цов,  они  предводители  всей  этой
заварушки. А здесь... не Армект. На меня и то  уже  смотрят  косо  -  что,
собственно, делает среди них личность, у которой ничего не болтается между
ног?  Ганедорр  -  человек  умный  и  дело  свое  знает,  но  остальные  -
твердолобые упрямцы со взглядами столь же старыми, как и камни их дворцов.
Как я могу им сказать, что женщина одержит для них победу? Если бы  я  еще
была гаррийкой!
   - Зато я - гаррийка.
   - Точно так же как и я. Или мать - армектанка, или отец  -  армектанец.
Позор, и только.
   - Откуда ты знаешь?
   Алида искоса взглянула на нее:
   - Сама только что сказала... Но все это  ерунда.  С  именем  Семена  ты
никогда не будешь для них гаррийкой.
   - А если это имя - ненастоящее?
   - А кого это волнует? Ты же его носишь. Нужно было выбрать себе  имя  с
двумя "р", тремя "г" и одним "х". Вот  тогда  бы  хорошо  звучало.  Словно
проблевался и горло прочистил.
   Они замолчали.
   - У тебя есть все полномочия назначать командира? - спросила Семена.
   - Конечно. Иначе какой был бы смысл в нашей встрече? Но знай, что  даже
если - в чем я сомневаюсь - я назначила бы тебя, то им я об этом  сообщать
не намерена. Меня прислали сюда, собственно, лишь затем, чтобы я  ответила
решительным отказом. Повторяю - мы  им  необходимы,  и  лишь  поэтому  нас
терпят. Но лишь до поры до времени. Так или иначе, я должна отказать.
   - И ты это сделаешь?
   - Собираюсь. Но сперва я хочу выслушать твои доводы. Твои письма  полны
непоколебимой уверенности в  том,  что  доверить  войска  кому-то  другому
просто невозможно. Я хочу услышать почему.
   - Пока  что  только  я  сумела  добиться  каких-то  успехов.  В  Дране,
насколько я знаю, дела обстоят не лучшим образом?
   - В Дране дела обстоят прекрасно. А в Дороне успехом обязаны не тебе, а
Ахагадену. Это он в критический момент переломил ход событий. Не так ли?
   Семена изумленно смотрела на нее. Алида удовлетворенно показала ей чуть
подрагивающий в вульгарном жесте кончик языка.
   - Мне еще раз объяснить? Ахагаден захватил пять имперских  и  несколько
торговых парусников, а ты ни одного. Гаррийского магната история ничему не
научила, для него сила армии все еще  определяется  количеством  кораблей.
Наконец, Ахагаден - мой человек. Почти друг. А тебя я не люблю. Так что  я
просто помогла другу. Я сделала все, чтобы в штабе знали, что  победа  его
заслуга.
   В глазах Семены блеснули по очереди удивление, недоверие и гнев.
   Алида удовлетворенно массировала  сквозь  грубую  рубашку  свои  соски,
чувствуя, как они твердеют под ее пальцами. Над  домом  прокатился  отзвук
приближающейся грозы. Семена отерла пот со  лба  и  шеи,  осознав,  что  в
воздухе стало необычно душно.
   - А может, оно и к лучшему, - неожиданно почти спокойно сказала она.  -
Город выглядит не лучшим образом,  я  думала,  что  мне  придется  всерьез
объясняться. Но раз это сделал Ахагаден...
   - Что значит "выглядит не лучшим образом"?
   - Ничего... Вернемся к делу: мои люди окружили сегодня утром гвардейцев
в горах. Гвардейцы выбились из сил, а погоня  совсем  рядом.  Известие  об
этом я получила по пути сюда.
   - Великолепно. - Алида прервала свою забаву и испытующе  посмотрела  на
нее. - Но это все?
   Семена нахмурилась:
   - Сто арбалетчиков  и  топорники  Ахагадена,  не  считая  тех,  что  на
фрегатах. Это хорошие отряды. Несколько десятков верхом - наездники из них
так себе, но люди  надежные.  Три  сотни  хорошо  вооруженных  и  прилично
обученных добровольцев. И может быть, еще две-три  сотни  чего-то  такого,
что войском уже не назовешь, но и отребьем тоже. Всего восемь с лишним, но
не больше девяти сотен  солдат.  Остальные  -  всякий  сброд.  Не  хватает
лучников; в Морской Страже почти каждый лучник - армектанец, а они  как-то
не особо к нам рвались. Наемников же и добровольцев с луками  вы  взяли  к
себе на корабли. У меня же - три с лишним сотни солдат. Хорошо обученных и
прекрасно вооруженных. И я хорошо им плачу. Их не интересует восстание. Их
интересует золото. И добыча.
