мым умением. Его  раса  исследовала  много
планетных систем, среди них не было и двух  похожих.  У  бетанцев  среди
профессиональных    космопроходцев    были    специалисты,     способные
интерпретировать огромный  диапазон  наблюдений  на  случай  возвращения
очередного робота, нашедшего дорогу назад. Фиделио числился  среди  них.
Еще он был  офицером-ксенологом,  представлявшим  корабль  в  общении  с
инопланетянами. Такая комбинация квалификаций привела его на  "Эмиссар".
Естественно, все осуществляется с помощью  голотевтики,  -  предупредила
она. - Нам придется модифицировать для него оборудование. Способ уже был
разработан на Бете, и вместе мы вполне  отчетливо  можем  вспомнить  все
необходимое. Кстати, наше оборудование примитивно по их меркам.
   -  Но  сумеем  ли  мы  изготовить  все  необходимое  ему?  -  спросил
Вейзенберг.
   - А сумеешь ли ты построить стометровый  рефлектор  на  орбите,  если
тебя отбросит назад во времена Галилея? - кольнула  Джоэль.  -  Конечно,
нам  по  силам  кое-что  усовершенствовать,  в   особенности   в   части
программирования. А пока нам  необходимо  получить  все  нужные  данные.
Провести самое очевидное: измерить массы, получить спектрограммы  и  так
далее. Нам в любом случае придется это сделать. Когда  оборудование  для
Фиделио будет готово, он сумеет  сказать,  какая  именно  дополнительная
информация потребуется нам и какую часть  ее  следует  подавать  на  нас
непосредственно и непрерывно.  А  теперь  оставь  нас,  чтобы  мы  могли
проконсультироваться. Можешь заняться своими делами: я скажу тебе, что и
когда делать.
   Ничего не говоря, Бродерсен приподнял бровь. Джоэль узнала его старое
выражение. "Боже мой, неужели эта лошадка настолько высока, что  у  тебя
голова закружилась?! Он никогда не пользовался им в  отношении  меня,  -
холодком пронзило ее. - Он всегда  слишком  уважал  мой  интеллект.  Что
преобразило Дэна? Стресс... экспедиция? Или авантюристка Кейтлин?"
   Вопрос этот мучил Джоэль все последующие дни. Не то  чтобы  он  особо
докучал ей: она была занята работой, как и  все  другие.  Тем  не  менее
недоумение возвращалось к ней снова  и  снова,  и  острее  всего,  когда
Джоэль пыталась уснуть.
   Это теперь частенько делалось с трудом: Джоэль так и  не  привыкла  к
невесомости.  Для  нее  удовольствие  от  свободного  полета  не   могло
скомпенсировать скучные часы, проведенные на тренажерах, чтобы разогнать
кровь  и  укрепить  кости.   Остальные   разговаривали,   пели,   что-то
смотрели... ей было неинтересно. Этически она могла бы удалиться  внутрь
себя, где обитала математика и память о Ноумене,  как  часто  делала  на
досуге. Но скучное тупое потение слишком уж раздражало. Хуже того, когда
засыпая она все чаще и чаще внезапно пробуждалась, ощущая себя  падающей
в бездонную яму. И тогда, чтобы  успокоиться,  ей  приходилось  плыть  в
темноте до конца привязи, качаясь на волнах нежеланных дум.
   "Почему меня так ранит безразличие Дэна? Он ведь никогда не  был  для
меня больше, чем животным, - смышленым, сильным и великолепным в постели
самцом... но всего только животным, помогающим мне провести те часы моей
жизни, когда я  хотела  быть  самкой.  Мое  тело  хочет,  и  Дэн  обещал
удовлетворить его желание - скорее всего не сейчас, когда положение наше
чересчур  неопределенно  и  опасно,  -  когда-нибудь.  Или  же  я   могу
обратиться  к...  Руэде,  наверно.  Подобный  человек   сумеет   кое-что
разглядеть за моей сединой  и  сделает  это  красиво.  Нечего  думать  о
достоинстве. Секс - просто телесная необходимость, подобная дефекации.
   Так ли? Эрик, Эрик!
   Тихо. Подожди. Я не  испытываю  необходимости.  Почти  девять  лет  я
обходилась без секса  и  лишь  изредка  ощущала  небольшую  потребность.
Неужели это страх смерти заставляет меня чувствовать  одиночество  ?  Мы
можем умереть здесь. Шанс найти дорогу назад... даже нельзя  рассчитать.
