сь,  что  голотевт  должен  начинать   в   таком
возрасте. Тебе же было... восемнадцать - так ты мне говорила? - когда ты
начала учиться на линкера. А мое первое воспоминание - о том,  как  меня
подсоединили к машине. Такая отметина остается навсегда. - Джоэль пожала
ответившую ей руку. - Я не жалуюсь и считаю, что в целом прожила  вполне
удовлетворительную жизнь. Однако она не похожа на твою.
   - Даже в малом? Я... ну... ты отказалась от интимных отношений в этом
путешествии: я видела, как ты отказывалась даже от достаточно  серьезных
предложений. Прости, не хочу тебя задеть, но слухи  -  а  точнее,  общее
мнение утверждает, что у тебя были свои увлечения.
   "Эрик Странатан, - вспомнила Джоэль, и на миг Бета исчезла:  оба  они
оказались на озере Луизы, где, кроме них, не было никого. Ну а потом он,
гордый мужчина, сын генерал-капитана долины Фрезер, не смог смириться  с
тем, что рядом с ней он всего лишь простой линкер (это случилось,  когда
все разом во всей полноте осознали  -  что  такое  быть  голотевтом),  и
распрощался с ней. - Ты не могла слыхать об Эрике, Крис, тогда  тебя  не
было на свете. Ты думаешь о моих случайных любовниках, в основном  также
голотевтах, дававших только телесное удовольствие и почти ничего больше,
кроме разве что в известной степени Дэна Бродерсена".
   - Так, поверхностные, - проговорила она. Рука в ладони возразила.
   - Ты была для меня как мать, - отвечала  темнокожая  женщина,  -  вот
почему я осмеливаюсь обратиться к тебе сейчас.
   "Мать. Мать? Нет, подобие матери. В твоем представлении, Крис,  ты  -
всего лишь простая линкерша, а я богоподобный голотевт. Правда же в том,
что я была для тебя  искусной  наставницей  и  дала  несколько  полезных
советов. (Ты - сама молодость и очарование. Я же - вдруг  приблизившаяся
старость... - приблизившаяся против моей собственной воли.)"
   Джоэль минуту за минутой ощущала, как  крепчает  ветер.  Ей  пришлось
возвысить голос. - Спасибо. Но хватит говорить обо мне, давай  обратимся
к твоей проблеме. Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая.
   "Дорогая".
   - Я так разволновалась в последние эти недели,  -  проговорила  Крис,
словно обходя препятствия. - С тех пор как мы сошлись на том, что  когда
сделаем все возможное, то сразу направимся домой. Не то чтобы я  боялась
вас, я боюсь себя, боюсь заглянуть в свои душевные  раздоры.  Ты  можешь
помочь?
   - Я могу попробовать.
   - Ты... ты помнишь, как поначалу было весело на корабле. (Когда шесть
женщин и девять  мужчин,  пройдя  испытания,  завоевали  право  войти  в
экипаж, у девиц началось превосходное время,  особенно  после  того  как
Джоэль оставила этот спорт.) А потом  у  нас  с  Чи  начались  серьезные
отношения, и когда он умер...  (Юань  Чичао,  планетолог,  отправился  в
ущелье исследовать гранитные излияния и скончался на месте.  Последующий
анализ показал, что произраставшие там растения, разогревшись в полдень,
начинали испускать смертоносный газ,  захваченный  и  сконцентрированный
инверсионным слоем.  Бетоне  были  убиты  горем;  они  просто  не  могли
представить  подобный  исход.  Для  них  этот  пар  безвреден.)  Теперь,
оглядываясь назад, я думаю, что,  пожалуй,  слегка  обезумела  от  горя,
забыв  обо  всем  прочем.  (Она  мужественно   справлялась   со   своими
обязанностями. Конечно, требования к компьютерщику были  невелики;  ведь
экспедиция стремилась изучить весь этот мир.) Торстейн  сумел  успокоить
меня. Он был таким добрым, сильным, вдумчивым. Я содрогаюсь при мысли  о
том, что могло бы случиться со мной без его помощи  -  потому  что  вижу
мрачную наркоманку.
