х вопросов.
   - Без обид. Можно и сплавать. Но сначала дай понять, стоит ли.
   Раладан снова сел.
   - Сколько хотите?
   Они переглянулись.
   - Пятнадцать, - рискнул высокий. - Двадцать, - тут же поправился он.  -
И пять за каждый день.
   Лоцман поднял брови.
   - Мы ведь идем на Малую, - сказал он, - а не на Гарру.
   Неразговорчивый товарищ высокого пожал плечами:
   - Ты слышал. Двадцать каждому и пять в день.
   - Три за день, по возвращении. На это согласен.
   - Пять.
   - Нет, друг. Я бы с вами сидел на Малой до конца жизни.  Три.  Но  если
все пойдет быстро и хорошо, добавлю  еще  десять  больших  серебряных,  на
всех.
   - Тройных? - уточнил дылда.
   - Тройных. Десять тройных.
   Высокий встал и подошел к одному из длинных столов. К нему  повернулось
несколько голов. Начался сопровождавшийся  оживленными  жестами  разговор.
Наконец высокий вернулся.
   - Четыре и по рукам.
   - Три.
   Лицо дылды искривилось в усмешке.
   - Упрямый ты, братец. Ладно, будь по-твоему.


   Следующий день  выдался  для  Раладана  необычно  хлопотливым.  Сначала
пришлось искать лодку. В Ахелии с этим  было  непросто,  скорее  следовало
попытаться в  какой-нибудь  из  рыбацких  деревушек.  Он  подумал  было  о
китобоях, привыкших рисковать, но селения китобоев располагались на  южном
побережье, так что ему пришлось бы, наняв лодку, обойти  кругом  остров  и
лишь затем направляться на Малую. Три дня. Слишком долго. Три дня  хорошей
погоды - осенью...
   На северном побережье, откуда он мог бы прямо идти на Малую Агару, было
несколько рыбацких селений. Однако рыбаки, люди осторожные и мирные, - это
не китобои. Лоцман подозревал, что никто из  них  не  захочет  дать  внаем
лодку - сейчас, осенью, слишком велик был риск ее потерять.
   Его опасения быстро подтвердились. Он побывал в двух деревнях (на  этот
раз уже верхом на коне получше) и понял, что если  ему  нужна  лодка,  ему
придется ее просто купить.  В  обеих  деревнях  нашлись  лишь  три  лодки,
достаточно большие для его целей. Одной,  похоже,  было  сто  лет,  другая
составляла совместное и  единственное  имущество  трех  семей,  которые  и
слышать не хотели, чтобы отдать ее за золото, хотя  Раладан  не  скупился.
Пришлось купить третью, за баснословную  сумму,  однако  он  вынужден  был
согласиться, поскольку понимал, что пешком до Малой Агары не добраться.
   Оставив покупку под присмотром бывшего владельца, он вернулся в  Ахелию
и занялся снаряжением экспедиции. Он купил бочонок для воды и еще  один  -
соленого мяса, мешок  сухарей,  несколько  теплых  одеял,  два  плотничьих
топора, наконец, моток веревки и немного парусины. Китобои были совершенно
правы - двухдневное путешествие туда и обратно легко могло превратиться  в
двухнедельное приключение. Лишь от капризной осенней погоды  зависело,  не
застрянут ли они на соседнем острове надолго.
   Раладан шел к себе в таверну  нагруженный  тяжелым  канатом  и  рулоном
полотна. На улицы уже опустилась ранняя осенняя ночь. Перед самой таверной
он  разминулся  с  двумя  пьяными  матросами,  которые  как   раз   оттуда
возвращались. Лицо  одного  показалось  ему  знакомым,  он  остановился  и
оглянулся, но их было уже не  разглядеть  в  полосе  света,  падавшего  из
полуоткрытых окон.
   Вскоре он был уже у себя в комнате. Бросив веревку и полотно  на  груду
прочего добра, он сел на койку, вытянув  уставшие  сначала  от  сидения  в
седле, а потом от долгой ходьбы ноги. Сидел он, впрочем, недолго. Внезапно
он вскочил и выбежал из комнаты, даже не заперев за собой дверь.  Выскочив
на улицу, он бросился туда, где скрылись  в  темноте  пьяные  матросы.  Он
долго искал их, но тщетно.
   Лицо, которое он узнал, принадлежало матросу с корабля Варда.



