ивают под землей возле своих селений. Молоко для них лучше вина. Мне не
приходилось слышать, чтобы они крали вино.
   - Моя матушка тайно ставит для них молоко в  канун  Дня  Всех  Святых,  -
признался Тейр. - С молитвой об избавлении от бед в руднике. Брат Гларус  не
одобрил бы. На следующий день плошка всегда сухая.
   - Они плавают в каменной толще, точно человек  в  реке.  Странно  .  -  В
голосе Бенефорте появилась и решительность. - Теперь я могу их видеть.  Хотя
мои глаза . Вижу все вокруг, вижу сквозь камень. С тех пор как сюда  приехал
Вителли, под замком все время болтается полдесятка обитателей каменных недр.
Приехал и начал.., свою деятельность. По-моему, он их тревожит.
   "Вителли нас всех тревожит".
   Из-за ножки высунулся палец-прутик, указывая па блюдце с молоком.
   - Это не ловушка, господа хорошие? - раздался голосок. - Оно ведь вам  не
нужно, а?
   - Молоко не мое, - ответил Тейр. - Так  что  пей,  если  хочешь.  Вителли
поставил его тут для змеи. Но не пеняй на меня, если оно отравлено.
   - Вам требуется моя солонка, - самодовольно заметил Бенефорте.
   Тейр взглянул на стол:
   - Они забрали ее с собой.
   Литое золото! Уж  конечно,  Ферранте  поберег  бы  ее  и  без  магических
свойств.
   - А нужна ли мне теперь соль, чтобы распознать... -  задумчиво  продолжал
голос  Бенефорте.  -  Глаза  у  меня  широко  открыты,  и  если  я  осмелюсь
взглянуть...
   Тейр ничего не увидел, но волоски у него на руках встали дыбом. Он ощутил
чье-то присутствие возле блюдечка. Белая матовая поверхность пошла рябью.
   - Вителли подмешал туда опиума,  чтобы  усыпить  змею,  -  сообщил  голос
Бенефорте. - Смогу ли я... Посмею ли я...
   Над  поверхностью   молока   взметнулось   синеватое   пламя,   втянулось
колышащейся лентой и погасло.
   - Теперь оно очищено,  -  сказал  Бенефорте.  В  голосе  у  него  звучало
торжество. - Я бы не сумел сделать этого, пока был задавлен своей плотью.
   Тейр  тревожно  покосился  на   чертеж   и   нечистые   остатки   черного
жертвоприношения в его центре. "Ты вчера бы  не  сумел,  бьюсь  об  заклад!"
Кобольд настороженно подкрался к блюдечку.
   - Благодарю тебя, господин хороший, - сказал он Бенефорте. Где бы тот  ни
находился.
   Второй кобольд, а затем  и  третий  просочились  сквозь  камень  рядом  с
первым. Все  они  встали  на  четвереньки,  опираясь  на  корявые  лапки,  и
принялись лакать молоко точь-в-точь три тощие амбарные кошки. Эти кобольды с
холмов были более светлыми,  чем  гранитно-серые  человечки  Бруинвальда,  и
отливали желтизной монтефольских песчаников. Оба новопришедших  были  совсем
голыми, но их вожак носил фартук, почти такой же,  как  его  горные  родичи.
Молоко в блюдечке быстро убывало, затем вожак поднял блюдечко  (величиной  с
его голову) и вылизал дочиста. Черные глаза над краем пристально  посмотрели
на Тейра, и почти сразу же все трое  исчезли  в  камне,  даже  "спасибо"  не
сказав.
   Тейр замигал и снова подергал дверь. Она осталась запертой.
   - Мастер Бенефорте? Как мне спасти вас? И моего брата? "И себя".
   - Я слабею, - еле слышно произнес призрачный голос. - И  не  могу  больше
говорить.
   Тейр грустно решил, что тень  мастера  Бенефорте  уклоняется  от  ответа.
