ждать. Достаточно было лишь раз стукнуть в дверь,
и его впустили. Вскоре он уже стоял,  перебросив  через  руку  тяжелый  от
влаги плащ,  в  пурпурной  спальне.  Его  снова  удивили  размеры  тяжелых
портьер, не подходивших к  уютному,  небольшому  помещению  и  выглядевших
очень провинциально - так же как и балдахин, так же как и  вся  обстановка
этого дома. Ему приходилось видеть  изнутри  дворцы  магнатов,  купеческие
конторы и публичные дома по всей империи;  каждую  осень,  когда  "Морской
Змей" стоял в безопасном укрытии, они вместе с Раписом рыскали по подобным
местам в поисках страха, который можно было бы перековать в золото, или же
- подчас более ценных, чем страх или золото - сведений.
   Но таких портьер - больших, покрывавших две стены комнаты - и столь  же
тяжелого балдахина ему никогда прежде не приходилось видеть. Скорее  всего
это было какое-то агарское изобретение. Да, пурпур был  когда-то  моден  в
Армекте. Десять лет назад.
   Раладан повесил плащ на канделябр в  углу  комнаты  и  продолжал  молча
стоять заткнув большие пальцы за пояс. Ему не пришлось долго ждать.
   - Приветствую тебя, таинственный заказчик, -  сказала  Алида,  входя  в
комнату. - У меня для тебя хорошие новости.
   Она закрыла за собой дверь. Одетая  в  голубое  платье,  она  выглядела
удивительно несмело, по-девичьи. На спину падала перевязанная лентой коса.
Он посмотрел на ее лицо, подумав, что возраст  этой  женщины,  собственно,
нелегко определить. Ей могло быть тридцать с  небольшим,  как  он  вначале
считал, но могло быть и двадцать восемь. Теперь она выглядела еще  моложе,
но в это он уже не верил.
   - Что ты так смотришь, господин?
   Он легко махнул рукой:
   - Прости, госпожа. Я веду себя как неотесанный грубиян. Но не позволишь
ли мне побыть таковым еще чуть-чуть?
   Она слегка наклонила голову. Однако  во  взгляде  собеседника  не  было
ничего, кроме искреннего подтверждения комплимента.
   - Мужчина, который в состоянии так смотреть на женщину, не  может  быть
неотесанным грубияном, - тихо сказала она, чуть  покраснев.  -  Я  в  этом
уверена.
   После  полосы  неудач,  среди  громоздящихся  хлопот  и  неприятностей,
наконец сразу два дела пошли так, как ему и хотелось. Купец отдал  деньги.
Порученное задание  было  выполнено.  Раладан  расслабился,  у  него  было
хорошее, очень хорошее настроение.  Он  находил  странное  удовольствие  в
разговоре с этой женщиной, - может быть, потому, что язык, на котором  они
общались, столь отличался от того, с  которым  ему  приходилось  ежедневно
иметь дело в течение многих лет? Она была в самом деле  умна...  Он  знал,
что многие из тех,  кто  вращается  в  высших  кругах,  не  могут  сделать
простейшего комплимента без того, чтобы  тут  же  не  показаться  чересчур
инфантильными. Одного лишь воспитания было мало. Нужен был еще  ум.  А  им
она  обладала.  В  этом  провинциальном  доме,  в  комнате  с  балдахином,
огромным, как Просторы,  сама  она  провинциалкой  отнюдь  не  казалась...
Распутница из островного городка.
   Внезапно он ощутил укол беспокойства. Он чуть  поклонился,  выражая  ей
свою  благодарность  и  признательность,  но  хорошее,  почти  беззаботное
настроение улетучилось без следа.
   Он снова посмотрел на нее  и,  встретившись  с  ее  взглядом,  внезапно
понял, что оба они думают об одном и том же...
   Они молча смотрели друг на друга.
   - Все это лишь игра, - наконец сказала она.
   Он кивнул, засунув ладони за пояс.
   - Иногда я даже не знаю, чего я хочу: тебя, таинственного  человека  из
благородного рода или просто... денег.
   Раладан достал звенящий мешочек. Вместе с тем, что он дал ей раньше,  -
сто пятьдесят золотых.
   Она бросила мешочек на ложе. Он  посмотрел  на  ее  золотистую  косу  и
мысленно  выругался.  Ради  всех  морей  мира,  кто   из   известных   ему
провинциалок отважился бы носить _косу_, словно какая-то крестьянка? Сотни
причесок, модных и нет, удачных и нет,  подходящих  и  нет...  но  коса  -
никогда!
   - Кто ты, Алида? - невольно вырвалось у него.