        "15"

   Дни становились все холоднее. В Дартане и Армекте осень бывала ясной  и
солнечной, но здесь, на Агарах, она скорее напоминала громбелардскую осень
с ее бесконечными дождями. День за днем по небу плыли хороводы темных туч,
вокруг затерянных на Просторах клочков  суши  бесновались  яростные  бури.
Грозные вихри били крыльями, вздымая песок с  отмелей,  пригибая  к  земле
угрюмые серые сосны.
   Во время штормов жизнь на Агарах, казалось, замирала, как,  впрочем,  и
всюду, куда долетали злобные ветры, зародившиеся в глубинах Восточного или
Западного Простора. Люди тщательно запирали окна и  двери,  ожидая,  когда
погода прояснится, чтобы собрать новый запас  дров,  залатать  протекающую
крышу, ликвидировать повреждения, причиненные дождем и ветром.
   Однако на Малой Агаре все же был человек, которого нимало не  волновали
ветер, пронизывающий  холод  и  ранние  сумерки.  Каждый  день  поутру,  к
неослабевающему удивлению рыбаков, человек этот надевал плащ с  капюшоном,
брал с собой немного еды и отправлялся в глубь  острова,  чтобы  вернуться
лишь поздно вечером. Цель его путешествий была им известна, но,  когда  он
уходил, они многозначительно крутили пальцем у лба: естественно,  девушка,
кем бы она ни была, давно уже умерла от холода и  голода.  На  острове  не
было никаких пещер, а разве шалаш, даже самый крепкий, мог устоять  против
бури?  Чахлые  леса  не  изобиловали  дичью,  лишь  птицы  мелькали  среди
деревьев... Как долго можно прожить без пищи, без огня  и  без  крыши  над
головой?
   В течение трех недель Альбар упорно продолжал поиски. Он исходил остров
вдоль и поперек, бродил вокруг, таился в засаде... И все безрезультатно.
   Он сильно изменился. Бледное лицо, исхлестанное ветрами,  стало  теперь
красным, когда-то ухоженные ногти утратили всяческие следы былой  красоты.
В рыбацких хижинах его донимали вши -  он  постоянно  расчесывал  грязные,
растрепанные волосы. Щеки и подбородок покрылись щетиной.
   Порой он вспоминал разговор, который состоялся у него с Вардом  еще  до
того, как тот отправился вместе с матросами на Большую Агару.
   "Подумай как следует, - убеждал Вард. - Этот остров - ловушка. Ведь и я
не собираюсь дарить этой маленькой пиратке свободу. Но торчать  здесь  три
месяца? Нет, господин Альбар. Завтра мы отплываем  в  Ахелию.  Вернемся  в
конце осени, с солдатами, и найдем ее, даже если  потребуется  перевернуть
каждый камень и обойти вокруг каждого дерева. Ведь от нас ей  не  сбежать.
Рыбаки уже знают, кто она, сообщат и в другие деревни. Никто  не  даст  ей
лодку. Что ей останется делать? Украсть лодку самой, столкнуть ее на  воду
и грести на Большую? А может быть, сразу на Гарру?"
   Альбар тогда ответил:  "Когда  ты  вернешься  со  всем  своим  войском,
капитан Вард, она уже будет вас ждать. В  превосходных  колодках.  Здешний
народ их быстро соорудит. Превосходные колодки".
   Теперь он иногда задумывался о том, удастся  ли  ему  исполнить  данное
обещание... Но ведь где-то  она  должна  была  быть!  Живая  или  мертвая.
Неужели ей все же удалось каким-то образом выбраться с острова?  Мысль  об
этом приводила его в неподдельный ужас.  Тем  упорнее  он  вел  дальнейшие
поиски, уходя еще до рассвета и возвращаясь ночью.
   Однажды ему пришло в голову, что он ищет не там, где следовало бы.  Ему
была известна каждая пядь внутренней части острова, но он до  сих  пор  не
искал на побережье.
   Но побережье... отданное на милость всем ветрам, заливаемое  штормовыми
волнами, не относилось к числу мест, где человек мог бы выжить  в  течение
трех недель.
   И тем не менее он все же решил обойти остров вокруг. С тех пор как ушел
Вард, буря следовала за бурей; он  рассчитывал  лишь  на  то,  что  погода
вскоре выправится, хотя бы  ненадолго.  Он  подождал  несколько  дней  (не
прекращая, однако, поисков в  глубине  острова),  и  действительно,  после
очередного шторма несколько прояснилось... Он взял с собой побольше еды  и
отправился в путь.