   "И я не могла тогда помочь тебе",  -  изогнулись  мысли  Джоэль  .  И
вслух:
   - Ты недооцениваешь себя. Ты крепкий человек,  и  сама  справилась  с
собой. - С нерешительностью:
   - И все же, безусловно, Торстейн очень помог тебе. Ты понимаешь,  что
в долгу перед ним. Всякий день я следила за ним и тобой; Крис, я  всякий
раз не отрывала от тебя глаз.
   - Это так. И он хочет, чтобы я вышла за него замуж, когда мы вернемся
на Землю.
   - Ну и прекрасно, - автоматически отозвалась Джоэль. Крис охнула:
   - Но я же люблю Дайроку.
   "Он похож на Чи, никогда не подумала бы, но..."
   - А как он к тебе относится?
   - Видит  во  мне  хорошую  подругу,  уважаемую  спутницу  и  приятную
партнершу в постели, - выпалила Крис. - Как и во Фриде,  Эстер,  Мари  и
Ольге. И ты тоже оказалась бы в этой компании, если бы пожелала. Ну а  с
тех пор как мы услыхали о возможности путешествия  во  времени,  он  все
чаще вспоминает о девушке, с которой был знаком в Киото...  со  мной  он
любезен, внимателен... я даже назвала бы его страстным любовником, но...
на этом он и останавливается.
   - А ты говорила ему о своих чувствах?
   - Нет. Не совсем.  Слова,  сказанные  в  постели,  потом  забываются,
правда? А надо?
   - Придется подумать, - отвечала Джоэль. - Но  и  потом  я  все  равно
способна дать не правильный совет.
   Они брели дальше. Ветер становился сильнее, море грохотало.  Облачная
стена  на  востоке  поднималась  все  выше  с  удивительной   быстротой.
Оторвавшиеся от нее клочья уже неслись по индиговому небу.
   Кристин поежилась под холодным ветром.
   - А как быть с Торстейном? - спросила она.
   -  Ну  знаешь,  незачем  женить  каждого,  -  обрезала  ее  Джоэль  в
раздражении.
   - Конечно же, нет, но...
   - Ничего, не зачахнет... и после возвращения найдет  себе  другую,  и
даже не одну.
   - Да, конечно. Но... если я не могу  заполучить  Дая...  то  хочу  ли
отпустить Торстейна? Мне бы хотелось рассказать тебе  все  -  вплоть  до
мелочей,  -  чтобы  ты  потом  посоветовала  мне,  как  разумней   всего
поступить. Надеюсь, что я не чересчур эгоистична. Он любит меня... но ты
знаешь  Дая,  ты  работала  вместе  с  ним,  обслуживала  энергетическую
установку и двигатель. Быть может, ты наделишь меня какой-то идеей, быть
может, я сумею... - Крис прижала руку Джоэль к своей груди.
   "Не реагируй!"
   Как любопытны пути любви. Едва ли она  правит  Землей  менее  могучей
рукой, чем Бетой, история которой сейчас оказалась в  поворотной  точке.
Джоэль принялась искать силы в фактах.
   Всеядные  предки  бетан  сделались  охотниками   на   побережье,   не
предпочитая ни сушу, ни  море,  хотя  они  умели  плавать  быстрее,  чем
бегать. Быть может, праворукость и интеллект были порождены  изменениями
в океанических течениях, вызванными в свой черед  изменениями  характера
оледенений полушарий, - они  помогли  скомпенсировать  бедную  "рыбалку"
изобилием дичи на берегу: холодный климат порождает крупных животных. Ну
а став полностью разумным, вид широко распространился; некоторые из  его
членов теперь обитали чересчур далеко в глубинах суши, чтобы  когда-либо
посещать море. Впрочем, они остались привязанными  к  циклу  чередования
дня и ночи.
   Самки, почти вполовину более крупные, чем самцы, были  соответственно
и сильнее, хотя их конечности имели ту  же  длину.  Анатомия  делала  их
сильней и быстрей в воде, одновременно  замедляя  неловкие  движения  на
суше. Тела их имели четыре выхода для вскармливания молодых.  Их  нельзя
было считать грудями; строение не позволяло подобного допущения,  как  и
выделяемый ими продукт  нельзя  называть  молоком.  Как  правило,  самка
рожала четырех малышей, из  которых  трое  были  самцами;  пол  отпрыска
определял ее эквивалент хромосом, а не самца; яйца по одному поступали в
яичник с интервалом примерно в сотню часов за время  брачного  сезона  и
обычно оплодотворялись различными партнерами.
