канала в дром-зону Беты Кита, скачок к Бете, а оттуда - в  систему
Денеба, расположенного уже в ста семнадцати световых годах от  Земли;  ну  и
так далее. Таким образом,  по  гиперканалам  первого  рода  можно  добраться
практически  до  любой  звезды  в  пределах  Галактики.  Другое  дело,   что
путешествие из одного ее конца в противоположный занимает  много  времени...
Ты следишь за моей мыслью, дочка?
   - Конечно, папа! - Рита даже немного обиделась. - Я  совсем  не  дурочка,
просто я об этом ничего не знала.
   - Значит, с каналами первого рода мы разобрались. В каждой  дром-зоне  их
насчитывается от нескольких десятков до  нескольких  сотен,  но  не  больше.
Теперь переходим к каналам второго рода,  которые  не  так  проницаемы,  как
первого, и для их открытия и прохождения требуется намного  больше  энергии.
Таких каналов свыше ста миллиардов и, что характерно, во всех дром-зонах  их
приблизительно одинаковое число - с разницей не более двухсот тысяч в ту или
другую сторону. Короче, настоящий мизер, менее  одной  миллионной  процента.
Совпадение количества каналов второго рода и оценочной численности  звезд  в
нашей Галактике с самого начала навело на очевидную  мысль,  что  любые  две
удаленные дром-зоны, независимо от расстояния между  ними,  пусть  даже  это
десятки килопарсеков, соединены каналом второго рода. То есть теоретически к
любой  звезде  Галактики  можно   добраться   напрямую   -   совершив   лишь
один-единственный гиперпереход. К сожалению, каналы второго рода не обладают
"прозрачностью" первого, и априори никак нельзя определить, куда  ведет  тот
или другой канал. Можно лишь совершить переход по одному из наугад выбранных
каналов, а потом посмотреть,  куда  же  нас  занесло.  В  результате  такого
перехода мы можем оказаться как всего лишь в ста  световых  годах  от  своей
дром-зоны так и совсем в  другой  области  Галактики,  удаленной  на  многие
тысячи парсеков. Короткие  каналы  второго  рода  практически  бесполезны  -
гораздо экономнее с точки зрения энергетических затрат  совершить  несколько
десятков  скачков  по  каналам  первого  рода.  Зато,  когда  счет  идет  на
килопарсеки, эти каналы незаменимы. Поэтому в период  космической  экспансии
мы исследовали их,  чтобы  получить  быстрый  доступ  к  различным  регионам
Галактики. И именно через  каналы  второго  рода  мы  попали  в  Магеллановы
Облака. Считается, что порог протяженности таких  каналов  находится  где-то
между двумястами и тремястами тысячами парсеков, хотя опять же - оценка  эта
весьма и весьма приблизительна. А что касается каналов третьего рода, то они
для нас недоступны. Для их открытия  требуется  такая  высокая  концентрация
энергии, что ее не выдерживает даже физический вакуум. Считается, что каналы
третьего рода ведут к дром-зонам в других галактиках. Это все, что  можно  о
них сказать. - Закончив свою лекцию, Агаттияр сухо прокашлялся.  -  Надеюсь,
теперь ты понимаешь, о чем говорила Рашель? Рита неуверенно кивнула:
   - Да. В целом да.
   - И понимаешь, почему чужаки не могли прорваться в локальное пространство
Терры-Галлии по неисследованным каналам второго рода?
   Она немного подумала, затем ответила:
   - Да, понимаю. Потому что таких каналов  сто  миллиардов,  и  вероятность
попасть наугад к конкретной, заданной наперед звезде  мизерна...  нет,  даже
исчезающе мала. Скорее уж генератор случайных чисел выдаст полный текст Вед.
   Вот именно. А что до переориентации или  переключения  каналов,  а  также
сужения их области входа-выхода, то тут я ничего сказать не могу.  Я  сам  в
полной растерянности. Я даже не представлял себе, что такое возможно Похоже,
это  было  случайное  открытие,  намного  опережающее  современный   уровень
развития науки. Иначе чужаки давно повторили бы его - тем более что уже  сто
лет они знают о принципиальной возможности такой технологии.  Своевременные,
"дозревшие" научные открытия совершаются невзирая на личности.  Классическая
электродинамика возникла бы и без Максвелла, кибернетика - и  без  Винера  с
фон Нейманом, а не родись Марушкопулос, люди все равно  достигли  бы  звезд.
