рук.
Глиняная чашечка разбилась, и бронза разбрызгалась по холодным плитам пола.
   Кастелян протиснулся сквозь окно и стоял с коротким  солдатским  мечом  в
правой руке и прутом из  решетки  в  левой.  Глаза  у  него  горели,  волосы
колыхались. Ноги были голыми и волосатыми.  Зубы  скалились,  как  у  дикого
зверя.
   Добравшись до козел с ящиком, Тейр  наконец  кое-как  поднялся  на  ноги.
Колени у него подогнулись, но он сумел устоять.  Ферранте  кинулся  было  на
сеньора Пия, споткнулся на меловых линиях и только-только  успел  парировать
выпад меча и  подставить  руку  под  опускающийся  железный  прут.  Ферранте
попятился, готовясь обороняться. Кастелян  был  солдатом,  бесспорно,  и  не
уступал Ферранте во владении мечом, но и  возраст  и  дородность  составляли
немалую помеху. Уже он хрипел, как мехи.
   Вителли скорчился на коленях возле Ури, что-то делая с  его  ртом.  Тейр,
пошатываясь, добрел до него, ухватил за  ватные  плечи  бархатного  одеяния,
ударил его об стену.
   - Чем бы ни кончилось, моего брата ты не получишь! -  Тейр  думал  грозно
закричать, но издал только сипение. Он ухватил Ури за окостенелые лодыжки  и
поволок его к окну.
   Он заглянул туда и с изумлением увидел, как кобольд  погружает  последний
железный прут в  каменную  кладку,  точно  ложку  в  овсяную  кашу.  Кобольд
ухмыльнулся ему  и  исчез  следом  за  своей  добычей.  Тейр  поднял  Ури  и
выпрямился. Суставы у него хрустели и поскрипывали, как крепь в руднике.  Он
нацелил брата на квадратное отверстие  окошка  и  ринулся  вперед  словно  с
тараном. Глазомер его не подвел: труп проскочил узкую нишу, не  зацепившись,
не застряв, и описал дугу в ночном воздухе.  Секунду  спустя  снизу  донесся
громкий всплеск. Тейр ухватился за край подоконника  и  обернулся  навстречу
врагам.
   Сеньор Пия все еще дрался с Ферранте, их мечи гремели друг о  друга,  как
молоты двух обезумевших кузнецов. Тейр, одетый в чем  мать  родила,  не  мог
напасть на человека с мечом. Ну а некромант?
   Вителли как раз поднялся на ноги и шагнул к сеньору Пия, бормоча и шевеля
пальцами. Тейр схватил железный подсвечник, а другой рукой смахнул со  стола
кусок  шелка  с  золотым  крестиком,  хранившие  заклятия.  Вителли   охнул,
споткнулся и обернулся к Тейру.
   Тейр размахнулся из последних сил,  чтобы  первым  сокрушительным  ударом
разбить голову мага, ведь второй возможности не будет. Вителли увернулся,  и
Тейр, увлекаемый инерцией, потерял равновесие. А когда он снова  выпрямился,
Ферранте пронзил правую руку сеньора Пия, пригвоздив его  к  дубовой  двери.
Пия даже не вскрикнул. Ферранте бросил свой меч дрожать в  плоти  и  дереве,
схватил короткий меч сеньора Пия, выпавший из его руки, мгновенно  обернулся
и ринулся на Тейра.
   Тейр раз, другой отбил меч подсвечником. Ферранте заставлял его  пятиться
прямо на тигельную печь. Тейр уже чувствовал ее жар на своих  голых  ляжках.
Он метнулся в сторону и оказался спиной к  окну.  Ферранте  полностью  обрел
равновесие, двигался плавно и уверенно, будто спокойно примериваясь к Тейру.
За спиной Ферранте Вителли тыкал в  Тейра  пальцами  и  пронзительно  кричал
по-латыни. Его темная аура вихрилась вокруг его головы, как смерч.
   Тейр решил, что ему не след торчать тут и ждать, пока заклятие, каким  бы
оно ни было, поразит его. Ферранте сделал новый выпад, он из  последних  сил
ударил подсвечником и вышиб меч из руки Ферранте, но у  того  в  левой  руке
неведомо  откуда  появился  нож..,  но  не  с   костяной   рукояткой.   Тейр
стремительно повернулся и нырнул в окно следом за Ури. На этот раз  глазомер
его подвел: шершавый песчаник ободрал ему плечи и  колени.  Но  вот  он  уже
летит сквозь темный воздух.