   - К чему ты клонишь?
   - Сколько народу может быть у этого армектанца? Элимера, кажется?
   - Человек семьсот-восемьсот. Не больше. Но отважных и хорошо обученных,
не говоря уже о вооружении.
   - Именно.
   - И что из этого следует? - Алида пристально посмотрела на нее.
   -  Только  то,  что  мои  арбалетчики  в  горах  заключили  с  гвардией
перемирие. Та сотня человек, которых вы послали в  погоню,  наверняка  уже
добралась до места. Если они захотят напасть на  гвардейцев,  им  придется
напасть и на моих. И  наоборот.  Гвардия  не  может  пробиться,  поскольку
против них одна, а может быть, уже и две  сотни.  Какой  я  должна  отдать
приказ?
   Алида начала понимать.
   - Это только начало, - заметила Семена. - Те люди в  Харенах  мало  что
изменят. Хотя господин Элимер наверняка озолотил бы меня за пару  десятков
таких солдат, как эти гвардейцы. А если бы еще  оказалось,  что  заодно  я
разбила отряд мятежников в  сто  человек...  Но  вернемся  к  Дороне:  мои
солдаты встанут на ту сторону, на которую я их поставлю. Так на какую  они
должны встать? Дай умный ответ, ибо, если ответ окажется глупым, я покончу
со всем этим восстанием за три дня!
   Алида молчала, наматывая прядь волос на палец.
   - Смело говоришь... - пробормотала она, но скорее это  было  признанием
правоты собеседницы, нежели чем-то иным. -  Умеешь  считать,  оценивать  и
знаешь, для чего служат войска. Уже одного этого  хватит,  чтобы  доверить
тебе командование... Вот только, - она задумчиво взглянула  на  Семену,  -
это идет полностью вразрез с моими мыслями.
   Семена слегка пожала плечами.
   -  Тебя  не  интересует   восстание.   И   никогда,   естественно,   не
интересовало. - Алида покачала головой.
   Гроза приближалась.
   - А тебя интересовало? Святой долг освобождения Гарры? - издевательским
тоном  спросила  Семена.  -  Обойдемся  без  этих   бредней   об   измене,
обязанностях,  лояльности  и  всем  прочем,  что  так  страшно  воняет,  -
попросила она.
   Они взглянули друг другу в глаза.
   - Восстание - восстанием...  У  меня  есть  своя  собственная  цель,  -
призналась Алида.
   - А у меня - своя.
   - Интересно, они похожи?
   - Кто знает?
   - Ой, сомневаюсь... В самом деле сомневаюсь.
   Семена подняла брови:
   - Ведь ты хочешь освободить Гарру? Неважно, по какой  причине.  Я  тебе
помогу.
   - Да, конечно. Ты победишь имперское войско, а  потом  скажешь:  Алида,
теперь ты. И уйдешь в тень.
   - Именно так я и хочу сделать. И даже больше: я  намереваюсь  исчезнуть
вообще.
   - И я должна этому верить?
   - Попробуй. Уверяю тебя, мне не нужны никакие должности на этом мерзком
острове. Мне нужна победа восстания... но для того, чтобы ослабить Армект.
   Помолчав, блондинка прищурилась.
   - Эй... - сладким голосом проговорила она.  -  Может  быть,  мне  стоит
начать тебе верить?
   - Попробуй, - повторила Семена.
   - Так что там насчет Армекта?
   - То, что я сказала.
   - И ничего больше?
   - Ничего больше.
   Алида задумалась.
   - Почему ты так стремишься  командовать?  Раз  тебя  интересует  только
победа восстания, почему бы ее не мог обеспечить кто-нибудь другой?
   - Есть причины. Прежде всего, я никого такого не вижу.  Только  я  могу
выиграть эту войну. Ахагаден этого не сделает, несмотря на  то  что  столь
отважно захватил Дорону, и даже весь Главный Флот, не так ли?
   - Ты наверняка заметила, что стоит тебе посмотреть в зеркало, как в нем
отражается змея? - спросила Алида.
   - Гм... - усмехнулась Семена. - То, что  я  в  нем  вижу,  вполне  меня
устраивает... Но позволь, я повторю свой вопрос:  какой  я  должна  отдать
приказ? Должна признаться, что дискуссия, в которой  у  противной  стороны
нет никаких козырей, меня несколько утомила.
   - А если тебя попросту убрать? - вслух подумала Алида.