   Это происходило около полудня. Разрешение от  бремени  происходило  к
концу следующего дня,  так  что  период  вынашивания  был  сопоставим  с
человеческим. Младенцы появлялись из разделенной  на  сегменты  матки  с
интервалом, примерно соответствующим времени их зачатия. Из-за  размеров
матери роды проходили легче, чем у людей.  Она  выкармливала  их  долгой
ночью; за это время малыши подрастали,  и  к  утру  их  уже  можно  было
отнимать  от  груди.  Во  время  кормления  самка  была  не  способна  к
размножению, однако давала уменьшающее  количество  "молока"  достаточно
долго, чтобы оставаться неоплодотворенной до следующего полудня.  Посему
последующие  роды  были  разделены  четырьмя  бетанскими   годами,   или
семнадцатью земными месяцами.
   В примитивные  времена  матери  было  трудно  на  берегу,  однако  ей
приходилось оставаться там, чтобы заботиться о молодых во  время  первой
ночи их жизни. Самцы - трое в среднем - доставляли пищу, а она  работала
возле лежбища или  лагеря  и  охраняла  его.  (Глаза  бетан  великолепно
приспособлены к  темноте.)  И  возникший  брачный  обычай,  естественно,
принял форму полиандрии.
   Быть  может,  из-за  нечастых  сексуальных  сношений,  как  и   из-за
соматического неравенства,  внутренние  психоментальные  различия  между
самцом и самкой на Бете были куда  очевидней,  чем  на  Земле.  Самцы  -
агрессивные, изобретательные, умелые, способные мыслить абстрактно -  не
обнаруживали созидательного  потенциала  в  искусствах,  непосредственно
связанных с  эмоциями;  самки  же  -  уравновешенные,  настойчивые,  при
необходимости жестокие, практически настроенные,  однако  артистичные  -
понимали живой мир непостижимой для самца глубиной. Почти  все  общества
были матриархальными, и Великая Мать являла собой религиозный архетип.
   Так обеспечивалась связь, удерживающая родителей вместе,  обеспечивая
таким образом нужную заботу медленно зреющей молодежи. У  человека  этой
цели  служит  круглогодичное  либидо.  На  Бете  же  страстные   желания
порождали скорее разрушительную  силу  и  страсти,  способные  вырваться
из-под  контроля.  Самые  различные  культуры  выработали  разнообразные
средства, чтобы возбуждать в жене пыл  к  одному  из  мужей  и  защитить
достоинство дочери.
   Чтобы связать самца с самкой, вместо низменной похоти на Бете природа
воспользовалась  пищей:  помимо  детей,  она  кормила  и  самца.  Выбрав
единственное  слово  из  тысячи,  обозначающих  жидкость,  которую   она
производила, ученые "Эмиссара" назвали  ее  инин,  а  процесс  выделения
ининацией. Жидкость эта питала  отпрысков  обоего  пола.  Она  содержала
гормон, ускоряющий их рост и существенный для сохранения здоровья и  сил
взрослого самца. Он  нуждался  лишь  в  небольшом  количестве  инина  и,
получая его от самки,  испытывал  такое  невероятное  удовольствие,  что
насыщался очень быстро, но должен был обращаться к ней несколько раз  за
один оборот планеты. (Ей тоже было  приятно  -  но  ощущение  оставалось
нечетким и мягким.) Так нормальная самка удерживала своих супругов.
   В период размножения источник иссякал, и  феромон,  который  начинала
производить  самка,  возбуждал  похоть  в  самцах.  В  конце   его   они
оказывались проголодавшимися. И когда на ранней стадии беременности  она
возобновляла  ограниченную  ининацию,  радостное   событие   знаменовало
высочайший праздник у самых разных верований.
   Подобная глубокая зависимость обычно порождала в самцах  трепетное  и
мистическое  отношение  к  самкам.   В   некоторых   областях   общество
подразделялось на две вполне отличные группы по половому  признаку  -  с
различными законами, ритуалами и языками. Взаимопониманию  служил  некий
пиджин.
   В универсальном плане  основную  единицу  общества  составляли  мужья
данной жены вместе с подрастающими сыновьями.  Предполагалось,  что  они
образуют несокрушимое братство. Конечно, на практике оно сохранялось  не
всегда.  Холостяков   было   мало,   проституток   еще   меньше,   а   о
гомосексуализме и слыхом не слыхали.  Когда  цивилизация  достигла  поры
умудрения космополизма, участились попытки сделать полы не  "равными"  -
об этом трудно было и подумать, - но более близко связанными.
