вас  не
взбрело в голову "просветить" ее?
   - Конечно, нет. Мы же не идиоты. Девочка по-прежнему думает, что  ты  так
расстроился из-за  мистера  Рамана.  Она  не  уловила  этого  нюанса  насчет
Вайолет.
   Я содрогнулся всем телом, а к моему горлу  вновь  подступил  тошнотворный
клубок. Рита быстро поставила свой кейс на пол и пересела на койку рядом  со
мной.
   - Я понимаю тебя, Стас, - сказала она,  взяв  меня  за  руку,  -  Отчасти
понимаю. Ведь я была знакома с Махдевом, и мы... нет, между нами  ничего  не
было - но вполне могло быть. При мысли  об  этом  мне  становится  плохо.  -
Девушка зябко поежилась. - Это чисто физиологическая реакция.
   От прикосновения ее руки, от того, что она сидела так близко ко мне,  моя
тошнота отступила. Я  чувствовал  запах  волос  Риты  -  он  был  терпкий  и
невыразимо приятный. Живой  человеческий  запах  -  запах  настоящей  земной
женщины.
   -  Может,  в  чем-то  Ахмад  и  прав,  -  сказал  я.  -  У  нас,   людей,
патологическая ксенофобия.
   - Не говори глупостей. Она не патологическая,  а  совершенно  нормальная.
Чужаки не менее подвержены этому, чем мы.
   - Но они же... вот она... эта Вайолет... это существо... брр!..
   - Среди представителей всех рас случаются исключения. Есть такие и  среди
людей, и среди пятидесятников. Перед тем как прийти к тебе, я читала на  эту
тему статью. В довоенные времена некоторые люди по собственной воле вступали
в половые отношения с Иными и получали от  этого  удовольствие.  Таких  было
мало, но они были. По тогдашним наблюдениям, в среднем только  один  человек
на полторы тысячи не имел никаких  ксенофобических  реакций.  Среди  чужаков
этот процент был не выше. Да и то лишь  в  том  случае,  когда  речь  шла  о
представителях близких рас; скажем, для нас - о  дварках  и  пятидесятниках.
Что касается последних, то даже в своем истинном облике они очень похожи  на
людей, просто по нашим, человеческим, меркам выглядят чересчур уродливо.  Ну
а дварки вообще как люди, только  значительно  ниже  нас  ростом.  В  давние
времена, когда медицина еще не умела исправлять отклонения  в  работе  желез
внутренней секреции, среди людей порой рождались карлики, и выглядели они  в
точности как дварки. Собственно, поэтому их расе дали такое название.
   Как ни странно, эта короткая лекция подействовала на  меня  успокаивающе.
Рита говорила нарочито сухо и отстраненно, как бы переводя  все  происшедшее
со мной из области сугубо личного в плоскость прикладной  психологии.  И  ей
это удавалось.
   - А мистер Раман попросту спекулировал, передергивая факты, -  продолжала
она. - Ты же сам прекрасно знаешь, как можно, не прибегая к откровенной лжи,
представить ситуацию в совершенно искаженном виде. Хотя, возможно, он и  сам
в это искренне верит. Он рассуждает так: раз пятидесятник охотно вступает  с
человеком в связь, а данный конкретный  человек,  узнав  об  этом,  бежит  к
ближайшему  умывальнику,  где  его  выворачивает  наизнанку,   то,   значит,
пятидесятники - не ксенофобы, а люди - ксенофобы. Следуя такой логике, можно
доказать, что каждый гетеросексуальный  мужчина  -  патологический  гомофоб.
Мистер  Раман,   сознательно   или   невольно,   закрывает   глаза   на   то
обстоятельство, что агентов-пятидесятников тщательно подбирают,  и  одно  из
непременных   условий   отбора   есть   полное   отсутствие   у   кандидатов
ксенофобических реакций. В определенном смысле  можно  утверждать,  что  все
агенты Иных, в том числе и эта Вайолет, патологически влюблены в людей.
   - Патологически влюблены, - задумчиво повторил я. И тут до  меня  кое-что
дошло:
   - Погоди! Так Шанкар обо всем знал?
   - Да,  знал.  Поэтому  пытался  помешать  мистеру  раману.  К  сожалению,
Арчибальду ничего  не  было  известно,  иначе  бы  он  выстрелил  из  своего
парализатора.
   Я вяло покачал головой:
   - Тогда было уже поздно. Едва я услышал от Ахмада имя Вайолет в контексте
его слов о ксенофобии, то сразу все сообразил. Я же не дурак.