   - Убрать. Попросту убрать, - согласилась та. - Сто  человек  в  Харенах
пойдут под мечи, гвардейцы и мои люди объединятся с Элимером, а стратегией
повстанцев будут восхищаться все края Шерера. Нет, ты и в самом деле  меня
удивила!
   Они в очередной раз посмотрели друг другу в глаза.
   - В самом деле, кажется, сегодня ты диктуешь свои условия, - подытожила
Алида, отрывая спину от стены. - При первой  же  возможности  я  подставлю
тебе подножку, - пообещала она. - Ты грохнешься на пол,  и  тогда  я  буду
плясать у тебя на животе. А пока - что ж, теперь ты командуешь армией.
   Вокруг бушевала гроза.



        "55"

   Сон приносил не сравнимое ни с чем  удовольствие  -  Семена  обнаружила
это, лишь когда научилась обходиться вовсе без него. Она и  в  самом  деле
начинала мечтать о той  минуте,  когда  у  нее  наконец  будет  достаточно
времени, чтобы прилечь на лугу или в лесу, и лежать, и спать, и ничего  не
делать...
   Было раннее утро, когда войско выстроилось для смотра.
   Ей все еще не хотелось даже думать о коне, впрочем,  она  знала,  сколь
неуклюже сидит в седле, и не желала  выставлять  себя  на  посмешище.  Она
осматривала шеренги, идя  вдоль  них  в  сопровождении  полутора  десятков
офицеров высшего ранга и двоих сановников из штаба. Последним даже не дали
отдохнуть с дороги. Она сразу дала им понять, кто  здесь  главный.  Теперь
они брели за ней следом, уже несколько привыкнув к ее  кольчуге  и  грубым
мужским штанам, заправленным в голенища кожаных  сапог.  На  кольчугу  был
наброшен синий мундир с вышитым  на  левой  груди  небольшим  ярко-красным
кругом. На правом боку висел короткий гвардейский меч. Шлема на голове  не
было; спадающие на спину волосы колыхались в такт шагам.
   Семена была самым прекрасным из солдат, которых когда-либо видели  небо
и земля Шерера.
   Она миновала неполную сотню всадников, весьма разнообразно вооруженных,
на лошадях разной  масти,  величины  и  стоимости;  дальше  стояли  двести
щитоносцев Ахагадена, в кирасах, с опертыми о землю щитами и топорами  или
с крепкими короткими копьями на плече, - отличная пехота. Дальше -  сто  с
лишним арбалетчиков и полсотни лучников, все в серебристых  шлемах,  но  в
разных мундирах, а часто и без них, в кольчугах,  иногда  лишь  в  кожаных
куртках, кожаной и полотняной обуви, а порой  даже  в  плетенных  из  лыка
лаптях. Это она еще  могла  пережить.  Но  дальше  стояли  разделенные  на
полусотни люди, вооруженные всем, что только можно было себе вообразить, и
иногда в весьма странном  одеянии:  ей  попался  человек  в  доспехах,  от
которых отвалилась половина чешуек,  а  двумя  шагами  дальше  -  какой-то
коротышка в кирасе с приделанной к ней  настоящей,  турнирной  "лягушачьей
мордой", прямо из Дартана... Это уже было свыше ее сил, она ускорила  шаг,
боясь, что расхохочется или начнет скрежетать зубами. Она  любила  хороших
солдат и уделяла их внешнему виду не меньше внимания, чем выучке.
   Этому она научилась у Риолаты. Ей пришлось перенять  ее  привычки,  как
можно более точно подражать ей во всем...  Увидев  результат,  она  многое
поняла. Теперь, если бы ей  вернули  "Звезду  Запада",  она  превзошла  бы
Броррока! Она научилась тому, что солдат чувствует себя  в  точности  так,
как выглядит.
   Семена дошла до места, где стояли ее люди.
   По правую руку от  нее  располагалась  огнестрельная  пехота:  частокол
козел, а за ними солдаты прикрытия с копьями,  второй  ряд  -  стрельцы  с
пищалью на каждом плече; третий ряд - снова прикрытие с  козлами  и  снова
стрельцы. С левой стороны - арбалетчики в закрытых шлемах,  а  в  конце  -
полсотни топорников. Все - стрельцы,  арбалетчики,  топорники  -  в  синих
мундирах, украшенных красными кругами.
   Снаряжение и содержание этих трехсот с лишним воинов обошлось более чем
в четверть всех сокровищ, не считая оружия, захваченного ее отцом.
   Но это того стоило.
