подумалось  мне.  -  На  Терре-Галлии  ненависть  к  чужакам
культивируется с детства. Не исподволь, как у нас, а  в  открытую.  Впрочем,
учитывая обстоятельства, это совершенно естественно. За  прошедшее  столетие
Иные перешагнули ту грань, когда еще возможно было примирение..."
   Убедившись, что с глиссарским патрулем покончено,  я  дал  боковую  тягу,
дабы уклониться от столкновения с пылающими останками корабля, и  направился
вслед за яхтой "Валькирия", которая продолжала на всех парах  улепетывать  к
ближайшему каналу первого рода.
   На  экране  внешней  связи  по-прежнему  оставалось   изображение   Лайфа
Сигурдсона. Он смотрел немного в сторону,  очевидно,  наблюдая  за  подбитым
кораблем глиссаров. Его лицо явственно выражало облегчение, но вместе с  тем
он все еще не мог прийти в себя от шока, в который  повергла  его  названная
мною дата. Судя по вопросу "кто такие глиссары?", он был далеко не заурядным
"ван-винклем". Наши эпохи разделяло как минимум семьсот лет.
   Между тем краем уха я услышал, как Рита спрашивает у  Рашели,  что  такое
"ван-винкль".
   - Корабль, затерявшийся во времени, - ответила девочка. - Ну, и пассажиры
этого  корабля.  Их  тоже  называют  "ван-винклями".  Порой,  очень   редко,
случается так, что во  время  гиперперехода  начинает  барахлить  генератор.
Тогда корабль задерживается в канале на годы, десятилетия, а то и  столетия.
Самый древний из известных в истории "ван-винклей" был...
   Я перестал слушать объяснения Рашели, так  как  и  без  нее  знал  все  о
"ван-винклях", и привлек к себе внимание пилота яхты:
   - Мистер Сигурдсон, вы уверены,  что  вас  преследовал  всего  лишь  один
патруль?
   - Мне кажется, да. В дром-зоне Барнарда были и другие корабли, но за нами
погнался только один из них. Да и какой смысл  пускать  в  погоню  за  нашей
безоружной яхтой два боевых  крейсера.  -  Лицо  его  приобрело  официальное
выражение. - Капитан  Матусевич,  мы  крайне  признательны  вам  за  помощь.
Надеюсь, теперь вы позволите нам продолжить путь?
   - Что?.. - Признаться, этого я не ожидал. - И куда же вы собираетесь?
   - На Землю, конечно.
   - На Землю?! Конечно?!  Да  вы  с  ума  сошли!  Ведь  Земля...  -  Тут  я
растерянно умолк. Этот человек и другие пассажиры  яхты  явились  к  нам  из
далекою прошлого, и вот так с  ходу,  по  радиосвязи,  огорошивать  их  всей
неприкрытой правдой о  нынешнем  положении  человечества  было  бы  чересчур
жестоко. В этой ситуации они могли повести себя совершенно непредсказуемо. -
Сейчас идет война, мистер Сигурдсон. Большая  война.  И  мы  не  располагаем
данными, что в Солнечной системе все спокойно. Да и по пути к ней вы  можете
попасть в такую же переделку, как у Звезды Барнарда.  Сейчас  путешествовать
по Космосу на вашем суденышке равносильно самоубийству.  В  любой  обитаемой
системе вам может встретиться враг.
   - А вы, значит, друзья? - скептически спросил Сигурдсон.
   - Ясное дело, друзья! Мы же спасли вас от глиссаров.
   - Гм-м... Но, видите ли, капитан, тут такое дело, что перед этим  и  ваши
обошлись с нами не лучшим образом.
   - Наши? Какие еще наши?
   - Ну, галлийцы. Мы вышли к Пси Козерога,  собираясь  совершить  последний
скачок к Земле, и наткнулись на ваш флот. Даже не на флот, а на целую армаду
- масса крейсеров, линкоров, несколько  боевых  станций,  а  всякой  мелюзги
вообще тьма-тьмущая. Они, впрочем, не стали открывать по нам  огонь,  однако
приказали лечь в дрейф и приготовиться к приему инспекции.
   Рашель тихо ахнула. Шанкар что-то невнятно забормотал. А у меня  учащенно
забилось сердце: Пси  Козерога  соединялась  с  Солнечной  системой  каналом
первого рода, и концентрация таких огромных сил на самых подступах  к  Земле
могла иметь только одно объяснение...
   - Так что же дальше? - нетерпеливо спросил я у Сигурдсона.
