важнее, но, черт побери, лишь
продолжая идти вперед, мы можем вернуться к ним, а там  победим  мы  или
проиграем... кажется, я начинаю впадать в сентиментальность.
   Кейтлин остановилась и поглядела на него. Он  шевельнулся,  посмотрел
по сторонам и сказал расстроенным голосом:
   - Кейтлин, ты  не  была  бы  так  расстроена,  если  бы  не  пыталась
разделить с Дэном тяжесть его груза. Зачем тебе это?
   - Он поддерживает дух всего экипажа, - отвечала она.
   - Не имея истинного представления о том, насколько полагается на твои
силы?
   - Ты преувеличиваешь, Фил. Но пока я способна поддержать  его,  жизнь
мою, и, наверно, для этого и существую.
   Почти с потрясением:
   - И как могла сказать подобное столь независимая личность?
   - Почему бы и нет? Разве он поступил бы иначе, если бы я оказалась  в
таком положении?
   Вейзенберг молчал, обратившись взглядом к палубе, а потом поглядел на
нее и сказал:
   - Ну хорошо. Это не настолько уж  отличается  от  отношений,  которые
существуют - существовали - между Сарой и мной.  Но,  Кейтлин.  Если  ты
пожелаешь расслабиться, просто выпустить управление из рук, помяни вслух
Ирландию, или что захочешь, и я буду рядом.
   ...Она пожелала ему спокойной ночи; но скоро они устроились рядышком,
не только разговаривали и разговаривали, он  столько  же,  сколько  она,
пусть время от времени в голосе Кейтлин звучали слезы.
   - Спи спокойно, Фил, - сказала она, - и спасибо тебе, спасибо.
   - Благодарить не за что, - отвечал он. - Это я у тебя в долгу.

***

   Облаченная в  воздух,  под  белыми  облаками,  омытая  сапфировыми  и
лазурными океанами, украшенная зелеными континентами, планета  сверкала.
Солнцем светила близкая к ней луна.
   "Чинук" обогнул этот мир, раз и еще раз, приборы собирали информацию.
   - Прямо Земля, - прошептала Сюзанна.
   - Увы, не совсем, - отвечал Руэда. - Мы определили спектр. Эта зелень
не хлорофилл, кое-что намекает на  более  фундаментальные  биохимические
отличия. Нам здесь нечего есть. Но планета живет.
   Джоэль отвечала по интеркому:
   - Спутник представляет собой гигантский ядерный реактор,  расходующий
собственную массу, почти полностью преобразуя ее в энергию. Это нарушает
известные нам законы физики, но они, по всей видимости, составляют  лишь
частный  случай.  По  всей   видимости,   там   происходит   вынужденное
взаимодействие самих кварков. Аппарат, который его производит, находится
в полости  возле  центра,  защищенный  теми  самыми  полями,  в  которых
происходит  процесс.  Вне  сомнения,  это  искусственное  солнце  прежде
являлось природной луной  с  нужными  характеристиками.  И  годилось  на
пять-шесть миллиардов лет. Вот  почему  Иные  выбрали  эту  планету  для
воскрешения.
   - Иные? - потрясенным голосом спросила Фрида.
   - А кто еще? - отвечал Бродерсен. - Интересно, засеяли ли они планету
жизнью, или дали простор химической эволюции?
   - И то и другое, - радостным тоном отвечала Кейтлин.  -  Здесь  снова
есть жизнь. Пусть мы не видим признаков разума,  но  туземцы,  возможно,
еще бегают в лесах, если только они уже думают.  Пусть  они  никогда  не
увидят звезд, но кем они станут, что сделают и как  будут  любить?  -  И
через момент добавила:
   - Неужели Иные сделали это, в надежде получить новый  ответ  на  этот
вопрос?
   Корабль  несся   назад   к   транспортной   машине.   Собравшийся   в
кают-компании экипаж слушал Бродерсена.
   - Надо  решать.  Джоэль  не  может  привести  нас  в  заданную  точку
пространства-времени, хотя она умеет  обнаруживать  нужное  направление.
Если мы будем продолжать  путешествие,  то  рано  или  поздно  войдем  в
Ворота, на противоположном конце которых не  окажется  Т-машины.  Там  и
закончится наш путь. Но пусть это случится в нашем  времени,  плюс-минус
несколько  мегалет  ,  в  яркой,  полной  света,  молодой
вселенной. Конечно, тогда придется отказаться от надежд обнаружить  Иных
и знать, что мы умрем, когда кончится пища. Но прежний план вел  нас  от
странного места к еще более странному. А следующее может разделаться и с
нами, - он прищелкнул пальцами. - Вот так. Или медленно.
   Бродерсен заложил табак в трубку, раскурил, вдохнул дым.
   - А теперь, - сказал он, - выслушаем каждого.
   Сидя возле него, бледная и бесстрастная Джоэль сказала:
   - Я предпочитаю продолжать путь. Но, откровенно говоря, лишь  потому,
что  мы  действительно  можем  столкнуться  с  Иными.  Мне  безразлично,
вернемся ли мы домой. В какую бы сторону  мы  ни  направились,  я  смогу
погрузиться в исследование реальности, как только мы остановимся.
   Лейно:
   -  Поворачиваем  назад.  Что  может  существовать  в  будущем,  кроме
выгоревшей вселенной? Если процесс  цикличен,  коллапс  погубит  все.  В
противном случае мы увидим лишь вечную темноту. Зачем Иным обитать там?
   Вейзенберг:
   - Нет, мы не можем остановиться. Руэда:
   - Кто предлагает остановиться? У нас остается  микроскопический  шанс
на успех. Пусть это и маловероятно, но  в  молодой  галактике  мы  можем
отыскать помощь.
   Сюзанна:
   - Что, если сделать еще два-три скачка вперед, прежде  чем  повернуть
назад...
   Дозса:
   - Нет, вероятность остаться заточенными  в  летающем  гробу  чересчур
велика. Я бы предпочел умереть в действии, исследуя  планету...  словом,
пусть будет все что угодно, но в действии.
   Фрида:
   - Я уже собиралась проголософать за продолжение пути, но тфои  слофа,
Стеф, застафяяют меня подумать.
   Кейтлин шагнула вперед.
   - Неужели никто из вас не понимает? - вырвалось у нее. - О! На миг  я
сама потеряла отвагу, но Фил помог мне долгой беседой, а когда я увидела
тот мир... неужели вы не понимаете? Иные живут ради жизни.  Они  великие
противники смерти. Где еще мы можем их отыскать,  как  не  возле  Ворот,
возле самого Судного дня? И как посмеем мы попросить о помощи, пав перед
ними духом?

