е того - скажу откровенно - мое  настроение  сделалось
куда более скептичным.
   Итак, зачем я понадобился вам сегодня?
   Хэнкок ткнула окурком сигареты в пепельницу, извлекла из пачки  новую
и яростно раскурила.
   - Вы сказали, что я хочу заткнуть  вам  рот,  -  проговорила  она.  -
Называйте как угодно, но именно это я и намереваюсь сделать.
   - Незачем удивляться. - Бродерсен постарался расслабить мышцы живота,
чтобы голос его прозвучал мягко. - По каким причинам и по какому праву?
   Она невозмутимо встретила его взгляд:
   -  Я  получила  ответ  на  свой  запрос  по  поводу  этого  дела.  Из
чрезвычайно  высоких  инстанций.  Интересы  общества  требуют,  чтобы  в
течение неопределенного времени утечки новостей не было. К этому разряду
относятся все ваши заявления.
   - Общественные интересы, надо же!
   - Да. И я хочу... - рука Хэнкок, доставив сигарету к губам, дрогнула.
- Дэн, - проговорила она почти грустным голосом, - у нас с вами и прежде
нередко  доходило  до  драки.  Я  понимаю,  насколько  вы  противостоите
определенным политическим тенденциям. И то, что вы  являетесь  глашатаем
этой позиции среди деметрианцев. Тем не менее  я  уважала  вас  и  смела
надеяться, что и вы также верите в то, что я желаю лучшего этой планете.
Мы ведь и работали вместе, разве не так?  Например,  когда  я  уговорила
Совет выделить дополнительные фонды на университет, чего вы  добивались,
или когда вы лоббировали ваш жестоковыйный колониальный парламент, чтобы
одобрить учреждение Экологической Администрации; мне показалось, что она
сделалась необходимой, и я убедила вас в этом. Могу ли я попросить вас и
сегодня поверить мне?
   - Конечно, - отвечал Бродерсен, - если вы назовете мне причины.
   Хэнкок покачала головой:
   - Я не могу этого сделать. Видите ли, подробностей  не  открыли  даже
мне. Настолько это все важно. Но я должна  доверять  людям,  искавшим  у
меня помощи.
   - Скажем, Айре Квику, - Бродерсен не сумел изгнать из  своего  ответа
едкую нотку.
   Она напряглась.
   - Если хотите. Он является министром исследований и разработок.
   - И приводным колесом в партии Действия, возглавляющих на Земле всех,
кто заинтересован в том, чтобы люди не вышли в  Галактику.  -  Бродерсен
подавил раздражение. - Давайте не будем  спорить  о  политике.  Что  вам
позволено  сказать  мне?  Полагаю,  вы  можете   все-таки   предоставить
некоторые аргументы, чтобы каким-то образом образумить меня.
   Хэнкок выдохнула дымок, глядя на кнопку, светившуюся у нее на столе:
   - Мне предложили некоторый гипотетический  случай.  Представим  себе,
что мы правы и "Эмиссар" действительно вернулся, но с совершенно ужасным
грузом.
   - С болезнью? С кучей вампиров?  Прошу  вас,  Аури,  прекратите  ради
Петра Апостола! И ради Павла... и четырех евангелистов - Матфея,  Марка,
Луки и Иоанна!
   - Корабль может принести просто плохие новости. Мы  многое  принимаем
за  факт.  Например   то,   что   каждая   цивилизация,   технологически
превосходящая  нашу,  должна  быть   мирной,   иначе   они   не   сумеют
существовать. Логически это поп seguitur .
Предположим,   что   "Эмиссар"    наткнулся    на    расу    межзвездных
ханов-завоевателей.
   - Не говоря  о  прочем,  сомневаюсь,  чтобы  Иные  стерпели  подобное
положение. Но в таком  случае  я  бы,  например,  постарался  немедленно
предупредить всех своих, чтобы люди успели приготовиться к обороне.
   Хэнкок отвечала Бродерсену бледной улыбкой:
   - Это мой собственный пример. Быть может, и не очень удачный.
   - Тогда скормите мне нечто более удобоваримое.
   Она вздрогнула:
   - Ну хорошо. Поскольку вы упомянули  Иных,  предположим,  что  их  не
существует.
   - Как это? Кто-то ведь построил Т-машины и позволяет их использовать.