   - Конечно, не дурак, - подтвердила Рита, придвинувшись ко мне вплотную. -
Ты умный человек, Стас, и должен относиться к этому по-философски Что  было,
то прошло, и тут уж ничего не поделаешь. Тебе придется смириться  с  этим  и
жить дальше. А я... если ты не против, я помогу.
   Наши взгляды встретились, и я, прочитав в больших черных  глазах  девушки
желание, обнял ее. Мы поцеловались - сперва легонько, пробуя  на  вкус  губы
друг друга, а потом уже жадно, неистово. Рита запустила пальцы в мои волосы,
а я проник ей под платье и принялся поглаживать ее упругие бедра,
   - Да, - томно пробормотала она. - Сейчас для тебя это лучшая терапия.
   Я мгновенно остыл, отстранился от нее и растерянно спросил:
   - Терапия? Тебя что, прислал твой отец?
   - О чем ты? - не поняла Рита.
   - Он сказал, что ты поможешь мне. В ее взгляде  мелькнуло  недоумение,  а
потом она звонко рассмеялась:
   - Ну, ты даешь, Стас! Как ты мог такое подумать! Отец,  конечно,  имел  в
виду  профессиональную  медицинскую  помощь.  А  это...  это   целиком   моя
инициатива.

Часть шестая
СЕКТОР ОДИН

1

   - Новый вид лечения?
   - Да какой же он новый! Старый как мир. И главное,  приятный  -  как  для
пациента, так и для врача. Особенно если пациент этому врачу нравится. Очень
нравится. - С этими словами Рита снова придвинулась ко мне. -  Ну  так  что,
продолжим терапию?
   И мы продолжили.
   По галактическим меркам Звезда Дашкова находилась совсем рядом с  Землей,
всего в каких-то ста семидесяти парсеках, и принадлежала к  так  называемому
Сектору Один,  который  охватывал  область  пространства  в  радиусе  тысячи
световых лет от Солнца. Во все времена этот сектор был самым густозаселенным
в Галактике,  что,  впрочем,  неудивительно:  ведь  именно  отсюда  началось
освоение человечеством Космоса, к тому же в Секторе Один находилась также  и
родина другой разумной расы - альвов.
   Однако говорить, что здесь так и кишело населенными  планетами,  было  бы
большим преувеличением. Опять же, сказывались огромные космические масштабы,
неподвластные  обыденному  человеческому   воображению:   в   Секторе   Один
насчитывалось без малого семь миллионов звезд, и  среди  них,  по  последним
довоенным данным, лишь восемьдесят  три  системы  были  освоены  людьми  или
другими разумными расами. Это и называлось густозаселенной областью.
   Звезда Дашкова, к которой мы вышли в результате трех "затяжных прыжков" и
нескольких  десятков  промежуточных  скачков,  оказалась  красным  карликом,
который зловеще смотрел на нас с обзорных  экранов,  словно  налитый  кровью
глаз какого-то адского чудовища. Его единственная планета, Земля  Люгера,  в
момент нашего выхода из канала находилась с той же стороны от светила, что и
дром-зона,  поэтому  мы  имели  возможность,  воспользовавшись   корабельным
телескопом, посмотреть на нее вблизи.
   Как и следовало ожидать, ничего особо интересного мы там не увидели.  Вся
планета,  от  полюса  до  полюса,   была   охвачена   бурной   вулканической
активностью, ее атмосфера, на шестьдесят процентов  состоявшая  из  окиси  и
двуокиси  углерода,  представляла  собой  сплошное   серое   облако,   густо
насыщенное пеплом магматических пород. Местами сквозь  этот  плотный  заслон
пробивались багряные вспышки  от  особо  мощных  извержений.  Короче,  Земля
Люгера оказалась под стать своему светилу - такой же зловещей  и  враждебной
любому проявлению жизни.
   - Не очень-то приветливое местечко, - произнесла Рита, сидевшая в  кресле
наблюдателя (ее отец решил составить компанию  Арчибальду  Ортеге  и  сейчас
находился вместе с ним в машинном отделении) - Интересно, зачем понадобилось
давать и звезде и планете собственные имена? Неужели эти Дашков и  Люгер  не
нашли себе системы посимпатичнее? Взять хотя  бы  ту,  откуда  мы  совершили
переход.
   - Зато эта система  находится  в  Секторе  Один,  -  заметила  Рашель,  -
Очень-очень престижно, знаете ли.
