вовсе  не  в  его  пренебрежительном
отношении к бытовым терминалам. Просто он решил подстраховаться  на  случай,
если диск действительно содержит сугубо личные записи. В  своей  собственной
порядочности он был уверен, а вот мне, совершенно незнакомому человеку -  не
доверял.
   Некоторое время я сидел, размышляя над всем случившимся. У меня  возникла
довольно глуповатая теория, что Рашель потеряла  всех  родных  и  близких  в
какой-то жуткой катастрофе и теперь самостоятельно ищет  себе  опекунов,  не
полагаясь на заботу государства. Почему бы в таком случае мне не  включиться
в этот конкурс? Я гожусь на роль ее отца и по  возрасту,  и  по  социальному
положению, вдобавок я родом с Полуденных и принадлежу к той же культуре, что
и она. Правда, я разведен - но и Агаттияр тоже, так  что  тут  он  не  имеет
передо мной преимущества. Зато я существенно моложе и смогу  уделять  больше
времени ее воспитаниях...
   Я отогнал эти нелепые мысли и, чтобы  чем-нибудь  отвлечь  себя,  взял  с
журнального столика дистанционный пульт.  Лицевая  панель  его  состояла  из
двадцати четырех миниатюрных  кнопок,  десять  из  которых  были  обозначены
цифрами, а остальные - непонятными значками или аббревиатурами. Над кнопками
находился небольшой жидкокристаллический дисплей, а еще  выше  виднелся  ряд
крошечных отверстий - очевидно, там  был  вмонтирован  микрофон  для  приема
голосовых команд.
   Повертев немного пульт в руках,  я  наугад  нажал  несколько  кнопок,  но
никакой реакции не последовало. Наконец я добрался до расположенной в правом
верхнем углу панели кнопки с надписью "APL". Дисплей тотчас ожил, и  на  нем
появилось сообщение: "Prise de contact. Attendez..." Оно продержалось секунд
пять, затем сменилось другим: "Faute! La reponse est absente". А еще  секунд
через пять дисплей погас.
   Я  недоуменно  моргнул  и  снова  нажал  ту  же  кнопку.  Результат   был
аналогичный. В общих чертах смысл обоих сообщений был ясен:  в  первом  речь
шла об установлении контакта, во втором говорилось,  что  произошла  ошибка,
ответ не получен. Но как безбожно были исковерканы все слова!
   В холл вернулась Рита с уже вычищенной одеждой Рашели.  Оглядевшись,  она
спросила:
   - А где отец?
   - В своем кабинете. Обещал скоро вернуться, а вам просил передать,  чтобы
вы составили мне компанию.
   Рита мило улыбнулась, подошла ко мне и села в соседнее кресло.
   - Ну, что там у вас? - поинтересовалась она, - Что-нибудь выяснили?
   - Пока только то, что тысячные банкноты  очень  старые,  -  ответил  я  -
Сейчас ваш отец проверяет их номера и заодно просматривает содержимое диска.
А я вот изучаю пульт.. гм. если это можно назвать  изучением.  По-моему,  он
неисправен - выдает какие-то искаженные сообщения, - И  я  продемонстрировал
его в работе.
   Глаза Риты сверкнули.
   - Минуточку! Ведь это... Позвольте-ка мне. - Она выхватила у меня из  рук
пульт  и  сама  нажала  кнопку  "APL".  -  Да,  точно!  Это   по-французски.
"Установление связи. Ждите...",  а  потом.  "Ошибка!  Нет  ответа".  Что  же
касается сокращения "apl", то  оно,  скорее  всего,  означает  "appel",  что
переводится  как  "вызов".  Вот  уж  не  думала,  что  где-то  на  Махаварше
пользуются этим языком
   - Вы его знаете?
   - Да так, немного. Учила в свое время.
   - Вы филолог?
   - Нет, я врач, сейчас прохожу интернатуру. А иностранные языки мое хобби.
Мне нравится их изучать, хотя многие мои знакомые считают,  что  я  напрасно
трачу свое время. Но они ошибаются. Каждый язык - это не просто набор слов и
грамматических  правил,  а  особый,  неповторимый  тип  мышления.  Например,
художественные книги лучше читать в оригинале - никакой перевод, даже  самый
талантливый, не способен передать все нюансы авторской мысли. - Говоря  это,
Рита нажимала по очереди все кнопки на пульте. Ни  на  одну  из  них,  кроме
"APL", дисплей не реагировал. Наконец она подытожила:
   - Очевидно, устройство, которым управляет этот пульт,  находится  слишком
далеко и с ним нельзя установить связь. Что вполне естественно, если девочка
не солгала и в  самом  деле  прилетела  с  Полуденных.  Так  далеко  никакая
дистанционка не дотянется - ведь вряд ли она передает сигнал через спутник.