   Она подошла к канделябру, дотронулась до тяжелого мокрого плаща.
   - Если я скажу... ты сделаешь то же самое?
   Он покачал головой.
   Она повторила его жест.
   - В таком случае я просто шлюха, Раладан.
   Он отступил на полшага, услышав собственное имя.
   - Что ж, не столь уж ты и умен, как тебе кажется... пират.  Но  все  же
давай поговорим. Кто на самом деле та девушка? И что с тем сокровищем?
   Он медленно двинулся к ней.
   - Не подходи, - предупредила  она.  -  Погибнешь,  прежде  чем  успеешь
что-либо сообразить... В этой комнате есть свои сюрпризы, Раладан.
   Он оглянулся, поняв все в одно мгновение.
   - Именно. Портьеры, - спокойно подтвердила она.
   - Сколько за ними  народу?  Четверо?  Этого  может  оказаться  мало,  -
язвительно заметил он.
   - Хватило бы и одного с арбалетом. Будь благоразумен.
   - Откуда ты знаешь? О сокровище и о девушке?
   - Не догадываешься? Нет, я и в самом деле думала, ты умнее... Убить  за
сто пятьдесят золотых, конечно, хорошо, но еще лучше -  выяснить,  за  что
столько платят. Эти люди живы, Раладан. Но... все  они  у  меня  в  руках.
Слышишь? Все.
   Он вздрогнул, потрясенный внезапной мыслью. Она кивнула:
   - Капитан тоже.
   Он молча смотрел на нее.
   - Подумай, что произойдет, если эти люди получат свободу, зная о  тебе.
Это Агары, здесь негде  спрятаться.  И  бежать  отсюда  тоже  не  удастся.
Думаешь, Морская Стража позволит тебе зимой сесть на корабль и уплыть?
   Он чуть покачал головой:
   - Вот женщина, которой стоит обладать... И почему  я  тогда  не  лег  с
тобой в постель? Ведь я честно заплатил. И, ради всех  морей,  мне  самому
хотелось!
   - Стоило. В самом деле стоило.
   Они снова посмотрели друг на друга.
   - Думаю, мы договоримся.


   За окном завывал ветер.
   - Люблю золото, -  сказала  она.  -  Это  сокровище...  на  самом  деле
существует?
   - Нет.  Откуда?  Алида,  ведь  Демон  был  сапожником,  обычным  бедным
сапожником... Ну спрятал пару медяков, но целое сокровище?
   Она со смехом ударила его в грудь.
   - Издеваешься? Умеешь шутить, морской жеребец!
   - Я много чего умею.
   - Гм... кое с чем я уже познакомилась...
   Она медленно водила пальцем вдоль его руки.
   - Как камень, - задумчиво прошептала она. -  Я  повидала  немало  голых
мужчин... Бывали и покрупнее... Но ты невысокий, а твои  руки...  живот...
как камень. Каким чудом ты меня не раздавил?
   - Это чудо - за портьерой... Кстати, он все еще там стоит?
   Она рассмеялась:
   - Он не рассуждает. Это пес, дорогой.  Убийца.  Он  бы  тебя  в  клочья
разорвал.
   - Большой?
   Она приподнялась на локте.
   - Убийца, - повторила она. - Не слышал? Не  может  быть,  чтобы  ты  не
слышал!
   Он слышал. Что-то подобное он и подозревал.
   - Басог? Пес-медведь?
   Она покачала головой:
   - Нет, басоги - с Черного Побережья, только Посланники их  держат.  Это
убийца, ахал, рожденный в Дурном Краю,  как  и  басог.  В  самом  деле  не
слышал? Пес без души, созданный, чтобы повиноваться.  Если  прикажешь  ему
лежать, он будет лежать. До самой смерти. Позволит даже сжечь себя живьем.
   - Он уже кого-нибудь загрыз?
   - Почему ты спрашиваешь?  -  Она  недоверчиво  посмотрела  на  него.  -
Почему?
   Он покачал головой.
   - Когда-нибудь, - сказал он, - какая-нибудь пьяная тварь придушит  тебя
подушкой всего за два или три золотых. Здесь, в этой  постели.  Прямо  под
носом у твоего ахала.


   Естественно, он ей не верил.
   Что,  собственно,  крылось  за  этим  необычным  договором?  Ведь   она
прекрасно знала, что может держать его в руках до конца осени, не  дольше.
Потом будет уже все равно, пусть даже по всем Агарам  разойдется  весть  о
том, что лоцман Раладан жив или же мертв; когда  они  уйдут  в  море,  она
ничего не сможет поделать.