Плохо! Он старался  думать,  преодолевая  усталость,  от  которой  его  лицо
окостеневало, а в голове будто клубился., туман. Ноги его еле держали.
   Ощупал тунику. У него еще оставалось два маленьких уха... Даже три,  если
он отыщет место получше для того, которое оставил на чердаке  конюхов  Аббат
Монреале особенно настаивал, чтобы он попробовал каким-то  образом  передать
одно герцогине, заключенной  в  башне  Что  же,  вниз  он  добраться  сумел.
Монреале надлежало бороться  с  черной  магией.  Тейру  надлежало  выполнять
приказания Монреале. Если сумеет. Он стиснул зубы.
   Прежде чем думать, как проскользнуть мимо  стражи,  ему  необходимо  было
найти способ выбраться из этой комнаты.  На  столе  и  полках  лежало  много
странных инструментов На крайний  случай  можно  просто  взломать  проклятый
замок. Но когда Тейр подошел к двери  с  первым  попавшимся  шилом  в  руке,
оказалось, что ему никак не удается вставить острие в скважину или подцепить
им шляпку  гвоздя.  Замок  был  заклят,  защищен  так,  словно  его  накрыли
невидимым небьющимся стеклом Призраку Бенефорте, естественно, это помехой не
было   Призрак   Бенефорте   мог   проходить   сквозь   стены,   когда   ему
заблагорассудится. Тейр скрипнул зубами.
   - Мастер Бенефорте! - Тейр постарался придать своему  голосу  смирение  и
жалобность. - Прошу вас, выпустите меня отсюда.
   Никакого отклика.
   - Ради Фьяметты?
   Слышал он только стук собственной крови в собственных ушах.
   - Урн, если ты меня любишь! - Он сглотнул подступавшую  к  горлу  панику,
глухо отдавшуюся в его голосе. В равнодушной тишине его все больше охватывал
ужас. Быть запертым  в  этом  каменном  мешке  с  мертвецами  и  дурманящими
отголосками черного волхования. - Помоги мне!
   На этот раз он ощутил присутствие не спокойной собранной силы  Бенефорте,
а чего-то  смятенного,  необузданного.  Странное  синеватое  пламя  зигзагом
соскользнуло  по  железному  замку,  точно  молния.  Когда  замок   щелкнул,
открываясь,  оно  отпрянуло,  точно  раненое.  Боль.  Цена  была   заплачена
страданием и волей. Да, Ури правда здесь. Немой, но вовсе не обессиленный. И
не прислужник Вителли. Пока еще нет.
   Тейр наклонил голову.
   - Спасибо, брат! - прошептал он  и,  слегка  пошатываясь,  зажег  сальный
огарок в фонаре стражника, который так и простоял все  это  время  у  стола,
никем не замеченный. С какой стати Ферранте обратил  бы  внимание  на  столь
привычный и незатейливый предмет, один их тех,  какие  выдавались  всем  его
солдатам? Тейр задул остатки восковых свечей и выскользнул из  комнаты,  как
мог бесшумнее, и запер за собой дверь. "Как-нибудь я сумею вернуться, Ури. С
планом действия. С аббатом. С войском".
   Тейр не сразу сообразил, куда ему  повернуть  в  коридоре.  Он  осторожно
прокрался вверх по узкой лестнице, напрягая слух, чтобы уловить  подавленный
вздох или шорох движения поджидающего в засаде стража. В коридоре, ведущем к
темницам, не оказалось ни одного. Лестница вилась вверх, в замок,  как  змея
Вителли. В глубоком мраке наверху Тейр наткнулся на крепкую  дубовую  дверь.
Она, конечно, была заперта. Он спустился назад в коридор с темницами.