   - Но зачем Рашели  понадобился  пульт  с  французским  интерфейсом?  Рита
пожала плечами:
   - Может, это ее родной язык. В некоторых отдаленных районах материка люди
все еще разговаривают на хинди, бенгальском или тамильском. Возможно, где-то
проживает и небольшая община франкофонов. Ведь во время войны Махаварша дала
приют  нескольким  миллионам  беженцев  с  других  планет.  Большинство   их
обосновалось на островах Полуденного архипелага.
   - В том числе и мои предки по отцовской  линии,  -  сказал  я.  -  Однако
потомки переселенцев ассимилировали уже в следующем поколении. Я никогда  не
слышал, чтобы у нас на островах существовали какие-то отдельные национальные
группы.
   - Я тоже не слышала. Но как бы то ни было, а пульт  существует.  И  кроме
того, имя Рашель - через "ш" и мягкое "л"  -  это  французское  произношение
привычного нам имени Рейчел.
   На лестнице послышались шаги, и к нам спустился  профессор  Агаттияр.  Он
старался держаться спокойно и непринужденно, однако лихорадочный  блеск  его
глаз выдавал сильное волнение.
   Рита тут же вскочила и бросилась ему навстречу.
   - Папа, мы  нашли  кое-что  интересное.  Смотри,  этот  пульт  использует
французский язык. - Она продемонстрировала свои слова нажатием кнопки "APL",
а потом вкратце повторила  то,  что  перед  тем  говорила  мне  о  возможном
происхождении Рашели.
   Выслушав дочку, Агаттияр рассеянно кивнул и торопливо забрал у нее пульт.
   - Все верно, Рита. На острове Джерси  действительно  проживает  небольшая
франкоязычная община. А Рашель - внучка одного моего друга молодости,  мы  с
ним вместе учились в университете. На том  диске,  кроме  всего  прочего,  я
нашел ее семейный альбом. Я еще не  знаю,  что  привело  ее  ко  мне,  но...
Впрочем, поговорим об этом  позже.  -  Нетерпеливым  жестом  он  предупредил
возможные расспросы дочери и повернулся ко мне:
   -  Теперь  все  прояснилось,  мистер  Матусевич.  Большое  спасибо,   что
позаботились о Рашели. Кстати, сколько она вам  должна?  Я  компенсирую  все
ваши расходы.
   Я, конечно, стал отнекиваться, для меня  уплаченные  в  ресторане  деньги
были сущей мелочью, но профессор все же настоял на своем и  буквально  силой
вырвал у меня кредитку, чтобы перечислить на  нее  восемьдесят  пять  рупий.
Пока он возился с моей карточкой у терминала, я немного собрался с мыслями и
пришел к выводу, что его история о друге молодости - сплошная  ложь,  причем
ложь  неубедительная,  придуманная  наспех.  Во-первых,   если   бы   Рашель
действительно была внучкой его  бывшего  сокурсника,  Агаттияр  выглядел  бы
озадаченным и заинтригованным, но  никак  не  взволнованным.  Во-вторых,  он
прежде всего попытался бы связаться с родственниками девочки и выяснить, что
случилось, - но вместо этого  сразу  бросился  в  холл  с  явным  намерением
поскорее выпроводить меня. И в-третьих, я не понимал, почему в таком  случае
Рашель потчевала меня сказками о своей покойной тетушке, а не сказала прямо,
я еду в гости к старому другу моего деда...
   Да уж, дело тут  было  нечисто.  Но,  по  большому  счету,  меня  это  не
касалось. Рашель хотела встретиться с профессором Агаттияром, и я  помог  ей
до него добраться - а дальше пусть они сами разбираются. Меня это не  должно
интересовать... А однако интересовало,  очень  интересовало.  Я  всегда  был
крайне любопытным человеком.
   Агаттияр вернул мне кредитку и еще раз поблагодарил за заботу  о  Рашели,
откровенно давая  понять,  что  нам  уже  пора  прощаться.  При  всем  своем
любопытстве, я был человеком тактичным и ненавязчивым,  поэтому  принял  его
намек к сведению и с сожалением заявил, что должен уходить.