   Как и на Земле, в конце концов появились и государства  -  в  оседлой
(вдоль богатых побережий)  и  в  номадической  (мрачные  континентальные
края) форме. Как и на Земле, они породили  общественные  работы,  войны,
покорение и порабощение чужеземцев, тирании, коррупцию и упадок.  Как  и
на Земле, они способствовали ускорению материального и интеллектуального
прогресса.
   И все же  ни  одно  бетанское  государство  нельзя  было  сравнить  с
земными.  Возглавляли  их,  конечно  же,  самки   -   монархини   иногда
объявлялись  божественными,  -  сдерживающие  воинственный  пыл  самцов.
Семейная структура не давала народам ни слиться в машиноподобные  армии,
ни рассыпаться на отдельные личности. Более того, попав  к  морю,  любая
здоровая личность могла прокормиться старомодной охотой, уплыв  подальше
от всякого угнетения. Посему большая  часть  наций  придерживалась  либо
традиций  и  покоя,  либо  же  проявляла  активность  рационально.   Все
империалистические притязания преследовали весьма  определенные  цели  и
прекращались после достижения их.
   В целом бетанская история, при всех ее подъемах и упадках, была менее
горестной, чем земная. Хотя, впрочем, насилие во взаимоотношениях  между
самцами случалось чаще.
   Наконец пришла научно-промышленная революция. Она принесла с собою те
же беды и несчастья, но никогда не приближалась столь близко к пропасти,
как было  на  Земле;  отчасти  потому,  что  происходила  постепенно,  в
консервативной,  управляемой  самками   цивилизации,   характеризующейся
весьма этическим отношением к окружающей среде.  В  конечном  счете  она
преобразовала характер бетанской жизни  более  глубоко,  чем  на  Земле.
Главное воздействие осуществлялось через биологическую  науку,  на  Бете
доминировавшую  над  физикой.  Исследователи   научились   синтезировать
ключевые гормоны инина.
   Взрыв не разразился на следующий день. Ему противодействовали обычаи,
привычки, верования, законы, эмоции, сопровождающие традиционный процесс
получения инина, сексуальность и стремление  к  обзаведению  потомством,
однако теперь самцы получили возможность жить вдали  от  самок  столько,
сколько нужно, без особых сложностей для себя.
   Молодежь  начала  медлить  с  вступлением  в  брак,  подыскивая  себе
партнеров, - более чем просто терпимых - с прагматической точки  зрения.
Впервые Бета узнала  некий  аналог  романтической  любви;  тем  временем
тайна, окружавшая самку в глазах самца - а иногда и  ее  собственных,  -
начала рассеиваться.
   Кое-кто из  самцов  предались  целибату,  ради  исследования  Беты  и
ближайших  планет,  занятий  наукой  и  философией,   достижения   высот
познания. Были основаны  монашеские  ордены.  Крайний  идеализм  породил
фанатизм со всеми последствиями. Многие из самцов сумели  осознать,  что
теперь могут по собственному желанию  погрузиться  в  области,  подобные
инженерному делу, к которому матриархи  испытывали  весьма  ограниченный
интерес.    Родилась     и     распространилась     высокоэнергетическая
промышленность.
   Не следует думать, что революция  совершилась  в  едином  пароксизме.
Мыслители, принадлежащие к обоим полам, пытались сдержать ее.  Одним  из
результатов  их  усилий  явилось  всемирное  правительство,   другим   -
космические путешествия. Древнее уважение к жизни, воплощенное в  самке,
во  многом  сохранилось,  и  вполне  естественно  было  направить  новую
технологию вовне - туда, где она могла даровать новые ресурсы, не нанося
материнской планете ран.
   Свободного предпринимательства - каким понимают его люди, -  на  Бете
не существовало. В порядке компенсации война  и  подобные  ей  безумства
случались здесь по человеческим меркам в невероятно  скромном  масштабе.
Так что всемирное государство  располагало  достаточными  ресурсами  для
воплощения в жизнь космической программы.