Забавно... Но если мы предпримем разумные меры, и  при  удаче  -  у  нас
будет примерно десять лет, пока не окончится запас  пищи.  Поскольку  на
борту нет гориатра, тело может отказать мне даже раньше, и я умру.
   Только я давно научилась не страшиться  смерти.  Увидев  собственными
глазами реальность... не знаю, может  ли  потеря  своего  эго  устрашить
меня. Временная ассоциация митохондрий, эвкариотических клеток, кишечной
флоры и тому подобного... уходящая корнями в породивший нас  загнивающий
мир  система  симбиоза,  служащая   лишь   генетическому   возобновлению
организма. Если бы мне предложили личное бессмертие,  я  бы  отказалась.
Слишком ничтожен человек среди атомов, ионов и галактик.
   На  самом  деле  я  должна   быть   рада   беспримерной   возможности
исследовать, испытывать и учиться. Жаль только, что я не смогу  сообщить
о своих открытиях коллегам. Впрочем, с моей точки зрения,  потеря  этого
тривиального удовольствия ничтожна по сравнению с тем, что ожидает  меня
в ближайшее десятилетие.
   Тогда почему мне хочется, чтобы кто-нибудь обнял меня  ?  Почему  так
долго тянется ночь и работа?"
   Работа поглощала, невзирая на все потуги нулевой гравитации и  закона
Мерфи. Необходимо было приспособить голотевтическую систему "Чинука" для
Фиделио. Начали с механических работ: нужен был шлем, подходящий для его
головы, и контакты для остальных частей тела.
   Это была легкая задача.  Потом  пошли  труды  посерьезнее:  следовало
изготовить  электронные  контуры,  способные  резонировать   с   нервной
системой, созданной несколькими миллиардами  лет  независимой  эволюции.
Потребовались  бы  серьезнейшие  исследования,  однако  все   было   уже
проделано на Бете. Большая часть требований была  известна,  но  тем  не
менее Сью Гранвиль и сама  Джоэль  часами  писали  программы,  а  потом,
подключившись к машине, отлаживали их, пока Вейзенберг  поставлял  новый
массив информации,  полученный  его  приборами.  Чем-то  помогал  Лейно,
остальные были на подхвате, когда требовали  обстоятельства  В  основном
они занимались астрономией и космической физикой.  Впрочем,  всем  нужно
было есть, одеваться в чистое и спать на чистом, и Кейтлин не  покладала
рук ради общего выживания. А еще она часто пела им  за  едой,  во  время
упражнений. Им было не до других развлечений.
   Истинный вызов возник, когда уже  было  сделано  "железо":  следовало
создать основную программу, которая соединит Фиделио с компьютером. Даже
среди людей каждый голотевт представлял уникальный случай. Фиделио же не
был человеком. Более того, бетанские компьютеры  значительно  отличались
от земных. (Тем не  менее,  насколько  было  возможно  такое  сравнение,
оказалось, что в сравнении голотевты обеих  рас  не  обладали  ни  более
глубоким, ни более широким видением мира.)  Бетанские  машины,  конечно,
представляли  многочисленные  преимущества,  но,  подключившись,  Джоэль
функционировала  более  или  менее  как  дома.  Неужели  мозгу  разумных
созданий присущи равные ограничения? Или же так проявляется Предельное?
   Когда речь зашла о совместной работе членов  обеих  рас,  дело  можно
было бы счесть абсолютно безнадежным, если бы все уже не было  совершено
на Бете. Джоэль и Фиделио просто  пытались  воспроизвести  то,  что  уже
существовало на "Эмиссаре", они помнили устройство достаточно хорошо,  -
только ничего простого там  не  было.  Необходимость  заставила  создать
новый  компьютерный  язык,  совершенно  независимую  семантику,  сложную
программу для перевода  на  язык,  с  которым  могла  справиться  машина
"Чинука", плюс программа обратного перевода,  плюс  разомкнутая  система
специальных инструкций.
   Джоэль и Фиделио помнили общие принципы, в общих  чертах  знали,  как
воспроизвести детали грубой силой логики, расчетом, экспериментом.
   Аналогия, скорее метафора: стоявшая перед  ними  проблема  напоминала
тот случай, когда, скажем, перуанцу поручили переводить разговор китайца
с арабом; первый из них шепелявит, второй глух и нем, а  сам  толмач  не
слишком хорошо владеет обоими языками.