   "Значит... ей придется меня убить, - думал Раладан. - Но, во имя Шерни,
ведь она знает, что и я это знаю... Что за этим кроется?"
   Дождь и ветер снова усилились, лоцман  плотнее  закутался  в  плащ.  Он
посмотрел на небо. Что  ж,  похоже,  у  него  будет  время  разгадать  эту
загадку... Проклятая погода!
   Его мучило ощущение собственного  бессилия.  Там,  на  острове,  берега
которого он легко бы увидел в ясный день с северного  побережья,  погибала
от холода и голода девушка, за судьбу которой  он  отвечал.  От  холода  и
голода, а может быть, от  пыток.  Он  не  мог  ничего  поделать.  Он  умел
сражаться с людьми, но - хотя капризы воздуха и  воды  были  ему  известны
наверняка лучше, чем кому-либо другому - на стихию он  повлиять  никак  не
мог. Шторм был штормом.  Даже  в  ясный  осенний  день  путешествие  между
островами Агарского архипелага было делом  рискованным.  Переправа  же  во
время бури была вообще невозможна. Бушующее море не давало ему ни  единого
шанса. Ни малейшего.
   Оставалось лишь ждать.
   Внезапно ему пришла в голову  мысль,  что,  если  бы  не  громоздящиеся
вокруг хлопоты, не дававшие сидеть  со  сложенными  руками,  он  наверняка
сошел бы с ума. Бездействие, враг всех ожидающих, могло бы толкнуть его на
поступки, не имеющие ничего общего со здравым смыслом.
   Он  свернул  в  боковую  улочку,  осторожно  оглядываясь  назад.  Среди
немногочисленных пробиравшихся вдоль стен закутанных в  плащи  фигур  одна
привлекла его внимание. Он прошел чуть дальше, снова свернул,  остановился
у стены углового дома и стал ждать.
   Вскоре из-за угла высунулась накрытая  капюшоном  голова.  Лоцман  взял
незнакомца за капюшон, подтянул к себе и схватил за одежду на груди.
   - Послушай, ты, - проговорил он, - скажи своей госпоже, что _псов_ я не
убиваю, но могу и изменить свои привычки.
   Тот пытался оттолкнуть державшую его руку, но не  сумел.  Нахмурившись,
он открыл рот, пытаясь что-то сказать. В то же  мгновение  Раладан  поднял
другую руку, воткнул ему в рот черенок  ножа,  протолкнув  его  до  самого
горла, и держал так, пока человек не начал задыхаться.
   - В следующий раз я воспользуюсь другим  концом.  Но  тогда  ты  будешь
блевать кровью.
   Он вытер нож о плащ скорчившейся фигуры, пнул ее ногой и пошел дальше.
   Мысли его снова вернулись к  Алиде  и  странному  уговору.  Они  вместе
должны были вытянуть из дочери Демона  сведения  о  сокровище.  Потом  они
должны были вместе его поискать. Во имя Шерни, неужели она ожидала, что он
ей поверит?
   Он криво усмехнулся.
   Сокровище, сокровище Бесстрашного Демона, о котором знала  его  дочь...
Он придумал эту ложь  лишь  затем,  чтобы  ее  не  убили  стражники.  Ложь
оказалась долгоживущей. Может быть, потому,  что  она  была  самой  лучшей
разновидностью лжи - ложью правдивой.
   О сокровищах короля Просторов  рассказывали  уже  много  лет  в  каждом
порту, наверное  в  каждой  таверне  империи.  Пират  должен  был  владеть
сокровищами, а уж тот, кого звали Королем Морей...
   Раладан еще раз улыбнулся собственным мыслям.
   Конечно, сокровища у Раписа были. Но где их искать  -  знала  вовсе  не
Ридарета...
   В завещании Демона было _два_ пункта.


   Никакого ахала, конечно, не было. О, если бы она могла  позволить  себе
пса, который стоил столько же, сколько  три  или  четыре  рабыни,  она  не
сидела бы в этой дыре и ей не  нужно  было  бы  заниматься  этой  паршивой
работой... За портьерой была ниша, ведшая на лестницу. Та в  свою  очередь
вела к дверям в задней части  дома.  Некоторые  из  ее  гостей  не  желали
входить или выходить через парадный вход.
   Она лежала под огромным балдахином погруженная в раздумья.
   Конечно, он ей не поверил. И хорошо. Именно это и было нужно. Правда  -
лучшая ложь; ей это было известно уже давно. Другое дело,  что  не  всегда
нужно открывать ее всю...
