нашего  владыки  столь  же  священна,   сколь  царственные  члены  его
великолепного в своей несокрушимости тела!
     - Благодарю за комплимент, - язвительно пробурчала Аландра.
     - Ладно, - скрепя сердце сказал норх. - Ваше пожелание будет исполнено.
     Он  достал из  седельной сумки кожаный пояс и  веревку и  обвязал пленницу
вокруг талии.  Затем он  усадил ее на свободную лошадь и  крепко сжал в  кулаке
поводья.
     Маленький отряд двинулся дальше сквозь зыбкий воздух Темного Круга.
     Вокруг расстилался зловеще-мрачный ландшафт -  край вулканов и скал, земля
грозовых туч и молний,  страна хаоса и изменчивых форм. Не сказать, чтобы земля
эта была вовсе пустынной,  но здоровой жизни здесь не наблюдалось. Деревья были
все больше какие-то скрюченные,  трава -  чахлая и жухлая,  цветы - помятые. Но
все  вокруг пропитывала неестественно бодрая аура сверхъестественности.  Магия,
ядреная, как болотный туман, без всяких там метафор висела в воздухе.
     Всадники возвращались почти в  точности по  тому пути,  которым проскакала
Аландра,  пытаясь  выбраться  из  Темного  Круга.  Они  спускались в  долины  и
взбирались на каменистые холмы,  с каждым шагом приближаясь к Вратам,  которыми
воспользовалась для побега невеста Моргшвина.  То  была арка,  возвышавшаяся на
приплюснутом холме неподалеку от внешней границы Круга.
     Норхи снова впали в  привычное для них угрюмое молчание и сохраняли его до
тех  пор,  пока  не  подъехали к  подножию  холма,  увенчанного Вратами.  Здесь
Гробонос проворчал:
     - Не по душе мне это. Что скажешь, Грызноклык?
     - Я тоже чувствую, как напряглась Ткань Бытия, брат. Что-то здесь не так.
     - Мы  должны без промедления вернуть ее высочество владыке Моргшвину.  Без
нее власть его слабеет.
     И они галопом помчались к вершине холма.
     "Итак, опять в гадкие объятия милого Морги. Опять терпеть его сюсюканья, -
размышляла Аландра.  - Только теперь он будет знать, что за его королевой нужен
глаз да глаз. И все надежды на спасение из этой адской дыры пошли прахом..."
     Всадники добрались до  вершины.  Грызноклык осадил своего скакуна и  замер
как вкопанный.
     Врата, в незапамятные времена высеченные из цельного бриллианта, лежали на
земле грудой сверкающей алмазной пыли.
     Гробонос медленно склонил голову.
     - Неладно что-то, - дрожащим шепотом проговорил он. - Ох как неладно...

     Глава 5

     Маг неистовствовал вовсю,  носясь взад-вперед по  очарованным залам своего
особняка.
     - Алебастр!!!  -  орал он,  бегая между гостиной,  кабинетом и спальней. -
Кот!!! А ну-ка живо ко мне!
     Обожженная рука чародея,  бережно закутанная в  газовый платок из крылышка
феи  и  подвешенная на  перевязи,  благоухала  ароматными притираниями;  слегка
пострадавшая в огне шевелюра до сих пор отдавала паленым. Маг сыпал проклятиями
и пыхтел,  карабкаясь по скрипучей лесенке на чердак, к последнему из возможных
убежищ,  где мог притаиться хвостатый виновник всех его несчастий. Стены в этой
части особняка были оклеены каштановыми обоями с  узором из французских лилий и
увешаны пейзажами Тернера.
     Рамы на полотнах начали угрожающе потрескивать.  Маг вздрогнул и застыл на
месте.
     Так-так. Началась обратная раскрутка. Возмутитель космического спокойствия
должен  быть  изгнан  немедленно -  и  только тогда  можно  будет  приступать к
изнурительной штопке прорех на  Ткани  Монореальности,  нити  которой держались
лишь благодаря узелку под  названием "Игра Судьбы".  Чародею до  смерти претила
мысль о том, чтобы избавляться от Алебастра, но отрицательные вибрации, которые
вызвал его пушистый приятель, исказив эзотерическую траекторию заветных костей,
здесь, в сердце Игры, были просто недопустимы. Устранить неприятные последствия
можно было,  уничтожив их  виновника,  но этого маг допустить не мог.  Алебастр
отправится в изгнание.