   Бетане быстро обнаружили Т-машину, обращающуюся вокруг Центрума, - по
ту сторону от звезды, если смотреть от  их  планеты.  Ну  а  последующие
десять столетий усердно и терпеливо разыскивали  траектории,  проходящие
через  сотню  Звездных  ворот.  Бетане  заселили  полдюжины  необитаемых
планет, познакомились с представителями  других  разумных  рас,  многому
научились у них, чем превыше меры обогатили свою цивилизацию.
   Однако в то же время основания их цивилизации быстро подтачивались  -
все быстрей и быстрей.  Биологическая  революция  проходила  куда  более
медленно, чем шел бы столь важный процесс среди человечества, но тем  не
менее она продвигалась вперед. Пока самцы, преодолевая  свою  физическую
зависимость от  самок,  поколение  от  поколения  избавлялись  от  своей
духовной зависимости, химия  сделала  управляемым  и  цикл  размножения.
Самка могла теперь приобрести готовность к  нему  в  любое  время  -  по
собственному желанию. Психологический эффект  разом  даровал  свободу  и
опустошение. Рухнула первородная связь с  солнцем  и  звездами,  уступая
место сознательному решению. До сих пор, если самка обращалась к мужской
области деятельности, например космоплаванию, ей  приходилось  улаживать
не только  рабочие  взаимоотношения,  но  и  буквально  отказываться  от
собственного естества, определявшего ее суть. Удачи  в  этом  никому  не
было даровано. Смятение и горечь передавались и тем, кто оставался дома.
Слишком часто сексуальность становилась оружием.
   Пророки, философы и простонародье  тем  временем  старательно  искали
новый, более гибкий идеал. Пример  инопланетных  разумных  существ,  сам
факт того, что существовали Иные, делали эти  попытки  вдвое  усердными,
разочарование дважды более мучительным.
   Ко времени явления "Эмиссара"  психосексуальная  дилемма  создала  на
Бете настоящий  кризис.  Нарастали  тревоги,  приступы  эксцентричности,
количество умственных  заболеваний,  преступлений...  доходило  даже  до
волнений. Вне зависимости от процветания и  заинтересованности  в  своем
собственном  деле,  немногие  могли  назвать  себя  счастливыми,  скорее
наоборот -  печаль  чаще  являлась  основой  всего  существа.  Некоторые
предлагали воспользоваться путешествием во времени, чтобы избавиться  от
всех разработок науки. Это во всяком случае  было  невозможно,  хотя  бы
потому, что на Бете не  знали  траектории,  которая  могла  бы  привести
корабль в далекое прошлое. Мало было надежд на то, что  такая  найдется.
Чаще слышались предложения - усилием воли - всем  возвратиться  назад  к
природе. Чистое донкихотство: лишившись  современной  технологии,  почти
все население Беты скорее всего вымерло бы. Ну а управлять этой техникой
могло лишь социально эмансипированное общество. Идти было некуда, только
вперед... только куда на самом деле?
   И тут прибыл "Эмиссар".
   Возможности  общения  совершенствовались,  и  год  от  года  волнение
овладевало даже самыми рассудительными бетанами. То, что казалось прежде
просто интригующим - но чисто научным проектом, -  приобрело  гигантский
масштаб. Эти  двуногие  оказались  не  только  разумными;  им  по  праву
рождения принадлежало то, к чему стремились бетане.
   Подобные  сексуальные   обычаи   существовали   у   нескольких   рас,
обремененные рядом различий, слишком глубокими,  чтобы  ими  можно  было
пренебречь. (Например, одна из рас, крылатая, постоянно  мигрировала  по
всему своему миру. Ничто из ее институтов, нравов и верований  не  могло
найти применения  у  обитателей  поверхности.)  Люди,  невзирая  на  все
внешние и внутренние различия, в  основе  своей  были  подобны  бетанам.
Решение достигалось в развитии взаимной симпатии между двумя  личностями
противоположного пола.
   Научные исследования, литература и дружеский опыт могли научить бетан
сути  подобных  отношений  и  приспособить  к  ним.  Такие  события   не
совершаются за одно поколение или даже столетие; подобное озарение могло
преобразить цивилизацию разве что за тысячу лет, и результат стал бы  не
копией, а истинно бетанским вариантом. Однако надежда наконец появилась.
Путеводной звездой, которую в муках слепоты  разыскивали  бетане,  могло
оказаться Солнце.
   Фиделио умолял об этом Джоэль: "