   - Роботы. Когда первые исследователи обнаружили Т-машину в  Солнечной
системе, объект, говоривший с ними, не скрывал собственной искусственной
природы. Все наше представление об Иных зиждется на полученной от  этого
робота информации. А ее до прискорбия мало. Дэн, задумайтесь хотя бы  на
мгновение. Представим себе, что "Эмиссар" принес доказательства нашей не
правоты: представьте, что Иных не было, или они никогда не существовали,
или изначально злы. Представьте себе что угодно. Вы - урожденный еретик.
Неужели подобная возможность кажется вам сомнительной?
   - Нет. С моей точки зрения, она достаточно вероятна. Но пусть так,  и
что тогда?
   - Вы сможете заставить себя  сохранить  рассудок.  Но  вы  редкостный
экземпляр. А как поступит человечество в целом?
   - На что вы намекаете?
   Хэнкок вновь обратила свою утомленную голову к нему.
   - Вы человек начитанный в истории, -  проговорила  она.  -  И  помимо
предпринимательской деятельности являетесь  чем-то  вроде  практикующего
политика. Должна ли я объяснять вам, что будет, если наше  представление
об Иных разлетится?
   Огонек в трубке Бродерсена погас, он воскресил его.
   - Ну что ж, попробуйте.
   - Ну, думайте же, мужчина.  -  (Бродерсен  был  странно  тронут  этим
американизмом. Как ни верти, общее происхождение, хотя корни ее  уходили
на  Средний  Запад.  "А  Джоэль  родилась  в   Пенсильвании   ,  -  вспомнил
он. - Где ты теперь, Джоэль?") - Когда люди обнаружили,  что  загадочный
объект представляет собой  настоящую  Т-машину,  и  выслушали  сообщение
робота, человечество пережило самое великое потрясение во всей  истории.
Хочешь  веруй  в  Христа,  хочешь  в  Будду,  но  вера  распространяется
медленно. А здесь  буквально  за  одну  ночь  было  получено  конкретное
доказательство существования расы, превосходящей нас. Они не просто выше
в науке и технике... - нет, голос сообщил, что  они  выше  нас  сами  по
себе. Ангелы, боги, зови их как хочешь.  Благосклонные  и  безразличные.
Нам рассказали, как отправиться от Солнца до Феба и вернуться назад;  мы
получили возможность заселить Деметру,  но  остальное  предоставили  нам
самим, в том числе и право решать, как поступать дальше - Да, конечно, -
подбодрил он.
   - Наверно, именно это безразличие было основной причиной  потрясения.
Люди  вдруг  осознали  -  в  качестве  факта,  -  что  во  Вселенной  не
представляют собой  ничего  особенного.  И  в  то  же  время  существует
недосягаемый образец. Нечего удивляться,  что  сразу  возникли  миллионы
культов, теорий, заблуждений, вплоть до явных  безумств.  Неудивительно,
что, чуть поразмыслив, Земля взорвалась.
   - М-м-м, я бы не стал связывать Беды исключительно с сим откровением,
- проговорил Бродерсен, - к тому времени установился  достаточно  шаткий
баланс. По-моему, наоборот: Иные помогли нам всем удержаться от  безумия
- помогли оставить в арсеналах оружие, способное действительно  погубить
планету. И Земля сохранила жизнь.
   - Ну как хотите, - отвечала Хэнкок. -  Дело  в  том,  что  сама  идея
оказала колоссальный эффект, быть может, более  сильный,  чем  любая  из
традиционных религий.
   Обхватив себя руками за плечи, она продолжила:
   - Ну хорошо. Предположим, экспедиция "Эмиссара" установила,  что  все
не так. Например, Иные куда-то перебрались, или не столь далеки, как  мы
думаем, или хуже, чем мы предполагаем. Дайте этой новости  вырваться  на
свободу, и истерические комментаторы выбьют почву из-под  ног  миллионов
людей, и что же будет тогда? Союз недостаточно твердо  стоит  на  ногах,
ему  не  хватит  сил  перенести  всемирное  безумие,  и   в   этот   раз
самоубийственное оружие может вырваться на свободу.
   Дэн, - попросила она, - неужели вы не понимаете, почему мы просим вас
помолчать некоторое время? Он пыхнул трубкой и ответил:
   - Боюсь, что мне все-таки необходимы подробности. - Но...
   - Вы ведь признали, что случай этот гипотетический, не так ли? А я не
имею дела с гипотезами. Если бы Иные были чудовищами,  мы  бы  здесь  не
сидели. Они бы уже истребили нас или превратили в домашних животных, или
использовали бы нас каким-нибудь другим способом!  Если  они  вымерли...