   - Мы убежали. По тому же каналу, по  какому  пришли.  Надо  отдать  вашим
должное - нам вслед они не стреляли и за нами не гнались.
   - Но почему? - удивился я. - Почему вы убежали?
   Лайф Сигурдсон в нерешительности пожевал губы.
   - Видите ли, капитан Матусевич... В общем, извините за грубость, но вы  -
не вы лично, а все ваши соотечественники в целом - чертовы расисты.  У  меня
же  на  борту  чернокожий...  вернее,  чернокожая.  Женщина,   к   тому   же
француженка. А вы ведь страшно не любите "цветных", и ваши инспекторы вполне
могли...
   Тут уж Рашель не сдержалась. В нарушение устава она  вскочила  со  своего
места второго пилота, подбежала к моему  креслу  и,  встав  рядом  со  мной,
возмущенно заявила:
   - Мы никакие не расисты! И никогда не были  расистами.  Все  это  гнусная
ложь! Да, когда-то давно у нас существовало  ограничение  на  иммиграцию  по
расовому признаку. Это было не правильно, и мы  его  отменили.  Но  никогда,
никогда мы не обижали людей из-за цвета кожи.
   Не успел пилот "Валькирии" выразить свое изумление по тому поводу, что на
борту военного корабля, мало того - в рубке управления,  находится  девочка,
как другой член моей команды, Шанкар, тоже  нарушил  устав,  переключив  без
моего разрешения связь с яхтой на себя.
   - Мистер Сигурдсон, - сказал он, сняв свой шлем. - Посмотрите на меня. Я,
конечно, не чернокожий - в  том  смысле,  что  не  принадлежу  к  негроидной
субрасе. Однако кожа у меня темная. Достаточно  темная,  чтобы  любой  белый
расист назвал меня цветным. А между тем я состою  в  команде  корабля  и  не
жалуюсь ни на какую дискриминацию. Возможно, когда-то на Терре-Галлии  и  не
любили цветных, но с тех  пор  много  воды  утекло,  многое  переменилось...
Кстати, вы из какого времени? Когда вы попали в эту переделку?
   - В две тысячи шестьсот девятнадцатом году.
   - О, великие  боги!  -  Даже  Шанкар  был  поражен.  -  Как  же  вас  так
угораздило?
   - По собственной глупости, - честно  признался  Сигурдсон.  -  Изначально
наша яхта была рассчитана только на  скачки,  но  мой  бортинженер  Шелестов
усовершенствовал генератор и заверил  меня,  что  он  выдержит  и  "затяжной
прыжок". Я поддался на его уговоры, а в результате... ну,  вы  сами  видите,
что получилось.
   - Да, видим, - сочувственно кивнул Шанкар. - И вам уже известно,  что  вы
провели в гиперпространстве почти целое тысячелетие. Неужели вы думаете, что
за  это  время  все  осталось  по-прежнему  и  ничего  не  изменилось?   Мир
преобразился, сэр, совершенно преобразился! Вы совсем  не  ориентируетесь  в
этом новом для вас мире, и я настоятельно  советую  вам  слушаться  во  всем
капитана Матусевича.
   С этими словами старик снова переключил связь на меня, и я уже без  труда
убедил Сигурдсона затормозить и дождаться нашего корабля.  Мы  обсудили  все
детали  предстоящего  сближения,  убедились,  что  наши   стыковочные   узлы
совместимы, после чего дезактивировали  аудиовизуальный  контакт,  а  вместо
него  установили  прямую  связь  между  бортовыми  компьютерами,  чтобы  они
согласовывали маневры обоих кораблей.
   Когда на яхте уже не могли услышать нас, Рашель возбужденно выпалила:
   - Наш флот у Пси Козерога! Вы понимаете, что это значит?
   - Да, понимаем, - кивнул я. - Атака на Землю.
   - И не только на Землю, - добавил Шанкар. - У меня с самого  начала  было
подозрение,  точнее  сказать.  -   надежда,   что   галлийцы   не   намерены
ограничиваться  одной  лишь  Махаваршей,  что  они  нанесут  удар  сразу   в
нескольких направлениях, по всем ключевым человеческим мирам.
   - Но ведь  на  Земле  больше  нет  людей,  -  заметила  Рашель,  все  еще
потрясенная недавним открытием. - Ее заселили габбары.