Только не подумай, Рашель, что я из зависти приумаляю  гений  ваших  ученых,
просто я хочу сказать... - Агагтияр вдруг осекся, так  и  не  закончив  свою
мысль, и сочувственно пробормотал:
   - Бедная малышка! Сколько же ей пришлось пережить за последнее время...
   Рашель не слышала ни большей части его объяснений, адресованных Рите,  ни
рассуждений о "дозревших" и случайных открытиях. Уже  минут  пять,  как  она
снова уснула, доверчиво склонив свою белокурую головку к моему плечу.

Часть третья
К ЗВЕЗДАМ

1

   Когда мы поднялись наверх и вышли из лифта, я в первый момент решил,  что
Шанкар, пропетляв часик по Катакомбам, вернул нас обратно в свое  подвальное
убежище. Но нет - несмотря на  общую  схожесть  (видимо,  оба  убежища  были
сооружены по одному и тому же  плану),  обстановка  помещения  в  конкретных
деталях была немного другой. К тому же, хотя  я  специально  не  смотрел  на
часы, сюда мы поднимались едва ли не вдвое меньше времени, чем спускались из
усадьбы Шанкара.
   В этом убежище учитель Агаттияра вел себя как дома. Здесь  нас  никто  не
встречал, поэтому он взял на себя роль хозяина и, заблокировав дверь  лифта,
немедленно распорядился отнести спящую Рашель в  самую  крайнюю  из  четырех
примыкавших к гостиной комнат. Как я и ожидал, это оказалась  небольшая,  но
довольно уютная спальня. В ней стояли две односпальные кровати, которые  при
желании можно было сдвинуть и превратить в двухспальную. Из спальни вела еще
одна дверь - по всей видимости, в ванную.
   Уложив девочку в постель, мы оставили ее на попечение Риты, которая,  как
сообщил Шанкар, будет жить с ней в одной комнате. Но прежде  чем  мы  вышли,
Рита сделала мне еще одну обезболивающую инъекцию - действие предыдущей дозы
уже прошло, и моя травмированная кисть снова разболелась. Не так чтобы очень
уж сильно, это можно было перетерпеть и без всяких лекарств, однако сейчас я
чувствовал  себя  здорово  уставшим,  а  боль  помешала  бы  мне   нормально
отдохнуть.
   В мое распоряжение Шанкар предоставил точно такую же спальню по соседству
с той, где находились Рита  и  Рашель.  Старик  посоветовал  мне  хорошенько
выспаться и ни о чем не беспокоиться  -  это  место,  по  его  словам,  было
стопроцентно надежным и  безопасным.  Я  предпочел  поверить  ему  и  только
спросил, где мы сейчас находимся.
   - В Паталипутре, - коротко ответил Шанкар. - Более конкретно пока сказать
не могу.
   Город Паталипутра, или просто Кэпитал-Сити, как чаще называли его  у  нас
на Полуденных, был федеральной  столицей,  политическим  и  административным
центром всей планеты. По  своим  размерам  он  значительно  уступал  крупным
мегаполисам, вроде Нью-Калькутты с  их  финансово-промышленной  мощью.  Этот
сравнительно небольшой  город  почти  сплошь  состоял  из  правительственных
учреждений, а его взрослое население делилось на две части - государственных
чиновников  разного  ранга,  с  утра   до   вечера   протиравших   штаны   в
многочисленных  министерствах,  департаментах   и   управлениях,   а   также
работников сферы услуг и коммунальных  служб,  которые  обеспечивали  первых
всем необходимым для жизни. Ну и, конечно, нельзя было сбрасывать со  счетов
и целую армию полицейских, более бдительных и суровых, чем  в  любом  другом
городе Махаварши.
   Пожалуй, решил я  после  некоторых  раздумий,  Паталипутра  действительно
самое безопасное для нас место на  планете.  Будь  наше  правительство  хоть
трижды  коллаборационистским,  оно  не  позволит   агентам   Иных   свободно
разгуливать по улицам столицы и устраивать здесь массовые обыски и облавы. К
тому же это убежище наверняка принадлежало одному из высших  государственных
служащих, который располагал достаточной властью,  чтобы  оградить  себя  от
любопытства чужаков...