   А я  тем  временем  заглянул  в  соответствующую  статью  справочника  и,
ознакомившись с ней, сказал:
   - Ага, эта звезда была куплена с аукциона.
   - В каком смысле? - удивилась Рита.
   - Конечно, не в том, что  она  принадлежала  кому-то  на  правах  частной
собственности. Просто право дать ей и ее планете название было приобретено в
конце двадцать третьего века Харьковским клубом любителей мистики и  ужасов.
Между прочим, за весьма приличную сумму. Рашель права: звезда в Секторе Один
- это очень престижно. Их почти семь миллионов, но среди них,  пожалуй,  нет
ни одной, не имеющей собственного имени. Исключение представляют  лишь  пара
сотен звезд, к которым накрепко "прилипли"  названия  из  древнего  каталога
Байера - флемстида. Например, Эпсилон Эридана, Тау Кита  или  та  же  Дельта
Октанты.
   -  Когда-то  наши  предки  собирались  дать  Дельте  собственное  имя,  -
отозвалась Рашель. - Долго дискутировали, предлагали разные варианты, но так
и не сошлись ни на одном из них. В конце концов решили,  что  Дельта  звучит
тоже неплохо.
   - Ну ладно, - произнес я, убрал с экрана изображение неприветливой  Земли
Люгера и вывел схему каналов. - Тут я наметил шестнадцать разных маршрутов к
Терре-Галлии, которые, если верить информации бортового компьютера, проходят
через необитаемые и незанятые Иными системы.
   Теперь уже к нам присоединился и Шанкар:
   - Я смотрел ваши  маршруты,  капитан.  Все  они  хороши,  на  мой  взгляд
дилетантствующего  профессионала.  Гм-м...  Или,  скорее,  профессионального
дилетанта. Вопрос только в том, какой из них наиболее безопасен  -  с  точки
зрения вероятности наткнуться на случайный патруль.
   - Мой  анализ  показал,  что  такая  вероятность  для  всех  предложенных
маршрутов примерно одинаковая, от одного до двух процентов. Но  опять  же  -
если информация бортового компьютера о  расположении  баз  чужаков  верна  и
полна.
   - Конечно, она верна, - сказала Рашель с нотками возмущения в голосе. - И
полна тоже. Вы что, думаете, наше военное командование  способно  подставить
своих разведчиков под удар?
   - Мы так не думаем, дорогая, -  покачал  головой  Шанкар.  -  Ни  в  коем
случае. Однако же "Заря Свободы" покинула вашу систему почти  четыре  месяца
назад, а за это время Иные вполне могли организовать несколько новых баз для
очередной атаки на Терру-Галлию.
   - Да, - согласилась Рашель. - Вы правы, сэр. Извините, я этого не учла.
   - Значит, - подытожил я, - приходится выбирать наугад  и  надеяться,  что
нам повезет. Пожалуй, остановимся на самом коротком маршруте и...
   Я уже собирался ткнуть пальцем в соответствующую  строку  на  тактическом
дисплее, как вдруг раздался сигнал тревоги. Бортовой компьютер  предупредил,
что на расстоянии двадцати семи тысяч  километров  от  нас  зарегистрировано
открытие канала первого рода, и по собственной инициативе вывел  на  главный
обзорный экран увеличенное изображение участка дром-зоны, в центре  которого
мерцало голубоватое сияние. Согласно данным компьютера, этот  канал  вел  из
системы Мбуто, тоже, по его сведениям, необитаемой.
   В чем, в чем, а в замедленной реакции Шанкара упрекнуть было нельзя. Он в
тот же миг нахлобучил на голову ментошлем и отдал приказ о  приведении  всех
корабельных орудий в боевое состояние.
   Я тоже действовал  без  проволочек:  предупредил  Ортегу  и  Агаттияра  о
немедленной готовности к "затяжному прыжку" и направил корабль к  ближайшему
каналу второго рода.
   - Надо же! - пробормотал я раздосадованно. - Такое укромное  местечко,  и
вот вам - нарвались!
   Впрочем, ничего серьезного нам не угрожало. Канал, к которому мы  летели,
находился всего лишь в девятистах километрах  от  нас,  так  что  мы  вполне
успевали скрыться от врага. А запасов дейтерия у  нас  хватало  еще  на  сто
сорок часов работы резонансного генератора при максимальной мощности.
   Но все равно было обидно до слез. Мы  почти  что  добрались  до  цели,  я
славно поработал, намечая безопасные маршруты к Терре-Галлии, а  теперь  все
пошло коту под хвост.  Теперь,  после  гиперперехода  "вслепую",  нас  снова
занесет куда-нибудь к черту на рога - и опять придется начинать все сначала.