   "Человек может летать, как летает нетопырь, без перьев"...  Так  кастелян
прилетел? Куда, черт побери, подевалось озеро?
   Он хлопнулся в воду животом. После душной жары в магической комнате холод
совсем оглушил его. Вода сомкнулась над его головой, мешая дышать. Он  сумел
всплыть на поверхность среди щекочущих пузырьков им же  взбитой  пены,  ловя
ртом воздух. Холодный, но  чистый.  Он,  казалось,  изгонял  липкую  вялость
дурмана из его тела. Наконец-то! Тейр забил ногами и перевернулся на  спину,
стараясь понять, где находится.
   Ночь была  безлунной,  звезды  еле  мерцали  сквозь  смутную  дымку.  Над
поверхностью  озера  курился  туман,  заслоняя  и  то,  что  можно  было  бы
разглядеть. На фоне огромного сгустка черноты Тейр увидел несколько  неясных
пятен света - окна в обрыве, а над ними стена  замка.  Только  не  туда!  Он
поплыл как мог бесшумнее в противоположном направлении, высовывая из  темной
воды только глаза и нос. И вдруг стукнулся о плавающее бревно.
   Нет, не бревно. Тело Ури. В лихорадке драки Тейр почему-то вообразил, что
оно канет на дно, откуда Вителли его уже не поднять, но оно оказалось  легче
воды. Он попытался утопить тело, а оно всплывало. Любой лозимонец  на  лодке
сможет завтра утром подобрать его и вернуть  Вителли,  и  все  это  окажется
напрасным.
   Нет, не напрасным. Не напрасным! Но недостаточным. Ури он  обрел,  только
чтобы потерять сеньора Пия. Безумен - пусть, но хитер и  смел..,  как  аббат
Монреале - святой, герцогиня Летиция вызывающе  горда,  Асканио  невинен,  а
Фьяметта... Фьяметта... И  все-все  они  -  жертвы  на  алтаре  колоссальной
самовлюбленности Ферранте, его славы. Откуда у Ферранте право  губить  жизни
их всех?
   "Право тут ни при чем. Он дерется, чтобы выжить. И чем  больше  он  будет
барахтаться в пучине зла, тем  отчаяннее  он  будет  драться.  Не  может  не
драться". Так говорил рассудок. В беде на рассудок не обопрешься.
   Тейр тоже барахтался. Холодная озерная  вода  выпивала  тепло  его  тела,
обещала ледяной озноб. Ну хотя бы она не так убийственно холодна, как вода в
руднике. Может, Ури пропитается водой и уйдет на дно? В  растерянности  Тейр
поплыл, толкая перед собой тело брата, как бревно. Он уже  толком  не  знал,
где берег. Лучи свечи или фонаря не проникали сквозь туман. Попробовав так и
эдак, он обрел своего рода равновесие: бил ногами достаточно  быстро,  чтобы
согреваться, но  не  так  быстро,  чтобы  задохнуться.  Пожалуй,  он  сможет
продержаться на воде так не один час. Но что тогда?
   Когда  он  стукнулся  о  сваю  пристани,  у  него  уже   исчезло   всякое
представление, много ли он проплыл и сколько времени  это  заняло.  Ощущение
было такое, что позади осталось полпути до Сеччино. За лестницей,  пристанью
и галечным пляжем маячил город. Когда Тейр, весь мокрый, встал  на  ноги,  в
подошвы ему впились острые камешки. Вода ведь  больше  не  поддерживала  его
тело. Пока было возможно, он буксировал Ури, а потом втащил  на  берег,  как
большую рыбу, и почти такого же скользкого. Он выпрямился  на  подгибающихся
коленях и уставился в темноту, кое-где пронизанную полосками слабого сияния,
сочащегося в щелки закрытых ставен.  Большие  здания.  Слишком  большие  для
деревни. Залаяла собака и тут же смолкла. Какой это город?