   Уединившись в своей комнате, я  разделся,  отправил  рубашку  и  белье  в
чистку, а сам принял горячий душ. После душа я побрился (бреюсь я обычно  по
вечерам - с утра нет ни времени, ни желания), облачился в  длинный  махровый
халат и решил выглянуть в холл, чтобы задать Шанкару еще парочку  занимавших
меня вопросов. Но не тут-то было - дверь оказалась заблокирована снаружи,  и
когда я попытался открыть ее, на встроенном в нее экране вспыхнула  надпись:
"Мистер Матусевич, спокойной Вам ночи. Отдыхайте, а  все  Ваши  проблемы  мы
обсудим потом. Утро вечера мудренее".
   Ясное дело, я рассердился на такую непочтительность. Однако  делать  было
нечего, я улегся в постель и погасил в комнате свет. Вопреки моим опасениям,
беспокойные и тревожные мысли, роившиеся у меня в голове,  не  помешали  мне
моментально заснуть.

2

   Как обычно, я спал крепко, без всяких сновидений, и  проснулся  свежим  и
отдохнувшим. Первые несколько секунд я  лежал  в  кромешной  темноте,  думая
сразу о двух вещах: во-первых, что еще слишком  рано  и  за  окном  даже  не
рассвело, а во-вторых, что с сегодняшнего дня у меня начался отпуск и теперь
я целых три недели не сяду за штурвал самолета.
   Но затем, почувствовав легкую ноющую боль в кисти правой руки, я вспомнил
все, что случилось вчера вечером. Эти воспоминания разогнали  остатки  моего
сна, я резко принял сидячее положение  и  щелкнул  выключателем.  В  комнате
вспыхнул свет, и я увидел обстановку спальни. Настенные часы показывали 5:54
утра - мой  биологический  будильник,  как  всегда,  не  подвел  меня,  и  я
проснулся в обычное для себя время.
   Моя летная форма лежала там, где я и оставил ее, - на  соседней  кровати.
Но первым делом я набросил на себя халат, подошел к двери  и  убедился,  что
она разблокирована. Сразу открывать ее я не стал, а сначала сходил в ванную,
быстренько привел себя в порядок после сна, оделся и  лишь  тогда  вышел  из
спальни.
   В  гостиной  я  застал  только  одного  человека  -  невысокого,  средней
упитанности мужчину лет под шестьдесят, безусого и  безбородого,  с  густыми
черными волосами, напрочь лишенными даже намека на седину. Он сидел в мягком
кожаном кресле перед большим стереоэкраном, на котором мелькали знакомые мне
кадры космического сражения. По лицу мужчины было ясно,  что  он  видел  эту
запись уже не впервые, но тем не менее он так увлеченно  наблюдал  за  ходом
битвы, что не сразу обратил на меня внимание.
   Ну а я, едва перешагнув порог, замер как вкопанный, разинув от  изумления
рот и не в силах выдавить из себя ни единого  слова.  Говоря  по  правде,  я
просто не мог поверить своим глазам.
   То, что я не был знаком с сидевшим в кресле мужчиной, еще не значило, что
я его не знал. Его лицо не слишком часто появлялось в выпусках новостей,  но
вряд ли на всей Махаварше нашелся бы хоть  один  человек  старше  пяти  лет,
который, увидев его, не сказал бы: "Так это же..."
   Наконец мужчина заметил меня, резко поднялся с  кресла  и  быстрым  шагом
подошел ко мне.
   - Доброе утро, мистер Матусевич. Вижу, вы и  впрямь  ранняя  пташка.  Все
именно так, как написано в вашем досье - подъем в шесть утра  и  ни  минутой
позже.
   Его крепкое, энергичное  рукопожатие  отчасти  привело  меня  в  чувство.
Хорошо хоть пожал он мою левую руку.
   - Здравствуйте, ваше величество, - вежливо пробормотал я.
   - Меня вполне устроит обращение "сэр", - сказал он. -  Давайте  обойдемся
без лишних церемоний. Договорились?
   - Да, сэр, -  ответил  я,  лихорадочно  пытаясь  собраться  с  мыслями  и
согласовать свои  прежние  представления  об  этом  человеке  с  фактом  его
присутствия здесь, в одном из тайных убежищ Сопротивления.
   Падма  XIV  заслуженно  считался  самым  дрянным   императором   за   всю
тысячелетнюю  историю  Махаварши.  Нет,  не  потому  что  он  был   тираном,
злоупотребляющим своей властью. Никакой реальной властью  он  не  обладал  -
как, впрочем,  и  многие  поколения  его  предшественников  на  этом  посту.
