трашишься
беременности?
   - Да. Аборт - это человекоубийство, если только  его  делают  не  для
того, чтобы спасти жизнь или здоровье матери.
   -  Согласна.  Кроме  того,  у  нас  нет  нужного  для  этой  операции
оборудования. Но чтобы пойти на детоубийство! Нет, скорее я выброшусь из
воздушного шлюза.
   - Мы не имеем права  рожать  детей  в  этом  затерянном  корабле;  им
потребуется еда и воздух, это сократит немногие годы,  оставшиеся  нашим
спутникам. - Сью выпрямилась в кресле  и  свободной  рукой  хлопнула  по
крышке стола. - Я сказала ему "нет".  Он  хотел  еще  поговорить,  но  я
убежала. Быть может, теперь я смогу встретить его снова.  Спасибо  тебе.
Интересно получается, Дэн тоже помогал мне именно в этой комнате.
   - Подожди, - Кейтлин взялась за подбородок и бросила хмурый взгляд  в
сторону Вселенной. - Дай-ка подумать. Поверь мне, множество  мучительных
человеческих проблем в итоге находили простое  инженерное  решение,  как
говорит наш шкипер... У меня нет ни необходимого оборудования, ни нужных
знаний, чтобы  стерилизовать  хотя  бы  одного  из  вас,  однако  прежде
существовали механические контрацептивы, и, быть может, мы с  Филом  без
огласки сумеем  сообразить  что-нибудь  не  слишком  неприятное.  -  Она
ощутила сопротивление. - Не смущайся. Неужели ты не способна принести  в
жертву долю того, что сознаешь собственным достоинством, ради счастья  -
собственного и твоего любимого человека.
   Сюзанне пришлось побороться с собой, прежде чем она произнесла:
   - Да. Да.
   - Возможно, этого и не потребуется, -  сообразила  Кейтлин,  вспыхнул
энтузиазм, превращаясь в радость.  -  Я  запрошу  банк  данных,  в  него
заложено что-нибудь нужное - например, вазэктомия  достаточно проста, если я найду, как ее делают. К тому же  она
обратима с помощью клонирования, если мы  попадем  домой...  -  потом  я
что-то читала о внутриматочных телах... найдется и  какая-нибудь  химия.
О, мы обо всем переговорим позже. Главное же, невинная моя  бедняжка,  в
том, что из твоего положения есть выход. Словом, действуй! Выходи  замуж
и радуйся жизни!
   Линкерша застыла в изумлении.
   - Нет, а если что-то случится и я забеременею?
   - Не беда, - отвечала звонко Кейтлин, - это  будет  не  несчастье,  а
наша победа. Мы докажем, что не сдаемся смерти, хотя она уже выслала  за
нами военный оркестр. Мы будем бороться, жить,  ждать,  и  твой  ребенок
будет с нами!
   Медленно на лицо Сюзанны возвращался свет, не уступавший звездному.

Глава 40

   Прыжок.
   Мириады небесного воинства уменьшились и в числе, и  в  блеске,  хотя
звезд вокруг было больше, чем  возле  Солнца  или  Феба.  Лишь  в  одном
направлении высились облачные громады, грозовые и  ночные  облака,  лишь
несколько огоньков впереди боролись с  этим  мраком.  Светила  рядом  не
оказалось. Вокруг Т-машины кружил огромный эллипсоид, во многом  похожий
на тот, что остался  возле  пульсара.  Сама  же  она  обращалась  вокруг
чего-то   непонятного,   какой-то   пульсирующей   сине-белой   искорки,
извергавшей, судя по показаниям приборов и мнению Джоэль, адский  фонтан
жесткого излучения.
   Решение свое она объявила с непреклонностью:
   - Господа, мы приблизились  к  ядру  галактики.  Перед  нами  пылевые
облака, которые всегда закрывали его от нас. А это - черная дыра.
   Предельное  разрушение,  остаток  сверхновой,  столь  массивной,  что
гравитация сжала звезду в ничто, превратив в поле вещество, из  которого
не  мог  пробиться  свет.  Известные  людям  законы  физики  были  здесь
неприменимы, материя сжималась, устремляясь к  геометрической  точке,  к
сингулярности, в которой не существует законов природы. Но никто из  них
не мог видеть этого. Всепожирающую потенциальную яму могли оставить лишь
бесконечно  малые  волновые  утечки.  Засасываемая  межзвездная  материя
отдавала энергию в последнем крике  отчаяния,  прежде  чем  исчезнуть  -
навечно?