   Без подключения к  машине  проблема  была  бы  неразрешимой.  Сюзанна
искала  в  предлагаемых  программах  неточности  и  ошибки,  когда  была
свободна от участия в  других  исследованиях.  Потом  Джоэль  и  Фиделио
пытались  запустить  их.  Работа  трудно  давалась  Джоэль;   реальность
казалась ей искаженной, замутненной, бредовой... даже во сне  ее  мучили
кошмары, в которых она чаще всего видела разлагающийся труп Эрика.
   Но Джоэль просыпалась, напоминала себе, что Фиделио не жалуется, хотя
ему должно быть еще тяжелее, чем ей, и бралась за  работу.  Вхождение  в
чистый Ноумен всегда приносило подобие исцеления.
   Так "Чинук" провел пару недель на орбите вокруг планеты, которой люди
не дали имени.

***

   - Все как будто готово, интеллектуальная самка, - проговорил Фиделио,
внимательно проверив все оборудование. Он пользовался речью гортанной  и
присвистывающей, как говорил его народ на суше. Говорить по-испански ему
было трудно. - А теперь попробуем и, если  ощутим,  что  попали  в  одну
приливную  волну,  поплывем  прямо,  чтобы  вкусить  целостность  объема
окружающей нас воды.
   Джоэль улыбнулась идиоме. Улыбка померкла,  когда  она  поглядела  на
Фиделио. Рожденный для моря, он был прекрасен  и  в  свободном  парении.
Длинная ярко-бурая шерсть, обтекаемое тело, подобное кораблю, от острого
носа-штевня, украшенного глазами цвета ляпис-лазури, до могучего правила
- хвоста. Каждая из шести конечностей знала свое дело. Движения его были
текучи, а легкий запах йода напоминал о пляжах  Земли,  бризах,  потоках
солнечного света и крыльях чаек. Как скверно, что он закупорен  в  узкой
коробке меж двух компьютеров, где  перед  ним  датчики  и  переключатели
вместо живых подводных растений,  где  зрение  его  ограничено  крашеным
металлом, а не текучими зелеными глубинами и зеркалом неба над головой.
   Оторвав свой взгляд  и  придерживаясь  рукой,  Джоэль  нажала  кнопку
интеркома.
   - Сью, - позвала она. - Это Джоэль.  Зайди.  -  Линкерше  требовалось
несколько минут, чтобы освободиться от своего дела.
   - Уходить в глубины, лежащие под глубинами, все равно  что  вернуться
на берег после долгих лет, проведенных на суше, - выдохнул Фиделио.
   - Понимаю,  -  отвечала  Джоэль.  Она  испытывала  подобное  желание.
Голотезис, разделенный с бетанином, обладал измерениями, которые не  мог
предложить другой партнер. Понимание всех различий между ними вливало  в
него равный пыл. Сегодня они как раз размышляли о  том,  не  состоят  ли
Иные из нескольких различных  рас,  причем  группы  личностей  постоянно
подключены к машине.
   - Мне было сухо... - Голос Фиделио смолк, он и в самом  деле  не  был
способен на жалость к себе.
   Пронзила боль за него.  Ее  свободная  рука  отыскала  его  ближайшую
конечность - верхнюю правую. Когти на этой лапе могли бы разодрать  тело
Джоэль на части, но она ощущала просто теплоту и мягкую шерсть.
   - О, Фиделио, - прошептала она.
   "Твои концентраты будут годны менее года. А  потом  ты  умрешь  среди
гладкокожих,  бесхвостых,  четырехлапых  троллей,  которые  не  способны
проплавать даже один день без помощи в море. Ни  одна  жена  не  обнимет
тебя, чтобы ты мог поцеловать ее в последний раз, перед тем как утонешь,
а мы даже не знаем, как правильно оплакивать тебя".
   Неземные глаза посмотрели на нее.
   - Я прошу тебя, Джоэль, - спокойно проговорил Фиделио.  Она  ожидала,
что он отведет взгляд, потому что бетанцы глядят прямо лишь на  тех,  на
кого гневаются, или любят, или предлагают свою преданность. Но он глядел
на нее. Кровь застучала в ее голове. -  Предупреждаю:  это  не  рябь,  а
волна.
   - Да, если я сумею выполнить твою просьбу.
   - Теперь, когда  я  могу  пользоваться  оборудованием,  пока  я  жив,
позволь мне  исполнять  обязанности  голотевта,  когда  нам  потребуется
единственный специалист.
   "Потому что у тебя более ничего не осталось,  так,  Фиделио?"  -  Она
выпустила руку и с двойным усилием вновь пожала ее. - Да-да.