Конституционная реформа более чем шестисотлетней давности до предела урезала
императорские полномочия, оставив за его особой  лишь  функции  номинального
главы государства и  арбитра  нации.  На  политической  авансцене  император
появлялся дважды в год, открывая очередную сессию Национального Конгресса, а
также раз в четыре года от него  требовалось  издавать  указы  о  назначении
кабинета министров, сформированного по  результатам  всеобщих  парламентских
выборов. Кроме того, время от  времени  он  вручал  государственные  премии,
ордена и медали, присваивал различные почетные звания - но опять  же  только
по решению правительства.
   Тем не менее императоры всегда могли оказывать  значительное  влияние  на
политические процессы  в  государстве  -  опосредствованно,  через  активное
участие в общественной жизни  планеты.  Все  предшественники  Падмы  XIV  не
пренебрегали этой возможностью и с тем или иным успехом занимались публичной
политикой. У одних это получалось лучше,  у  других  хуже,  но  все  они  по
крайней  мере  пытались.  Благодаря  мистической  харизме   своего   титула,
благодаря  своей  независимости  от  сиюминутной  политической  конъюнктуры,
многие монархи пользовались огромной популярностью в народе, их уважали и  к
их мнению прислушивались. Порой случалось, что  императору  достаточно  было
открыто выказать симпатию к одной из политических партий,  чтобы  обеспечить
ей успех на выборах.
   А вот  Падма  XIV  ничем  подобным  не  занимался.  Он  слыл  законченным
мизантропом и отшельником, предпочитавшим всему прочему уединение и всячески
избегавшим лишний раз появляться на публике. О том же, чтобы он пытался хоть
как-то влиять на политику,  и  вовсе  речи  не  шло.  Большую  часть  нашего
истеблишмента это вполне устраивало, зато рядовые  граждане  Махаварши  были
этим  недовольны.  Некоторые  особо  радикальные  масс-медиа  правого  толка
откровенно сокрушались, что у нас такой слабый безынициативный и  совершенно
бесхарактерный  император,  а  крайние  "леваки"  -  напротив  -  столь   же
откровенно злорадствовали, то и дело отпуская язвительные шуточки по  поводу
всего института монархии, который  они  считали  атавизмом,  и  ратовали  за
установление республики.
   Короче, за шестнадцать лет своего царствования Падма XIV  нанес  ощутимый
урон престижу императорской власти, и  только  в  последнее  время  ситуация
постепенно стала меняться в лучшую  сторону.  Однако  не  благодаря  ему,  а
стараниями его дочери Сатьявати - очаровательной юной  особы,  которая  лишь
недавно отметила свое двадцатилетие и  начала  вести  активную  общественную
жизнь. Будучи  единственным  ребенком  Падмы  и  наследницей  престола,  она
явочным  порядком  заняла  место  императора  и  в  политике,  и  в  сердцах
сограждан,  а  ее  незаурядные   умственные   способности,   привлекательная
внешность, умение ладить с людьми и  с  достоинством  держаться  на  публике
позволяли надеяться, что  в  будущем  она  сумеет  полностью  компенсировать
пассивность и бездеятельность своего отца.
   Но теперь, видя перед собой императора, я понял, сколь  беспочвенны  были
все обвинения в его адрес. Он просто играл  свою  роль,  и  играл  блестяще,
изображая из себя ничтожество и отвлекая от своей персоны внимание  чужаков.
Его слабохарактерность, безынициативность и мизантропия  на  деле  оказались
лишь маской, за которой скрывался один из лидеров подполья, возможно даже  -
главный руководитель.
   - Ваше кодовое имя "Эй-первый", - произнес я  скорее  утвердительно,  чем
вопросительно. - Ведь так? Падма коротко кивнул:
   -  Совершенно  верно,  мистер  Матусевич.  Правду  обо  мне  знают  всего
несколько человек. Теперь и вы принадлежите к их числу...  Но  поговорим  об
этом позже. Сейчас вам нужно позавтракать.
   Он подошел к стене рядом с экраном и отодвинул в сторону перегородку,  за
которой оказалась небольшая  комнатка,  оснащенная  всем  самым  необходимым
кухонным оборудованием.