***

   Ночная вахта.
   Через электронные чувства, объединенные с электронным мозгом, и через
память (Фиделио, Фиделио) в исполненном смысла великолепии целого Ноумен
вошел в Джоэль, соединившись с ней. Время и  пространство  изгибались  с
тонкою мощью от измерения к измерению;  текли  энергии,  материя  волной
пересекала их приливы; Закон,  всесильный  и  имманентный,  сделался  не
окаменевшим уравнением, но музыкой, которую она едва  начинала  слышать.
"Спасибо тебе, Кейтлин, бедное животное, - мелькнуло в крошечной доле ее
мозга. - Я никогда не умела пробуждать грубые эмоции  в  твоих  животных
собратьях и за один дикий час преображать их в желание". Теперь  впереди
меня уничтожение, которого я не могу страшиться; всеми  своими  клетками
оно знает Предельное таким, какое оно есть; или же впереди  меня  (какой
восторг!) ждут Иные.

***

   Ночная вахта.
   Золотистый свет неярко светился в  кабине.  На  экране  стояли  розы.
Кейтлин поставила термостат  на  тепло  и  надушила  воздух  экстрактами
клевера и миндаля. Звучала песня "Пусть мирно пасутся овцы", милейшая из
мелодий.
   Сбросив одежду, она стала перед Бродерсеном, протянув к нему руки.
   - Черт побери, - выдохнул он, глубиною своей души  жалея,  что  лишен
дара слова. - Пиджин, ты прекрасна до боли.
   Она улыбнулась:
   - Таков и ты для меня, Дэн, дорогой.
   - Нет, подожди.
   Радостный смех благословил его.
   - Да, ты, конечно, простоват рядом с Аполлоном Бельведерским, да и  я
не секс-бомба. Но ты прекрасен, потому что ты есть ты, ты похож на  себя
самого; ты - мужчина, которого я люблю. Такова и я для тебя, правда?
   Буквально через миг она стала серьезной... Что  там  -  ранимой  -  и
припала к нему.
   - Дэн, Дэн, мы отправляемся в неизвестное и не можем предвидеть,  что
станется с нами и чем мы станем. Но у нас есть эта  ночь.  Обними  меня,
Дэн, и люби меня, люби.