   - Это не имеет значения, дорогая моя. Земля - все равно Земля. Это  ЗЕМЛЯ
- и все буквы в ее имени заглавные. Она - колыбель человечества, она  -  наш
символ, мы все чувствуем генетическую связь с ней.  Ее  освобождение  станет
эпохальным, переломным событием, оно вернет  людям  надежду  на  возрождение
всей нашей расы... - Шанкар помолчат, успокаиваясь. - Сколько же  лет  вы  к
этому готовились, Рашель? Десять, двадцать, пятьдесят?  А  может,  все  сто?
Может, с самого начала блокады?
   -  Я  не  знаю,  сэр,  -  растерянно  ответила  девочка.  -  Я  даже   не
догадывалась, что происходит... происходит такое! И другие не догадывались -
ведь у нас свобода слова, и  если  бы  репортеры  что-то  пронюхали...  Нет,
конечно, у нас есть много политиков-радикалов, которые  постоянно  выступают
за  то,  чтобы  собрать  огромный  флот  и  освободить  несколько  ближайших
человеческих планет. Но их поддерживает незначительный процент  избирателей,
а большинство голосует либо за либералов, либо за  христианских  демократов,
которые всегда  придерживались  умеренной  позиции  и  считали,  что  нельзя
торопить события,
   - А вместе с тем тайком готовились к тому, на чем громогласно  настаивали
радикалы, - подхватил Шанкар. - Знакомая ситуация, она не раз повторялась  в
человеческой  истории.  Я  даже   осмелюсь   утверждать,   что   большинство
радикальных  партий  тем  или  иным  путем  поддерживались  вашей   правящей
коалицией. Своего рода разделение  труда  -  одни  выкрикивают  воинственные
лозунги, отвлекая на себя внимание, а другие втихомолку делают свое дело.
   В разговор вмешался Агаттияр, который из машинного отделения  слышал  все
по интеркому и теперь жаждал высказать свое мнение по этому  поводу.  Они  с
Шанкаром принялись спорить о том, на какие еще планеты может быть  направлен
удар, сколько понадобится людей и кораблей и, наконец, как долго  готовилось
к этому правительство Терры-Галлии. Затем они вдвоем набросились на Рашель и
все-таки сумели выудить из нее информацию, о важности которой  сама  девочка
даже не  подозревала.  Оказывается,  примерно  за  неделю  до  отлета  "Зари
Свободы" в масс-медиа начали проскальзывать ненавязчивые намеки на то,  что,
согласно  последним  разведданным,   чужаки   намерены   предпринять   самую
массированную атаку за все время блокады.
   - Теперь ясно, -  сказал  из  интеркома  Агаттияр.  -  Людей  готовили  к
объявлению всеобщей мобилизации. Десятки тысяч  кораблей  и  боевых  станций
можно прятать где-то в глубинах Космоса, как на складе, но десятки миллионов
солдат - нет. Их призвали на службу в самый последний момент,  буквально  за
день  до  выступления.  Полагаю,  в   условиях   Терры-Галлии   это   вполне
осуществимо.
   - Да. - подтвердила Рашель. - У нас каждый взрослый мужчина имеет военную
подготовку. Это обязательно. Правда, наши  законы  позволяют  уклониться  от
службы в армии - по всяким там  пацифистским  соображениям,  из  религиозных
убеждений и прочее, - но почти никто этим не пользуется. Ни  одна  уважающая
себя девушка не подаст руки парню, который отказался от армейской службы.
   Шанкар ухмыльнулся:
   - Вижу, за последнее столетие вы стали нацией  милитаристов.  Однако  при
всем том вы не скатились до военной диктатуры, не распространили казарменные
порядки  на  общественную  жизнь  и  политику,  не  позволили,  чтобы   вами
верховодили герои в погонах. И в этом ваше счастье.  В  этом  счастье  всего
человечества - что вы, преклоняясь перед своими защитниками,  не  допускаете
их к управлению государством. Окажись у вас военные при власти, они  бы  лет
за десять погубили Терру-Галлию.
   Я  слушал  их  беседу  вполуха,  так  как  основное  мое  внимание   было
сосредоточено на управлении кораблем - а вернее, на  контроле  за  тем,  как
бортовой компьютер выполняет программу сближения с яхтой. Тем не менее я  не
терял нити рассуждений, и особо меня заинтересовал один момент, связанный  с
планетами - кандидатами на освобождение. Когда мне выпала свободная минутка,
я не преминул обратиться к Шанкару с вопросом:
   - Вот вы, сэр, говорили о ключевых человеческих мирах.  Вам  не  кажется,
что в этом контексте Махаварша  выглядит...  ну,  немного  не  к  месту.  Я,
конечно люблю нашу планету - но вовсе  не  преувеличиваю  ее  значение.  Она
всегда была второразрядным миром и не претендовала на какую-то ведущую  роль
в галактическом сообществе.