   -  К  сожалению,   -   сказал   император,   -   сегодня   вам   придется
довольствоваться консервами. А если мы решим, что вы останетесь здесь, тогда
я позабочусь и о свежих продуктах. Хотя вряд ли это понадобится.
   Саморазогревающиеся консервы были в общем недурственны, и я позавтракал с
отменным аппетитом. Постепенно я полностью  оправился  от  шока,  вызванного
этой неожиданной встречей, перестал чувствовать себя неловко  и  скованно  в
присутствии царственной (пусть и не правящей) особы и даже  нашел  несколько
забавным, что за столом меня обслуживает сам император Махаварши.
   Под завесу моей короткой трапезы Падма приготовил две чашки кофе, одну из
которых передал мне, а вторую оставил себе. Устроившись в кресле, он  достал
сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил.
   - Вам я не предлагаю, - сказал он, - поскольку из вашего  досье  следует,
что вы не подвержены этой вредной привычке.
   - Вы уже второй раз упоминаете о моем досье, сэр, - заметил я. -  Что  за
досье? Государственных спецслужб?
   - Нет, наше. Сопротивления.
   - Вы что, следили за мной?
   - Скажем так: просто держали на примете. Еще три года назад один из наших
людей рекомендовал привлечь вас  к  работе  подполья.  Руководство  местного
отделения рассмотрело его рекомендацию, собрало о вас сведения и в  конечном
итоге решило, что вы нам не подходите.
   - Вот как? - Я не то чтобы обиделся, но немного  огорчился.  -  И  почему
же?
   - Вы оказались слишком прямодушным и бесхитростным  для  подпольщика.  Из
вас такой же конспиратор, как из меня балерина - вы уж простите за банальное
сравнение. Вы даже не смогли держать в секрете свое  увлечение  виртуальными
межзвездными путешествиями. Да, конечно, вы принимали меры,  чтобы  о  вашей
одержимости Космосом не узнало начальство, но этого было явно  недостаточно.
Мы запросто вычислили вас -  да  и  не  только  мы,  но  и  чужаки,  которые
внимательно следят  за  такого  рода  виртуальными  реальностями  в  поисках
участников Сопротивления. На протяжении  нескольких  месяцев  за  вами  даже
присматривал один пятидесятник,  но  вскоре  Иные  убедились,  что  никакого
отношения к подполью вы не имеете, и слежка была прекращена. Тем не менее вы
уже  "засветились",  и  мы  не  могли  рисковать,  привлекая  вас   в   нашу
организацию. Еще до получения досье, как только Шанкар назвал  ваше  имя,  я
сразу вспомнил, что в свое время одобрил это решение местного комитета.
   - А если не секрет, - поинтересовался я,  -  кто  был  тот  человек,  что
рекомендовал меня?
   - Вы его хорошо знаете. Это ваш напарник Ахмад Раман.
   - Так он член подполья?
   - Само собой. Притом весьма активный. Мы завербовали его,  еще  когда  он
учился в академии.
   -  Теперь  чужаки  наверняка  заинтересуются  им,  -  сказал  я,  немного
поразмыслив над полученной информацией. - Они  даже  могут  схватить  его  и
допросить с использованием какого-нибудь "наркотика правды".
   Падма покачал головой:
   - За Ахмада не беспокойтесь, он уже в безопасности. Также мы позаботились
о ваших родителях, обоих братьях, сестре с семьей  и  даже  о  вашей  бывшей
жене. Ситуация чрезвычайно серьезная. По нашим последним  сведениям,  чужаки
развернули бешеную деятельность и бросили все свои силы  на  поиски  Рашели.
Похоже, они ни перед чем не остановятся. К счастью,  нам  удалось  опередить
их.
   Только сейчас я заметил, что у императора  воспаленные  глаза,  а  взгляд
усталый и напряженный.
   - Вы, верно, сегодня совсем не спали?
   - Да уж, не до того было. Вместе со мной почти всю  ночь  бодрствовали  и
Шанкар с Агаттияром. Господин Шанкар вообще ушел к себе лишь час назад. Этой
ночью нам следовало многое обдумать и принять целый ряд важных решений.
   "В том числе и о том, что делать со мной, - понял я. -  И  можно  ли  мне
доверять. А если можно, то до какой степени..."
   Судя по тому, что под утро дверь  моей  комнаты  была  разблокирована,  а
завтраком меня потчевал главный руководи