     Стены уже  начали крошиться,  из  трещин сыпалась удушливая пыль.  Ступени
лестницы   дрожали.    Похоже,    весь    особняк   вышел   из    синхронии   с
причинно-следственным планом окрестностей, что не лучшим образом сказывалось на
желудке его владельца.  Маг вцепился в перекосившиеся перила и подождал, пока у
лестницы пройдет приступ трясучки, после чего неимоверным усилием воли заставил
себя продолжить восхождение.
     Прогнившие двери  чердака были  приоткрыты.  Алебастр прятался здесь.  Это
точно.  Маг различил в пыли следы его лап.  Он распахнул двери настежь и вошел,
слегка пошатываясь от  негативных вибраций,  которые волнами расходились во все
стороны от бедного кота.
     - Алебастр,  -  негромко позвал он.  - Я не причиню тебе зла, мой хороший.
Иди ко мне, я тебя приласкаю. Алебас-с-струшка-а-а! Ну же, котик, милый!
     Маг поскреб носком ботинка о пол.  Обычно кот отзывался на такие звуки, но
сейчас он  не  отреагировал.  Чердак был весь завален старым хламом,  прикрытым
мешковиной.  Единственное окно  под  треугольным  потолком  занавешивала черная
простыня.  В  затхлом воздухе таились тени.  Кот мог прятаться в любом укромном
уголке -  а  весь чердак обшаривать было просто некогда.  Придется прибегнуть к
заклятию  повиновения.  Начертив  пальцем  в  воздухе  замысловатый  узор,  маг
пробормотал какую-то абракадабру на смеси латинского,  греческого, лемурийского
и  прочих канувших в  забвение языков,  в  паузах между периодами поплевывая на
пол.
     - Да-да,  котик,  это тебя напрямую касается,  -  пояснил он, заметив, что
балки снова затряслись, почти соскальзывая с провисших нитей Ткани.
     Зажав  хвост  между задних лап,  Алебастр выполз из-под  стола,  покрытого
длинной скатертью.
     - Я не виноват.  Честно-честно! - прохныкал он, подергивая усами. Алебастр
не так уж часто пользовался даром человеческой речи, но этот случай он, судя по
всему,  счел достаточно крайним.  По  крайней мере ему следовало бы отнестись к
ситуации всерьез.  - Я не понимаю, что на меня нашло. Наверняка какая-то магия!
Поверь мне, Кроули Нилрем!
     - Не  вешай мне  лапшу на  уши,  свинское животное!  Ты  снова погнался за
фантомной  мышью,  а  я  сто  раз  приказывал тебе  отучиться от  этой  мерзкой
привычки!
     - Клянусь,  я  не виноват!  Эта мышь была не такой,  как все.  Меня за ней
просто потащило!  Не могу объяснить... У меня все в голове перепуталось. Стоило
мне увидеть эту мышь, как я отключился. А в следующий момент ты уже бушевал над
разоренной доской и размахивал дымящимся рукавом. Неужели ты думаешь, что такой
преданный друг,  такой воспитанный кот,  как я,  мог бы  причинить тебе,  моему
любимому хозяину,  преднамеренное зло?  Да  если  б  ты  даже выщипал мне  усы,
выковырял глаза и оторвал детородные органы,  я и то остался бы верен тебе, мой
великий маг!
     И кот возмущенно нахохлился.
     Кроули Нилрем погрузился в задумчивость.
     Неужели это правда? Неужели это не издевка судьбы, не несчастный случай, а
продуманное нападение откуда-то  извне,  со  стороны  враждебных сил?  Но  ведь
другие Игромейстеры,  разбросанные по другим уровням,  никогда бы не опустились
до такой низости!  Прежде они не пользовались грязными уловками,  а  теперь что
же,  начали жульничать?  С какой стати? В Игры Судьбы так не играют, и все тут!
Конечно,  без  мелких пакостей не  обходилось,  но  чтобы  катаклизм на  уровне
Монореальности?! Никогда.
     - Прости меня,  пожалуйста,  милый котик.  Я тебе верю. Ошалев от счастья.
Алебастр грациозно вспрыгнул хозяину на  руки,  замурлыкал и  начал тереться об
отворот твидового пиджака.
     - Но, боюсь, мне все равно придется сделать то, что я задумал, - продолжал
маг.
     Кот поднял голову и мгновенно умолк - точно выключателем щелкнули.
     - Что сделать?!
     - Ты все поймешь, Алебастр, - уклончиво ответил маг, поглаживая золотистую
шубку своего питомца.  -  Возможно,  все это в конечном счете окажется только к
лучшему. Не исключено, что ты сумеешь помочь мне там, куда попадешь, мой бедный
друг.