   Но тут в наш разговор вмешалась Рита. Похоже, она не уловила всех скрытых
нюансов ситуации и, вопреки планам отца, принялась упрашивать меня  остаться
у них на ужин. Усилием воли профессор скрыл раздражение, мигом  проявившееся
на его лице, и из  вежливости  вынужден  был  присоединиться  к  предложению
дочери, надеясь, что я все-таки откажусь.
   Я бы и впрямь отказался, тем более  что  совсем  недавно  обедал,  однако
любопытство в конце концов возобладало над соображениями такта, и  я  принял
их приглашение. Агаттияр был заметно  раздосадован,  зато  Рита  наоборот  -
обрадовалась.
   - Вот и отлично, -  сказала  она,  стрельнув  в  меня  своими  блестящими
черными глазами. - Сейчас я накрою стол. Только сначала  посмотрю,  как  там
девочка
   Заглянув в комнату для гостей и убедившись, что Рашель по-прежнему крепко
спит, Рита отправилась на кухню. Когда  дверь  за  ней  закрылась,  Агаттияр
натянуто улыбнулся и произнес:
   - А вы явно приглянулись моей  дочери.  Обычно  она  не  очень-то  жалует
молодых людей, которые заходят ко мне в гости. Правда, в  основном  это  мои
сотрудники или аспиранты - представители скучной, по ее мнению, профессии  А
вы совсем другое дело. Летчик, человек действия... Вы женаты?
   - Разведен, - сказал я. - Детей нет. - И тут же,  без  всякого  перехода,
спросил:
   - А как зовут деда
   Рашели?
   Последовавшая затем длительная пауза была весьма красноречива.  В  данный
момент профессор не ожидал от  меня  такого  вопроса  и  потому  растерялся.
Придумав историю о друге молодости, он наверняка  позаботился  и  об  имени,
однако сейчас, застигнутый врасплох, не смог сразу вспомнить его.
   - Жан-Поль Лафонтен, - наконец ответил Агаттияр. -  Но  мы  называли  его
просто Джоном, так привычнее... Кстати, а вас  как  зовут?  В  смысле,  ваше
личное имя.
   Было ясно, что он хочет увести разговор от неудобной  для  себя  темы.  Я
решил не давить на него - ведь, в конце концов, он был здесь хозяином,  а  я
только гостем.
   - Стефан, - сказал я. - Но чаще меня называют Стасом.
   - Вот как? Почему? Ведь "Стас" - это сокращенное  от  "Станислав",  а  вы
должны быть Стивом.
   - По идее, да. Однако я с детства привык быть  Стасом.  Это  наша  давняя
семейная традиция, возникшая еще до того, как  мои  предки  переселились  на
Махаваршу. Уже много поколении старшим сыновьям в нашем роду поочередно дают
имена Стефан и Влодзимеж, а сокращенно Стас и Влад. Моего отца зовут Владом,
дед был Стасом - ну, и так далее.
   - А откуда были ваши предки?
   - С Мазовии. Когда чужаки захватили планету, на ней  оставалось  в  живых
лишь около ста тысяч человек. Сначала их отправили в концентрационные лагеря
на Калхале, а  потом,  вместе  с  жителями  других  аннексированных  планет,
депортировали на Махаваршу.
   Агаттияр как-то виновато посмотрел на меня, затем быстро отвел глаза.
   - А вот мои предки не сопротивлялись захватчикам. Мы сдались  практически
без единого выстрела, капитулировали сразу,  как  только  в  наше  локальное
пространство вошел флот Иных. Взамен нам оставили планету и  даровали  некое
иллюзорное подобие свободы. - Он сделал короткую паузу.  -  Думаю,  вы,  как
летчик, особенно остро ощущаете эту иллюзорность
   Я помрачнел.
   - Даже острее, чем вы думаете. Я работаю на суборбитальных маршрутах.
   Мой собеседник понимающе кивнул.

5

   Дальнейший наш разговор, в  ожидании  обещанного  Ритой  ужина,  проходил
довольно вяло. Агаттияр вежливо расспрашивал меня о работе, я так же вежливо
отвечал ему, однако слушал он меня вполуха, то и дело  нетерпеливо  ерзая  в
кресле. В данный момент его  занимал  только  один  вопрос  -  как  долго  я
собираюсь досаждать ему своим присутствием.
   В конце концов мне стало до того неловко, что я волевым  усилием  обуздал
свое любопытство и решил уйти, не дожидаясь ужина Я как раз размышлял о том,
под каким бы благовидным предлогом мне откланяться, когда в  холле  раздался
короткий мелодичный перезвон.