Глава 44

   Прыжок.
   Свет, повсюду свет. Словно бы все пространство сделалось каплей  росы
в рассветных лучах, пронзивших ее сердце.  Мягкие  радуги  всех  цветов,
которые доводилось видеть всем зрячим существам вселенной: они  кружили,
смешиваясь, дрожали,  текли,  затопляли.  Тут  и  там  короткие  фонтаны
рассыпались искрами или сливались - парами и тройками, и поодиночке -  и
на огромных изящных дугах: прежде чем  умереть,  чтобы  заново  родиться
где-нибудь в другом месте. Бурей захватив сознание,  вид  этот  поглощал
лицезреющего своей могущественной гармонией.
   У  экипажа  "Чинука"  не  было  средств,  чтобы   определить   размер
охватившего их светящегося шара. Понятно было, что он огромен. Крохотная
на таком расстоянии виднелась Т-машина.  В  похожем  удалении  подавляли
своей чудовищной величиной еще едва объекта. Первый казался  раскаленной
добела сферой, потоки и силы колебали ее обличье; вокруг нее по  сложной
траектории двигались силуэты поменьше, но  столь  же  туманные.  Второй,
эллипсоид с  мягкими  очертаниями,  казался  еще  менее  материальным  и
квазитвердым,  но  даже  на  взгляд  обладал  предельной  прочностью  по
сравнению с кораблем,  замеченным  людьми  возле  галактического  центра
неисчислимые  века  назад.  Его  охватывали  сетчатые  конструкции,   не
идентичные с теми, что располагались на обсерваториях  возле  нейтронной
звезды  и  черной  дыры,  не  обладавшей  тем  .  же  самым  причудливым
изяществом.
   "А вот и Иные! - вспыхнуло в уме Джоэль. - Никто кроме  Иных  не  мог
соорудить все это".
   Она выслала все свои зонды, открыла  многочисленные  органы  чувства,
призвала все свое понимание Ноумена. "Я не пойму всего,  что  происходит
здесь, но я сумею ухватить достаточно, чтобы задать нужные вопросы Иным,
когда они появятся...  вопросы,  которые  покажут,  что  я  достойна  их
общества".
   И вдруг: оказалось, что она нема, глуха и  хрома.  Приборы  не  могли
обнаружить ничего из того, на что они были рассчитаны. Никакие теории не
были применимы в среде, чья природа основывалась на принципах  полностью
запредельных. Скорее земляной червь  представит  себе  летящую  птицу  и
объяснит принципы ее полета, чем она  сумеет  принять  все  это  в  свою
Реальность.
   Ошеломленная, она едва заметила астероид, внезапно оказавшийся  возле
"Чинука".  Темную  неровную  массу  сопровождала  небольшая   золотистая
призма, немедленно направившаяся к светящемуся шару.  Астероид  следовал
за ней. Торопливо набирая скорость, они пропали из поля зрения.
   Оклик Бродерсена пробился к Джоэль как сквозь каменную стену:
   - Как дела? Что ты можешь сказать нам?
   - Ничего, - услыхала она свой жалобный голос.
   - Да, удивляться  нечему,  -  за  сухими  словами  капитана  слышался
восторг. - Послушайте, друзья, что бы это ни было -  а  я  полагаю,  что
перед нами то, что мы искали, - нам остается теперь только  ждать,  пока
эти... строители... сами заметят нас. Я уверен, именно так и будет,  они
не могут нас не заметить. Оставляйте посты, встречаемся в кают-компании.
В такой момент лучше быть вместе.
   Джоэль возразила:
   - Я остаюсь в голотезисе.
   - Хорошо. Спасибо. Я надеялся на это.
   - Все равно ты окажешься вместе с нами, - позвала Кейтлин. "О нет,  я
уверена в этом. - Гордость и вера законов вспыхнула  в  душе  Джоэль.  -
Напрасно  я  поддалась  слабости  перед  лицом  совершенно   незнакомого
человеку царства Закона. Напротив, надо стремиться познать его и вобрать
в себя. Буду верить, что Иные научат меня".
   И вдруг на радужных  небесах  возникла  светлая  точка.  Вырастая  на
глазах,  она  обрела  стреловидные  очертания  и  направилась  прямо   к
"Чинуку"; путь ее  пролегал  от  эллипсоида,  в  котором,  должно  быть,
обитали создатели. "Они идут, они идут, и я буду разговаривать  с  ними;
только я одна способна на это, только я одна  среди  всех  людей  сумела
превзойти ограниченность человеческой расы".