     Кот взвизгнул и попытался соскочить на пол.
     - Проклятие!  Выпусти меня!  Я  никуда не  уйду отсюда!  Но маг держал его
крепко, и Алебастр понял, что попался.
     - Ш-ш-ш, тише, мой хороший. Молчи. Со временем ты сможешь вернуться, когда
я  восстановлю гармонию.  Но  сейчас  твое  присутствие здесь  просто гибельно.
Поверь мне,  если бы был способ оставить тебя здесь, я воспользовался бы им. Но
разве ты  сам не  чувствуешь,  что все уже разваливается на  куски?  Ты  должен
исчезнуть из этого континуума.
     - Исчезнуть?!  Нет!!! - завопил кот, цепляясь когтями за жилетку и рубашку
мага.  - Выпусти меня! Не трожь!!! - И он судорожно задергался, молотя лапами в
воздухе.
     Переполненный сочувствием,  но не утративший решимости маг стиснул беднягу
покрепче,  спустился по ступеням,  прошел через столовую,  затем -  вниз по еще
одной винтовой лестнице и, наконец, добрался до своего кабинета, где можно было
открыть нужные Врата.  Все  это  время он  ласково приговаривал слова утешения,
уверяя   Алебастра,   что   для   него   это   единственный  способ  остановить
разрастающийся хаос  в  континууме особняка.  Альтернатива одна  -  казнь.  Тем
временем со стен осыпалась штукатурка. Люстры, украшенные драгоценными камнями,
устрашающе  раскачивались  под  потолком,   громоздкая  мебель  подпрыгивала  и
скрежетала.  Столы накренились,  а мелкие предметы - картины, книги, посуда - в
беспорядке валились на ковры.
     Оказавшись в мастерской,  чародей бросился к шкафчику орехового дерева. На
рабочем столе  царил  кавардак.  Колбы и  пробирки взрывались одна  за  другой,
разбрызгивая содержимое во  все стороны.  Маг потянул за цинковую ручку шкафа и
пробормотал заклинание, которое тут же сработало.
     Там,   где   только  что  сияла  полированная  деревянная  обшивка  стены,
заклубился  туман;  несколько  мгновений  спустя  туман  сменился  ошеломляющей
панорамой космоса.  В  бархатистой пустоте  вспыхивали и  мерцали звезды.  Тьма
казалась безгранично огромной, бездонно глубокой.
     Подойдя  к  люку,  ведущему на  колдовскую изнанку Монореальности,  Кроули
Нилрем осторожно выглянул наружу.
     Слева внизу находилось как раз то,  что он искал.  С высоты виднелись лишь
бурлящие грозовые тучи,  словно сердце гигантского урагана:  Мальмстрем, Черный
Зем,  Темный Круг.  Если бы маг швырнул Алебастра во Врата наудачу, то могли бы
миновать целые столетия,  прежде чем изгнанник вновь обрел бы твердую почву под
лапами.  Но если бросить его в  Мальмстрем,  в  самое средоточие сил Хаоса,  то
процесс наверняка ускорится.  Кот приземлится в  таком месте,  где по истечении
определенного срока  ссылки сможет разыскать Врата,  ведущие обратно,  на  этот
ярус.
     Маг просунул своего питомца в отверстие и нацелил его на вращающийся внизу
сгусток Магсил.
     - Милый Алебастр,  поверь,  мне это еще больнее, чем тебе. Но надейся - мы
скоро встретимся. Не успеешь и глазом моргнуть.
     - Еще  как  надеюсь,  Нилрем!  Жду не  дождусь -  тогда настанет мой черед
спихнуть тебя в эту муть...
     Маг  грустно улыбнулся и,  подавив сострадание,  разжал  пальцы.  Алебастр
кувырком полетел вниз,  вереща  от  ярости.  Он  падал  все  глубже  и  глубже,
проносясь сквозь черноту,  испещренную искрами звезд,  сквозь разноцветные слои
реальности,  мимо нитей,  составляющих основу Ткани... Наконец он превратился в
золотистую точку, поблескивающую отраженным звездным светом, а несколько секунд
спустя окончательно исчез из виду.
     Кроули  Нилрем  глубоко вздохнул,  отступил на  шаг  от  люка  и  нараспев
произнес заклинание,  рематериализующее шкаф. Покончив с этим, он закрыл дверцу
и повернулся, чтобы проверить, восстановилось ли в доме равновесие.
     Первым делом необходимо было навести порядок среди фишек на Доске Судьбы.
     Волшебная мастерская насквозь пропахла пролитыми эликсирами и  снадобьями.