   "А по-моему, вечность  -  человеческий  предрассудок,  и  Иные  могут
объяснить нам природу ошибки", - подумал Бродерсен и сказал:
   - В этом эллипсоиде должна  располагаться  обсерватория,  аналогичная
той, которую мы  уже  видели  раньше:  разве  что,  клянусь,  наделенная
проклятой бездной просвещающих отличий.  Слетаем!  Фон  здесь  не  очень
высок, можно чуть задержаться.
   - Нет, - настоятельно требовала Джозль.  -  Нельзя.  Надо  уходить  и
немедленно.
   - Почему?
   - Не могу сказать тебе. Я только чувствую это,  Дэн.  Мы,  голотевты,
зачастую имеем дело с предчувствиями. А тут... сила, энергия, сама форма
пространства - все слишком странно  для  меня.  Боюсь,  здесь  нас  ждет
неудача.
   "Если  нам  не  удастся  получить  новые  знания,  -   дополнило   ее
самоуважение, - Иные помогут мне вернуться сюда и изучить, но  сперва  я
отыщу их, если я отыщу их".

Глава 41

   Прыжок.
   И вновь небо усыпали звезды, почти так же густо, как было два  прыжка
назад; почти все красные от алой крови до розовых лепестков, - но тем не
менее кристально  четкие.  Многие  казались  менее  яркими,  чем  звезды
шарового скопления, однако они затмевали  принадлежавших  к  спиральному
рукаву. Это говорило о расстоянии между ними и кораблем. Ни туманностей,
ни внешних галактик,  ни  Млечного  Пути.  В  едином  направлении  звезд
становилось все больше и больше, пока наконец зрение не превращало их  в
красный шар, символическое и чудовищное подобие солнца.
   Т-машина парила в  одиночестве,  в  световых  месяцах  от  ближайшего
астрономического тела. Траекторию ее определяло множество звезд. Размеры
цилиндра в два раза превышали те, к  которым  привыкли  путешественники.
Гиганта обслуживали двадцать три маяка,  разбежавшиеся  на  сотни  тысяч
километров.
   - Мы возле  центра  Галактики,  внутри  облаков,  -  в  голос  Джоэль
возвратилась уверенность, подобное сну спокойствие. - Здесь  значительно
больше звезд, чем  где  бы  то  ни  было,  и  мы  видим  сейчас  старые,
образовавшиеся вскоре после Начала. Возможно, в самом центре  существует
черная дыра чудовищной величины, которая уже поглотила миллионы светил и
продолжает это  делать.  Если  это  верно,  теперь  скорость  поглощения
сделалась небольшой, потому что радиационный фон за бортом можно считать
умеренным. Тогда получается, что мы  переместились  в  наше  собственное
далекое будущее, а в галактике остались только долгожители карлики.
   Лишенный  веса  на  своем  командирском  сиденье,  окруженный   общим
безмолвием, Бродерсен слышал собственный голос:
   - Почему же тогда Ворота не ведут к кому-нибудь из них? Пиджин сумела
бы подобрать слова, способные передать то, что я сейчас чувствую,  но  в
такой миг мой тупой мозг может породить лишь тупое кваканье... даже если
бы я не был столь ошеломлен.
   - Т-машины не могут иметь безграничный  радиус  действия.  Необходимы
промежуточные  станции,   они   должны   располагаться   в   оптимальных
пространственно-временных положениях. Эта  вот  обслуживает  на  порядок
величины больше пунктов назначения, чем звезд в галактике. Число  маяков
и  размер  Т-машины,  -  я  уже  успела  прикинуть,  -   позволяет   мне
предположить, что она дает возможность передвигаться очень далеко...
   - Это  вокзал...  узловая  станция.  Подожди!  -  взревел  Бродерсен.
Вдохновение охватило его, пульс забарабанил. - Слушайте,  слушайте!  Это
означает цивилизацию, множество цивилизаций, или  нечто  из  будущего  -
подобное им, чему у нас нет  еще  имени  и  представления...  Тут  можно
понять Иных - они просто не могут не бывать здесь. Оставшись  здесь,  мы
непременно встретимся с ними.
   Интерком донес крики и радостное бормотание со всех  постов  корабля.
Дав шуму утихнуть, Вейзенберг предостерег:
   - Ну не торопитесь. Как часто они залетают сюда? Наверное, в основном
транзитные переходы минуют эту машину просто потому, что  она  открывает
дорогу к стольким мирам, что их не облететь и за миллион лет.  Возможно,
эта используется лишь  раз  в  столетие,  или  что-то  вроде  того.  При
временных масштабах существования Иных им вполне достаточно этого, чтобы
оправдать все расходы.