   - Ты можешь проводить и собственные исследования, когда  я  плаваю  в
покое. Скоро система будет полностью в твоем распоряжении.
   Глаза ее защипало. Черт побери, она не собиралась плакать, так  ведь?
Джоэль покачала головой, выкатились блестящие слезинки.
   - Разве это неприемлемо  для?..  -  Неужели  в  его  голосе  слышится
отстраненность? Как знать? -  Г'нг-нг  я  понял  тебя,  интеллектуальная
самка. Мои требования попали в отлив.
   -   Нет-нет!   -   Сила   собственной   реакции   разочаровала    ее.
"Переутомленная, недоспавшая, перетрудившая  свой  мозг,  отрешенная  от
всего. Если я не приму меры, у  меня  начнется  истерика".  -  Ты...  не
понял. Я не имела в виду отрицание. Пусть будет,  как  ты  хочешь,  и  в
любое время, когда тебе нужно.
   - Ты выпустила из глаз воду, Джоэль. Ты опечалена  (ранена?  осталась
без еды? выброшена на риф с острыми раковинами?) - неужели я  виноват  в
этом?
   - Нет. Дело не в тебе. Фиделио, мы можем подключиться вместе.
   - Так мы и будем делать. Начиная прямо с сегодняшнего дня.  Я  обоняю
впереди великолепие. Но, Джоэль,  дорогой  друг  по  разуму,  еще  более
часто... - Он запнулся, подумала она, заметив, как напряглись  перепонки
между когтями. - Пребывая в одиночестве,  я  могу  воскресить  в  памяти
Бету, жену, ко-мужей, детей, внуков, друзей, живых и мертвых; не  просто
вспомнить, но пережить как реальность в пространстве и времени;  я  могу
ощутить, что они существуют. Словно бы я обнимаю их.
   Она покрепче  прижалась  к  нему  и  заплакала.  В  дверях  появилась
Сюзанна.
   - Вот и я, - сказала она. - Ох! О! Pardonnez - moi! You me pardonnez!

   Неловкая в невесомости, она попыталась уйти.
   Повернув голову, припав щекой к шкуре своего друга по  разуму,  нежно
обнявшего ее двумя нижними руками, когтями верхней  руки  поглаживавшего
ее волосы, Джоэль увидела, как линкерша черным  пауком  растопырилась  в
дверях. Да, Фиделио, который заронил в ее душе новое  понимание,  должен
скоро умереть, но перед смертью он мог подвести ее к единству с  Эриком,
Крис и собой, и со...
   -  Убирайся!  -  завопила  Джоэль.  -  Убирайся,  уродливая  сучонка!
Убирайся!
   Сюзанна уплыла в слезах.
   - Что вырвалось на свободу? - спросил тревожно бетанин. "Никто, никто
не должен видеть меня такой... кроме тебя, ты не человек,  ты  мой  друг
голотевт... Я была иррациональна  и  проявила  несправедливость  к  этой
линкерше. Придется извиняться. Но как объяснить? - Гнев:
   - Почему я должна объяснять? Почему это я  всегда  должна  оставаться
рациональной? - Возбуждение:
   - Почему я постоянно вспоминаю Эрика эти последние недели. Он же  был
простым линкером. Даже меньше... как я слыхала, он ушел с  этой  работы,
женился... скромный чиновник в Калгари". Джоэль попыталась вздохнуть.
   - Ничего, Фиделио. Я устала и... прижми меня поближе... ненадолго.  А
потом я  приму  снотворное,  возьму  у  нашего  медика,  этой  Малрайен.
Надеюсь, у нее хватит ума не сочувствовать мне. - А... потом  я  буду  в
лучшей форме, чтобы... О, Фиделио!
   Не говоря никому ни слова, Сюзанна отправилась прямо к себе в  каюту,
сказав одной Кейтлин, что не будет обедать за общим столом.
   На следующее утро она вошла в компьютерный зал с каменным лицом.
   - Прости, что я накричала на тебя, - официально извинилась Джоэль  на
английском. - Я расстроилась из-за Фиделио. Он для меня старый друг.
   - Я понимаю, мадам,  -  с  осторожностью  отвечала  линкерша,  и  они
приступили к общим делам.
   В действительности за Сюзанной оставались лишь  контрольные  функции:
надо было приглядеть, чтобы союз  Фиделио,  компьютеров  и  приборов  не
нарушился. Этого не случилось: все дефекты были  устранены  из  системы.
Оба голотевта прижались теснее, чем два  соединенных  любовью  тела,  и,
делаясь ближе,  чем  сумма  двух  психик,  пропустили  через  себя  токи
вселенной.