   Она медленно прошла вдоль строя, жестом приветствуя своих офицеров.
   В самом конце стояли согнанные сюда, часто силой, крестьяне и рыбаки из
разных селений.
   Семена едва не зажмурилась. Она обвела взглядом беспомощные толпы и, не
говоря ни слова, повернула назад. В то же мгновение она заметила, что один
из грязных селян сильно шатается, опираясь на вилы.
   В первое мгновение она  едва  не  вырвала  ему  кишки...  Лишь  немалым
усилием она сдержалась, не дав вспыхнуть красному блеску  в  зрачках.  Она
быстро подошла к нему, оставив свиту позади.
   - Пьяный? - коротко бросила она, кладя руку на меч.
   Запах убийственного пойла сказал ей  все.  Что-то  тихо  лязгнуло,  она
развернулась кругом, и лишь тогда подошедшие офицеры  увидели  в  ее  руке
меч, который она держала клинком вниз. Она успела сделать два шага, прежде
чем крестьянин за ее спиной, хрипя, рухнул  наземь.  Из  артерии  хлестала
кровь.
   - Командира этих людей - повесить, - бросила она. - Все. Выходим тотчас
же. В передовой страже пойдут лучники, не конница. Все конники  -  в  моем
распоряжении, в том числе на марше. Охрана лагерей - без изменений, как  и
раньше.
   Она кивнула одному из своих сотников.
   - Дашь мне коня и пять человек, тоже в седле. Наших, - подчеркнула она.
   Не обращая больше внимания на офицеров и тем более на гостей из  штаба,
она быстро пошла обратно вдоль строя.


   Улицы Дороны словно вымерли. Причиной тому было не только раннее  утро;
прежде всего, горожане не горели особым желанием встречаться  с  военными,
пусть даже эти военные были освободителями Гарры.
   В особенности если они были освободителями Гарры. Освободители  грабили
все, что требовалось восстанию или им самим. Это называлось реквизицией...
   Эхом отдавался стук лошадиных  копыт.  Семена,  опередив  своих  людей,
направлялась туда, где почти год был ее дом.
   Небольшой отряд  миновал  разграбленный  и  частично  сожженный  дворец
Представителя (интересно, Князя  уже  отцепили  от  стропил?)  и  двинулся
дальше.
   Собственно, в том, что порты и корабли захватил Ахагаден, имелись  свои
положительные стороны  -  дворец  остался  ей...  В  казну  восстания  она
отправила меньше  половины  захваченного  добра.  Остальное  пополнило  ее
личную кассу, что оказалось весьма своевременным. В  последнее  время  она
черпала деньги лишь из пояса,  который  туго  набила  благодаря  поспешной
продаже предприятий Мелара и прочих. Несколько дураков сильно обманулись в
своих ожиданиях, купив товары и дома, которые почти сразу же отобрало  или
уничтожило восстание.
   Если бы Ахагаден не столь  усердно  стерег  свои  фрегаты,  он  мог  бы
серьезно осложнить ей жизнь. И так уже до штаба в  Дране  доходили  разные
слухи. А правда была такова, что частично она заплатила  за  службу  своим
солдатам, позволив им разграбить город. Конечно, она поживилась кое-чем, и
сама. Она хорошо знала, что настоящие расходы еще впереди!
   Что ж, два десятка вояк столь увлеклись грабежом, что больше она их  не
видела. Но и так дезертиров в синих отрядах было меньше, чем в  каких-либо
других.   Большинство   ее   солдат   прекрасно    понимали,    что    под
предводительством "ее прекрасного благородия" добычи и женщин им хватит  с
избытком и что легче их добыть всем вместе, чем в одиночку. И легче  потом
защитить от завистников.
   Алида была первым человеком из штаба, увидевшим  собственными  глазами,
что осталось от Дороны после "победы над имперцами".
   "Ах ты... сука! - в  ужасе  сказала  она  тогда.  -  Во  имя  Шерни,  я
совершила ошибку, поручив тебе командование...  Если  _ты_  выиграешь  эту
войну, _мне_ придется править пустыней!"
   Семена в ответ лишь рассмеялась.
   "А чего ты хочешь? - насмешливо ответила она. - Что, в  Дране  грабежей
не было? А впрочем, ведь здесь побеждал Ахагаден, не так ли?"
   На улицах валялись какие-то обломки, тряпки, всяческий  мусор...  Часть
убрали уже несколько дней  назад,  но  еще  не  все.  Один  лишь  вывоз  и
погребение трупов занял почти неделю.