   Между тем из открытой горловины канала вынырнул  корабль.  Против  всяких
ожиданий это был не какой-то дредноут и даже не легкий патрульный крейсер, а
совсем утлое суденышко размерами с  небольшой  межпланетный  челнок.  Скорее
всего,  это  была  прогулочная   яхта,   оснащенная   маломощным   скачковым
генератором, предназначенным лишь для переходов  по  каналам  первого  рода.
Вместо  обычных  позывных  она  радировала  сигнал  "SOS",  сопровождая  его
коротким сообщением на нескольких языках, в том числе и  по-английски:  "Нас
преследуют, помогите!"
   Поскольку в данный момент "Заря Свободы" шла на  гравитационной  тяге,  а
позывные мы не посылали, с яхты наш корабль не заметили и направились  почти
в противоположную от  нас  сторону.  Компьютер  быстро  просчитал  возможную
траекторию суденышка и выдал прогноз, что оно стремится попасть к ближайшему
каналу первого рода, который был расположен ни  много  ни  мало  в  миллионе
километров отсюда.
   - Что будем делать, капитан? - послышался из-под ментошлема  приглушенный
голос Шанкара. - Вряд ли это ловушка или какой-то розыгрыш. Держу пари,  что
вскоре появятся преследователи.
   Тем временем горловина канала, через который вышла яхта, захлопнулась,  и
голубоватое мерцание растворилось в черноте Космоса. Но в любой  момент  оно
могло появиться снова.
   - Проблема в том, - произнеся, - кто из них друг, а кто - враг.
   Тут вмешался бортовой компьютер. Следуя моему приказу не говорить  вслух,
он выдал сообщение на мессаж-строку тактического дисплея:
   "Среди языков, на которых передается призыв о помощи, есть норвежский.  В
моей памяти отсутствуют сведения об использовании данного  языка  внеземными
расами".
   - Совершенно верно,  -  подтвердила  Рашель,  на  чей  дисплей  компьютер
продублировал это сообщение. - Среди земных языков,  перенятых  чужаками  от
людей, норвежского нет.
   Еще несколько секунд я потратил на размышления.
   - Хорошо. Если на яхте друзья, мы должны им помочь. Если враги -  то  они
против нас бессильны. Оператор, устанавливайте связь.
   - Есть, капитан! - ответил Шанкар. - Посылаю вызов.
   Прежде безжизненный экран монитора внешней  связи  заработал,  и  на  нем
возникло плоское изображение сидящего  в  пилотском  кресле  мужчины,  моего
ровесника, может, чуть  старше,  широкоплечего  блондина  с  грубым,  но  не
лишенным своеобразного обаяния лицом и пронзительными голубыми глазами,
   При виде человека я не удержался от облегченного вздоха. Зато он, как мне
показалось, слегка поморщился,  словно  говорил:  "Ну  вот,  из  огня  да  в
полымя!"
   -  Крейсер  "Заря  Свободы",  военно-космический  флот  Терры-Галлии,   -
представился я. - На связи капитан Матусевич.
   - Пилот Лайф Сигурдсон, - ответил он. - Частная  яхта  "Валькирия",  порт
приписки - Лонгьир, Шпицберген, Земля.
   При этих  словах  у  меня  отвисла  челюсть.  Рашель  тихо  охнула,  Рита
уставилась на экран непонимающим взглядом, а Шанкар затряс своим ментошлемом
- вернее, головой, на которую был надет этот шлем.
   Между тем пилот Сигурдсон как ни в чем не бывало продолжал:
   - В локальном  пространстве  Звезды  Барнарда  нас  атаковал  неизвестный
военный корабль с  какими-то  странными  позывными.  Он  без  предупреждения
открыл огонь, но нам удалось  уклониться  и  уйти  в  скачок.  Корабль  стал
преследовать нас по каналам первого рода. Мы совершили уже  двадцать  восемь
скачков, но он продолжает гнаться за  нами.  Его  ходовые  двигатели  мощнее
наших, и на этот раз, боюсь, мы не успеем вовремя добраться до канала.
   - Система Барнарда принадлежит глиссарам, - пробормотала Рашель.
   Лайф Сигурдсон расслышал ее и сказал:
   - В  позывных  корабля,  передаваемых  на  английском,  китайском  и  еще
каком-то неизвестном языке, говорится, что это - патруль Империи  Глиссаров,
приписанный к Системе Барнарда.  Мы  не  понимаем,  что  здесь  творится.  И
вообще, кто такие глиссары?