   Многое было уже  известно  из  наблюдений  и  выводов,  сделанных  их
спутниками. Очертания ближайших галактик свидетельствовали  о  том,  что
этот район расположен примерно в пяти сотнях  световых  лет  от  Солнца,
если смотреть в сторону созвездия  Геркулес.  Эта  информация  позволила
выделить некоторые яркие звезды - например, Денеб   - и объекты, подобные туманности Ориона, что  в  свой
черед позволило точнее определить их положение  (словно  бы  это  что-то
значило для экипажа. Но даже один световой год - такая бездна, в которой
утонет самое пылкое воображение). Звезда была красным карликом  типа  М,
масса ее составляла 0,2 солнечной, а светимость 0,004  нашей  звезды.  У
здешнего солнца нашлось пять планет, ни одна из них  даже  отдаленно  не
напоминала Землю, все были явно безжизненны, кроме,  быть  может,  самой
большой, вокруг которой и обращались Т-машина с "Чинуком" на  расстоянии
примерно двадцать четыре миллиарда километров.
   Огромный мир тянул на 92% массы Юпитера, вокруг него  кружила  дюжина
лун.  Среднее  расстояние  от  его  главного  светила   равнялось   1,64
астрономической единицы, чуточку дальше, чем от Марса до Солнца. Подобно
Юпитеру он обладал внушительной атмосферой,  в  основном  состоявшей  из
водорода,  вторым  важным  компонентом  являлся   гелий,   среди   менее
изобильных  компонентов  обнаружились  аммиак,  метан  и  более  сложные
химические соединения. Как и Юпитер,  планета  была  разогрета  сжатием.
Наверху  тонкая  и  холодная,  словно   космос,   атмосфера   постепенно
уплотнялась  и  согревалась,  наконец  вода  превращалась  в  пар,  ниже
бушевали штормы,  вздымая  гребни  волн  высотой  в  поперечник  хорошей
планеты. Большая часть массы планеты находилась в  жидкой  фазе,  однако
давление,  невзирая   на   разогрев,   удерживало   в   центре   гиганта
металлическое ядро в пять диаметров Земли.
   Совершая один оборот вокруг оси за десять часов тридцать пять  минут,
планета  создавала  огромное   магнитное   поле,   которое   захватывало
заряженные частицы от светила. Впрочем, звезда  была  настолько  слабой,
что здешним поясам Ван Аллена было далеко до  расположенных  у  Юпитера.
Конечно, радиация была сильнее, чем  может  выдержать  человек,  но  при
своей электростатической защите  "Чинук"  мог  опуститься  среди  них  к
планете и подняться обратно наверх, не набрав достаточно серьезной  дозы
- способной причинить беспокойство.
   Но у Джоэль была причина для тревог.
   Джоэль  и  Фиделио  затерялись  среди  солнца   и   лун,   тончайшего
великолепия особенностей. Едва освоившись в этом чудесном  калейдоскопе,
они  ощутили,  как  нечто   прикоснулось   к   окраинам   их   сознания.
Отмахнувшись,  они  занялись   изучением   вихря,   обнаружили,   почему
внутренняя сфера вращается наоборот, установили,  что  звездная  система
старше Солнечной, но ощущение не уходило. И едва ли не с нетерпением они
обратились к нему своим  сдвоенным  разумом.  Тепловое  излучение  мира,
вокруг которого они обращались... чего же еще ожидать.  Факт  сам  вышел
наружу.
   Молнии, синхронный эффект, сотни  отдельных  источников  порождали  в
атмосфере  планеты  радиоволны.  Каждый  источник  обладал   собственной
характеристикой, очевидной для голотевта, как танцору номер в исполнении
другого балетмейстера.  Но  один  небольшой  элемент  напоминал  флейту,
поющую наперекор разбушевавшемуся ветру...
   Быть может, за десятилетие, потратив уйму усилий, люди  и  сумели  бы
собственными силами  сделать  подобное  открытие.  Голотевты  сразу  все
поняли: они имеют дело с явлением, которого не  может  породить  неживая
природа. Словом, так здесь говорят живые и разумные существа.
   Плавая в космосе перед экипажем на фоне планеты, остававшейся за  его
спиной во всем своем великолепии, Бродерсен сказал, нарушая молчание:
   - А по-моему, надо взглянуть.
   - Слишком опасно, - продолжала Джоэль. - Не то что здесь  на  орбите.
Можно и впредь сигналить отсюда.
   - До тех пор, пок