Ха!  Объясните  мне,  как  может  исчезнуть  раса,  способная  создавать
Т-машины? Я не могу представить,  что  они  хуже  нас...  имея  подобную
технику, я бы в первую  очередь  улучшил  нашу  собственную  расу,  если
эволюция уже не сделала это сама! А что касается того, что они сбежали в
параллельную вселенную - зачем им это, ведь и в этой забот хватит,  пока
не выгорит последняя звезда.
   - Я не предполагаю, что дело обстоит именно так, - отвечала Хэнкок. -
Я просто привела некоторые примеры.
   - Угу. А вы слыхали о бритве Оккама? Иногда я ею бреюсь.
   - То есть  вы  всегда  используете  простейшее  объяснение  факта.  -
Именно. И  какое  же  окажется  простейшим  в  нашем  случае?  Предлагаю
следующий вариант: "Эмиссар" вернулся и доставил с собой описание дороги
за пределы двух планетных систем. Некоторым политикам не нравится  такая
возможность, и они хотят избавиться от нее; посему вы, Аури, и  получили
подобный приказ. Тем не менее  вы  с  ними  согласны,  по  крайней  мере
принципиально. Как член партии Действия.
   Бродерсен рявкнул последние слова, словно загородив  спиной  принятое
решение, он мог надеяться таким путем выжать хоть  кроху  информации  из
Хэнкок, ставшей его врагом.
   И все же его покоробил морозный ответ:
   - Я считаю это оскорблением, капитан Бродерсен. Ну ничего. Если вы не
желаете  содействовать  нам  по  собственной  воле,  мы  можем  добиться
повиновения силой. Я запрещаю вам продолжать все эти разговоры.
   Мороз пробежал по его коже. Он ожидал давления,  но  на  подобное  не
рассчитывал.
   - Помните текст Обетования? - спросил он негромко. - Я  имею  в  виду
право высказывать свое мнение.
   - А вы  не  читали  об  ограничении  этого  права  в  случае  крайней
необходимости! - возразила она, впрочем с известной долей неловкости.
   - Да. Даже так?
   - Я объявляю чрезвычайную ситуацию. Возвращайтесь через  пять  лет  и
передавайте дело в суд. - Хэнкок потянулась за следующей сигаретой.
   - Дэн, - промолвила она невеселым голосом. - Я вызвала фараонов,  как
вы их называете. И пока мы не достигнем согласия по этому делу, считайте
себя под арестом.
   Это означало, что он будет находиться у себя дома, но все  переговоры
и почта будут  контролироваться.  Быть  может,  Хэнкок  вполне  искренне
обещала,  что  ее   служба   наблюдения   будет   включать   электронное
подслушивающее оборудование, лишь когда у него  будут  гости.  Он  может
продолжать вести свое дело и дома - последнее время он чаще всего именно
так и поступал, - может называть какие угодно причины своего  пребывания
в доме - например, непрекращающиеся приступы бурчания в животе. Но  если
он проговорится, что задержан по  ее  приказу,  она  передаст  средствам
информации,  что  арест  на  него  наложен,  пока  дела   его   компании
расследуются по подозрению в мошенничестве.
   Она  выразила  надежду  на  то,  что  сумеет  отпустить   его   через
месяц-другой: в зависимости от распоряжений с Земли.
   Бродерсен не стал  тратить  энергию  на  возмущение.  -  Аури,  вы  -
правительство, - заметил он и, когда она обратила к нему  вопросительный
взгляд, пояснил:
   -  Я  видел  лишь  одно  разумное  определение   правительства:   это
организация, считающая себя вправе убивать людей, не желающих  поступать
согласно ее требованиям.
   Можно было еще  сказать,  что  подобное  определение  страдает  явной
упрощенностью, поскольку  она  вполне  очевидно  действует  в  интересах
группы, чьи собственные поступки могут нарушить  закон.  Бродерсен  счел
мгновение неподходящим.

Глава 4

   Два любезных полисмена в  штатском  сопроводили  Бродерсена  из  дома
губернатора и отправились с ним домой в его автомобиле. День на  Деметре
кончался, он был на  10%  короче,  чем  на  Земле.  Солнце  садилось  за
Наковальный Холм, серой тенью глыбившийся в конце Пионер-авеню,  на  его
челе сверкал золотой купол Капитолия. Справа и слева распростерся город:
нагромождение небольших домов, фабрик, магазинов, служб, чаще окруженных
лужайками и  цветниками.  За  спиной  холма  река  Европа  уносила  свой
блестящий  простор  к  бухте  Аполлона  и  далее  к  морю  Гефеста.   На
противоположном берегу ее располагались фермы, поля пшеницы  и  кукурузы
еще зеленели в это время года. Среди них  поднимались  редкие  синеватые
заросли марифлоры и  дожделовки.  Бледная  и  пятнистая  половинка  луны
высоко стояла в безоблачной лазури. Небо полно было крылатых: крушшки  и
бококлювы спускались в гнезда, звездчатые  стрижи  охотились  во  мраке.