   Тут раздувшийся мочевой пузырь подсказал ему, что делать. Судя  по  едкой
вопи, темное местечко в конце этого коридора и до  него  использовалось  как
отхожее место.  Там  Тейр  и  облегчился,  стараясь,  чтобы  струя  поменьше
журчала.  Потом  задул  фонарь,  прошел  на  цыпочках  дальше  по  коридору,
растянулся на каменном полу,  подсунул  руку  под  голову,  закрыл  глаза  и
притворился спящим.  И  пока  он  ждал,  чтобы  его  нашли  солдаты,  в  его
воображении  кружился  причудливый  хоровод  событий  этой  ночи.  Он  начал
повторять про себя свой рассказ, но его мысли канули во тьму .
   Бешеное ругательство разбудило Тейра. Он заморгал. Тело ныло от холода  и
жесткости камня, он попытался встать, и его свела судорога.  Нога  в  сапоге
пнула его, хотя и не очень сильно.
   -  Что?  Кто?  -  сипло  повторял  Тейр  в  растерянности,  которая  была
притворной лишь наполовину. Он и вправду заснул. Над ним с фонарем,  свирепо
хмурясь, стоял сержант. На его голос прибежал солдат, размахивая  обнаженным
кинжалом. Тейр чихнул.
   - Откуда ты взялся? - сурово спросил сержант. - Где ты был?
   Тейр так расчихался, что у него достало времени привести мысли в порядок.
   - Матерь Божия! -  просипел  он  с  чувством.  -  Мне  такой  жуткий  сон
приснился! - Он сел, протирая глаза. - Я.., я заснул? Виноват, я  же  обещал
посторожить... Помешанный, он же не выбрался опять?
   Тейр вцепился в сапог сержанта.
   - Нет.
   - А-а! Чудесно. Слава тебе. Господи. А то я уже...
   - Что ты уже?
   - Я уже подумал, что все было на самом деле. Что мне не снилось. А  какой
час?
   - Скоро рассветет.
   - Да не может быть! Я только что сходил поссать в конец коридора.
   - Ты исчез. Тебя всю ночь нигде не было.
   - Да нет же! Вы раздавали ужин узникам. Я сбегал в конец коридора  и  шел
обратно. Слышал, как звякали ведра. А потом.., потом...
   - Что потом?
   - Меня вдруг сморила страшная усталость. Будто на меня что-то нашло, ну я
и прилег здесь на минутку. И мне приснился этот чудной сон, и  тут  вы  меня
разбудили.
   Стражи тревожно переглянулись.
   - А чего тебе приснилось, литейщик? - спросил солдат.
   - Помешанный кастелян скинулся нетопырем прямо у меня на глазах. А  потом
и меня превратил в нетопыря. Мы полетели на юг. В Рим. Глупость какая! Я  же
никогда в Риме не бывал. - Тейр ошеломленно провел рукой  по  волосам.  -  С
воздуха  нам  было  видно  все.  Факелы,  отражающиеся  в  Тибре...  Папа  в
белоснежном одеянии стоял на балконе огромного дворца. Кастелян  все  еще  в
облике нетопыря, с нетопырьими ушами.., только лицо у неге было человечье..,
опустился на плечо его святейшества и зашептал ему на ухо. А  папа  зашептал
ему и коснулся его своим кольцом. А потом мы полетели обратно, -  безыскусно
закончил Тейр, вовремя прикусив язык, чтобы не добавить: "До чего же у  меня
руки   устали!"   Солдаты   Ферранте   имели   веские   причины   верить   в
сверхъестественные силы, но и у их доверчивости был предел - Но мы же десять
раз проходили здесь! -  сказал  солдат  -  Тебя  тут  не  было  -  Заткнись,
Джованни, - перебил сержант Он грубо поставил Тейра на  ноги.  Хотя  сержант
был ниже его ростом,  но  очень  силен.  Он  уставился  на  Тейра  сердитыми
встревоженными глазами - По-твоему, тебя могли заколдовать, литейщик?
   - Я,., я.., не знаю. Меня еще никогда не заколдовывали. Я думал, это  был
сон.
   - Надо, чтоб тебя проверил знающий человек.  Вот  это  в  план  Тейра  не
входило.