   Все еще дул холодный ветер, хотя по сравнению с  недавним  ураганом  он
казался  лишь  приятным  бризом.  Каменистый   пляж,   устланный   пучками
водорослей, выглядел угрюмо и неопрятно. Он уже несколько раз подумывал  о
том, чтобы вернуться, поскольку мысль о том, что кто-то  мог  прятаться  в
таких местах, и в самом деле граничила с абсурдом. Однако он  шел  дальше,
зная, что воспоминание об упущенном шансе будет преследовать его до  конца
дней.
   Господин Н.Альбар, неприметный урядник  Имперского  Трибунала,  не  был
злодеем... Он редко задумывался о том, что делает, и, возможно,  это  было
самым большим его недостатком. Впрочем,  недостатком  ли?  Трибуналу  были
нужны именно такие люди - усердные, выносливые и преданные  и  не  слишком
склонные к лишним раздумьям. Такие, в сердце которым можно было бы вложить
Свод Законов, а в голову -  Кодекс  Правонарушений.  Альбар  был  машиной,
созданной, подобно арбалету, с одной только целью: если  задачей  арбалета
было стрелять, то задачей Альбара -  преследовать.  И  точно  так  же  как
арбалет сам по себе не является ни злым, ни добрым, так и Альбар не был ни
злым, ни добрым, самое  большее  -  полезным.  Сотни  и  тысячи  таких  же
усердных, полезных людей кружили по всему миру, людей,  характер  которых,
сформировавшись    однажды,    навсегда    оставался    тверже    гранита.
Ответственность за их действия падала на тех,  кто  во  имя  разнообразных
целей готов был конструировать машины. Из  соответствующей  древесины,  из
соответствующих  сортов  стали  или,  в  конце  концов,   из   той   часто
встречающейся разновидности людских душ, которым  легко  придать  желаемую
форму, в каковой они застывали раз и навсегда.
   Знал ли господин Н.Альбар, урядник Трибунала, что он всего лишь машина?
   Темно-синие тучи ползли со  стороны  моря,  неторопливо  проплывая  над
головой.  Горбатые,  покрытые  лишаями  увядшей   травы   песчаные   холмы
напоминали  картины  из  ночного  кошмара  -  неприязненные,   враждебные,
мрачные. Он хотел вернуться - но не вернулся. И получил свою награду...
   Он увидел ее у подножия  именно  такого  холма.  Она  лежала  навзничь,
полуобнаженная, откинув в  сторону  левую  руку;  ноги  ее  были  занесены
песком... Ветер швырял ей в лицо мокрые брызги, терзал мокрые волосы.
   Альбар стоял неподвижно, сдвинув брови, внешне спокойный,  как  всегда,
но сердце его билось быстро и неровно. Вот она. Как долго она  лежала  под
этим холмом, ожидая, пока он ее найдет? Перед глазами его промелькнули все
испытания минувших дней,  и  он  неожиданно  пожалел,  что  все  оказалось
напрасно. Перед судом Трибунала ее уже  не  поставишь...  Дешево,  слишком
дешево она избежала  наказания...  Чувствуя  все  нарастающую  злость,  он
подошел ближе и взглянул в изуродованное лицо  лежащей.  Жуткая  глазница,
казалось, издевалась над его простым  плащом,  всклокоченными  волосами  и
неухоженной бородой.
   Взгляд имперского урядника, обычно все  время  бегающий  туда-сюда,  на
этот раз был неподвижным и острым, словно кинжал. До сих пор он  не  знал,
что такое ненависть. Он был выше этого. Теперь же... впервые  в  жизни  он
желал не наказания, но мести.
   Мстить, однако, было уже поздно.
   Стоя так со стиснутыми зубами и глядя  на  девушку,  он  вдруг  заметил
несколько... странных деталей. Девушка не была истощена. Не было  видно  и
следов разложения. Внезапно наклонившись, он дотронулся до ее руки  -  она
была _теплой_! Он заметил движение  груди  -  она  _дышала_!  И  в  то  же
мгновение ему в лицо ударил полный ужаса одноглазый взгляд!
   То, что он принял за смерть, было сном!
   Он отскочил назад, в то же мгновение вскочила  и  она.  Они  стояли  не
двигаясь с места; в голове Альбара вихрем проносились тысячи мыслей. Каким
чудом, во имя Шерни?! Кем было это существо,  крепко  спавшее  в  объятиях
холодного ветра, зарывшись в  мокрый,  тяжелый  песок?!  Каким  чудом  она
выжила?
   Он прыгнул к ней, но она оказалась проворнее и уже карабкалась на холм.