   - До войны да, безусловно. Но это было до войны, когда и Терра-Галлия  не
числилась среди лидеров. А сейчас многое переменилось, и Махаварша приобрела
для человечества огромное значение.
   - Какое же?
   - А вы просмотрите на  досуге  разведданные  по  всем  ныне  существующим
человеческим мирам и сами все поймете.  Если  не  считать  Терры-Галлии,  то
только на пяти планетах из тридцати семи, оставленных в распоряжение  людей,
численность населения не уменьшилась по сравнению с довоенным  временем.  Во
всех остальных мирах сразу после капитуляции начался резкий  демографический
спад, и некоторые из них уже находятся на грани полного вымирания.  Зато  на
Махаварше ситуация совершенно другая.  Сейчас  нас  пять  миллиардов  -  это
больше, чем на  Терре-Галлии,  больше,  чем  на  любой  другой  планете,  за
исключением девятимиллиардной Страны Хань. Тому есть  целый  ряд  причин,  и
далеко не все они для нас лестные.
   - А именно?
   - Это уже отдельный и  довольно  долгий  разговор.  Все  причины  следует
рассматривать в комплексе - тут и традиции,  и  национальный  менталитет,  и
общественный строй, и еще многое другое. А что касается не слишком  лестного
для  нас,  то...  Ну  вот,  например,  такое:  планету  с  пяти  миллиардным
населением держат в повиновении всего несколько тысяч чужаков - примерно  по
одному надзирателю на полмиллиона заключенных. И при такой охране  за  более
чем сто лет оккупации случился лишь один-единственный серьезный инцидент - я
имею в виду те события четвертьвековой давности.  В  течение  столетия  пять
миллиардов человек жили в плохо охраняемой тюрьме и даже не пытались обрести
свободу. Разве этим можно гордиться, капитан Матусевич?
   Я ничего не ответил. Во-первых, отвечать было нечего,  а  во-вторых,  наш
корабль наконец приблизился к яхте, и я возобновил аудиовизуальную  связь  с
пилотом Сигурдсоном.
   Стыковка прошла без сучка и задоринки. Хотя "Зарю Свободы" и  "Валькирию"
разделяло  без  малого  тысячелетие  научно-технического  прогресса,  многие
стандарты за это время не претерпели существенных изменений, и  в  частности
это относилось к стыковочным узлам.
   Когда яхта намертво пришвартовалась  к  нашему  крейсеру,  я  в  компании
Рашели и Риты отправился встречать гостей из прошлого, а Шанкар  остался  за
главного в рубке управления и  следил  за  нами  через  мониторы  внутренней
связи.
   У люка нас уже ожидал профессор Агаттияр - от машинного отделения к этому
швартовочному модулю было идти ближе, чем с верхней палубы корабля.
   - Ну что, - произнес я с притворной бесшабашностью, - готовы к встрече  с
нашими далекими предками?
   Сначала, по моему приказу, компьютер лишь разблокировал  внешний  люк,  и
только убедившись, что утечка воздуха отсутствует, я позволил  открыть  его.
Сквозь иллюминатор внутреннего люка мы увидели, как в шлюзовую камеру  вошли
двое - сам Лайф Сигурдсон (в жизни он оказался еще крупнее, чем на экране) и
стройная  чернокожая  женщина  лет  тридцати,  казавшаяся   миниатюрной   по
сравнению со своим великаном-спутником.
   Когда детекторы установили, что никакого оружия у  наших  гостей  нет,  я
открыл люк и впустил их на  борт  корабля.  Сигурдсон  крепко  пожал  мне  и
Агаттияру руки (хватка у него была будь здоров), вежливо поклонился  Рите  и
Рашели,  а  потом  представил  нам  свою  спутницу,  которую  звали  Мелисса
Гарибальди - по-моему, совсем не французское имя.
   Женщина держалась настороженно  и  явно  нервничала,  находясь  на  борту
корабля с Терры-Галлии.  Я  подумал,  что,  возможно,  в  прошлом  отношение
галлийцев к представителям других человеческих субрас было  более  резким  и
нетерпимым, нежели это изображали авторы исторического очерка. А может, дело
было в самой Мелиссе, в  ее  комплексах.  Может,  она  испытывала  невольное
чувство вины: ведь "новые" французы, потомки выходцев из Африки,  постепенно
вытеснили "старых" французов из родной страны и,  по  сути,  вынудили  их  к
эмиграции...