***

   Экипаж плавал в ожидании. Экраны светились -  ярко  и  вместе  с  тем
мягко. По ним пробегали радуги, всякий раз преображая каюту,  в  которой
находились люди. Они сидели обнявшись: Руэда  с  Сюзанной,  Фрида  между
Лейно и Дозсой,  Кейтлин  между  Бродерсеном  и  Вейзенбергом,  -  мешая
дыхания, пот, запахи, теплоту тел, обменивались поцелуями.
   Странный  корабль,  -  если  это   действительно   был   корабль,   -
приближался; текучие очертания его - величиной с  "Вилливо"  -  скрывала
радужная  оболочка;  используя  невидимые  для  человека  средства,   он
остановился в сотне метров от  "Чинука".  И  на  целых  полчаса  настало
молчание в небе.
   - Ты можешь связаться с  ними,  Джоэль?  -  хриплым  голосом  спросил
капитан.
   - Нет, - услыхал он ответ. - Ни с помощью лазера, ни по радио.  И  от
них нет никаких сигналов.
   - Держу пари; они разглядывают нас, - сказал он, - но так, что мы  не
замечаем, как они это делают, и даже не ощущаем этого.
   Кейтлин напряглась под рукой своего мужчины.
   - Так ты ничего не чувствуешь? - прошептала она.
   - Что? - Бродерсен повернул к ней голову. Свет играл в  каштановых  с
рыжиной  волосах,  зеленые  глаза  углубились  куда-то,  груди  вздымали
комбинезон, вдыхая и выдыхая воздух. - А ты можешь?
   - Не знаю, - отвечала она голосом лунатика. - Как знать? Но я  ощущаю
- не могу передать словами - нечто  вроде  яркого  шевеления  -  прошлые
воспоминания всплывают из памяти, - как русалки из моря... Неужели никто
не ощущает этого?
   Испуг охватил его. Значит, они сканируют все ее тело, нервы,  мозг...
быть  может  они  выделили  ее,  или  Кейтлин  просто  оказалась   самой
чувствительной... Внезапно Бродерсен вспомнил историю  о  холме  эльфов,
которую она слыхала от матери.
   - Пиджин! - Он покрепче  обнял  ее  и  ощутил,  как  напряглась  рука
Вейзенберга.
   - Не волнуйтесь за меня, дорогие, - сказала  она,  -  не  отворачивая
лица от вселенной. - Это радость. Ведь Иные могут быть только добрыми.
   Через минуту-другую множество  сердцебиений  во  встревоженной  груди
Бродерсена - она вздрогнула, взволнованно огляделась  и  сказала  тонким
голосом:
   - Все ушло. Это оставило меня.
   - А что ощущали все остальные? - осведомился Вейзенберг.  Послышались
негромкие отрицания.
   - Выходит, они закончили, - предположил он. - Что будет дальше?
   Но стрела снаружи оставалась неподвижной.
   - Должно быть, назад через Т-машину отправлена весть,  -  проговорила
Джоэль. - Наше появление оказалось необычным даже в их глазах, возможно,
ему нет прецедента. Они хотят обратиться к памяти, быть  может,  вызвать
специалиста. Но едва ли нам придется долго ждать.
   - Нет, они не будут мучать нас,  -  сказала  Кейтлин.  Бродерсен  мог
буквально ощущать, как она расслабилась,  возвращаясь  в  реальность  из
пережитого сна наяву.
   - И что же они сделают? - голос Сюзанны /дрогнул. Взгляд  жены  выдал
Руэде, что боялась она за него. - Мы вошли в их дом... дом богов.
   - Да, и мифы свидетельствуют, что, совершив это, смертные никогда  не
становились прежними,  -  отвечала  Кейтлин.  -  Я  думаю,  что  все  мы
возрастем и не умалимся. - А Бродерсену шепнула:
   - Пока я могу любить...
   Полчаса  медленно  завершались.  От  Т-машины   в   страну   "Чинука"
направился второй вытянутый корпус.
   Он остановился  рядом  с  человеческим  кораблем  -  напротив  своего
близнеца.
   И застыли все трое в величье колоссальных  трудов,  совершавшихся  за
ними.
   На всех длинах  волн  Джоэль  излучала.  Привет.  Вот  я  -  на  всех
человеческих языках, и на бетанском, и еще на том, которому научилась  с
помощью Оракула. Вот я, говорите со мной, я ждала вас, как ждет невеста.
   И явился ответ, словно благословение. Здравствуй, Джоэль Кай, радуйся
и успокойся  (восприимчивость  ее  возрастала).  Умиротворись,  наконец,
бедный скорбный дух.
   Кто ты? Что ты говоришь?..
   - ...Не бойся. Вас?
   - ...да, ты не ждешь беды, Джоэль Кай, и в этом права. Здесь, в конце
пути вас ждет безопасность. Но более всего ты боишься, что мы не  сможем