   - Скоро рассветет? Господи! Мне надо  работать.  Сеньору  Ферранте  пушка
нужна без промедлений.
   - А где ты будешь работать? - спросил сержант, прищурившись.
   - В саду, то есть на заднем дворе, не знаю, как вы его называете.  Завтра
я должен построить горн.., то есть сегодня.
   - Ладно. Только чтоб я знал, где тебя найти Джованни,  проводи  литейщика
его милости во двор, понял? И никому ни гугу. Я сам доложу.
   Тейр чувствовал, что времени у него остается  немного.  Рабочие  как  раз
отправились на кухню завтракать - по  куску  горячей  баранины  между  двумя
ломтями хлеба Каковы бы ни были другие грехи Ферранте, своих людей он кормил
хорошо. Тейр ловко избежал вопросов о том, где он провел ночь.
   Вместе с рабочими Тейр вышел в промозглый утренний туман и побрел в конец
обнесенного стеной сада к будущей литейне. Ноги скользили по примятой траве.
Но туман рассеивался: взглянув прямо вверх, Тейр  сквозь  его  дымку  увидел
голубой купол безоблачных небес, уже озаренный  солнцем,  еще  не  выплывшим
из-за восточных холмов Как ни рад был Тейр свету после ночных черных дел, он
предпочел бы, чтобы время замедлилось, Слишком быстро розовые лучи коснулись
башен замка - следующей цели Тейра.
   Он  привычно  отдавал  распоряжения  рабочим,  а   сам   обдумывал,   как
ускользнуть  от  них  и  пробраться  в  башню.  Он  расположил  кирпичи   по
надлежащему изгибу будущего горна, принуждая свою  раскалывающуюся  от  боли
голову придумывать, придумывать... Он должен доставить ухо  герцогине  -  ко
всем чертям остальные два! - и убраться из проклятого замка еще до  полудня.
А тогда так или иначе пробраться в монастырь и потребовать магической помощи
для Ури. Нельзя ли  в  темноте  подплыть  к  обрыву  на  веслах,  обмотанных
тряпкой? Влезть или воспарить к окну каменного мешка? А тогда.., что?
   Или не попробовать ли убить Вителли сегодня днем, прежде  чем  он  успеет
совершить  следующие  мерзкие  ритуалы?  Хотя  Ферранте  и  принимал  в  них
деятельное участие, все же он не стоял за  этой  вакханалией  черной  магии.
Тейр  вздрогнул,  вообразив,  как  нож  в  его  руке  погружается  в   тугую
человеческую плоть. Да и возможно ли  убить  мага?  Глупый  вопрос!  Вспомни
мастера Бенефорте. Смерть приходит  к  магам,  как  ко  всем  людям.  Или..,
пожалуй, не как ко всем людям. Не сотворит ли новое убийство нового злобного
духа, а то и похуже? Может, Монреале  сумеет  отчитать  его  и  отправить  в
загробный мир. Отчитать их всех.
   Тейр выкладывал кирпичами дно горна, решив сбежать, когда дойдет до конца
ряда. Скажет, что идет по нужде. От  тяжелых  бревенчатых  ворот  конюшни  в
копне сада донесся громкий  стук  -  кто-то  выбивал  засов  кувалдой.  Тейр
обернулся. Пара шумных лозимонских солдат в  стальных  и  кожаных  доспехах,
пятясь, тянули толстую веревку. Крики их звучали слишком  благодушно,  чтобы
иметь  какое-то  отношение  к  битвам,  и  товарищи  Тейра,  было  замершие,
расслабились и оперлись на лопаты, чтобы наблюдать с  удобствами.  Вслед  за
лозимонцами из ворот показалась вереница мулов, привязанных один к  другому.
Первый - внушительно серый, за ним медово-коричневый  с  кремовой  мордой...
Тейру были хорошо знакомы эти яркие полосатые попоны.  Господи,  да  это  же
мулы Пико! Что, если их хозяин выдаст, кто такой Тейр, и полчаса спустя Тейр
уже будет висеть на вбитом в стену крюке  -  пойманный  вражеский  лазутчик?