   - Да уж, тут не попробовав - не узнаешь,  -  возразил  Бродерсен  уже
тише.
   - А кроме того, мы не можем проводить все время в свободном  падении,
- предостерегла Кейтлин. - В последний раз мы включили тяготение слишком
ненадолго, чтобы поддержать здоровье.
   Бродерсен подумал. Правильно. - И вспылил:
   - Вот что, Пиджин, тебе пора избавляться от этой мерзкой привычки: ты
всегда оказываешься права.
   - Ладно, нам необходим вес, и раз мы  не  хотим  переходить  в  режим
вращения,  прежде  чем  это  окажется   неизбежным,   давайте   полетаем
взад-вперед возле машины. Пусть будет так - четыре  часа  вперед,  потом
поворот, и четыре часа торможения. Так мы никогда  не  удалимся  от  нее
более  чем  на  миллион  километров  и  не   наберем   слишком   высокой
относительной скорости. А обнаружив корабль, сможем послать ему сигнал.
   - А почему они обязательно должны использовать электромагнитные волны
для связи? - возразил Дозса. - Мне говорили, что бетане поступают иначе.
   - В случае необходимости бетане умеют принимать радиоволны, - заметил
Руэда. - Кроме того, их приборы заметят излучение наших двигателей.
   - Еще можно поместить на корпусе большой и  яркий  мигающий  маяк,  -
взволнованно добавил Лейно.
   - Ну, - спросил Бродерсен, - каково ваше мнение?
   "Чинук" летел. Они ограничились тремя четвертями  земного  ускорения,
меньше чем предлагал капитан. Кейтлин решила, что этого будет достаточно
и сэкономит реакционную массу. Все ощущали легкость и ногами и сердцем.
   Войдя в каюту Джоэль, парамедик обнаружила голотевта посреди скучного
помещения. Все  остальные  предпочитали  что-нибудь  извлечь  из  памяти
корабля: музыку или произведения искусства. У нее же  экран  был  нем  и
чист. Если не считать опрятно убранной постели, каюта ничего не говорила
о личности хозяйки.
   В свободном голубом кафтане, сшитом для нее Кейтлин, Джоэль  казалась
изваянием бодисатвы. Она позаботилась о себе, вымылась, более или  менее
отдохнула, избавившись от усталости и вместе с нею от последней памяти о
Земле. Огромные глаза под ободком седых волос, бледное,  слоновой  кости
лицо... бесплотное и бесполое, нечеловечески ясное. Поднятая ею  рука  и
улыбка, которой  Джоэль  приветствовала  гостью,  следовали  абстрактным
кривым; голос ее вновь сделался мелодичным, но песня эта предназначалась
не для смертного уха.
   - Спасибо, что зашла, - вежливо проговорила она.
   - Меня это не затрудняет, - отвечала Кейтлин, - нам необходимо, чтобы
ты отдохнула, и поэтому, начиная обследование в уединении,  я  не  стану
рекомендовать тебе физические упражнения, - она опустила свой  врачебный
чемоданчик и открыла его. - Начнем с проверки.
   Джоэль стянула одежду через голову и отбросила ее на кресло.  Кейтлин
рассматривала  тощее  пугало,  ходила  вокруг,  проводила   исследующими
пальцами по коже. Джоэль застыла на месте и  только  шевелила  руками  -
когда было нужно.
   - Некоторая потеря веса сама по себе не страшна, - заметила  Кейтлин.
- Я могла бы только  желать,  чтобы  моя  задница  стала  чуточку  менее
пышной, но твою можно назвать эфирной. - Не сумев завести разговор,  она
продолжала:
   - Тебе нужно восстановить утраченные  мышечные  ткани,  а  для  этого
нужно есть больше протеинов; потом  женщине  необходима  легкая  жировая
прослойка. Назови мне свои любимые блюда. Я могу приготовить  что-нибудь
вкусное.
   - Пища мне безразлична, - ответила Джоэль. -  Просто  скажи  мне  что
есть и сколько, и я последую твоему совету.
   Кейтлин  чуть  нахмурила  лоб,  но  отвечать  не   стала.   Продолжив
обследование, она обнаружила, что Джоэль в общем здорова,  невротических
расстройств тоже не наблюдалось.
   Напряженность,   тик   и   подергивания   исчезли,   рефлексы    были
великолепными, ровный и медленный ритм сердечных сокращений  поддерживал
кровяное давление, которому мог бы  позавидовать  любой  человек  моложе
Джоэль на два десятилетия.