   Агаттияр дернулся, словно его ударило током. Если раньше  он  был  просто
взволнован (ну, и еще раздражен тем, что я никак не ухожу), то сейчас в  его
взгляде мелькнул настоящий страх. Страх панический - вроде того,  который  я
видел в глазах Рашели, когда мы повстречали незнакомца в метро.
   Резко повернувшись к терминалу, он отрывисто произнес:
   - Компьютер, внешний обзор! Покажи парадный вход.
   - Слушаюсь, хозяин, - почтительно отозвался бесполый механический голос.
   Сию же секунду на встроенном в стену  стереоэкране  возникло  изображение
широкоплечего молодого человека приблизительно моих лет, может, чуть  младше
- на вид ему было от тридцати до тридцати пяти. Профессор сразу  расслабился
и облегченно вздохнул:
   - Все в порядке. Это Сайид Махдев, один из моих ассистентов  на  кафедре.
Он живет  за  несколько  домов  от  нас  и  часто  захаживает  в  гости  без
приглашения. Формально ко мне, но на  самом  деле  -  к  Рите...  Черт,  как
некстати! - В сердцах добавил Агаттияр и направился к входной двери.
   Я так и не понял, вырвались ли последние слова. У него невольно, или  это
был тонко рассчитанный намек, что и мое присутствие здесь неуместно.
   Вскоре из передней донесся немного хрипловатый голос:
   - Добрый вечер, профессор. Перед  вашим  домом  стоит  чей-то  флайер,  Я
пришел невовремя?
   - Да нет, что вы, Сайид,  -  прозвучал  ответ  Агаттияра,  однако  в  его
любезном тоне все же чувствовалась неискренность. - В нашем доме  вы  всегда
желанный гость. Мы как раз собираемся ужинать. Надеюсь, вы не откажетесь?
   - Благодарю, сэр, но я к вам буквально на минутку. Проходил мимо,  вот  и
решил заглянуть, поздороваться с Ритой. Давненько ее не видел.
   Они вошли в холл, и профессор познакомил нас, представив  меня  как  сына
своего старого университетского друга. Тем самым он  фактически  признавался
мне в том, что солгал насчет Рашели. Впрочем, я был  далек  от  того,  чтобы
обвинять Агаттияра в  тугодумии  или  недостатке  изобретательности.  Просто
сейчас он был до такой степени  растерян  и  сбит  с  толку,  что  его  мозг
отказывался работать с должной быстротой и эффективностью.
   "Ну и дела! - подумал я. - Интересно, что же такого он обнаружил  на  том
диске?.."
   Из кухни выглянула Рита и приветливо улыбнулась новому гостю:
   - Здравствуйте, Сайид. Отец уже пригласил  вас  на  ужин?  Если  нет,  то
приглашаю я.
   - Очень жаль, но у меня дела, -  ответил  он  вежливо.  -  Я  хотел  лишь
повидать вас. В последний раз мы встречались дней десять назад, и я подумал,
что будет нелишне напомнить вам о своем существовании.
   Рита заметно смутилась, подошла к нам и протянула Махдеву руку. Но вместо
того, чтобы пожать ее, он вдруг отступил на два шага,  выхватил  из  кармана
пистолет и направил его на нас. Любезно-слащавая мина мигом  слетела  с  его
лица, сменившись выражением жесткой решительности.
   - Стойте на месте! Все трое.  Пожалуйста,  без  глупостей.  Любое  резкое
движение - и я буду стрелять.
   Пистолет в его руке был не муляжом и не игрушкой, это я понял  сразу.  Я,
конечно, не военный  и  не  полицейский,  а  всего  лишь  пилот  гражданской
авиации, однако знакомство со всеми видами вооружения  входило  в  программу
подготовки летного состава, поэтому я без труда опознал  лучевик  "RD-28"  -
стандартное табельное оружие армейских офицеров. Кроме того,  я  моментально
определил,  что  пистолет  снят  с  предохранителя  и  переключен  в   режим
полуавтоматического дискретного огня.
   - В чем дело, Сайид? - произнесла Рита, моргая от  растерянности.  -  Что
случилось?.. - Она вопросительно взглянула на отца:
   - Папа, что здесь происходит?
   У Агаттияра был жалкий, подавленный  вид.  Его  плечи  ссутулились,  руки
безвольно свисали вдоль туловища, а мигом  постаревшее  и  осунувшееся  лицо
выражало полную обреченность.