   О черт!  Конечно,  Монтефолья.  Все  еще  Монтефолья...  Он  что,  плавал
кругами?  Вполне   возможно.   Тейр   обводил   взглядом   берег,   мысленно
восстанавливая те приметы, которые скрывала темнота. Направо - холм и замок,
налево большие пристани, нижние стены, а  дальше  большая  городская  стена,
которая спускается к самой воде. Впереди - узкие петляющие  улочки,  темные,
незнакомые. Ну, ничего страшнее того, что он оставил позади, в них  быть  не
может!
   Тейр постоял в нерешительности. Маленькие волны лизали ему лодыжки.  Куда
ему идти? Надо спрятать Ури. Ему нужно.., ему нужно поговорить с  Фьяметтой.
Надо найти Фьяметту... Да! И рассудок сказал, что в таком  случае  ему  надо
прошлепать на глубину и поплыть к  монастырю.  Он  отмахнулся  от  рассудка,
опустился на колени, вскинул Ури на плечо, кряхтя встал на ноги и пошел.
   Вверх по каменным ступеням от набережной. Под двойной тяжестью  его  ноги
громко шлепали. Стражи? Хоть один стражник должен тут быть. А! И Тейр нырнул
в  ближайший  проулок  при  виде  человека  с  фонарем,   спускавшегося   на
набережную. Старик. Городской сторож, не лозимонец. Тейр  пошел  дальше,  не
оглядываясь, осторожно ступая в темноте. Но что, если в  этих  закоулках  он
наткнется на одну из городских  опасностей?  И  он  словно  увидел  себя  со
стороны: голый сумасшедший швейцарец, несущий труп... Ну что же,  во  всяком
случае, грабителя он не заинтересует.
   Поворот. Еще поворот. Куда, черт возьми,  он  идет?  Только  не  назад  в
замок, чего бы ни требовало его шестое чувство. В проулке  он  споткнулся  о
бугор под одеялом, который глухо вскрикнул. Тейр, сгибаясь под своей  ношей,
только-только  сумел  на  упасть  так,  чтобы  разбить  коленную  чашечку  о
булыжник.
   - Проклятие! Только не кричи. Я тебя не трону. Забудь, что ты меня видел.
Спи! - бормотал Тейр. Только бы избежать шума.
   - Тейр? - спросил знакомый мальчишеский голос. - Это ты?
   - Тич?! - Тейр окаменел, - Что ты тут делаешь?
   - Да ты же совсем голый! - Старший сын Пико вскочил  на  ноги.  Его  лицо
замаячило в темноте смутным пятном. - Что ты несешь?
   - Ури. Моего брата. Ты же знаком с Ури, - растерянно сказал Тейр.
   - Это же мертвец! - пробормотал Тич в ужасе, потрогав тело для верности.
   - Да, я выкрал его у черного  колдуна,  который  служит  Ферранте.  А  ты
почему здесь?
   - Тейр, эти разбойники-лозимонцы.., они убили отца  и  Зильо!  Перерезали
ему горло как собаке... - От волнения он почти кричал: ведь уже два  дня  он
не встречал ни одного человека, которому мог бы довериться, сообразил Тейр.
   - Ш-ш! Ш-ш! Я знаю. Я видел вчера мулов твоего отца, когда их  привели  в
замок.
   - Да. Я шел следом. И теперь это мои мулы. Я их  всех  убью!  Вот  только
придумаю, как пробраться в замок.
   - Ш-ш! И не думай! В этом проклятом  замке  тебе  делать  нечего.  Я  сам
сегодня ночью еле выбрался оттуда живой.
   - А куда ты идешь? - спросил Тич с той же растерянностью,  какую  испытал
Тейр.
   - Я.., я  толком  не  знаю.  Но  стоять  голым  посреди  улицы,  пока  не
рассветет, я не могу.
   - Возьми мое одеяло! - тут же предложил Тич, хотя и с сомнением в голосе.
   - Спасибо! - Тейр завернулся в одеяло и сразу почувствовал себя лучше - и
не только потому, что стало теплее. - Я.., послушай, как это я вдруг  заберу
твое единственное одеяло? Пойдешь со мной?
   - Но ты-то куда идешь? - повторил Тич свой вопрос.
   - В.., в один знакомый мне дом. - При этих словах перед ним  ясно  возник
дом  Фьяметты,  наконе