Тейр пригнулся в полувозведенном горне,  испуганно  озираясь.  Черт  побери,
Пико же сказал, что отправится  в  Милан  прямо  через  холмы.  Какой  ангел
надоумил его вместо этого отправиться продавать свою медь  в  Монтефолью?  И
именно теперь?
   Но когда все восемь мулов, поупиравшись, вошли, он не увидел ни Пико,  ни
его сыновей. Лишь  четверо  спешившихся  лозимонских  кавалериста  подгоняли
животных. Тейр выпрямился, сбитый с толку, настороженный.
   - Эй, литейщик! - крикнул первый солдат. - Где нам их сгружать?
   Тейр чуть было не ответил: "Кладите чушки попарно вон там!" - но  вовремя
понял свою ошибку и сказал:
   - Что сгружать-то? - и направился к мулам, Они были грязными и в мыле под
сбруей. Зеленые мухи с радужными крылышками уже кружили над розовыми свежими
ссадинами по краям ремней. Один мул хромал и, остановившись,  поджал  правую
ногу. Все нагнули морды к траве  и  бурьяну,  чавкая  пересохшими  от  жажды
губами.
   - Новую медь его милости! - Солдат откинул холст, накрывавший вьюк,  и  с
гордостью указал на толстый слиток.
   Тейр уставился на  взмыленных,  измученных  мулов.  Пико  никогда  бы  не
позволил...
   - А где П.., где их хозяин? - спросил Тейр. Дурное  предчувствие  придало
непривычную требовательность его голосу.
   - Вознесся к Богу, - ухмыльнулся солдат. - Их завещал нам. Тейр сглотнул:
   - А где вы их нашли?
   - Вчера несли дозор к северу от озера. Чертовски далеко от  дома,  и  уже
решили возвращаться,  как  наткнулись  на  стоянку  этого  олуха  в  холмах.
Лейтенант решил, что этот подарочек придется по вкусу его милости, ну мы  их
и забрали. Всю ночь их гнали, чтобы поскорее сюда добраться. Упрямые  скоты.
Под конец пришлось лупить их мечами плашмя, так они упирались.
   Да, крупы почти всех мулов покрывали кровавые рубцы. Но ведь  кавалеристы
Ферранте были столь же жестоки и с собственными лошадями и  друг  с  другом.
Потное грязное лицо солдата выглядело почти столь же измученным,  как  морды
мулов. Но мулов не поддерживало хищное ликование.
   - А П.., разве хозяин мулов... Думается, он возражал?  -  Тейр  с  трудом
придавал своему голосу холодное безразличие.
   - Ну, испанский клинок лейтенанта скоро покончил с  его  возражениями.  -
Солдат помолчал. - Вот мальчишку он, может, и зря.  Парень  все  кидался  на
нас, когда все уже было кончено. Свихнулся, надо быть, хотя его старший брат
головы не потерял и старался его, удерживать. Ну да  после  последней  осады
Пизы случались вещи и похуже.
   - А он.., что он сделал С мальчишкой?
   - Да почти снес ему голову. Ну, хоть сразу визжать перестал.
   - Убил его? - еле выговорил Тейр.
   - Сразу же. - Солдат задумчиво сплюнул. - Могло бы и хуже быть.
   Тейр заложил руки за спину и переплел пальцы, чтобы унять дрожь.
   - Он.., он обоих мальчишек убил?
   - Не-а. Тот, что посмышленей, удрал. - Солдат обернулся. - Ага.