   Она не собиралась его убивать, нет, - зачем? Он был моряком и,  похоже,
в самом деле хорошо знал море. Ей был нужен такой человек. Ведь  не  купит
же она корабль и не будет сама плавать по Просторам  в  поисках  какого-то
островка. Конечно, она не могла отпустить Раладана с Агар, не  заручившись
определенными гарантиями. Но у нее будут  самые  лучшие  гарантии:  у  нее
будет она!
   Она знала мужчин, о, во имя всех сил, она знала  их  досконально...  Из
того, что сказали похищенные матросы, из того,  что  сказал  сам  Раладан,
следовало одно: сокровище было, конечно, важно, но  -  важнее  всего  была
она.
   Алида подняла брови. Одноглазая девушка?
   Она недоверчиво пожала плечами. Впрочем, все равно.  Сначала  ей  нужно
было заполучить обоих.
   Она  была  уверена,  что  Раладан  отнесся  к  угрозе  всерьез.   Агары
действительно  были  невелики.  Как  долго  им  удалось  бы  скрываться  -
разыскиваемому мужчине и одноглазой женщине? Бежать? Как?  Морская  стража
обыщет каждый парусник,  отходящий  из  Ахелии,  назначит  награду  за  их
поимку... Ни один капитан не  возьмет  на  борт  подобную  пару.  Ей  было
немного смешно оттого, что солдаты стали орудием в ее руках.  Несмотря  на
то что ей удалось похитить одного из них, и притом офицера! Она не  любила
военных, они были такие неуклюжие... И еще эта  война,  которую  вел  этот
придурок Берр с Трибуналом! Из-за кого? Из-за тупого Альбара...
   Она вновь вернулась к своим размышлениям.
   Итак, пират и девушка сами должны прийти к ней.
   Она знала, что Раладан будет пытаться ее убить.  Но  ведь  это  не  так
просто... Кроме того, он все еще блуждает на ощупь, не верит в их уговор и
ищет неизвестно чего. Шпиону ее, впрочем, пришлось несладко!
   Она тихо рассмеялась, но тут же плотно сжала губы.
   А  ведь  был  момент,  когда  она  и  в  самом  деле  хотела  все   ему
рассказать... Ей нужен был кто-то, кто  помог  бы  ей  вырваться  с  этого
проклятого острова. Здесь не было будущего. Ни для проститутки, ни  для...
кого бы то ни было.
   О, она еще успеет добиться своего! Он сам  будет  просить  ту  малышку,
чтобы она рассказала о сокровище. А потом поплывет. За золотом для  Алиды.
Что за компания - шлюха и  пират!  Забавно...  Вот  только  эта  маленькая
одноглазая пиратка... Где-то  под  сердцем  пробился  росток  неприятного,
тяжелого чувства... и Алида его узнала. Она всегда умела  говорить  правду
самой себе.
   Ревность. Она попросту ревновала.
   В этом не было никакого смысла. Она встречалась с этим человеком  всего
дважды в жизни...
   - Ну и что с того? - вслух спросила она.
   Она немало повидала в жизни. Ей встречались мужчины,  которые  за  один
вечер могли влюбиться - в шлюху. Для нее было ясно (хоть и неприятно), что
может происходить и обратное.
   Она кисло рассмеялась.
   - Это пройдет, Алида, - пообещала она сама себе. -  Маленькая,  смешная
дурость, ничего больше. С каждым порой случается.
   Она лежала, глядя на тяжелый темно-красный балдахин.



        "19"

   - Не знаю, братец. - Могучий Бедан пожал плечами. - Не знаю.
   Раладан задумчиво разглядывал рослую фигуру китобоя.
   - Ну что там опять? Что, уже не плывем на Малую, братец?
   - Плывем.
   Бедан замолчал. Неожиданно он поднял руку:
   - Слушай, братец, а на Проклятом?
   - Каком еще "проклятом"?
   - Ну, на Проклятом... Сразу за стеной, ну, кладбище такое... Не знаешь?
Может, там?
   Раладана осенило. Повинуясь внезапному порыву, он потянулся  к  мешочку
на поясе.
   - Там, - сказал он, отсыпая горсть серебра и кладя монеты  на  стол.  -
Там, друг. Пей, ешь. Если и в самом деле там, получишь еще столько же.
   Лицо Бедана прояснилось:
   - Отличный ты парень, братец!
   Раладан махнул рукой и почти выбежал  из  таверны.  Лишь  на  улице  он
несколько пришел в себя. Нужно было действовать спокойно.