Он взбирался за ней следом; ему удалось схватить ее за  ногу,  облепленную
клочьями мокрых лохмотьев. Они скатились на берег.  Она  сражалась  словно
дикий зверь, он  же  сопротивлялся,  нанося  удары  онемевшими  от  холода
руками, чувствуя то под собой, то опять на  себе  ее  горячее,  совершенно
невосприимчивое к холоду и влаге тело. Они долго возились  на  песке,  оба
полные ненависти и ужаса, наконец он схватил ее за шею и душил,  пока  она
не перестала шевелиться. Он поднялся с земли, обливаясь холодным потом, но
тут же снова упал на  колени.  Тяжело  дыша,  он  смотрел  на  побежденное
существо, которое не было, не могло быть  человеком!  Он  победил  ее,  но
теперь боялся приблизиться, боялся дотронуться до бесчувственного тела,  с
ужасам думая о том, что снова ощутит ее издевательское тепло.
   Наконец, преодолев страх,  он  достал  из-за  пазухи  веревку,  которую
всегда носил с собой. Дрожащими руками он связал ей запястья и спутал ноги
так, чтобы оставалась  возможность  идти  небольшими  шагами.  Наконец  он
накинул петлю ей на шею, а другой конец веревки обвязал вокруг руки. Потом
присел на корточки и стал ждать, внимательно наблюдая за своей добычей.


   Он сдержал свое слово. Колодки были  сделаны.  Закованная  в  них,  она
была, кроме  того,  привязана  цепью  к  одному  из  столбов,  на  которых
развешивали сети. Сначала он хотел держать ее в той  же  хижине,  где  жил
сам, но через два дня подобное желание прошло: пленница стонала и  скулила
по ночам, словно зверь, кроме того, за ней нужно было убирать, и  хотя  он
сам этим не занимался, ему надоели  жалобы  и  ссоры  рыбаков.  Эти  люди,
обремененные пятеркой вонючих, как и все вокруг, детей, были сыты по горло
уже им самим...  Он  начал  всерьез  опасаться,  что  однажды  они  тайком
освободят его "добычу", лишь бы избавиться от хлопот. Так  что  теперь  он
держал пленницу снаружи. Она уже продемонстрировала, что отлично переносит
влагу и холод, так что могла продолжать в том же духе и дальше.
   До сих пор он даже не пытался ее допросить. Время у  него  было.  Время
было, вот именно, время было, было, было...
   Теперь, когда цель его пребывания на острове  была  достигнута,  Альбар
крайне  остро  ощутил,  в  сколь  примитивных  условиях   приходится   ему
существовать. А ведь впереди были еще целых два месяца... Волей-неволей он
снова начал вспоминать трезвые и рассудительные слова Варда.  Каждый  раз,
глядя на пойманную пиратку, он  испытывал  прилив  гордости  от  осознания
того, что поступил так, как следовало поступить.  Но  все  же...  Конечно,
каюта на имперском корабле мало походила на дворец. Но  там  был  порядок.
Были офицеры. Он мог  их  не  любить,  к  Варду,  например,  он  испытывал
неприязнь, граничившую с враждебностью. Но они были с ним на равных.  Даже
простые солдаты, принадлежавшие, в конце концов, к _его_ миру, были в  сто
раз лучше, чем рыбацкая голытьба.
   Уже через несколько дней после поимки девушки ему настолько осточертело
торчать в завшивленной норе, что он  начал  обдумывать  возможные  способы
вырваться с острова. Относительно неплохая  погода  держалась  уже  второй
день подряд. Кто знает?
   Однако подобная  идея  выглядела  нереальной.  Да,  Вард  действительно
получил от селян лодку. Но во-первых, один из матросов был сыном  здешнего
рыбака, а во-вторых, Вард, как офицер морской стражи, реквизировал лодку и
выдал расписку, с лихвой покрывающую понесенные  селянином  потери.  Касса
гарнизона в Ахелии обязана была принимать к  оплате  подобные  расписки  -
рыбаки об этом знали.  Тем  временем  он,  урядник  Имперского  Трибунала,
обладал весьма широкими полномочиями,  но  исполнять  их  мог  лишь  через
посредство капитана корабля, на борту которого находился. Об  этом  рыбаки
знали тоже.
   Наконец, Варду нужна была только лодка, а ему еще  и  команда.  Вольные
рыбаки, которыми  были  агарцы,  подчинялись  только  императору  или,  на
практике, командиру местного гарнизона. Они были  неприкасаемы  точно  так
же, как легионы, как слуги императора или как его лошади.  Они  доставляли
соленую рыбу имперским сборщикам податей, так же как  крестьяне  -  зерно,
китобои - китовый ус и жир, а охотники - дичь. Трибунал, а  следовательно,
и его представитель,  не  имел  над  вонючим  агарским  рыболовом  никакой
власти, по крайней мере до тех пор, пока не нарушался закон.