Ветер нес с востока прохладу и запахи дикого края.
   "Как прекрасно", - подумал Бродерсен, выходя из дверей,  припомнились
и строчки любимого стихотворения, написанного более двух столетий назад:

   Мы любим землю, но сердца
   У нас не беспредельны,
   И каждому рукой Творца
   Дан уголок отдельный.
   Р.Киплинг. Сассекс. Перевод В.Потаповой

   ...А потом сразу: нет! Проклятие, как этого мало!  Перед  нами  целая
Вселенная, и мы можем жить в ней, но  для  этого  нужно  одолеть  власть
имущих.
   Остро прихлынули его  собственные  воспоминания:  Земля,  видимая  из
космоса, крошечная  и  бесконечно  прекрасная  под  своими  завихренными
вуалями; лунные кратеры  под  ясными  звездами;  марсианский  рассвет  -
красные пески, кровавые  камни,  рудое  небо;  величественный  полосатый
Юпитер; впервые увиденный Феб среди новых созвездий. Что-то  еще  видала
Джоэль? Что еще сможет повидать и он сам?
   - Прекрасная погода, - заявил один из офицеров. - Похоже, летних бурь
не будет в этом году до Хектоса или Хебдомаса.
   -  Да,  -  машинально  отозвался  Бродерсен,  частично  отметив,  что
сидевшие возле него молодые люди родились на этой планете. Деметрианским
календарем они пользовались не задумываясь. Даже  среди  атомов  их  тел
трудно было бы отыскать земные.  Что  думают  сами  они  о  перспективе,
открывшейся перед человечеством, способным теперь выйти  в  космос?  Вне
сомнения, ответят, что это великая мысль...  пока  наконец  какой-нибудь
неоколлективист не даст им оценку социальных затрат. А что будет дальше?
Он  решил  не  спрашивать.  И  направил  машину  к  пригороду  Эглиз  де
Сент-Мишель . (В Эополисе движение было  не  слишком
плотным, поэтому автопилот включать не обязывали.) Горную дорогу золотил
вечерний свет, редкие дома и привольно раскинувшиеся сады чередовались с
природными лугами и лесами. Его собственное  обиталище  вполне  отвечало
местному климату: бунгало в гавайском  стиле  посреди  половины  гектара
лужайки, заросшей лодиксом и земными цветами.
   - И как вы, ребята, намереваетесь возвращаться назад? -  спросил  он,
въезжая в гараж.
   - Мы побудем рядом, пока нас не сменят, сэр.
   - М-м-м... хм. Не хотите выпить чашечку кофе?
   - Лучше нет, сэр. Тем не менее спасибо.
   Бродерсен улыбнулся смущенным пассажирам, что  отчасти  смягчило  его
раздражение,  и  вышел.  Оба  полицейских  немедленно  оставили  частное
владение и исчезли за высокой живой изгородью из дэвисии, вне  сомнения,
чтобы занять посты, с которых можно приглядывать за центральным и задним
входами в дом. Дружески потрепав, приветствуя, свою немецкую овчарку, он
вошел в дом. Стены высокой и длинной гостиной покрывали панели -  как  в
том кабинете, который  он  недавно  оставил;  каменный  камин  Бродерсен
сложил своими руками, сия архаика располагалась напротив широкого  окна,
выходившего в патио. Воздух благоухал цветами, которые расставила  жена.
Она включила музыку, своего любимого Сибелиуса, и под  негромкие  звуки,
сидя в шезлонге с котом на коленях, изучала инженерный  отчет.  Когда-то
наняв Лиз на работу, он вскоре обнаружил, что она  заслуживает  быстрого
повышения. Потом они поженились,  и  он  сделал  ее  своим  полноправным
партнером В нынешние же  дни  Элизабет  легко  проводила  большую  часть
своего времени вне "Чехалис энтерпрайзес" - уделяла его общению, театру,
сельскому хозяйству - не  говоря  уже  о  двоих  бойких  малышах,  -  но
компания до сих пор не могла обойтись без нее.