Из  разбитых сосудов на  рабочем столе  клубами валил дым.  Но  изгнание центра
энтропии -  бедного,  ни в чем не повинного Алебастра,  -  все-таки помогло. По
крайней мере теперь уже  ничего не  тряслось...  хотя это еще не  значило,  что
основная проблема решена.  Нилрем подошел к  столу,  поднял опрокинутый стул  и
уселся,  склонившись над доской.  Он  собирался воссоздать по памяти предыдущую
расстановку фигур.
     Но  все  статуэтки на  доске  снова  стояли!  Маг  потрясение уставился на
игровое поле. Когда он был здесь в последний раз, все до одной фишки валялись в
беспорядке!  Теперь же они оказались вновь расставлены, причем сразу было видно
- совсем не на своих местах. Как это произошло?! Невозможно!
     Нилрем внимательно изучил новую расстановку фигур. Он вгляделся в ту часть
доски,  куда  упали кубики и  где,  следовательно,  разрушения должны были быть
максимальными.  Да,  его  подозрения оправдались.  Фишка  королевы Аландры была
окружена фишками норхов.  Странно...  норхов осталось только двое! Но все равно
справиться с этим очевидным пленением королевы будет не так-то легко после всех
тех   усилий,   которые   отнял   ее   перенос  из   цитадели  Моргшвина  через
гиперпространство.  На  повторный побег сил уйдет гораздо больше.  Больше воли,
больше концентрации...  Не  исключено,  что  понадобится краткосрочный альянс с
Трилони  Развеселым.   Так   можно   будет  сосредоточить  количество  энергии,
достаточное для компенсации этого неожиданного провала...
     Но  тут размышления мага прервались,  поскольку взгляд его,  блуждавший по
Доске, наткнулся на нечто куда более удивительное.
     Невдалеке от норхов и Аландры стояла совершенно новая фигурка.
     Видимо,  она изображала человека, но сделана была из рук вон плохо. Во все
стороны из  нее  торчали щепки,  чертежные кнопки и  скрепки для бумаг.  Голову
заменял  жестяной наперсток с  грубо  намалеванными желтыми точками -  глазами,
синим  пятнышком  -   носом  и  кривой  до  безобразия  ярко-красной  полоской,
по-видимому,   означавшей  улыбку.   Деревянный  торс  человечка  был   заметно
скособочен,   одна  нога  казалась  увечной.  Фигурка  стояла,  нелепо  вытянув
негнущиеся  кукольные  руки  и  повернувшись лицом  к  квадрату,  обозначавшему
Грогшир.
     В  одной руке у  этого уродца был  норховский меч.  Маг наклонился,  чтобы
рассмотреть его повнимательнее, но тут же отшатнулся в отвращении, сморщив нос.
Фигурка омерзительно воняла,
     Игральные фишки не должны ничем пахнуть!  Что же это творится?!  Но прежде
чем  маг  успел обдумать этот  вопрос,  внимание его  привлекла противоположная
сторона круга, точнее - квадратик, часть которого находилась в серой области, а
часть  попадала на  черный  ландшафт Магического Круга.  Квадратик был  отмечен
фишкой крепости чрезвычайно сложной формы.
     Рядом с  ним  на  сером фоне  отчетливо выделялась летающая боевая машина,
повернутая в сторону окружной дороги, проходящей по краю Темного Круга. А рядом
с летающей машиной красовалась зловещая фишка Рупа Пугара.
     Кроули Нилрем побелел от  ужаса.  Во рту у  него пересохло,  дыхание стало
прерывистым и  резким.  Ирлер  Мошкокрыл заточил этого паскудного тирана в  его
собственном замке давным-давно,  много ходов тому назад.  Как  же  ему  удалось
выбраться,  да еще вместе с  машиной-летучкой?!  Дела оказались куда хуже,  чем
самые мрачные подозрения Нилрема. Ведь Руп Пугар, этот кровопийца и детоубийца,
этот гнусный деспот, мог направляться сейчас только к одной цели, и это грозило
повлечь за собой весьма печальные последствия.
     Он летел в Грогшир.

     Глава 6

     Оставшуюся лигу  пути  до  Грогшира Ян  Фартинг проделал бегом,  время  от
времени переходя на шаг,  чтобы восстановить дыхание, а порой обессилено валясь
на траву немного отдохнуть.
     Норховский меч он закопал в  рощице,  отметив место большим камнем,  чтобы
легче было найти.  Ведь если бы  дурачок Ян  Фартинг вернулся в  город с  таким
клинком в руках, рыцари поверили бы в его безобидность, лишь нашпиговав беднягу
стрелами. Такая уж у них была привычка - доверяй, но проверяй.