   Он мог попросить, но не приказать.
   Альбар все  же  попытался.  Едва  обменявшись  несколькими  словами  со
старостой деревни, он понял, что ничего не выйдет. Местные жители, правда,
были им уже сыты по горло, поскольку он уменьшал их и  без  того  скромные
запасы. Однако пускаться в морские авантюры желания не было ни у кого.
   Оставалось только ждать. До зимы...



        "16"

   Часть команды Варда уцелела после шторма. Раладан уже знал,  что  кроме
капитана в живых осталось шестеро. И урядник на Малой Агаре.
   Из этих шестерых еще живы были четверо. Первых двоих он нашел  в  одной
из таверн...
   Охота - поскольку иначе это трудно  было  назвать  -  отнимала  у  него
множество времени.  Ахелия  была  не  слишком  велика,  однако  достаточно
обширна для того, чтобы отыскать отдельного человека, имя которого  ничего
ему не говорило, можно было лишь благодаря счастливой случайности. Он  был
уверен, что рано или поздно найдет и убьет их всех. Но время - время  было
дорого. Эти люди ходили где хотели и рассказывали обо  всем,  что  считали
нужным.  О  сражениях  с  пиратами,  о  чудовищном   корабле,   о   дочери
Бесстрашного Демона...
   Сначала Раладан надеялся, что не спасся никто, кроме Ридареты. Потом он
полагал, что, если эти расчеты не оправдаются,  он  успеет  избавиться  от
потерпевших кораблекрушение еще на Малой Агаре. Случилось,  однако,  самое
худшее: люди, которые знали ее и знали его, были живы и находились  здесь,
в Ахелии. Как, ради всех морей, он мог обеспечить девушке безопасность  на
острове, где о ней лаяла каждая собака? Как ему следовало поступать,  если
рядом были  люди,  знавшие  его  как  лоцмана  с  пиратского  корабля?  Он
прекрасно понимал, что если весть о дочери Демона однажды достигла Большой
Агары, каждый ее здесь немедленно узнает. Сколько, во имя Шерни, на Агарах
молодых одноглазых женщин?  Однако  до  сих  пор,  пока  сам  он  считался
погибшим, положение было не столь  безнадежным.  Тем  не  менее  следовало
избавиться от тех, кто мог бы его узнать.  Действовать  следовало  быстро,
ведь и на Малой Агаре тоже шла охота.
   Ему нужны были  наемники.  Но  не  такие,  как  нанятые  им  китобои  -
неотесанные, жесткие,  но,  по  существу,  честные.  Нужны  были  негодяи,
готовые за золото сделать все что угодно. Убийцы. И притом умелые  убийцы.
Не было ничего проще. Он знал, где искать...
   В ответ на его вопрос корчмарь понимающе кивнул.
   - Просто посиди здесь немного, приятель, - посоветовал он. Раладан  без
особого труда притворялся низкорожденным, не желая,  чтобы  его  именовали
господином в местах,  где  человек  благородного  происхождения  сразу  же
привлекал внимание. - Посиди и подожди. Обычно их тут полно.
   - Мне нужна женщина, не какое-то провонявшее помоями животное.
   - Для этого надо иметь деньги.
   - У меня есть немного.
   Корчмарь щелкнул пальцами. Раладан бросил ему полслитка серебра.
   - Будь вечером у себя в комнате, друг. Я пришлю к  тебе  кое-кого,  кто
все устроит.
   - Я плачу, но и требую.
   - Будешь доволен.
   Вечером к  нему  явился  человек,  походивший  на  мирного,  почтенного
мещанина. Он окинул Раладана внимательным взглядом и спросил:
   - Ищешь достойного развлечения?
   Лоцман кивнул.
   - Какая нужна женщина? - Мещанин умел выражаться конкретно.
   - Самая дорогая.
   - Значит, из благородных. Ты, похоже, бывший солдат?..
   - Какое это имеет отношение к делу?
   - Цена. Цена разная. Низкорожденный должен платить больше. Но ты  похож
на солдата: от тебя не воняет да и хорошие манеры видны.
   Раладан снова кивнул; посетитель был весьма наблюдателен.
   - Я был десятником морской стражи, - сказал он.
   - На всю ночь?
   - Нет