   - Так вас всего двое? - спросил я, когда с приветствиями было  покончено.
-  А  у  меня  создалось  впечатление,  что  с  вами  должен  быть   еще   и
бортинженер... забыл его фамилию.
   - Шелестов, - напомнил Сигурдсон. - Григорий Шелестов. Да, он с нами,  но
немного запаздывает. Вот сейчас только помолится и придет.
   - Помолится? - переспросил я.
   -  Ага.  В  данный  момент  наш  Гриша  страстно  благодарит  Господа  за
избавление от преследователей. - Сигурдсон ухмыльнулся. - Вы же знаете,  все
альвы такие набожные!
   - Альвы?! - пораженно воскликнул я. - Ваш борт инженер - альв?
   - Ну да. А что?
   Засим последовала немая сцена.

3

   Спустя примерно полчаса сцена была уже другая. Лайф Сигурдсон  и  Мелисса
Гарибальди  сидели  рядышком  на  диване  в  кают-компании,  потрясенные   и
оглушенные нашим коротким, но беспощадным  рассказом  о  нынешнем  положении
человечества. Кроме них, в помещении находились  также  и  все  члены  нашей
команды, за исключением излишне горячего Арчибальда Ортеги,  который  жаждал
немедленно прикончить чужака и которого я, во избежание эксцессов,  отправил
дежурить в рубку управления. Последним  из  присутствующих  был  бортинженер
яхты  "Валькирия"  Григорий  Шелестов  -  альв  из  породы   рыжих   альвов,
принадлежащий  к  этнической  группе  альвов   русскоязычных,   или   просто
русальвов, православного вероисповедания.
   В  большинстве  книг  о  внеземных  расах  альвов  классифицировали   как
гуманоидов, хотя с точки зрения биологии это было в  корне  неверно.  Строго
говоря,   к   гуманоидам   следовало    относить    лишь    две    расы    -
нереев-пятидесятников и карликов-дварков (видовые названия ninus  hominoidus
(нерей человекообразный) и homo nanos (человек карликовый)).  Ну  и  еще,  с
большой натяжкой, габбаров  -  которые  принадлежали  к  отряду  приматов  и
семейству человекообразных обезьян.
   Альвы же под эту  классификацию  никак  не  подпадали.  Они  были  яркими
представителями отряда насекомоядных (впрочем, не брезговавших мясом зверей,
а также растительной пищей) и внешне  выглядели  как  некая  помесь  обычной
лохматой дворняги  с  кротом  и  небольшим  кенгуру.  Но,  как  ни  странно,
психологически альвы оказались  наиболее  близким  к  людям  видом  разумных
существ.  Они  с  легкостью  интегрировались  в   человеческое   сообщество,
восприняли нашу культуру, традиции, этику и эстетику.  Даже  до  контакта  с
землянами их система ценностей почти ничем не  отличалась  от  той,  которую
исповедовали наши далекие предки из бронзового века, а  легенды  и  сказания
альвов поразительно  напоминали  мифы  Древней  Греции,  Индии,  Египта  или
Вавилона. Когда люди впервые прибыли в  систему  Бетельгейзе  и  ступили  на
поверхность восьмой от светила планеты, впоследствии названной  Альвией,  то
они поразились тому, как столь отличные от землян  существа  сумели  создать
такую похожую на нашу культуру. Люди и альвы, несмотря на все  свои  видовые
различия, быстро сумели найти общий язык и почти сразу  прониклись  глубокой
симпатией друг к другу...
   Однако сейчас на лицах людей в кают-компании крейсера "Заря  Свободы"  не
было ни малейших следов симпатии к присутствующему здесь альву. Шанкар, сидя
в кресле, держал бортинженера Шелестова под прицелом лучевого пистолета; его
палец слегка подрагивал на гашетке, готовый в любой момент нажать ее. Рашель
смотрела на альва  с  отвращением,  Рита  -  с  брезгливым  любопытством,  а
Агаттияр был угрюм и задумчив.  На  коленях  у  профессора  лежал  снятый  с
предохранителя парализатор.
   Что касается меня, то я в оружии не нуждался. По первой же  моей  команде
бортовой компьютер мог убить или обездвижить альва  из  встроенных  в  стены
кают-компании лучевиков и парализаторов.
   Впрочем, пока все эти предосторожности были  излишни.  Альв  Шелестов  не
проявлял никаких признаков аг