   - Это моя вина, дочка, - тихо промолвил он, беспомощно  глядя  на  своего
ассистента. - Я идиот. Законченный кретин. Я наивно полагал, что за четверть
века ко мне уже утратили всякий интерес, я даже мысли не  допускал,  что  за
мной могут следить... А оказывается, меня до сих пор принимают всерьез.
   - Совершенно верно, профессор, - подтвердил Махдев, продолжая держать нас
под прицелом. - Вас по-прежнему принимают всерьез. Еще восемь  лет  назад  я
докладывал начальству, что вы просто безобидный старый  маразматик,  который
не  стоит  нашего  внимания.  К  счастью,  мои  рекомендации  снять  с   вас
персональное наблюдение были отклонены. До сего дня я считал, что трачу свое
время впустую, но теперь все годы, проведенные с вами, окупились сполна. Эта
малышка - самая крупная дичь из тех, что  попадали  в  наши  силки  на  этой
дрянной планетке. И поймал ее я, именно я!
   Послышалось тихое шуршание открываемой двери, и из гостевой комнаты вышла
Рашель,  закутанная  в  простыню.  Одной   рукой   она   придерживала   свое
импровизированное одеяние, а другой энергично протирала заспанные глаза.
   Махдев слегка повернул голову в сторону девочки. Повернул чуть-чуть, лишь
самую малость, но при этом его внимание все-таки распределилось между нами и
Рашелью. И я немедленно воспользовался этим.
   Повторюсь: я не военный, а гражданский летчик, но  кое-какой  подготовкой
все же располагаю. Чтобы иметь допуск к полетам, тем более на суборбитальных
маршрутах, нужно постоянно держать себя  в  отличной  физической  форме,  не
менее пяти часов в неделю проводить в спортзалах за  разными  тренажерами  и
ежедневно делать пробежки. К тому же в авиацию людей с замедленной  реакцией
не берут.
   Действовал я без раздумий, подчиняясь инстинктам, а  не  разуму.  Уверен,
что одним из руководивших мной инстинктов был отцовский. Я не  понимал  сути
происходящего, но из слов Махдева твердо уяснил одно: ему нужна была Рашель.
Его слова о "крупной дичи" звучали зловеще, а страх и обреченность Агаттияра
заставляли предполагать наихудшее. Я не  мог  допустить,  чтобы  с  девочкой
случилось несчастье.
   Махдев все же успел выстрелить,  но  я  точно  просчитал  свой  рывок  и,
поднырнув под его руку, сумел уклониться. Лазерный импульс наверняка  угодил
бы в грудь Агаттияру, если бы не молниеносная реакция Риты. Словно  прочитав
мои мысли, она резко дернулась в сторону, потянув за собой отца, и тем самым
спасла его от неминуемой смерти.
   В следующее мгновение я выбил у противника  пистолет  и  сжатой  в  кулак
правой рукой что было силы врезал  ему  в  челюсть.  Будь  это  какой-нибудь
фильм-боевик, Махдев без труда устоял бы на ногах, и мы с ним продолжили  бы
обмениваться ударами. Однако в жизни все происходит иначе -  человек  весьма
хрупкое и уязвимое существо, поэтому тот из  противников,  которому  удается
нанести  точный  и  прицельный   удар,   обычно   побеждает.   После   моего
классического апперкота Махдев оказался в таком же классическом  нокауте,  а
кисть моей руки пронзила острая, нестерпимая боль.
   Кажется, я вскрикнул. Хотя не уверен, потому что в это же время закричала
Рашель - громко и пронзительно. Своими большими, исполненными ужаса  глазами
она смотрела на  Махдева,  который,  весь  потемнев  от  натуги,  безуспешно
пытался подняться с пола.
   Превозмогая боль, я собирался подойти к нему и пару раз пнуть  его  ногой
под дых, чтобы он угомонился, но тут меня опередил Агаттияр.  Добравшись  до
пистолета, он схватил его и с угрюмой решимостью всадил в своего  ассистента
целую очередь лазерных импульсов, отпустив гашетку только тогда, когда спина
Махдева превратилась в обожженное месиво.
   Рашель мигом перестала кричать. Бросившись ко мне, она прижалась лицом  к
моей груди и расплакалась. Левой рукой я поглаживал ее всклокоченные волосы,
а правую отвел немного назад, чтобы девочка невзначай  не  задела  ее  и  не
причинила мне дополнительную боль. Я и так уже до крови искусал  себе  губы,
стараясь хоть немного отвлечь болевые рецепторы моего мозга от  искалеченной
кисти.
   К счастью, долго страдать мне не пришлось. Как  и  в  пре