   Я наконец обрел дар речи и ошеломленно произнес:
   - "Ван-винкль", черт побери! Вы - "ван-винкль"!
   Мой собеседник кивнул:
   - Да, мы уже поняли это. Но еще не просчитали, насколько влипли.  Который
сейчас год?
   Я назвал. Лицо Сигурдсона, и до того не  слишком  румяное,  побледнело  и
вытянулось.
   - Herregud!.. (Боже мой)

2

   Дальнейшему нашему разговору помешал очередной сигнал  тревоги.  Бортовой
компьютер извещал о новом открытии канала в той же области пространства.
   Немедленно приняв решение,  я  развернул  корабль  в  сторону  возникшего
голубоватого мерцания и дал реактивную тягу с пятидесяти кратным ускорением.
Одновременно с этим приказал:
   - Оператор! Позитронные  ракеты.  Две  единицы.  Прицел,  расчет  выхода.
Огонь!
   - Есть! - отчеканил Шанкар, а в следующую  секунду  от  корабля  одна  за
другой отделились две позитронные ракеты и  с  ускорением  в  добрых  200  g
устремились к горловине открывающегося канала.
   - Еще две ракеты на старт, - распорядился я.  -  Плазменные  орудия  -  к
полной готовности.
   -  Две  ракеты  на  старте,  капитан,  -  немедленно  доложил  Шанкар.  -
Плазмотроны к бою готовы.
   Первая из запущенных нами ракет прилетела слишком рано и нырнула в  канал
еще до появления  оттуда  противника.  А  поскольку  она  не  была  оснащена
резонансным   генератором,   то   отправилась   в   вечное   странствие    в
гиперпространстве, чтобы когда-то, в бесконечно отдаленном от  нас  будущем,
взрыв  ее  позитронной  боеголовки  влился  в   очередной   Большой   Взрыв,
порождающий новую Вселенную.
   Вторая ракета чуть не опоздала и лишь слегка задела корму вынырнувшего из
канала патрульного крейсера примерно таких  же  габаритов,  как  наша  "Заря
Свободы". Он шел солидно и уверенно в себе, гордо распространяя  позывные  о
своей принадлежности к  военно-космическому  флоту  глиссаров.  Его  команда
гналась за каким-то невооруженным  суденышком,  поэтому  совсем  не  ожидала
встречной атаки и не было готова к ней. По  сути,  это  и  предрешило  исход
сражения.
   Несмотря на то что  значительная  часть  энергии  взрыва  ракеты  пропала
впустую, того, что выпало на долю  крейсера,  оказалось  вполне  достаточно,
чтобы вся его хвостовая часть заполыхала ослепительным желтым пламенем.
   - Поврежден главный ходовой двигатель, - сразу поставил диагноз Шанкар. -
Началась неконтролируемая термоядерная реакция.
   Впрочем,  конструкция  крейсера  предусматривала  такую  возможность,   и
автоматика немедленно отсоединила  заднюю  часть  судна,  где  располагались
ходовые двигатели  и  баки  с  основным  запасом  дейтерия.  Теперь  корабль
противника располагал для маневров только гравитационным приводом. А  также,
разумеется, всевозможным вооружением, за исключением  наиболее  опасных  при
ближнем  бое  плазменных  орудий  -  для  их   работы   требовался   главный
термоядерный реактор, который был уничтожен первым же нашим выстрелом.
   - Отставить ракеты, -  скомандовал  я,  оценив,  что  мы  приблизились  к
противнику уже на достаточное расстояние. - Плазмотроны, огонь!
   - Есть огонь!
   Мощные потоки плазмы сожгли по пути ракету, которую противник выпустил  в
отчаянной надежде, что мы провороним ее, а потом обрушились огненным  вихрем
на "огрызок" вражеского крейсера. Лишенные мошной энергетической подпитки от
главного реактора, его силовые экраны продержались лишь пару  секунд,  после
чего рухнули, оставив корабль беззащитным среди бушующего облака плазмы  при
температуре в сотни миллионов градусов.
   Как и в предыдущий раз, когда ракеты  Сопротивления  подбили  орбитатьную
станцию, Рашель торжествующе воскликнула:
   - Вот, получайте! - Но сейчас она сделала уточнение:
   - Ящерки проклятые! Хороший глиссар - жареный глиссар.
   "Да  уж,  -