   - Конец программы, - сказала наконец Кейтлин. - Можешь  одеваться.  Я
возьму  стандартные  пробы  тканей  и  жидкостей  твоего  тела,  но   не
сомневаюсь, что все будет в порядке.
   Джоэль вновь натянула кафтан.
   - Наверно, я сумею высказать свое мнение о твоей программе,  если  ты
расскажешь о ней.
   - М-м-м, я пока еще не окончила. Садись, я хочу поговорить с тобой.
   Женщины уселись, и Джоэль с полным  бесстрастием  стала  ждать,  пока
Кейтлин заговорит.
   - Я могу назначить все, что необходимо твоему телу,  однако  толку  в
моих предписаниях не будет, пока я ничего не узнаю о  твоем  настроении.
Для начала - насколько точно ты будешь выполнять инструкции?
   - В точности. - В обещании не слышалось ни  спешки,  ни  сомнения.  -
Надеюсь, что они не  помешают  моей  работе  и  предназначены  лишь  для
восстановления сил.
   Рот Кейтлин напрягся.
   - Именно это и смущает меня больше всего. - "Сколько  еще  голотезиса
ты сумеешь выдержать, прежде чем с тобой что-нибудь случится? И что  это
будет? Нечто необратимое? Не началась ли уже болезнь?" -  Джоэль,  никто
из твоих спутников по "Эмиссару" не знает тебя в  достаточной  мере,  но
все сходятся на одном:  ты  превратилась  в  совершенную  незнакомку.  Я
никогда не слышала о человеке, проводящем едва ли не каждый дневной  час
подключенным к машине. Нет, дома это время  ограничено  правилами,  и  я
подумываю, что Дэну пора заставить тебя вспомнить о них.
   - Ты опасаешься, что со  мной  что-нибудь  случится?  -  невозмутимым
голосом спросила Джоэль.
   - Ага. Нечто вроде  наведенной  шизофрении  или  чего-нибудь  в  этом
роде... кто может сказать?  Я  ведь  всего  только  медицинская  сестра,
получившая некоторое дополнительное образование.  Имеющаяся  на  корабле
литература просто топит меня в болоте технических  подробностей,  но  не
описывает симптомов, не позволяет поставить диагноз и  сделать  прогноз,
поскольку ситуация является беспрецедентной. Тем временем ты все  дальше
и дальше... уходишь  в  себя.  -  Кейтлин  наклонилась  вперед.  -  Будь
откровенной. Признайся, остаемся ли все мы  в  твоем  восприятии  чем-то
большим, чем придаток корабельных машин?
   - Конечно, - отвечала Джоэль невозмутимо. Улыбка промелькнула  на  ее
лице, словно лучик луны сквозь облако. -  Вы  мне  нравитесь,  я  хорошо
думаю о вас и намереваюсь  сделать  все  зависящее  от  меня,  чтобы  вы
вернулись домой. Ну а для этого мне нужны силы. Заверяю тебя:  я  далеко
не безумна, напротив, я с каждым  днем  становлюсь  все  более  и  более
нормальной,  чем  приводилось  кому-нибудь  из  людей   за   все   время
существования нашего вида.
   - О! Это не утверждение, а целый кит.
   - Да, звучит грандиозно, пока  прибегаешь  к  помощи  той  обезьяньей
трескотни, которую люди зовут языком. Жаль, что ты  не  можешь  испытать
того, что дает машина.  Ты  -  поэтесса,  способная  передавать  словами
намеки, чувства или реальность. Я не обладаю  твоим  красноречием,  и  к
тому же в жизни мне приходилось общаться с  обыкновенными  людьми  менее
чем среднему человеку. Потом, отсоединенная, я  ощущаю  себя  менее  чем
полумертвой.  -  Джоэль  остановилась,  подыскивая  слова.  -  Возможно,
Сюзанна Гранвиль пыталась объяснить тебе, что  дает  ей  машина.  Но  ее
переживания только бледная тень того, что испытываю я.  Но  ты  ведь  не
считаешь Сюзанну больной, правда? Потом - сочиняя -  занимаясь  любовью,
которой ты отдаешься более полным образом, чем все остальные, - ты  ведь
считаешь  свои  переживания  трансцендентными,  не  так  ли?  Ты  хочешь
пережить их снова и снова, используешь каждый шанс.  Они  не  влияют  на
твой рассудок, так? Или наоборот? Быть может, они делают тебя сильной  и
уравновешенной?!