     Когда он бежал, во всем теле пульсировала боль, но лучше уж эти физические
страдания,   чем  мучительные  воспоминания,  накатывавшие  на  него  в  минуты
привалов.
     Бедный Мрак!  Беспечный,  веселый песик!  Теперь он мертв.  И ведь он, как
положено преданному другу, предупреждал Яна не ходить на пустоши! Ах, почему он
не послушался... Все было бы теперь совсем иначе. Прекрасная беглянка доскакала
бы  до  Грогширского замка и  была бы сейчас под надежной защитой.  А  Мраку не
пришлось бы пожертвовать жизнью.
     Но  сделанного не воротишь.  Яну оставалось лишь надеяться на то,  что ему
удастся уговорить рыцарей отправиться в погоню за норхами и их пленницей.  Быть
может, красавицу еще спасут.
     Но надо поспешить...  И Ян снова собрал остаток сил, воодушевляясь сияющим
в его памяти образом прекрасной дамы. Вскоре он взобрался на вершину последнего
пригорка.  Перед  ним  открылся вид  на  город,  замок и  окрестности Грогшира.
Грогширский замок стоял в центре.  С четырех углов его горделиво высились башни
из  красного кирпича,  серые каменные стены вздымались в  высоту на целых сорок
футов.  Широкий ров  перед  замком  зарос  кувшинками и  ряской.  Над  воротами
развевались на  шестах разноцветные стяги.  Въезд  на  подъемный мост  украшала
навесная башня.  С  одной  стороны замка  лениво скользило неторопливое течение
реки Друидки.  По реке сновали лодки и ялики, купеческие суда курсировали между
Дирквудом,  Лассингтоном и  Толлтауэром.  Все  эти города принадлежали великому
королевству Харлей.
     За  рекой  виднелись  соломенные  кровли  крестьянских  сараев  и   хижин,
аккуратные  ухоженные  поля,   трудившиеся  на   полях  пахари.   Но   основная
жизнедеятельность грогширцев, как городская, так и сельская, была сосредоточена
по эту сторону Друидки. Город казался лишь расползшимся отростком внушительного
баронского замка.  Сверху,  с  пригорка,  он  напоминал пчелиные соты:  дороги,
отчасти мощеные,  но по большей части просто грязные, были стенками этих сот, а
дома - ячейками.
     Здесь,  в  этом городе,  Ян жил и  рос с шестилетнего возраста.  Настоящих
своих родителей он не знал,  его опекали приемные отец и  мать.  Семнадцать лет
тому  назад  бездетная  жена  сапожника  подобрала его  на  улице,  бездомного,
оборванного и  голодного.  После  долгих споров и  парочки задушевных оплеух ей
удалось  убедить  своего  сварливого  муженька,  что  несчастного  сироту  надо
приютить и воспитать как родного сына.  Впрочем,  Ян ничего этого не помнил.  У
него сохранилось лишь одно странное воспоминание:  о  том,  как он  проснулся у
болот  на  окраине Темного Круга,  одетый  в  какие-то  грязные лохмотья и  без
малейшего представления о том, где он находится и откуда пришел. Ему было очень
холодно, он трясся и стучал зубами. Как ему удалось выжить на продуваемых всеми
ветрами болотах и добраться до Грогшира, Ян тоже не помнил.
     По правде сказать,  Ян узнал,  что Соме Фартинг и его благоверная Матильда
не  приходятся ему  родными по  крови,  лишь  десять лет  назад,  когда отец  в
очередной раз  перебрал эля и  попытался поколотить Яна,  обозвав его помоечным
ублюдком.  Поскольку тайна все  равно раскрылась,  Матильда не  стала темнить и
объяснила Яну историю его появления в  Грогшире.  Во  всем городе было лишь два
человека,  не питавшие отвращения к уродливой внешности Яна:  его приемная мать
да еще Хиллари Булкинс.
     Ян любил свою матушку...  хотя бы за то,  что она относилась к нему тепло.
Впрочем,  далеко не только за это.  Не будь на свете ее, да Хиллари, да редких,
купленных дорогой ценой знаков приязни от пожилого ворчуна-сапожника, жизнь Яна
стала бы просто невыносимой.
     Время от  времени Ян  сожалел,  что  судьба не  сделала его сыном простого
виллана.  Тогда он жил бы в незатейливой крестьянской хижине и возделывал поля,
наслаждаясь красотами природы,  покоем и уединением. Но взамен этого ему