   Тейр следом за ним посмотрел на  двери  замка.  В  сад  спускался  сеньор
Ферранте в той же кольчуге и кожаных сапогах, что и  накануне  утром.  Белый
воротник чистой полотняной рубашки обрамлял  его  шею,  золотая  кокарда  на
шляпе сверкала алмазами Сбоку  от  него  шел  еще  один  грязный  и  усталый
кавалерист. Пропыленная черная борода обрамляла темный провал рта, в котором
не хватало нескольких передних зубов. Тейр похолодел ,  но  не  было  причин
опасаться, что тот запомнил его на постоялом дворе Катти. Уже  смерклось,  а
Тейр держался в стороне почти до самого ужасного конца. "Но мне следовало бы
сразу догадаться, что  это  он,  по  его  манере  забирать  все,  чем  можно
поживиться", - тоскливо подумал Тейр.
   - Ну так, - весело сказал Ферранте, подходя к Тейру, -  что  хорошенького
есть у нас тут, немец?
   Тейр подошел к вьюку и сделал вид, будто  внимательно  рассматривает  его
содержимое.
   - Лучшая швейцарская медь, ваша милость.
   - Она нам годится? И ее хватит?
   - Да, и ее даже больше, чем  нужно.  -  Тейр  провел  пальцами  по  метке
мастера Кунца, выдавленной в мягком красном слитке. - Я..,  слышал  про  эту
плавильню. Очень чистый металл.
   - Вот и хорошо. - Сеньор Ферранте повернулся к своим солдатам  л  снял  с
пояса кошелек. Высыпал на ладонь горсть золотых монет,  поднял  ладонь  так,
чтобы все их увидели, ссыпал назад в кошелек,  который  отдал  их  щербатому
начальнику для дележа. Солдаты разразились радостными криками.
   - Разгрузи мулов, а потом отправь своих людей поесть, - приказал Ферранте
лейтенанту. - Мулов отведете за стены к моему конюшему. - Ферранте  прошелся
вдоль мулов и нахмурился. - Прежде чем пойдете есть, приглядите, чтобы с них
сняли сбрую, напоили их и задали им корм. Пусть старший конюх посмотрит, что
с задней ногой у бурого. Я хочу, чтобы мои мулы служили подольше.
   Ферранте повернулся на каблуках и направился к лестнице в замок.
   Под надзором удрученного Тейра голодные солдаты быстро разгрузили мулов и
сложили медные чушки на земле возле горна. Рабочие вновь  принялись  копать.
Лопаты с хрустом вонзались в твердую землю. Полоса света все расширялась  по
мере того, как солнце поднималось выше, добралась до штабеля медных слитков,
и его края запылали алым ослепительным огнем. Тейр сглотнул тошноту.
   - Я.., схожу в нужник, - сказал он,  повернулся  и,  шатаясь,  побрел  из
сада.

Глава 13

   Тейр действительно отправился в нужник - к стоку в стене замка  за  углом
конюшни, которым пользовались конюхи и рабочие... Он вышел  оттуда,  избежав
припадка рвоты, которого опасался, прислонился к стенке стойла и слушал, как
лошадь неторопливо жует сено. Это соседство немного его успокоило.  Животные
немы и безгрешны. Однако Бог отверз уста Валаамовой ослицы, дабы  она  могла
свидетельствовать  против  несправедливости,  если  верить  рассказу   брата
Гларуса. Но тогда почему же мулы Пико остались немы?
   Тейра охватила непонятная дрожь,  ему  стало  трудно  дышать.  Ненависть.
Гнев, как она обозначена в списке  семи  смертных  грехов.  Убийство  Зильо,
младшего сына Пико, описанное с таким равнодушием, язвило  его  воображение,
вызывало чуть ли не больше ярости, чем смерть Ури. Ведь Ури был  мужчиной  и
сам выбрал свою дорогу. Но у лозимонцев не  было  причин  убивать  мальчика.
Могли бы отшвырнуть его в сторону, связать или еще как-то с  ним  сладить...
Но  праведное  негодование  вдруг  угасло  -  он  вспомнил  землистое   лицо
маленького конюха, положенного поперек седла Ферранте. В смятении мыслей  он
потряс раскалывающейся от боли головой.
   Через конюшню он вышел в главный двор. Двое  конюхов  вывели  туда  мулов