или не захотим осуществить твою  заветную  мечту.  Обещания  бесполезны,
поскольку наверно и будет. Но сумеешь ли  ты  исцелить  ужас  в  себе  и
спокойно ожидать того, что должно случиться?
   Душа ее содрогнулась.
   - Когда вы решите?
   - ...Увы, через какое-то время, мы  не  сверхъестественные  существа,
мгновенно и безошибочно знающие все. Мы пришли сюда, чтобы познакомиться
с вами, понять, как и почему вы попали сюда, чего вы ищете  и  как  ваша
победа может преобразить течение времен, на многих  мирах...  и  познать
все это настолько полно, чтобы осмелиться вынести суждение.
   Не будь руки Джоэль соединены с машиной, не плавала бы  она  в  своем
кресле, то вознесла бы руки в молитве.
   -  Понимаю.  Но  я  готова.  Берите  меня,  обследуйте,  спрашивайте,
используйте по своему желанию.
   Доброта прикоснулась к ней,  она  ощущала  ее,  как  солнечный  свет,
проникший в душу, и сказала:
   - Ты нам не нужна.  И  это  понятно;  ты  ведь  больше  не  являешься
представителем своей расы. Ты воспринимаешь  космос  не  так,  как  твои
собратья, а как раненое существо. Мы обследовали бы  каждого  из  вас  и
самым тщательным образом. Но по величайшей удаче и они не нужны нам  при
всем несовершенстве своих познаний. Среди вас находится наша аватара.
   Что ? Я не понимаю...
   - ...Теперь мы оставим тебя и обратимся к ней. Жестоко заставлять вас
ждать дольше, чем требуется нам, чтобы познать необходимое. Пусть отвага
принесет спокойствие тебе, Джоэль Кай.  И  не  пребывай  более  в  своем
голотезисе (не приказ, просьба). Отправляйся к  своим  друзьям,  и  будь
среди них. Прощай.
   Присутствие исчезло. Джоэль осталась в своей упряжи, не  слыша  того,
что доносил до нее интерком. Она попыталась всплакнуть, но не сумела.  И
в унынии осталась на месте.
   Сочное женское контральто прозвучало  в  громкоговорителе  интеркома;
интонации,  с  которыми  звучали  английские  слова,  заставили  Кейтлин
охнуть.
   - Всегда да пребудет с вами лучшее, что  есть  здесь.  Мы  хотели  бы
войти. Пожалуйста, впустите нас; если вы не против  -  через  люк  номер
три. Со счастьем идем мы к вам.
   - Не  против  ли  мы...  -  вырвалось  у  Бродерсена.  Тем  не  менее
солдатская  привычка  заставила  его  сказать   своим   сотоварищам.   -
Оставайтесь на месте. Я пойду и впущу их.
   "Какое   неподходящее   место,   чтобы   приветствовать   повелителей
вселенной", - мелькнуло в душе его, Бродерсен  осознавал  и  сухость  во
рту,  и  то,  как  отчаянно  колотится  пульс.  Отталкиваясь  ногами   и
перехватываясь руками, он  летел  по  коридору  к  нужному  контрольному
пульту, зная, что придется подождать минутку, чтобы утихомирилась  дрожь
во всем теле, прежде чем он сумел нажать на кнопку.
   Внутренние  двери  раздвинулись.  Перед  Бродерсеном  появились   две
фигуры, окутанные серебристыми аурами, которые, должно быть, защищали их
от космоса. И пока Бродерсен соображал, сияния, моргнув, исчезли.  Перед
ним оказались мужчина и женщина.
   "Следует ли встать на колени? Но как это сделать в невесомости?"
   - Пп-приветствую вас. Мы к вашим услугам...
   Высокие,  безукоризненно   сложенные,   стройные,   светловолосые   и
голубоглазые... Длинные светлые  волосы  обрамляли  сильные  и  пригожие
лица, полные молодости и неизмеримой  зрелости.  Бородатый  мужчина  был
облачен в тунику,  вполне  похожую  на  полотняную;  килт,  который  мог
оказаться шерстяным, сапоги, кожаные с виду, и  широкий  плащ.  Женщина,
чьи локоны ниспадали едва ли не до легко  обутых  ног,  была  в  длинном
плаще и мантии,  которые  были  многоцветны  и  вышиты.  Обоих  украшали
золото, серебро и самоцветы: диадемы,  гривны,  браслеты,  броши,  витые
кольца. Ножи на ярких поясах казались инструментами, а не  оружием.  Муж
держал в руках окованный бронзой посох; на вершине разбежалось  ветвями,
на которых росли листья, среди них, а также  на  плечах  мужчины  сидели
перелетая  и  пересвистывая  птицы:   жаворонки,   коноплянки,   дрозды,
малиновка. Женщина держала в руке небольшую арфу. Оба улыбнулись.