   - Привет, -  проговорила  Лиз  грудным  голосом,  положила  бумаги  и
встала, ожидая его поцелуя... стройная, с кожей цвета слоновой  кости  и
каштановыми волосами, сегодняшнее короткое платье  всего  лишь  отдавало
должное ее ногам. Тонкие,  почти  классические  черты  потеряли  прежний
покой. - У тебя не лицо, а волновая толчея. Разговор прошел скверно,  не
так ли?
   - Я хочу пива, - буркнул  он,  прихватывая  бутылку  из  холодильника
позади небольшого бара, и только тут вспомнил про манеры. - А ты?
   Она поднялась, чтобы обнять его.
   - Подожду, пока настанет время коктейля. Что случилось, дорогой?
   - Многое, и ничего хорошего. - Он плеснул себе в серебряную кружку из
того сервиза, который привез в этом  деметрианском  году  из  последнего
путешествия на Землю, - черт побери все багажные налоги,  -  на  девятую
годовщину их свадьбы. Приятная тяжесть в руке и холодные  уколы  во  рту
утешали.
   Лиз поглядела на него:
   - Итак, ты решил, что делать?
   - Все еще думаю. Но ты у меня, естественно, главный консультант.
   - Тогда говори. - Взяв мужа за руку, она повела его к кушетке.
   Бродерсен  усадил  ее,  а   сам   принялся   расхаживать,   говорить,
прихлопывая на ходу между отрывистыми пассажами. Наконец он подвел итог:
   - На мой взгляд, все очевидно: горстка  злоумышленников  организовала
антизвездный заговор. У них есть соучастники в  нескольких  национальных
правительствах и, вне сомнения, в Совете Союза,  -  среди  бюрократии  и
космических сил. К тому же они, не обнаруживая этого, куда как  серьезно
отнеслись  к  тому,  что  "Эмиссар"  может  вернуться  раньше  срока,  и
тщательно подготовились. Словом, корабль  задержан,  они  решают,  какие
предпринять меры. Тем временем я произвел слишком  много  шума.  Поэтому
Хэнкок получила приказ  заткнуть  мне  рот.  Едва  ли  она  участвует  в
каком-либо заговоре, но  соблюдает  лояльность  к  партии  Действия  как
таковой и к своим политическим спонсорам в частности. И  если  ей  велят
заставить  меня  замолчать,  Хэнкок  сделает  это   без   дополнительных
вопросов.  -  Бродерсен  пожал   плечами.   -   Полагаю,   нам   следует
поблагодарить судьбу за то, что Аури не обнаружила  склонности  к  более
строгим мерам.
   Лиз позволила  молчанию  созреть,  следуя  опускающимся  сумеркам,  и
пробормотала:
   - А они случайно не могут оказаться правы?
   - О чем ты?
   - О, мы много говорили об этом, и ты знаешь, что я согласна с  тобой.
Просто... Не хочется думать о коррупции в верхах Союза! Так ведь?..  Что
ты намереваешься делать?
   Он остановился, поглядел на нее и сказал:
   - Мне остается только быть паинькой. Как и тебе. Хэнкок понимает, что
я расскажу тебе о состоянии дел,  а  потому  предупредила,  что  и  тебе
грозит то же самое, если проговоришься. Объявим,  что  я  не  склонен  к
общению, нет, для нескольких недель повод жидковат... Нет, скажем, что я
решил уединиться, засел за разработку новых деловых идей  и  намереваюсь
помалкивать, пока они не созреют. Заменишь меня в конторе.
   - Что? - Она была ошеломлена. - Неужели  ты  кротко  смиришься  с  ее
решением?
   Бродерсен отрицательно качнул головой и приложил палец к губам:
   - А какой выбор у нас  остается?  Есть  вещи  и  похуже  вынужденного
отпуска.  Прочту,  быть  может,  те  книги,   которые   ты   мне   вечно
подсовываешь.  Вот  что,  моя  милая,  я  устал,   нахожусь   в   дурном
расположении духа и не сумею насладиться твоим обедом, пока не  отдохну.
Хорошо?
   Она обратила  взгляд  к  мужу,  в  котором  забрезжило  понимание,  и
ответила:
   - Хорошо.
   После они на некоторое  время  отвлеклись  к  семейным  делам.  После
второй кружки пива Бродерсен взял детей в гостиную на положенные  им  по
праву полчаса с папой. Трехлетний Майк (двухлетка по земному  календарю)
с довольным видом топтался вокруг, смеялся, когда Бродерсен качал его на
колене, и, не зная слов, подпевал. Мелод