   Место, конечно, было превосходное. Кладбище. Раз он  мог  там  спрятать
драгоценности - можно было держать там и пленников. Он видел там  не  один
внушительных размеров склеп. Даже зов о помощи мало чем мог помочь: жители
Ахелии избегали этого места, пользовавшегося дурной славой, а если еще  из
склепов начали бы раздаваться вопли... Прекрасное место.  Естественно,  не
единственное - его ожидания могли  и  не  оправдаться.  Однако  он  сильно
сомневался, чтобы пять человек,  в  том  числе  капитана  Морской  Стражи,
держали в каком-нибудь доме. Что бы  произошло,  сумей  они  вырваться  на
свободу? Дом тотчас же заняли бы солдаты, а урядники  Трибунала  допросили
бы всех. Потянув за ниточки, распутали бы и весь  клубок...  Маловероятно,
чтобы Алида не считалась и с такой возможностью.
   Сначала Раладан пошел "к себе", уже привыкнув  считать  снятую  комнату
своим домом. Он заказал сытный ужин, поел,  потом  как  следует  выспался.
Было уже за полночь, когда он покинул таверну.  Через  плечо  у  него  был
переброшен моток веревки, прикрытый плащом. В это время  городские  ворота
были уже закрыты, так что веревка могла пригодиться, - впрочем,  возможно,
не только для того, чтобы перебраться через стену...
   Прошло некоторое время, прежде чем он добрался до  старого  кладбища  -
"Проклятого"...
   Вокруг в изобилии росли сорняки. Ему была знакома лишь часть  кладбища,
та самая, где их было меньше всего. Здесь, в самой  середине,  приходилось
продираться сквозь заросли, достававшие до самых подмышек. Он наступал  на
кочки, которые когда-то были могилами, иногда спотыкался о вросшие в землю
каменные плиты. Тут  и  там  маячили  темные  очертания  полуразвалившихся
склепов.
   Дождь перестал, но продолжал жутко завывать ветер, и  Раладан  подумал,
что темное кладбище в самом деле внушает страх. Он  не  боялся  людей,  но
знал капризы Шерни - раз уж даже  бесстрашный  китобой  назвал  это  место
проклятым  (а  по  голосу  его  чувствовалось,  что  дело  не   только   в
названии)... Вполне возможно, когда-то здесь происходило нечто странное  и
чудовищное...
   Он искал свет - хотя бы маленький, тусклый огонек.  Конечно,  он  знал,
что люди Алиды не станут жечь костер. Но, во имя всех штормов, он  не  мог
представить себе человека, сколь бы отважным тот ни был, который сидел  бы
в одной из этих гробниц в темноте, под завывание ветра и множество  других
звуков, приводивших на  мысль  то  тяжелые  шаги,  то  скрежет  надгробных
камней... А теперь... теперь он и в самом деле слышал голоса...
   Он остановился. Голоса  не  походили  на  человеческие,  казалось,  они
доносятся отовсюду, пробиваясь сквозь шум ветра...
   "Ветер. Ветер в щелях  между  камнями",  -  подумал  он  прислушиваясь.
Скорее всего это и в самом деле был ветер. Воображение  -  здесь,  в  этом
месте - становилось весьма грозным врагом.
   Раладан был уже сыт поисками по горло, однако все же  двинулся  дальше.
Ноги погружались в мягкую землю, иногда он проваливался вместе с ней вниз,
почти ощущая, как где-то там, под ним, трескается прогнившая крышка гроба,
а вес земли и его самого расплющивает то, что когда-то было человеком.  Он
хватался рукой за мокрый, холодный и замшелый надгробный  камень,  пытаясь
сохранить равновесие, путаясь в чем-то, что наверняка было лишь  зарослями
сорняков... но могло быть, вообще говоря, чем угодно.
   Наконец он увидел  свет  -  столь  тусклый,  столь  неяркий,  что  лишь
случайность помогла ему его заметить. Он сделал шаг  -  и  свет  исчез.  В
двадцати, может быть, в тридцати шагах среди высоких  деревьев  возвышался
старый склеп. Он не мог определить ни его формы,  ни  размеров,  даже  его
зоркие глаза мало чем могли помочь в  безлунную  ночь.  Свет  просачивался
сквозь какие-то щели в камнях, узкие и неровные. Пристально всматриваясь в
темноту, Раладан, спотыкаясь, пошел  вперед.  Он  снова  потерял  из  виду
тусклый отблеск, но уже знал, что движется в верном направлении.
   Склеп был просто огромен. Теперь, когда перед ним был живой и наверняка
грозный противник, завывающий ветер стал его союзником. Раладан, особо  не
прячась, обошел склеп вокруг, пытаясь найти вход. Наконец он нашел  дверь,
выглядевшую достаточно солидно, хотя и  поросшую  мхом  и  потемневшую  от
влаги. Отыс