   - Но эти переживания естественны, - возразила Кейтлин. - Их  породила
эволюция,  после  того  как  возникла  на  Земле  жизнь.  Ты  же  совсем
отказалась от них, а это болезненный симптом. Да, священникам, монахиням
и святым, погруженным в мистику, или углубленным в свое  дело  ученым  и
художникам иногда удавалось в целибате  сохранить  душевное  равновесие.
Возможно, эти люди были аскетичны по темпераменту  и  отвергали  обычные
удовольствия. И все же они  оставались  внутри  мира  людей,  добивались
доступной для человека  силы  и  искали  целей,  понятных  человеческому
рассудку... никого из них проволоки  не  присоединяли  к  машине.  Я  не
запрещаю тебе голотезис, Джоэль. Я просто хочу сказать, что  тебе  нужно
использовать себя целиком.
   Боль впервые прикоснулась в лицу Джоэль, заставила дрогнуть  голос  -
самую малость.
   - Я пыталась, и куда старательнее,  чем  ты  думаешь.  Год  за  годом
радости от тела уменьшались, а боль росла; наконец я  стала  чувствовать
себя вне машины глупой каргой. - Спокойствие вернулось. - Потом, в  этом
полете, я научилась наделе использовать  то,  чему  научилась  на  Бете.
Фиделио научил меня многому, и в этом  колоссальном  потоке  данных  мне
открывается весь  космос.  Я  ощущаю  грани  Ноумена,  не  снившиеся  ни
человеку, ни бета-нину. Пытаясь  обрести  понимание,  я  нащупала  новые
методы - научилась точнее понимать, различать, думать...  открыла  новые
философии, и они наделяют меня более глубоким озарением,  которое  ведет
меня дальше...
   Мир в душе Джоэль уступил место ровному пылу.
   - Кейтлин, поверь мне.  Я  никогда  не  была  такой  счастливой,  как
сейчас, и чем дальше ухожу за пределы того, что ты  зовешь  человеческой
личностью, тем счастливее и нормальнее себя  ощущаю.  Нет,  я  не  лучше
тебя: просто я другая. Как ты отнеслась бы к тому, если  бы  по  чьей-то
команде тебя лишили дара создавать песни и заниматься  любовью?  Я...  я
скоро сумею перерасти то, что пока считаю своей ошибкой: свою жалость  к
вам. Бедное, милое, прекрасное животное, мне жаль тебя. Но  не  надейся,
что и Иные будут испытывать эту жалость. А посему и я должна  избавиться
от нее.
   - Иные... возможно, мы так  и  не  найдем  их.  Мы  можем  умереть  в
пространстве, или на какой-то планете,  чьи  обитатели  просто  обладают
лучшей техникой, чем люди. Я смогу пережить и то и другое. Но я  уверена
в том, что каждая раса, достигнув нужного уровня, отправляется на поиски
Иных, как случайно вышло у нас. Какую более  высокую  цель  может  иметь
человечество?
   - И... если мы отыщем их, если  нам  это  удастся...  я  буду  готова
разговаривать с ними.
   Только позже, распорядившись, чтобы Джоэль не ограничивали,  пока  не
появятся тревожные признаки, Кейтлин осознала ее последнюю фразу, так  и
оставшуюся невысказанной. И к тому, чтобы присоединиться к ним.

***

   "Чинук" летел.
   Кают-компания сверкала новыми украшениями, орган выпевал  извлеченные
из банка данных звуки, на голографических экранах проплывали виды  Земли
и Деметры: сад в весеннем цвету, закат над океаном, горный  пик,  дерево
посреди луга. На других экранах сияли звезды и галактики. В лучших своих
одеждах Дозса, Вейзенберг, Лейно, Фрида и Кейтлин стояли по бокам стола,
за которым высился Бродерсен. Перед ним замерли Руэда и Сюзанна  -  рука
об руку. В задней части каюты был приготовлен пир, на что ушел  не  один
день.
   Отсутствовала лишь Джоэль, в вознесении  своем  знавшая  о  том,  что
происходит. Она неловко благословила  вечеринку.  Но  кому-то  следовало
находиться  на  вахте,  чтобы  не  пропустить  инопланетный  корабль   и
мгновенно предпринять необходимые действия, а Джоэль могла  заменить  на
этом посту сразу двоих.
   Бродерсен  взял  необходимые  бумаги.  Он  не  был  священником   или
гражданским чиновником. Вступающие в брак по-разному верили  в  Бога,  а
посему он уклонился от традиционного обряда. Текст сочинила  Кейтлин,  а
потом переписала его каллиграфическим почерком в подарок друзьям.
   "Вот ей-то и следовало бы проводить обряд,  -  думал  он.  -  Кейтлин
сдела