   Семена остановила коня перед своим домом.
   - Ждать здесь, - сказала она солдатам и спрыгнула с седла.
   Здание  было  покинуто,  по  крайней   мере   такое   оно   производило
впечатление. Может быть, слуги где-то  и  сидели,  но  у  Семены  не  было
никакого желания проверять. Она лишь нашла канделябр, зажгла свечу,  а  от
нее остальные.
   Семена спустилась в подвал.
   Большие бочки стояли нетронутыми. Но ящиков стало  меньше,  а  те,  что
остались, зияли пустотой. Семена прошла в самый конец  подземелья.  Подняв
крышку люка, она спустилась ниже и отодвинула засовы. Она давно  здесь  не
была...
   Изнутри ударила жуткая вонь. Семена подождала,  боясь,  что,  если  она
войдет слишком  быстро,  может  не  хватить  воздуха  для  свечей.  Потом,
перешагнув через разложившийся труп у самого  порога  и  задержав  дыхание
(так было легче, чем дышать), посмотрела на висящее тело.
   - С сегодняшнего дня, - сказала она, - я - больше не ты. С сегодняшнего
дня меня снова зовут Лерена. Ты же можешь быть Семеной, Риолатой  или  кем
захочешь.
   Она подошла ближе и осторожно отодвинула остатки волос с опущенного лба
сестры.
   - Риолата, - тихо сказала она. - Риолата...  Тебе  нравилось,  когда  я
произносила твое имя. Рио-ла-та...
   Она достала меч и, не обращая внимания на звериный вой и корчи  сестры,
несколькими ударами перерубила опутанные цепями руки. Кисти  и  предплечья
остались под потолком, остальное рухнуло на каменный пол;  из  омертвевших
коротких культей слабо сочилась кровь.
   - Иди в Дран, - сказала Лерена, убирая меч. - Там много высокорожденных
гаррийцев... Может быть, выйдешь замуж?
   От смрада ей в конце концов  стало  дурно,  и  ее  стошнило  на  стену;
пошатываясь,  она  поднялась  по  лестнице  и  вышла,  оставив  подземелье
открытым.



        "56"

   Восстание не могло не закончиться неудачей - по той же  самой  причине,
что и все предыдущие... Оно  должно  было  потерпеть  поражение  рано  или
поздно, ибо висело в пустоте.
   Нет, оно и в самом деле было подготовлено намного лучше, чем какое-либо
из ему предшествовавших. Оно опиралось не только на добровольцев, желавших
отдать жизнь за Гарру, но и на отряды наемников,  готовых  драться  с  кем
угодно, лишь бы за это платили. В свою очередь, подготовка и использование
наемных отрядов были возможны  лишь  потому,  что  организаторы  восстания
сумели проникнуть в ряды тех, чьей целью являлось как  раз  предотвращение
мятежей, а именно в ряды имперских войск и урядников Имперского Трибунала.
   Пожар восстания охватил сразу весь остров, и  мятежникам  действительно
удалось захватить немалую часть территории. Но теперь - многие добровольцы
погибли, многие наемники бросили службу. И  уже  видно  было,  что  -  как
всегда - все  восстание,  в  сущности,  оказалось  не  более  чем  гневной
перебранкой нескольких древних родов, топаньем ногами, от  которого  может
упасть кувшин со стола, наделав много шуму... но  наверняка  не  обрушится
дом.
   Ибо разве стоял кто-либо за этими магнатскими родами?  Может  быть,  на
борьбу  подняли  купцов?  Нет.  Купцы  лишились  из-за  восстания   своего
имущества; их корабли и товары были реквизированы, и вести какие-либо дела
стало, в сущности, невозможно. Что могла им дать победа  восстания?  Разве
что конец всяческой торговли с империей, по крайней мере на  долгие  годы.
Может быть, как-то выиграли или должны были выиграть горожане? Тоже нет. В
столице они тихо сидели по своим  норам,  радуясь,  если  их  не  ограбили
подчистую. В Дране быстро почувствовалось отсутствие на  улицах  имперских
солдат: из дому попросту страшно было выйти. Да и вообще, изменилось ли бы
что-нибудь к лучшему, если бы восстание победило раз и навсегда? В  лучшем
случае все осталось бы так же, как  под  правлением  Кирлана...  Рыбаки  и
селяне? Те, честно говоря, могли лишь возносить молитвы  Шерни,  чтобы  та
спалила огнем все эти повстанческие  отряды.  По  очень  простой  причине:
селянин или  рыбак,  приписанный  к  имперским  владениям,  бы